Демоны - прочь! Счастье - в дом!

Закат пылал сегодня особенно ярко, что предвещало возвращение холодных ночей. Небо чистое от края небосвода и до края, ни единый порыв ветра не нарушал тишины и покоя. Тихий скрип снега под подошвами гэта заставил Сайто насторожиться. Он затянул тканевый пояс потуже и заложил за него два меча, короткий и длинный, как того требовали традиции. Когда шаги стихли, за тонкой перегородкой сёдзи возникла длинная тень. — Добрый вечер, Ито-сан, — тихо проговорил мужчина. — Добрый вечер, Сайто-сан, — ответила тень. — Твой отряд только закончил патрулировать город, а их командир снова при параде. Ты зачастил в Шимабара, дорогой друг. — Я и раньше там бывал не редко. — Но прежде ходил туда выпить с друзьями, а теперь тебя тяжело уговорить распить бутылочку сакэ. — Пью я не меньше, Ито-сан, только компания у меня теперь другая. Сайто отодвинул в сторону сёдзи и взглянул на собеседника холодным пронзительным взглядом. Военный советник Шинсенгуми слегка поклонился молодому воину и, вынув изо рта трубку, проговорил: — На правах старшего товарища, позволь дать тебе совет. — Пожалуйста, Ито-сан. Военный советник развернулся к кумичо* всем телом, в который раз поразив Сайто грациозностью и изяществом своих движений. Но не смотря на это, противником он был опасным: хорошим стратегом и опытным воином. Сайто держался его, но знал, что рано или поздно они сойдутся в бою. — Запомни, женщины страшнее всех демонов. И твоя юная гейша принесет тебе много бед, если ты не будешь осторожен. — Спасибо, Ито-сан, ни в коем случае не усомнюсь в Ваших словах. Но позвольте оговориться, что эту женщину я выбрал именно потому, что страшнее нее демонов нет. Молодой мужчина улыбнулся и поклонился товарищу, поблагодарив за участие, и покинул штаб Шинсенгуми, в одиночестве направляясь в сторону Шимабара. Да, пожалуй, уже слишком давно он не ходил сюда со своим отрядом, но не чувствовал по этому поводу ни вины, ни сожаления. Тяжелый утомительный день стоил того, чтобы поздним вечером уединиться с лучшей гейшей ханамати* в маленькой комнате чайного домика. И сегодня она встречала его в самом изысканном наряде, умастив кожу маслом с его любимым ароматом. Айо зашла в комнату, когда Сайто уже принесли еду и сакэ, поставила рядом с ним ароматическую палочку и зажгла ее, наполняя комнату дымом. — Как всегда, от тебя невозможно отвести глаз, — мужчина наблюдал за ней, словно хищник из укрытия следил за своей жертвой. — Я только рада тому, господин, если Ваши глаза будут прикованы ко мне. — Девушка села напротив него, расправив подол кимоно. — Значит ли это, что Вы больше не взгляните ни на одну женщину? — Можешь быть уверена. Девушка смутилась, опустила глаза в пол, на что Сайто лишь беззвучно улыбнулся. Он обхватил чоко пальцами и поднес к губам. Теплый напиток обжог язык, горло, просочился в желудок, согревая по пути грудь воина. Он на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь этим чувством. Айо тем временем вынула из ванночки только что согретую бутыль токкури и поставила ее на стол, убирая пустой сосуд. Пока она выполняла свои обязанности радушной хозяйки, услужливо подставляя избраннику пищу и подливая сакэ, мужчина молчал. Они даже не пересекались взглядами, находя какое-то очарование в неловкой тишине. Девушка заговорила первой, когда заметила, что ее господин насытился: — Что Вас беспокоит, Сайто-сан? Какие мысли омрачают Ваше лицо? Она всегда говорила так, как того требовал этикет. Всегда учтива и внимательна, как будто ей это доставляет радость. Ее ждала блестящая карьера, и Сайто был рад, что она стала его женщиной еще до того, как молва о ней докатилась