The HeadHunting Owl.

Johnny Cash – God's Gonna Cut You Down Дождь уже перестал лить так яростно, однако наступающие сумерки уже давали о себе знать, и совсем скоро в Лос-Сантосе стало темно, как ночью. За неразошедшимися дождевыми облаками наверное уже появились первые звезды, да и луна светит в полную силу, но никакой человеческий глаз не способен уловить их далекого сияния. Потому люди, сейчас находившиеся под хлипким тентом торговой палатки на что и смотрели, так это друг на друга. Они полчаса назад потеряли хвост полицейских, а ведь демоны очень цепко держались за них. После того, как они покинули тот злосчастный район возле Олимпика, они преимущественно молчали, потому что были слишком заняты тем, что следили за темными переулками, по которым шли. Опасно было попасться, потому что по городу объявили неучебную тревогу, и всех жителей попросили в срочном порядке не покидать ни одно здание, и это было умно, потому что местным оседлым жителям спешить никуда не надо, им-таки телефонную связь не обрубили, а вот если бандиты засядут надолго, то рано или поздно их найдут. Но сейчас все-таки появилось время, потому что они, избавившись от продавца и трех его помощников в одном из магазинов, засели сзади, а на то были причины. Перед магазина выходил на весьма крупную дорогу, и по ней то и дело проносились с диким визгом полицейские машины, зато вот обратная его сторона указывала на старый корт, который был скрыт и окружен жилыми зданиями. Идти никуда нельзя было, ибо был слишком высок риск попасться, да и как назло неясно что стряслось с Луи и Ноглой, и вроде как с Мини, который находился тогда с ними. Рация еще несколько раз грохала — оглушительно, убийственно, и по качеству звука было понятно, что они теперь точно не находились на старой радиостанции, потому что шум на фоне был невыносимый, да и это точно не был дождь. Один из этих моментов, когда радиомолчание нарушалось, было слышно, как Калибр во всю глотку вопит сначал "Выкусите свинца, суки!", и вдруг его прерывает взрыв. Потом "Прикрывай север, их много!", и снова, но теперь автоматная стрельба, и под конец, сбивающимся и дрожащим от страха и усталости голоса, он пробормотал, обращаясь уже лицом к рации "Мы попали под огонь. Убирайтесь с острова как можно быстрее, убирайтесь без нас. Не отвечать. Отбой", и больше ничего. В последний момент было слышно, как злобно рявкает Ногла на заднем плане "Машина! Блокируй ее, блокируй!". Джонатан вновь приобрел сурово-презренное выражение лица. Говорить им не приходилось, потому что не хотелось и было слишком страшно поднимать из этого кровавого осадка в голове вопросы. "Живы ли Луи и Ногла?" "Где Брок и Брайан?" "Почему Мини до сих пор не связался ни с кем?" Все это было слишком сложно для понимания, ибо столь много случилось с ними за последние тридцать шесть часов, что невольно почему-то вспоминалась буйная юность, спокойное детство и незапомнившееся младенчество, которое, однако, оставило большой мягкий теплый отпечаток в их памяти. Но все-таки им было слишком страшно. — Эй, — Эван позвал напарника, не решаясь называть его по имени. Не так он чувствовал близость с Делириоусом, не так хорошо знал его, чтобы использовать такой личный прием. Разве что про себя он мог его так звать. Джонатан обернулся, посмотрел на него, и Эван лишний раз про себя вздохнул и быстро пробежал взглядом по его лицу. Сначала перевозбуждение, потом усталость, теперь упрямая злоба, ненависть и нездоровая, параноидальная внимательность. Наверное, когда он не прячется от своей потенциальной смерти, он улыбается. Интересно, как он улыбается? — Да? — вопросительно ответил тот, бессильно уронив голову себе на плечо. Все мы сейчас устали, только не теряй бдительности и веры, Джон, прорвемся... Эван слегка замялся, сощурился и поджал губы. — Я не верю, что мы выберемся из этой передряги, — тяжело вздохнул Ваносс, судорожно потирая зудящие от долгого дождя руки и дергая плечами как знак усталости и боли. Боли не только физической, но и моральной. Он все еще не мог для себя смириться с тем, что так легко дал упустить Тайлера, и что Тайлер так легко дал себя убить. Последнее слово в голове Эвана прозвучало как разбивающееся стекло. Он сжал кулаки. Джонатан кивнул и понимающе согласился "я тоже". — И, раз уж так, я хочу узнать твой секрет. Только обещай не высадить мне