Друг

Я стояла на крыше высокого здания. Озорной ветерок растрепал мою прическу. Я присела и умиротворено наблюдала как солнце садится в красном зареве заката. Потом я услышала звук, громкий, противный и настойчивый, словно кто-то включил сирену. Я сонно приоткрыла глаза и села на постели. Звук никуда не пропал. В памяти немедленно всплыли действия при пожаре и все возможных происшествиях, который втолковывал учитель ОБЖ. Я встала, поправила на себе чуть помявшуюся одежду, и накинув куртку вышла на лестничную площадку. Там меня ждал потрясающий сюрприз, нет, он не был классным. На моих глазах творилось что-то очень странное. Люди в форме красноармейцев помогали жителям покинуть здание. Где-то плакал ребенок, слышались чьи-то приказы, один солдат уговаривал старушку оставить ее жилище, но та упорно сопротивлялась, продолжала надрываться сирена. А я стояла посреди этой суматохи и совершенно ничего не понимала. Меня зачем-то тоже стали успокаивать и повели в "убежище", хотя я была в общем-то против идти куда-то с теми, кого я не знаю. Однако мое мнение в расчет не брали, бросив на ходу: жить захочешь, пойдешь. По дороге, к нам подбежал парень, одетый в такую же военную форму, как и остальные. Он сообщил, что гражданское население эвакуировано, можно приступать к началу операции, и запросил разрешение на ее начало. Кто-то спросил: есть ли потери, и каковы позиции противника. Я испуганно переводила взгляд с одного на другого. Это не осталось незамеченным. - Петров! - Я, товарищ командир! - Проводи девушку до убежища, нечего ей тут стоять. Желательно живой и здоровой. - А что уже кого-то убили? – взволнованно спросила я. Командир мрачно кивнул мне в ответ. Я почувствовала, что становлюсь белой, как полотно. Мой скорый обморок предотвратил тот самый Петров: -Есть, товарищ командир! Живой доставлю! - бодро откликнулся он. До места мы добрались без происшествий. Поблагодарив Петрова, я вошла в помещение. Там уже было множество людей: старики, дети, женщины. И что странно, почти не было мужчин, кроме тех, что носили форму красноармейцев. Еще больше я удивилась, когда не увидела ни одного знакомого лица, но на каждом из них, как одна маска, читался ужас и неподдельный страх. Люди сидели, некоторые стояли, прислонившись к стене, дети прижимались к матерям, самые маленькие то и дело плакали. Все напоминало кадры плохой кинопленки. По телу пробежала дрожь. Я поплотнее укуталась в куртку (в подвале было прохладно) и присела в уголке. Мне вдруг стало еще более одиноко, чем прежде в этой толпе. Ком в горле и слезы не заставили себя ждать, хотя обычно я более сдержана. Сидевшая рядом старушка легко коснулась моей руки и сказала: - Ну милая, будет тебе плакать. Мы в безопасности, убежище надежное, бомбежка нас не достанет. – Она говорила это таким будничным тоном, словно уговаривала маленького ребенка съесть кашу. Я с удивлением подняла на нее заплаканные глаза. - Бомбежка? Убежище? Что случилось?! Что вы такое говорите?! - Что ты милая, рассудка лишилась от страха? Немец пришел на нашу землю. Война началась, будь она неладна, - старушка неприлично сплюнула в сторону. - Это ведь сон??! Да!? Не может быть! Войну выиграли семьдесят лет назад! – видимо, я сказала это слишком громко, люди стали беспокойно оглядываться в мою сторону. А старушка только покачала головой. - Какой сейчас год? - спросила я уже чуть спокойнее, хотя внутри моего сознания бушевала настоящая буря. - 1941, милая, двадцать пятое июня. "Как!? Как такое возможно!" Я была в смятении и страхе. Мое и без того воспаленное сознание отказывалось понимать что происходит. "Я попала в прошлое" - эта мысль бегущей строкой промелькнула в моей голове. Додумать дальше мне не удалось, послышался свист, ужасающий грохот и я поняла, что потолок падает! В нас попали! Взрывной волной меня отбросило в сторону и я больно приземлилась на обломки, некогда бывшие задней стеной подвала. В голове шумело. Я почувствовала как по щеке течет что-то теплое. Оказалось рассекла бровь и теперь кровь мешала мне нормально видеть, заливая пол-лица, но мне повезло намного больше остальных, грех было жаловаться. Я встала на ноги. Картина которую я увидела, заставила мой обед попроситься наружу. Вокруг было кровавое месиво из обломков и тех кто мгновение назад сидели рядом со мной. Было море раненых, отовсюду слышались стоны и крики. Несколько минут я молча взирала на эту картину, а потом будто очнулась и бросилась помогать раненым всем чем только могла. Мне было все равно что будет со мной, но они отчаянно нуждались в ком-то, кто может им помочь. Скоро прибыли медики. Однако рук не хватало, поэтому пока в госпиталь не отвезли последнего раненного, медики, я и еще несколько добровольцев не сомкнули глаз. А потом, усталая и голодная, я поняла что мне некуда идти, дом был разрушен. А был ли это мой дом? Что вообще произошло? Сон это или явь? Вопросы никуда не исчезли, а вот ответа на них не было. Я слишком устала чтобы думать, каждая клеточка моего тела отдавалась болью и я уже собиралась прилечь прямо посреди новоявленного кладбища, когда ко мне подошел парень из команды медиков. Они как раз собиралась уезжать и он спросил меня не нужна ли мне самой помощь. Скептически оглядев себя, я усмехнулась и только собиралась сказать, что все в норме, как мои ноги предательски подкосились и я потеряла сознание.