до императорского дворца. Только благодаря исключительному стечению обстоятельств она теперь принадлежит ему одному. — Тебе не стоит волноваться об этом. Вполне достаточно того, что ты сейчас рядом со мной. Мужчина неторопливо набил в трубку табак и закурил. Он позволил себе расслабиться, сменил позу сейдза на более удобную и откинулся назад. Его размеренные движения, спокойный, не суетливый ум, уверенность в себе и достоинство обладали немыслимой ценностью для тайю. Она любила в нем все, даже его безжалостность по отношению к врагам. Он убивал не раздумывая, с холодной решимостью в глазах, как убивают только демоны. Ведь только демоны уверены в том, что прав тот, кто искуснее в бою. — Волк Мибу, — зачарованно прошептала девушка. — Что? — Сайто расслышал ее и поднял свои холодные глаза ей навстречу. — Слышала это прозвище, мой господин, когда Вы выходили вчера из гостиницы. Что это значит? Воин вновь подался вперед, положил трубку на стол. — Подойди ко мне, сядь рядом. — Голос его был спокойным, но Айо ощутила, как часто забилось ее сердце. Они вместе чуть больше месяца, а она все никак не может привыкнуть к мысли, что теперь принадлежит этому опасному мужчине, о котором и слухи ходили недобрые, и чье мастерство в бою девушка видела собственными глазами. И всякий раз она поражалась окружавшей его мощи и той силе, что текла по его венам. Единственным, кому удавалось парировать удары Сайто, был его соратник по оружию Окита Соджи. Прочие не успевали даже понять, что их сразило. Девушка нерешительно поднялась со своего места и подошла к избраннику. — Ты боишься меня? — тихо спросил он. — Немного опасаюсь. Что не удивительно, учитывая обстоятельства нашей первой встречи. Сайто промолчал, но в полумраке комнаты глаза его словно вспыхнули. — Ходзёдзюцу* Вы вяжите, конечно, хорошо, но после этого ведете себя непристойно. Айо попыталась развеять напряжение, отшутившись, как полагалось тайю. Сглаживать острые углы — было основой ее профессии. Если гейша владела своим умом также хорошо, как и телом, то равных такой женщине не было. — Вот за непристойное поведение мы и получили это прозвище — «волки Мибу». — Расскажите, господин. Сайто смотрел на собеседницу с блеском в глазах, хорошо ей знакомым. Она любила этот коварный взгляд, словно зачарованная девушка подошла к избраннику. Он взял Айо за руку и усадил между своих длинных ног. Девушка аккуратно расправила складки своего наряда по татами, чтобы не помять дорогой шелк. Только тогда она прильнула к груди воина, и он с готовностью обнял ее за плечи, словно ненароком оттягивая края одеяния вниз. — Мне начать свой рассказ? Не обещаю, что он будет большим и захватывающим, но по крайней мере ты утолишь свой пытливый ум. Айо вспомнилось, что нечто подобное Сайто говорил ей, впервые снимая с нее кимоно, но шутить по этому поводу не решилась. — Будьте добры, — сказала она вместо этого. — Когда наш отряд, тогда еще называвшийся «Росингуми», прибыл в Киото, во главе командования стоял Сэридзава Камо. Девушка вздрогнула: она слышала это имя прежде от старших сестер и учениц, и о том, как этот мужчина был жесток с ними. — Мы обосновались на окраине столицы, в провинции Мибу. Ты же знаешь, время нынче неспокойное. И, когда начали патрулировать город, покровителей у нас не было. Жители о новом ополчении не знали, относились к нам с недоверием, а революционеры упорно лезли на саблю. Как результат, сражения не прекращались ни ночью, ни днем. Множество смертей и реки крови — и обвиняли в этом нас. Собственно мы никогда кротким нравом не отличались, но тогда было особенно тяжело. Хоть мы и не видели поддержки ни от людей, ни от властей, но