обойму в лицо. — Как будто бы я смог, — недовольно скривился Делириоус, и эта фраза прозвучала настолько обнадеживающей, настолько светлой, что Ваносс чуть ли не улыбнулся, почувствовав внезапное желание извиниться перед этим человеком за все злые слова, которые он ему сказал, но все-таки сохранял стоическую безэмоциональность, которую и ожидал увидеть его напарник. Рановато как-то. — Прости, — чуть виновато кивнул Эван, подобрал к себе колени, обвернул вокруг них колец рук и запрокинул голову, затылком слегка ударившись об стену. Он посмотрел вверх, сквозь промокший тент, и незаметно для Джонатана улыбнулся. — Я на счет твоего клейма на затылке. Все-равно в гробу некому будет рассказывать, — и он с интересом повернулся посмотреть, какую реакцию вызовет эта просьба. Джонатан сильно переменился в лице. Сначала он нахмурился, потом чуть было не осклабился, недовольно потряс головой и протер лицо обеими ладонями, не удержавшись и зевнув. Наконец, посмотрев на Эвана, выдержал секунд пятнадцать упрямого взгляда, улыбнулся и рассмеялся, вновь качая головой. Внезапная реакция. Однако это для него точно что-то да значит, потому что не ради каждого воспоминания ты будешь так бороться с собой. И он верит Эвану. Потому что переборол себя. — Из последних досье ты точно знаешь, что я как-то связан с Северной Каролиной, — он начал издалека, и Эван бессильно кивнул: ну а что тут еще сказать? Судя по этому досье, в Северной Каролине пропало без вести как минимум десять девушек и четыре молодых парня, и все следы вели на Джонатана. Правда, самого убийцу не поймали, знали лишь его альтер-эго в маске. По тому, что было сказано в докладе, совершил он все эти преступления лет девять или десять назад, а значит, что вот он о чем говорил, когда упоминал свои серийные убийства. Но ради чего? Или кого? — Так вот, я оттуда родом, прожил там первые двадцать лет своей жизни, — значит девять. Джонатан замолчал, собираясь с мыслями, но Эван надавил. — А тату? — он вопросительно поднял одну из бровей, с интересом наблюдая за метающимся между "да" и "нет" Джонатаном. Сначла Делириоус было заговорил, но потом вдруг умолк, и Эван было подумал "вот, зря так сделал". Но потом он попался. — У меня там был друг. Мы с ним однажды напились вдрызг, и я ему проспорил набить фразу "принадлежит" и там его имя у себя на затылке. Потом, когда наши дорожки разошлись, я удалил его имя и вставил серийный номер своей сестры, когда она попала в тюрьму. Вот такая история, и стоит за ней не этот самый таинственый сударь "6427001117", а мой непутевый друг и моя неосторожная сестричка... — Джонатан вздохнул и уткнулся лбом себе кулак в перчатке. Он не ждал никаких комментариев — язвительных и тем более жалостливых. Он вообще ничего не ждал, его накрыло волной воспоминаний, и каждую секунду мелькали лица — счастливое, потом разозленное, потом печальное, надеющееся и вновь раздосадованное лицо друга, печально улыбающаяся сестра на их последнем свидании в тюрьме, шокированная рыдающая мать, бледная кожа на осунувшемся лице отца, когда он лежал в гробу во время похорон. Его отвлекла чья-то рука, которая недвумысленно-поддерживающе обвилась вокруг его плеч, а от человека, сидевшего рядом, повеяло теплотой и поддержкой. Это незнакомая ему сторона Эвана. — Прорвемся, — хмурясь, обнадеживающе пробормотал Ваносс, вперившись в него уверенным взглядом, который так и говорил "только посмей разрыдаться, только посмей разрыдаться", и от такой внезапной ассоциации Джонатан улыбнулся, а потом тихо хмыкнул. Не сумев сдержать ответные эмоции, Эван тоже улыбнулся и, покрепче вцепившись в корпус друга, тряхнул его за плечи и утвердил: — Помнишь, как ты сказал? Не позволим друг другу сдохнуть. Джонатан воодушевленно посмотрел на него. — Я с тобой до конца, парень. — А теперь позвольте мне рассказать побольше о других членах отряда. С двумя ключевыми персонажами вы уже точно предостаточно познакомились, однако что на счет второстепенных? Они ведь не менее интересны. Из своего маленького списочка... Вот, видете у меня на столе лежит бумажка? Из него я выбрал двух самых интригующих в данный момент персонажей, и угадайте, кого! Нет, я не дам ни одному из вас слова, потому что время для рассказа ограничено, однако давайте так: Луи Калибр и Дайфи-де-Ногла, два самых опасных криминала из всей группировки, ибо на