Полярность

Наверное, Питер реально двинутый на всю голову, раз считает Уэйда красивым. Причем настолько, что он готов заниматься с ним сексом днем и ночью, не прекращая. Благо, выносливости у них двоих более чем предостаточно. Как и желания. Вот только каждое утро после такого секс-марафона дается Паркеру тяжело. Даже слишком тяжело, и плевать на быструю регенерацию, ведь усталость еще никто не отменял. У него дрожат ноги и руки, пересыхает горло, а в голове стоит туман, про задницу, казалось протраханную насквозь, можно и не упоминать, в принципе. Питеру жутко хочется спать и плевать на сегодняшние пары, на злобных преподавателей и докучливого бойфренда. Он сейчас просто-напросто отключится, проваливаясь в блаженную негу. К дьяволу душ. К дьяволу… всех. — Ах, какое чудесное утро! Уилсон бесит до невозможности своим оптимизмом и хорошим настроением. — Пити, малыш, ты же не собираешься спать? — мужчина шлепается рядом, источая приятный аромат свежести, и сжимает своего милого мальчика в крепких объятиях. — Вообще-то, собираюсь, — хрипит парень, морщась от неприятного ощущения в области пятой точки. У него даже сил на то, чтобы оттолкнуть Дэдпула нет! Чертов сукин сын все-таки вымотал его окончательно… И да, это было приятно, и нет, сейчас Человек-паук пусть и чувствует себя удовлетворенным, но ему все равно немного да хреново. — Это так скучно, — жалуется Уилсон, просовывая руку под одеяло. Ведет кончиками пальцами по разгоряченной нежной коже Спайди, касаясь оголенного живота. — Попытаешься еще раз трахнуть меня — прикончу, — хмуро тянет Паркер, которого на еще один раз просто не хватит. Он вырубится к хренам и проспит до следующей недели, вовсе неуверенный в том, что во сне его честь будет не затронута. Или что он не проснется с чужим членом в своей заднице… — Ты можешь ничего не делать, — предлагает Уэйд, целуя шею Питера. — Я все сам! — Отвали. Но как будто его кто-то послушает, в самом-то деле. Паркер, вообще, ворчит только ради приличия, он знает, что не может отказать Уилсону ни в чем. Дэдпул забирается под одеяло, наслаждаясь все еще стоящим в комнате запахом секса и теплом родного тела. Сколько они уже вместе? Год, два или три? Черт его знает. Ему просто нравится трогать Питера, касаться Питера, целовать Питера. Уэйд влюблен в просто невероятного, потрясающего Питера без памяти! Это же Человек-паук, это же юный технологический гений! Это же… просто его Питер. Питер. Питер. Питер. Как сходят с ума двинутые люди? Они просто подсаживаются, словно на опиум, на других людей. Раз — и готово, ты на игле. — Как же я тебя обожаю, — мужчина касается мочки уха Паркера, посасывая ее, слегка покусывая. И трется своим — он, что, после душа не натянул белье? — вставшим членом о внутреннюю, перепачканную подсохшей спермой сторону бедра Паркера. Спайди готов поклясться, что если он поднимется с постели, то из припухшего ануса струйкой польется семя Уилсона. А оно само по себе хороший вид… — Без смазки обойдемся. Уэйд посылает прелюдию к чертовой матери: ни ему, ни Питеру это не нужно. Он приподнимает бедра Паучка и насаживает его на всю длину своего члена. — Твою мать, — выдыхает мальчишка и цепляется пальцами за крепко обхватившую его поперек руку Пула. Дэдпул двигается в нем нарочито медленно, лениво, входит полностью, шлепаясь яйцами о голый раскрасневшийся зад Пити. Ему хорошо… *** «Это любо-о-овь!» — поет Жёлтый. — Пошел ты, — хмуро отзывается Уэйд, окуная полотенце в таз с горячей водой. Все-таки заботиться о своей паре ему впервой…