сегунату служили исправно. Обычно Сайто был немногословен и редко рассказывал о настоящем или прошлом, и Айо не приходилось слышать его голос часто. Поэтому сейчас, когда он звучал так близко, тихий, низкий, глубокий, пробирающий до дрожи, была готова заплатить любую цену, чтобы он не умолкал. Видимо, воин понимал это, потому то и дело переходил на шепот, наклоняясь все ниже к уху тайю, щекоча его теплым дыханием. Айо блаженно прикрыла глаза, в ее груди осатанело билось сердце. Каждый раз. Безоговорочное поражение. Она вновь сдалась на милость его воли, и Сайто принял ее капитуляцию. Он хотел спросить, сдалась бы она так быстро другому мужчине, но других у нее не было. Легко коснувшись губами тонкой шеи девушки, самурай потянул за ворот кимоно и обнажил ее худенькое заостренное плечо, такое ровное, белое, без единой родинки, словно оно было вырезано рукой опытного мастера из слоновой кости. Шершавой щекой он прижался к нежной коже, теснее сжимая девушку в руках и замер. Айо лишь чувствовала, с каким трудом вздымается его грудь, и как тяжело мужчине дышать. — Сайто-сан, — позвала она. — Тише, — отозвался он, усиливая хватку, будто опасался, что возлюбленная попытается вырваться. — Хочу насладиться твоим ароматом. Тайю старалась не дышать, ей нравилось окутывающие тепло его рук и тела, коленей, между которых она заключена. Но было недостаточно просто сидеть, как бы хорошо и тепло не было в этом плену. Маленькая ладошка скользнула под ткань его хакама*, оглаживая крепкую голень, острыми ноготками прошлась по коже. Сайто передернуло словно от мороза, он тяжело вздохнул. — Подлить Вам сакэ, господин? — спохватилась девушка. — Какая же ты неугомонная. Голос воина звучал ниже, чем обычно, что выдавало поднимающуюся в нем страсть. Он пытался вернуть себе контроль над собственным телом, хотя справляться с эмоциями в коем-то веке совсем не хотелось. Близость женщины давно так не опьяняла и не кружила голову. Но Айо… Айо безропотно подчинялась ему, и он жаждал также оказаться в ее власти. — Я просто хочу узнать продолжение истории, а моему господину, видимо, совсем не весело со мной. Может, мне сыграть для Вас сямисэне? Тайю дернулась в сторону музыкальных инструментов, попыталась подняться на ноги, но крепкие руки дернули ее обратно и снова сжали сильнее. Так, что девушка едва могла сделать вздох. — Не суетись, — укоризненно произнес Сайто. Мужчина повернул лицо девушки к себе и прикоснулся к ее губам поцелуем, нежно очерчивая пальцами высокие скулы. Раньше он не был таким, но разве можно быть грубым со своей женщиной? Которая, к тому же, так предана ему. — Я не веселиться сюда пришел, — продолжил воин, аккуратно укладывая тайю на татами. Впрочем она не решилась напомнить ему о спрятанном в шкафу футоне. Она откинулась назад, отдавая себя во власть самурая. Его рукам и осторожным поцелуям, его усмиряющей сдержанности и гипнотическому взгляду. Неуловимый запах опасности, словно заледенелый по утру воздух, витал вокруг и приводил девушку в неистовый восторг. То, как мужчина склонился над ней, как припадал губами к ее коже, — это все только усилило метафорическое сходство с диким зверем, повалившим в схватке свою добычу. — Почему? –задыхаясь, спросила тайю. — Почему все-таки «волки Мибу»? — За безжалостность, свирепость и дикий нрав. — Мужчина ответил, хотя занят был лицезрением прелестей юного тела. — С нами нельзя договориться, нас невозможно подкупить. Мы выполняем только приказы вожака. — Разве это плохо? — Плохо ли, хорошо ли — не мне об этом судить. Но столь ужасающая бесконтрольная сила способна вселять в сердца людей неподдельный ужас. К тому же, — взгляд Сайто