памяти всей истории они считаются как самые жестокие убийцы из отряда "Банановый Автобус", и даже до формирования самой банды слыли весьма агрессивными и кровожадными, сейчас спрятались в городке Грейпсид, что распространил свои рыбные промыслы у берегов крупнейшего и единственного озера на острове и подножья горы Чилиад. Вникайте в мой рассказ... Давно стемнело, но копы работали без устали, за это уважение им и респект, но все-таки они либо не вкладывались по полной, либо были тупее, чем большинство девушек, который Калибр за свою недолгую жизнь успел охомутать. Как интересно все-таки, пару минут назад он сравнил полицейских с мебелью, и интересно, зачем? Скорее всего психологически человек утверждается так над противником. Это как выйти на сцену и представить себе, что все вокруг голые — нелепо, но помогает, однако. Да и забавно это, особенно если это феминисткий бунт. Между тем, двое криминалов направлялись вполне спокойной походкой вниз по улице. Когда Эван связался с ними в первый раз после того, как вся группа разбрелась по городу, то он сообщил, почти что не видел гражданских машин и людей на улицах, и для интереса Луи сопоставил Грейпсид, на который со старой радиостанции открывался прекрасный вид, — там все было весьма мирно, и даже со своим не лучшим зрением по причине он смог увидеть сходку рыбаков на берегу озера, что лишний раз послужило подтверждением того, что в Грейпсиде их увидеть не ожидалось. И сейчас им с Давидом это играло на руку. Их все-таки засекли военные. Они очевидно знали про эту радиостанцию, и после того, как заметили там весьма странную активность в виде вылетающих из окна предметов мебели — у них с напарником случилась маленькая потасовка прямо тогда, когда двум ребятам на том конце провода нужно было иметь кого-то, кто направил бы их, вылившаяся в дружескую драку, решили все-таки проверить. Когда наконец шум улегся, напарники обнаружили недвумысленную эмблему, прятавшуюся за диваном, в виде сине-бело-красной звезды, опоясанной лентой, что не просто значило, что это правительственный объект, это вопило о том, что нужно убираться как можно быстрее, ибо замедление могло либо усадить их в тюрьму, либо убить. К счастью, ни то, ни другое не случилось. Когда ворвались оперативники, Ногле хватило "ума" взять Луи за шкирку и выпрыгнуть в окно, и, спустя долгое падение вниз по склону, во время которого, к счастью, Луи сломал лишь нос, а Давид пару пальцев, их поджидала новая перестрелка — весьма жаркая, стоит отметить, — из которой они так же без проблем вышли и скрылись в городке, поймав попутного гражданского на машине и расстреляв его на месте. Иногда Калибр задумывается о том, кто же люди, которых он убивает. Потом он вспоминает, что есть такая вещь, как борьба за выживание, и циничное отношение к человеку как к куску мяса возвращается. От этого ему не излечиться ни в жизни, но ему этого даже и не хочется. — Ты подозрительно долго молчишь, — внезапно заметил Ногла. Из-под массивного капюшона толстовки его было слышно плохо, и из-за этого вдруг захотелось пошутить про их динамику в росте жираф-мышь, но Луи лишь тихо хмыкнул и пожал плечами, оглядываясь. Людей было мало, но даже в редкой толпе можно слиться с обычными людьми, предостаточно просто вести себя как обычный человек, что двоим бессовестным людям, которые, в отличие от Джонатана и Эвана, никогда не терзались своими поступками, удавалось весьма и весьма. — Я общаюсь сам с собой, — хмыкнул, ухмыльнувшись, Луи. Больше звучало на слова шизофреника. О, внезапное воспоминание, подождите. Однажды он видел снайпера-шизофреника, небезызвестный товарищ был. Как-то в баре пересеклись, он по просьбе Калибра рассказал, каково это, и уточнил, что бывают приступы или, как он их назвал, "эпизоды". Луи был достаточно удачлив, дабы поймать и встретить этого снайпера во время эпизода, и было весьма дико и интересно наблюдать за тем, как Джек, а его имя было Джек, оторвав взгляд от своего собеседника, который заказывал себе выпивку и какое-то блюдо, вдруг тоскливо опустил взгляд и начал говорить с воздухом, а на вопрос, что ему чудится, ответил, что ничего не видит, просто ему хочется рассказать своей голове, кто он такой. Странные люди бывают по ту сторону закона. Странные и чертовски интересные. — Пообщайся со мной, мне скучно, — недовольно буркнул Ногла, а Луи