Всё могло быть иначе

Я, после того, как купил небольшой коттедж, не торопился знакомиться с соседями. Да если честно — не особо и хотелось. Тем более, справа хозяева готовили дом под сдачу, приводя в порядок траву на газоне, а слева жила семья из пяти человек — среднестатистические, ничем не примечательные американцы. В моём новом обиталище жило одиночество, накрывавшее меня по ночам глухой тоской. Я так стремился приобрести своё жилище, чтобы чувствовать себя... да что говорить об этом? Достигая чего-то, я всегда хочу большего. Не думая о том, что у меня возьмут взамен. Так было всегда. И так будет. Это суть моего характера, наверное... Спустя несколько дней в дом, который сдали в аренду, въехал старик — худой, очень сутулый, с несколько запущенной седой бородой и такого же цвета волосами. В нём было что-то отталкивающее, неприятное. Он часто выходил на крыльцо, садился в кресло-качалку и закуривал трубку, осматривая всё вокруг. Иногда подолгу задерживал взгляд на моём доме. Я не видел, чтобы к нему кто-то часто приходил. Лишь пару раз заметил высокую молодую шатенку в платье. Один раз я видел, как она зашла в дом ближе к семи вечера, открыв дверь своими ключами. В другой раз — как выходила, но уже в другом платье, и на дворе была почти ночь. Я, было, подумал, что это домработница, но потом решил, что она одета слишком вызывающе. Девочка по вызову? Да кто знает этих американцев с их извращёнными фантазиями?! Странный старикашка со странными предпочтениями. Когда-нибудь я тоже стану старым, и моё одиночество станет ещё ужаснее. Интересно, когда он сидит и курит, о чём думает? О былой жизни? О женщине, что заходит к нему? Или впадает в небытие — некий транс, вызванный качающимся креслом, и просто вдыхает дым, ничем не забивая себе голову? Мне иногда казалось, что он немой. Конечно, глупо такое предполагать, если ты просто не слышишь, как он с кем-нибудь говорит... Осталось только проверить самому. Вот вы, вероятно, меня спросите, за какой надобностью мне это нужно? Да, наверное, потому, что я не ищу лёгких путей. — Добрый вечер, — поздоровался я, пытаясь завести незатейливый разговор со своим «странным» соседом, проходя как можно ближе к его территории. — Добрый, — прозвучало в ответ сильно прокуренным, до невозможности хриплым, голосом. «Ничего удивительного! — подумал я. — Столько курить!» — Не хотите чаю? — ничего банальнее мне в голову не приходило. — Я курю, — лениво ответил старикашка. — Знаете, я заметил, — ответил я, дойдя до его веранды и стоя практически напротив него. — Не льстите себе! Вы мало, что замечаете, — и, смерив меня холодным взглядом, добавил: — Не напрягайтесь! Это удел обычных людей. Вот это да! «Дружелюбный» сосед продолжил хамить! — А вы себе считаете необычным?! — я не на шутку начал горячиться. — Этаким умудрённым старцем, да? Имеющим право учить всех и вся? — кулаки невольно сжались, и я глубоко вдохнул, сжимая губы и уже тысячу раз жалея о том, что решил с ним заговорить. Тот не проронил ни слова в ответ, и спустя мгновение мне стало стыдно за свою несдержанность. — Извините. Наверное, я немного устал, — пытался оправдаться я, но прозвучало это как-то неубедительно. — Скучаете по Лондону? — выпуская очередные клубы дыма из трубки, продолжил беседу новый знакомый. — Как?.. — я немного опешил от его вопроса и стал себя оглядывать, будто где-то мог быть вышит британский флаг, а самому хотелось улыбаться, настолько я казался себе абсурдным со стороны. — Как вы догадались? — Я услышал, доктор. Вы ведь врач, — ни капли вопросительной интонации. — Точно. Небольшой акцент, — согласился я, потирая лоб. — Но... то, что я доктор?.. — Вы так тщательно давали советы соседу, вывихнувшему ногу, что у меня просто не осталось сомнений, вот только... — Джон Уотсон, — представился я, протягивая руку. — Я... Ш... Шон Стивенсон, — запинаясь на каждом слове, произнёс старик. Его голос стал ещё глуше. Мелкие суставы обеих кистей были страшно деформированы артритом. Он пожал руку в ответ. Странные возникли ощущения: буквально на секунду мне показалось, что он с силой стиснул мою ладонь, но почти в тот же миг это исчезло. Наши взгляды встретились. И мне на мгновение захотелось представить, каким он был в молодости? Скорее всего, высоким и стройным... — Как долго вы собираетесь на него работать, Джон? — спросил Шон, прервав затянувшуюся паузу. — На кого? — хотя отпираться было бесполезно, я постарался принять непонимающий вид. — Я не знаю, как зовут вашего работодателя, но дела у него идут весьма неплохо. — Хм, неплохо... Я решил присесть на верхнюю ступеньку крыльца, где в кресле-качалке сидел Шон, и, устремив взгляд в одну с ним сторону, поинтересовался: — Один живёте? — Так же, как и вы. — Однако, вы не прочь общества молоденьких женщин. — Понравилась? — нотки молодости и задора проскользнули в голосе Стивенсона. — Ну, не то, чтобы она была шикарна, но... — Согласитесь, что зацепила, Джон! Вы бы не заговорили со мной, не одолевай вас любопытство, что эта особа могла делать у меня, — самодовольный тон этого заявления заставлял задуматься о его адекватности, хотя... — Мы в свободной стране. Каждый волен делать, что позволяет ему закон и обоюдное согласие. — Вы думаете, что я не могу удовлетворить женщину? — Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, Шон. Забудем? — виновато улыбаясь и краем сознания опасаясь, как бы старика не хватил инсульт или инфаркт, я решил, что мне пора восвояси. Поднимаясь, я слегка потёр плечо, будто оно немного занемело. — Болит на погоду? — Вы так и сидите целыми днями, наблюдая за всеми? Не скучно? — почему-то захотелось напоследок его всё-таки немного зацепить. — Скучно, — ответил он практически без эмоций.