резанул Айо по векам, — свое прозвище я полностью оправдываю. Мужчина развел в стороны края богато украшенного кимоно, обнажив стройные ножки девушки, задрал к поясу дзюбан и потянулся к косимаки*, повязанному вокруг бедер. Когда его пальцы поддели шелковую ткань и воин принялся развязывать полотно, тайю приподнялась, позволяя беспрепятственно себя раздеть. Сайто поощрил ее уступчивость беглой улыбкой. Оголились округлые бедра с явными рубцами, оставленными складками туго стянутой ткани, и темный пушок волос на лобке. Самураю пришлось снова заставить себя дышать. Вдох получился глубокий, тяжелый. Он вобрал в себя столько воздуха, сколько были способны вместить его легкие. Лишь бы не поддаться искушению и не накинуться на девушку, словно заморенный голодом хищник. И все же руки грубо сорвали оби, распахнули верхние и нижние одежды, подставляя изящное хрупкое тело под жадный взгляд. Сайто смотрел долго, пытаясь справиться со страстью, что медленно пожирала его рассудок. Он отмечал про себя, что все в этой девушке было идеально, и ее красота, казалось, принадлежала другому миру. Ее уступчивость, граничащая с неприступностью, плавные изгибы тела и кожа такая белая, что по чистоте ее можно сравнить только с январским снегом. Улыбка холодная, но такая чувственная, темные волосы, что отливают на солнце медью, и темные глаза, которые всегда прозрачны, как родниковый ручей. В ней как будто сочетаются две крайности, как будто две души в одном теле. К тонкой коже он прикасался с осторожностью, будто боялся разрушить этот неуловимый мираж. Знал же, что его грубые пальцы вряд ли могут быть нежными, но боялся причинить хоть малейшую боль. Хотя и был уверен, что она стерпит и даже вида не подаст. И почему-то именно за это он был ей благодарен. Губами мужчина запечатлел поцелуй на гладком колене возлюбленной, скользнул носом по внутренней стороне бедра, заставляя ее развести ноги. Он вдыхал ее запах с особым неистовством, набирая полную грудь воздуха, и смаковал его кончиком языка. В тяжелом сладком аромате проскальзывала незнакомая горьковатая нотка, отравляя его словно яд. Девушка тихо постанывала, ощущая, как горячая кровь приливает к щекам. Было стыдно от мысли, что она так непристойно раскрыта перед пытливым взглядом молодого самурая. Дыханием обожгло ложбинку у основания ног, между складками протиснулся гибкий язык. Тайю от неожиданности вздрогнула, подбросив бедра вверх, и сдержанно всхлипнула. — Ты такая отзывчивая, — шепнул ее избранник Губы плотно сжали маленький комочек чувствительной плоти, спровоцировав продолжительный стон, язык вновь промокнул проступившие капельки влаги. — Исходящая томительным ожиданием, пленяющая, сводящая с ума мужчину, которому принадлежишь, — он нашептывал эти слова, не отнимая рта от податливого тела. — Такая порочная. Мужчина поднялся, помутневшим взглядом окидывая девушку, что приходила в трепет от его близости. Она тяжело дышала, закусив между зубами палец поднесенной к лицу руки, и смущенно отводила глаза. Беззвучно ухмыльнувшись, Сайто одним рывком оказался над ней, стараясь заглянуть возлюбленной в лицо. Одной рукой он упирался в татами, удерживая свое тело навесу, вторая легла на плоский животик. Сосчитав ребра, она двинулась выше, обхватила маленькую вздернутую грудь, пальцы сжали сосок. Девушка всхлипнула и прогнулась всем телом, подставляясь под ласки. — Я не встречал таких женщин, и вообще не уверен, что они существуют. Бескомпромиссный вывод был сделан, но он, казалось, вовсе не ошеломил Айо. Напротив, девушка поднялась своему мужчине навстречу и открыто взглянула в любимые глаза удивительной миндальной формы, чуть вытянутые к