в ответ лишь хохотнул, пихнув его плечом. Хотелось, конечно, пихнуть в соотвественную часть тела, но так вышло, что тычок получился в ребра. Ногла обиженно что-то мявкнул, но не сказал ничего, хотя бы потому, что внутренне умилился тому, насколько, все-таки, Луи меньше, если сравнивать с ним. Эдакий Тирион Ланнистер. — Ладно, — подозрительно быстро согласился Калибр, но скорее всего это ради видимости их нормальности. — Что думаешь на счет Эвана и Джонатана? В последний раз, как я их слышал, он успел сказать, что они не знают, куда идти. Я обеспокоен, что они не доберутся до порта, и хуже всего не доберутся до нас. Все-таки пути назад нет. — Пути назад нет, — согласился и кивнул Давид, вынув руки из карманов и протерев ими затекшее от каменного выражения лицо. — Но они не такие уж щенки, должны выбраться. Да и к тому же, это все-таки они, а не какие-нибудь там Джеф и Джош, помнишь их? Прославленные дебилы. Наши же — прославленные гении. Я почти уверен, что главные лица в армии сейчас восхищаются заслугами, которые приписывают этим двоим по отдельности и вдвоем. — Мы тоже неплохи, — слегка ревностно хмыкнул Луи, незаметно недовольно поджимая губы. Он всегда был особенно чувствителен на счет своих заслуг, и Ногла это знал. Просто ему из раза в раз нравилось стебаться над Калибром. — Особенно вместе. — Не могу не согласиться! — игриво фыркнул Давид, подтащил к себе Луи за шею и посмотрел на него сверху вниз взглядом исподлобья. Жуть какая. Калибр бессильно хихикнул и вырвался из цепкой хватки ирландского садиста, недовольно тыкнув его кулаком в руку. Тот снова приобрел серьезное выражение лица и продолжил свою речь. — Но глупо будет не признать то, что мы, все-таки, в этой истории не главные. Мы интересные, в этом спору нет, мы даже интереснее чем они, и я бы с искренней радостью почитал бы о нас двоих историю, коли бы не был с нами двоими знаком, но этот сюжет, хотим мы того или нет, придется уступить этим двоим. Да и к тому же, люди сейчас больше по драме и по боли, нежели по дружбе и веселью. — То есть, развитие их отношений гораздо важнее, чем наше? — непонимающе возмутился Калибр, и в порыве страсти даже не заметил, насколько странными звучали его слова. Ногла сначала прыснул, потом фыркнул, борясь с желанием заржать в голос, но сдержался и расхохотался. — Я напомню тебе, мой милый, — приторно-писклявым голоском промямлил Ногла, складывая ручки вместе и делая няшную рожицу, глядя на Луи, — я пока что еще не гомик, и у меня даже есть девушка. Луи тупил секунд пять, но потом тоже рассмеялся, поняв свой прокол. — Но все-таки, чем они в этой истории важнее нас? — спросил его Луи таким тоном, как будто от этого зависела вся его жизнь. Позволь поправить тебя, Луи, не жизнь, а твое самолюбие, хоть это и весьма синонимичные вещи. — Наверное то, что у обоих этих персонажей есть трагедия, — задумчиво пробормотал Ногла. — Вот какая трагедия у нас с тобой? — Луи шепнул "разница в росте", и Ногла смешливо фыркнул. — Да ладно тебе! Но у них она есть. Разве ты не видел, как часто Эван стал пить в последнее время? И если уж раньше он бухал ради веселья, то сейчас рожа такая кислая, что я готов мыть рот с мылом, когда вижу его. Он сожалеет о содеянном, и очень сильно. Могу поспорить, что если бы он имел право задать тебе анонимный вопрос, то он бы звучал "как ты дожил до тридцати и не умер от ощущения вины?". — А Джонатан? — внимал его с особой осторожностью Луи. Он любил, когда Давид начинал разглагольствовать на такие темы, да и к тому же иной взгляд на жизнь всегда был ему интересен. — А Джонатан вообще человек-боль, если на то пошло, — развел руками Ногла, чуть не ударив тыльной стороной ладони Калибру по лицу. — Почему он носит маску? Что за татуировка на затылке? Почему он так агрессивен? В конце концов, я, признаюсь, согрешил, однажды проспорил Броку и установил у него скрытую камеру в комнате. Камера была говнистой, такой, которой запечатлевают обычно призраков и пришельцев, но что я точно понял — после того, как поймали Оум, Скотти и Марселя, он сначала пару дней приходил, сидел, сгорбившись и что-то себе бормотал под нос, но потом он три дня так мучался, что жалко смотреть было. Видел у него на стене отпечаток топора? Это он тогда ее расхерачил. — Больше смахивает на пиздеж, — недоверчиво покосился на него Луи, и Ногла вздохнул, пожал плечами и закатил глаза. — Я похож на идиота? В случае чего, он бы мне голову оторвал. Видишь ли... Человечество любит трагические криминальные истории, и чем больше жертв, тем интереснее. Мы все подсознательно извращенцы, и именно из-за этой извращенной человеческой любви к боли и страданиям других людей, их еще долго не забудут, — а потом, заметив недовольно надувшегося Калибра, властно положил ему руку на голову и добавил: — И нас тоже. Чуть позже они оба решили пройтись по ресторанам и забегаловкам, благо, деньги позволяли — перед тем, как покинуть штаб, Луи и Ногла забрали все свои сбережения, собственно, как и все остальные, которые пришли прощаться с местом рождения и местом смерти спокойной жизни отряда "Банановый Автобус". Было решено зайти в итальянский ресторан, который славился тем, что туда часто заглядывали криминалы. Обратная психология сработала на отлично, и визжавшие мимо ресторанчика коповские тачки даже и не думали останавливаться — а зачем им идти туда, где их сразу заметят? Хочешь что-то спрятать — прячь в самом видном месте. План сработал безупречно. Пока они сидели, то разговаривали обо всем: о сломанной рации, которую утопил криворукий Ногла, когда вдруг запаниковал и бросил вместо камня рацию в озеро, о необычном видении всей их жизни как рассказе на страницах большой книги "Жизнь". Вспоминали того самого старину Джека-шизика, которого, как им сказал посидевший с ними пару минут убегавший с острова некий... не запомнилось имя, что-то связанное с гусями, убили пару дней назад во время перестрелки в Монтане. По его же словам, убили и напарника Артура, и это действительно впечатляло, потому что этот дуэт славился тем, что в стрелялках им нет равных. Наверное, это были очень хитрые и опасные копы. Но потом оба чуть не подавились своими изысканными блюдами, ибо, как оказалось, грохнули их две наркобаронессы, известные под кличками "Сократ" и "Гёте". Сильно. Эти девочки славились своей наглостью и удачливостью, но отнюдь не способностями к перестрелкам. Потом на огонек заглянул малоизвестный, но подающий надежды квартет из четырех ребят, назвавшихся именами и фамилиями известных людей: Наполеон, Бухарин и Руссо, а еще Ленин, застрявший на другом конце острова. Ну, да, логично было называться так, это ведь люди, которые меняли мир... Сказали, что Ленин пятнадцать минут назад с ними связался, сообщил, что видел тех, кого искали Ногла и Луи, — живых на вид, но мертвых в душе Джонатана и Эвана. По словам Владимира Ильича, они выглядели так, как будто по ним поезд проехался, но вроде как даже оружие не растеряли, винтовки их при себе. Разве что убитые внешне, но это пройдет, все сейчас страдают. Распрощались и с этими. Потом, ко второму блюду, подошли ребятки со странными именами. "Гейм-Мастер", которого Ногла сначала случайно назвал "Гей-Мастером", "Миссионер" и "Серый Кардинал". Лучше бы назвались японскими именами из аниме, проще было бы запомнить. Они тоже неплохо пособили, ибо сказали, что пару часов назад видели "человека ростом между двумя вами, с козлиной бородке треугольником и крайне психованным поведением". По словам Серого Кардинала, от которого так и веяло неприятием эмоциональности, его можно было описать как истеричного нарцисса с шизоидным типом личности. Не подпускай идиотов к психологии, а то такое вырастет... И наконец эти ушли. Прошло пятнадцать минут, и напарники хотели было уже отправиться, но не тут-то было. Выходить им не пришлось. Полицейские переградили всю дорогу и, когда один из оставшихся "невинных", то бишь гражданских посетителей, которые не знают, куда они попали, попытался выйти, его тут же впихнули обратно два полицейских, и уже внутри объявили неучебную тревогу и сообщили, что они ищут двух опасных преступников под именами "Луи Калибр" и "Дайфи-де-Ногла". А так же добавили, что Луи должен иметь армянскую внешность, так что лучше присматриваться к подобным людям. А вот это уже расизм. Правда, большая удача, что они не стали обыскивать заведение. По обоюдному соглашению названных, Луи теперь звали Алексом, а Ноглу и так можно было называть Давидом. Их легенда такова — Алекс приехал из далекой Армении, сменил имя, и теперь они с Давидом очень хорошо дружат. Был запасной вариант, где они настолько хорошо дружат, что ради отвлечения внимания надо будет поцеловаться. "А помнишь, как в