вискам. — А кто утверждал обратное? — ее губы растянулись в усмешке, налет непорочности словно сдуло ветром. — Тогда кто ты? — Сайто с готовностью подсадил Айо и, сев удобнее, опустил девушку себе на колени. — Я… — ее губы впились в губы возлюбленного, — демон? — Ах, точно, — согласился самурай. — Кицунэ. Каждую ночь ты со мной в образе женщины, а на утро убегаешь, обернувшись лисицей. Его ладонь с огрубевшей кожей легла на щеку девушки, даря теплое прикосновение. Айо закрыла глаза, отвечая на ласку, но мысли не давали ей покоя. — А что, если бы это было правдой? — спросила она. — Тогда в Сэцубун Мацури ты не отважилась бы покинуть окия*. Тайю несколько раз качнула бедрами, ее спина покачивалась в воздухе подобно пламени свечи. Она опрокинула голову назад, и рука Сайто скользнула по тонкой шее ниже, вновь нежно лаская грудь. — С Вами, мой господин, — простонала девушка, — я не боюсь ничего. — Тогда завтра утром я приду за тобой. Ты же не откажешь своему господину в прогулке по городу? — Сайто-сан, Вам должно быть известно, что я не свободна в своих желаниях. Ответ на этот вопрос Вам может дать только окасан*, но и он не будет положительным. — Тогда и тебе должно быть известно, что я не принимаю отказов. Он ушел далеко за полночь, ответив скупой ухмылкой на все ее слова о том, что выходить на улицу небезопасно. Айо просила его остаться, и, конечно, вовсе не потому, что боялась отпускать. Наверняка, он и сам понимал это. Понимал, но все равно уходил. Они распрощались не далеко от окия, которому она принадлежала, но таю не спешила идти в дом. Она стояла на пороге и смотрела возлюбленному вслед. Расставаться было больно, словно каждая встреча могла оказаться последней. Времени всегда было недостаточно, и приходил Сайто не часто — через день, а может, и реже — всегда поздним вечером. Выпивал, непременно сытно ужинал и дарил ей несколько часов опустошающей близости. Этого было мало, Айо хотела больше. Ее удел как тайю полностью удовлетворять своего мужчину, чтобы каждый раз он хотел к ней вернуться. И мечник возвращался, иногда даже откладывая трапезу, чтобы как можно скорее обнять юную искусительницу. Она любила его так сильно, что всякий раз, когда его силуэт пропадал в ночи, в горле вставал комок, как избавиться от которого, она не знала. Это чувство душило ее, сводя спазмами легкие. Прямо как сейчас, когда непроглядная ночная тьма поглотила тело молодого самурая. Глаза непривычно защипало, и тайю потерла их, испачкав ладони в рисовой пудре, покрывавшей лицо. — Ревешь? — из-за спины девушки показалось озорное личико гейши. — Когда он уходит, ты всегда ревешь. — Реву? — Айо распахнула глаза, уставившись на наставницу. — Влюбилась в своего данна*, да? Не часто такое случается. — Она засмеялась, прикрыв улыбку широким рукавом кимоно. — Зато, когда твой господин приходит в Шимабара, я всякий раз сомневаюсь в прочности всех окрестных чайных домов. Стены гостевых комнат сотрясаются так, словно началось землетрясение, даже посуда падает со шкафов. — Пожалуйста, прекрати, — тихо отозвалась девушка, заливаясь румянцем. — Стесняешься? А двадцать минут назад стонала так, словно совсем не знаешь стыда. — Смущение бывшей ученицы забавляло гейшу еще больше. Она погладила ее по плечам и, подавив усмешки, произнесла: — Пойдем в окия. На улице стало совсем холодно. Не вздумай заболеть накануне Сэцубун, — гейша подтолкнула Айо к крыльцу, наставляя на ходу. — Завтра будет много клиентов, и ты должна быть отдохнувшей. — Завтра Сэцубун? — Точнее уже сегодня. Скорее в дом! Девушки скрылись в окия, и улица опустела. Крупные хлопья снега беззвучно ложились на землю, окутывая город тишиной.