Капитане Америке было?" "Фу тебя, извращенец!" "Ну придумай что-нибудь по-лучше!" "Да пошел ты." Спустя пару минут споров, Калибр с трудом согласился на это дело. Теперь оставалось главной проблемой то, что преступники, опасающиеся, что поймают их, могут сдать этих двоих, однако, когда полицейские ушли, вышел хозяин заведения с тесаком в руках и громко объявил, что сделает колбасу из тех, кто сдаст своих. Никто не посмел спорить. Все-таки, это кафе считалось нейтральной территорией. Конечно, нашелся такой идиот, которому хватило ума что-то неразбочиво проворчать в дальнем углу зала, однако почти что скрывшийся за дверью мужчина с ножом тут же сделал разворот на резких сто восемьдесят и запустил тесак в долгий полет. Он влетел в стену рядом с бормотавшим, а тот побледнел и замолк. "Шеф-повар" тепло лыбнулся, покачал головой и вполголоса промурлыкал: "на счет колбасы я не шутил". Единственный гражданский в полуопустевшем кафе сжался, и повар обратился и к нему, но больше ни Луи, ни Ногла не слышали. Они обратились друг к другу. — Даже если поймают, выберемся, — самоуверенно хмыкнул Луи, скребя пальцем по деревянной поверхности стола. Конечно, он не был так точно уверен в том, что сможет вывести их обоих, но оставалось надеяться. Потом он посмотрел на заскучавшего Ноглу, которого вряд ли очень сильно волновало настоящее положение дел. Его волновало то, что ему было неудобно сидеть, так что он ерзал. — Поговорим? — О чем? — Давид лениво зевнул. Хотелось спать, чертовски хотелось спать. Обычно ни Калибр, ни его напарник больше восемнадцати часов на ногах не выдерживали. Луи нужно было максимум шесть часов, Ногле полных девять, но сейчас возможности поспать не предоставлялось, и это подбивало обоих. — О том, почему Мини мог отключить маячок, допустим, — судя по изменившемуся выражению лица, это очевидно заинтересовало и одного, и второго, так что Ногла сразу же подключился к разговору в полную силу, наклонил голову и слабо ухмыльнулся, приподнимая одну бровь. Либо думал, либо флиртовал. Но после сломанного носа ему вряд ли захочется заполучить фингал, так что думает. — Он же у нас слегка параноидальный, ты знаешь, — Ногла пожал плечами, откидываясь на спинку дивана, в котором они оба утопали. Надо было садиться за кресла, они хотя бы выглядят более прилично. Порнография, а не диваны. — Мог подумать, что, если вдруг нас поймают, то его вычислят тоже, а он даже не будет об этом подозревать. Все-таки следящее устройство и у нас. — Кстати о нем, — Луи вдруг вспомнил, что были Брок и Брайан, которые к их удивлению засели под больницей. Стоит ожидать терракта. Все-таки, каким бы Брок не казался прелестным и добрым, он чертов лицемер и демон во плоти. Если Джонатан ведет себя так из-за своего прошлого, то этот просто психопат. — Оно при тебе? Есть, куда подключить? — Я специально делал его таким, чтобы можно было подключать на телефон, — самодовольно протянул Ногла и стал рыться в сумке, которую он носил у себя за спиной. Она была похожа на рюкзак, только в полтора раза меньше. У Луи была такая же. — Но только не на айфоны. Терпеть не могу Эппл. — Андрочер, — закатил глаза Калибр, краем зрения наблюдая за тем, как усмехнулся себе "в усы" Ногла, доставая телефон и маленький чип одновременно. Как только устройство оказалось в разъеме зарядки, который удивительно хорошо подошел для злых деяний Давида, телефон, до этого бывший неактивным и заблокированным графическим паролем, сразу же отобразил слегка кривоватую — что поделать, изъян такой — карту Лос-Сантоса. Луи подвинулся ближе. Оба надеялись увидеть еще как минимум одну точку, розовую, Мини, но разочаровались, когда их ожидания не оправдались. Калибр раздосадованно прошипел "идиот" и ударил кулаком по столу. — Где Брок и Брайан? — Б н' Б? — пробуя на вкус слова переспросил Ногла, тут же стал искать их. Он пролистал мимо Эвана и Джонатана, мимо... черт. Захотелось тут же снова ударить стол, потому что лицо защипало от злости на милитари. Тут Ногла нашел их быстрее, чем обычно, заметив, как сильно переменился в лице его напарник. Карта тут же перенеслась к их ближайшему положению, и, на удивление, они находились в аэропорту Тревора. Если они заложили бомбы, как они сдетонируют их с такого большого расстояния? Или там таймер? Скорее всего таймер. — Ты вряд ли это знал, но я предусмотрел ситуацию, когда нам нельзя было бы общаться в полный голос, как сейчас. Поэтому я просто отправлю Брайану СМС-ку. — Я ожидал того, что у рации два режима работы, а ты так просто взял и уничтожил все мои детские мечты, — недоуменно посмотрел на него Луи, но Ногла невозмутимо вытащил чип, открыл контакты и быстро набрал сообщение Брайану Майклу Т. "что вы делаете в аэропорту?". Стоило подождать пары секунд, как пришел ответ, "прячемся". — Он точно опять селфи делал. Не может нормальный человек так быстро отвечать на сообщения. — А кто говорил, что он нормальный? — искренне удивился Давид. — У него суперсила такая. Подожди секунду, — он вновь начал набирать сообщение. "От кого?". Теперь ответы приходили поразительно быстро. Точно суперсила. "Ты долбан? От копов, конечно". Давид нахмурился, а Луи хихикнул. — Сам он долбан. На, пиши ему ты, — и передал телефон. — Ща как зайду и проверю твою историю браузера... — угрожающе протянул Калибр, попутно отвечая Брайану. "Ногла долбан и этого не отнять, уже не первый год его знаешь, должен был привыкнуть. Это Луи, у меня к вам ряд вопросов". — Последний мой запрос — серийные убийцы в Англии в XVIII веке, не поверишь, — мрачно хмыкнул Ногла, отвлекаясь на то, что происходило за дверью, ведшей на кухню. Если до этого там никого не было, то сейчас люди мельтешили из секунды в секунду. Гости? — Круто, — обрывая разговор, на автомате ответил Калибр, тем временем отвечая на Брайановское "валяй". "Первое, вы видели Эвана и Джонатана? Второе, вы видели Мини? Третье, что вы делали под больницей? Четвертое, вы наблюдаете где-нибудь тяжелый бомбардировщик в радиусе пяти километров от вас?", на что незамедлительно пришел крайне развернутый ответ, как будто Террорайзер предварительно скопировал все возможные ответы на все возможные вопросы. "Нет, но беглые наркоши и воры, которых мы видели, сообщили, что они двигались к порту, а там нарвались на блокпост, но вроде как вырвались, но вы это сами должны знать. Нет, мы до сих пор думали, что вы знаете, где он. Он не выходил на связь. Под больницей мы устанавливали бомбу." Как предсказуемо. "Таймер установлен на полтора часа". Ты мне запомнился более креативным, Террорайзер. "Рванет, и тогда нам нужно будет срочно уходить с острова, потому что это привлечет внимание копов. Остался час и пятнадцать минут". Они за пятнадцать минут успели добраться до аэропорта? Что за бред? Это точно Брайан? "Нет, но мы наблюдаем каргобоб Тревора." Это точно не Брайан. Брайан понятия не имел, чей это аэропорт. — Но- — Луи осекся. — Давид. — Да? — Ногла отвлекся от кипеша за дверью на кухню, который с секунды на секунду становился все более и более густым и громким. Теперь не только он обратил на это внимание. — Мне кажется, что наши Б н' Б в плену. Посмотри на сообщения, — и он передал телефон обратно своему хозяину, Ногла же стал внимательно вчитываться, вспоминая манеру поведения Террорайзера. — Это не он. Брайан недавно в Лос-Сантосе, он не слышал про Тревора. — Если нашего Арнольда Шварценеггера можно охаратеризовать названием книги Виктора Гюго, "Человек, который смеется," — он задумался и добавил: — "И постоянно делает селфи", то это определенно не он. Не вижу язвительности, самовлюбленности и сангвиничности. И знаешь, в чем главная проблема? Луи вопросительно посмотрел на него. — Они практически точно знают, где мы, — Давид обреченно вздохнул. Но вдруг его прервали громкие звуки. С грохотом в помещение ресторана через дверь с кухни вошли люди с человеком на руках. Один из поваров рявкнул: — Есть тут доктора?! — и толпа зашевелилась. Незнакомый мужчина был одет в черный костюм, лицо его было не видно за остальными носильщиками, которые загораживали вид. Ногла и Луи тут же подскочили, и у обоих в голове пронеслась одна мысль, "вдруг это Мини?". Они быстрее остальных подошли так близко, как можно, и у обоих потемнело перед глазами — они признали в побледневшем, промокшем насквозь человеке своего давнего друга. Лоб у него был рассечен будто стеклом, было пару ссадин на щеках и еще несколько порезов аккурат на бровях, но вряд ли бы так много людей столпилось бы вокруг него, если бы не было серьезной причины. А она была, поверьте мне. Из-за черного костюма это было плохо видно, но одежда на правой нижней части его туловища была насквозь пропитана кровью, и, судя по тому, что ближайший к нему кулинар заставил остальных снять с него пиджак и буквально порвал на Крэйге белую блузу, теперь уже с пятном глубокого бардового цвета на ней, когда вдруг к нему присоелинился абсолютно незнакомый ни экстремальному хирургу, ни "родственникам пострадавшего", человек, так же бесцеремонно растолкавший всех вокруг локтями и севший рядом. Судя по отверстию в теле Мини, пуля прошла навылет и задела часть печени и кишечника. Давид поджал губы, не в силе сказать что-то уже в течение полуминуты. Луи казалось, что он сейчас свалится без сознания. К ним подошел степенный немолодой мужчина, хозяин заведения, которого они уже видели. Но теперь он выглядел соучаствующим. Луи, собственник даже в плане проблем, нахмурился и про себя скривился. — Вы его знаете? — спросил хозяин, более известный под именем Мартин Бальзак. Давид кивнул, не в силах выдавить и слова, посмотрел вновь на Мини, но теперь уже в последний раз. Это было выше его возможностей. — Сожалею. Тот парень, бывший врач скорой помощи, сказал, что ваш друг умрет либо от ранения, либо от заражения крови, он приплелся к нам весь в грязи. Либо же от неверных действий его врачей. Не буду врать, я сам не верю, что он такое переживет. Калибр пули был немалый, отверстие сквозное, повреждена печень, а все, что содержалось в кишечнике, могло вытечь во внутреннюю полость. Прошило под косым углом, он убегал. Вам остается только молиться, парни, что ваш друг сильнее какого-то вшивого снайпера. Луи кивнул, пораженный для себя тем, с каким спокойствием на лице он смотрел на возможно умирающего Мини, в то время как эмоционально проходил девятый круг ада. Давид подошел к нему ближе и увел в дальний угол, за свободное место, в то время как Крэйга перенесли на длинный банкетный стол. Оба сели по одну сторону стойки, и Ногла потряс Калибра за плечо, приводя его в чувство. Это, конечно, помогло, но ради вида Луи моргнул, кивнул и отодвинулся подальше, чтобы его не трогали. Давид даже не пытался. Они провели в гробовом молчании минуты три, в то время как доктора срывающимися от напряжения голосами переговаривались и командовали асистентами, передававшими им то одно, то другое. Очевидно, что кухонный хирург имел при себе набор инструментов для экстремальной операции. Конечно, если человек всегда готов к такому, значит, что ему не впервые оперировать практически мертвецов, но, судя по тому, как его мелко потряхивало, каждый раз для него был как последний. — Нас медленно ловят и отстреливают, — потерянным голосом пробормотал Калибр, как будто он понял смысл жизни. Его и самого начинало бить дрожью. Давид, пытаясь оставаться максимально безэмоциональным, все-таки закусил губу до крови и посмотрел на напарника, — как, блядь, диких собак. Сначала Тайлер. Теперь Мини. У них на руках еще две секретные карточки, Брок и Брайан. Нам конец. — Скажешь это еще раз, и я тебе вырву язык, — неожиданно яростно, даже для себя, рыкнул Ногла. Конечно, все слышали, но из уважения к напуганным друзьям пострадавшего, никто не обернулся, разве что бросили косые сочувствующие и умные взгляды собак, осознающих горе человека. Все еще собак, но не людей. Давид с силой стиснул тонкими костлявыми пальцами предплечье Луи и подтянул его к себе, в то время как тот сначала нахмурился, а потом вырвался, с силой дернувшись. Но Ногла неумолимо приблизился и тихо злостно зашептал Калибру на ухо. — Луи, — он редко обращался к нему по имени. Названный прикусил язык, — Луи, не смей при мне терять надежды. Мини выживет. Просто жди, и... молись, если веришь. Мы вытащим Брока и Брайана. Обещай мне, что уж если я попаду под удар, ты не будешь шокированно стоять в стороне и повторять, что нам конец. Луи обернулся, посмотрел на него взглядом, полным сначала боли, потом мгновенного просветления, но потом уже отчаяния и кивнул, лишь бы больше не смотреть и не лгать этому человеку в глаза. Если Ногла попадет под удар, он не сможет быть рядом. Он не будет говорить своему умирающему другу о том, насколько тот был важен ему. Каким бы сильным Калибр не казался, он слаб, и он не сможет. Луи, выдержав паузу, будто бы искал ответ, а не осознал его в тот же момент, добавил, надеясь, что Ногла не поймет: — Просто не попадай под удар, — Давид незаметно сощурился и отвернулся, стеклянными глазами наблюдая за людьми, по локоть покрытыми кровью. Он не понял.