Всё могло быть иначе

Итак, решение принято! Насколько оно было верным и своевременным, не знаю, — но я твёрдо решил окончательно уйти в МЕRT. Чтобы быть в гуще событий, чтобы быть ближе к возможности испытать свой шанс. На мой запрос командование ответило положительно. Я не прощался с коллегами, потому что, как и раньше, мы оставались в одном подразделении медицинских войск. Только суть моей будущей работы заключалась в эвакуации раненных с поля боя, оказании первой врачебной помощи и транспортировке их на базу. Накал страстей, непосредственное участие в сражениях — вот, чего я жаждал, понимая одновременно, насколько моя жизнь будет подвержена опасности. Но мне хотелось пройти через всё это и испытать себя на прочность. Казалось, каждый наш вылет всегда совершался на пределе возможностей. И моральных, и физических. Словно судьба раз за разом проверяла, насколько крепки люди и их летающие помощники-вертолеты. У нас была отличная команда. Вскоре к нам присоединилась Фиона, та самая медсестра, которая тогда рассказала мне о подполковнике Моране. Я был рад её видеть. Она очень опытная и отважная. Настоящий профессионал. Чувствовалось, что на её долю выпало немало потрясений. Она красила волосы в какой-то непонятный бледно-рыжий оттенок, но, не смотря на это, всё равно иногда на её висках давала о себе знать седина. Чаще же она сливалась с камуфляжем в одни цвета, потому что её лицо не знало декоративной косметики, а крашеные волосы, чуть выгорая, тоже становились тусклыми и невзрачными. Всё становилось со временем тусклым и невзрачным. Кроме новых смертей. Они всегда были окрашены яркими красками. Кровь, ускользая в глину и песок, со временем тоже становится невидимой, так же, как и человек её испустивший, останется жить только в сознании и памяти людей. Наша команда состояла из шести человек медперсонала, трёх стрелков и двух пилотов. «Чинук», закреплённый за нами, словно плотоядный хищник, мчался на запах повреждённой плоти, чтобы поглотить её внутрь, скрыв от врагов. И вот очередной вызов. Из сообщения было понятно, что два солдата подорвались на мине и были в тяжелейшем состоянии, доживут ли они до нашего прилёта — неизвестно, и ещё трое ранены в перестрелке. Мы готовы были приложить все силы и умения, использовать все возможности, чтобы у этих парней появился хотя бы малейший шанс на выживание. Когда мы прибыли на место, нас уже поджидали пострадавшие на носилках в окружении их сослуживцев. Травмы обоих тяжелораненых были страшными. И хотя один из них своим обличьем ещё был похож на человека, про свои мужские достоинства он мог теперь забыть навсегда, потому что взрывом ему оторвало гениталии*. Правда, шансов выжить у него было больше, чем у другого, так как то, что предстало перед нами на вторых носилках, больше походило на разделанную мясником тушу, а не на солдата — у несчастного парня были сломаны обе ноги, одна из которых была с крученым переломом, видимо, он в состоянии шока пытался встать, такое бывает нередко. Живот был вспорот крупными осколками. Лицо, точнее, место на голове, где оно располагалось, ничем не отличалось от ранее осмотренного кровавого месива**. Боже! И этот человек был ещё жив! Он часто, поверхностно дышал и только тихо мычал, даже стоном этот звук нельзя было назвать. Как же его так угораздило? Оценив ситуацию, я понимал одно — он уже умирает. — Кевин! Проверь жгуты на ногах и левой руке, — кивком головы указав на изуродованного солдата, я чётко отдавал приказы. — Род! Три катетера для инфузии, размер G14***, и ему тоже, — я коснулся запястья парня с рваной раной в паху. — Фиона! Обоим — анестетик в стандартной дозе, инфузия коллоидов и кислородная маска. Все действия были строго скоординированы. До мелочей. Мои ребята настолько хорошо знали свои обязанности, что выполняли указанные манипуляции практически на автомате. Шок у парня с множественными ранами переходил в терминальную фазу... — Как его зовут? — спросил я у сопровождающего. — Капрал Дэвид Кобери, сэр. Мы были уже давно в небе, нас ждал родной Кэмп Бастион. «Скорее! Скорее! Мы должны успеть!» — повторял я про себя, как заклинание. Конечно, не исключено, что на борту к моменту приземления будут два трупа. Остальные трое пострадавших были относительно сохранны: два «огнестрела» в ноги и один — в живот. Последний всё время орал, будто его вскрывали на живую, не реагировал ни на обезболивающие, ни на уговоры и сочувствие. Такое поведение раненого сильно расходует силы, как его, так и наши. Но никто из присутствующих не позволил себе даже повысить на него голос или грубо отозваться в его адрес. Конечно, если бы он начал буянить, тем самым дестабилизируя ситуацию, тогда бы к нему обязательно применили физическую силу, чтобы уберечь его от глупостей и дополнительных травм и обезопасить остальных, находящихся в вертолёте, людей. Наконец, мы на земле. Подхватив носилки, выбежали, но... я заметил, что у нашего подопечного произошла остановка сердца****. Клиническая смерть — вот наша с ним общая реальность. Пошёл новый отсчет времени. Удар в область сердца. Ладонь на ладонь, пальцы меж пальцев — раз, два, три, ... двадцать девять, тридцать. Вдох. Ещё. Эпинефрин, атропин. Раз, два, три, ... двадцать девять, тридцать. Два вдоха. И так в течение пятнадцати минут — никакого результата. Он пуст. Время смерти... Судьба поставила точку. А ведь всё могло быть иначе, хотя... *** У нас был отдых и небольшой перекус. Я решил воспользоваться ситуацией и навестить подполковника Морана, который стал мне почти кровным братом. Поговаривали, что он неплохо шёл на поправку, но ему требовалось дальнейшее оперативное лечение. В скором времени его собирались отправить домой. Тихо перешёптываясь за спиной, многие утверждали, что его ждёт очередное звание. Человек, увиденный мною в палате, сильно отличался от того варианта, с которым я встретился первоначально. Это был весьма статный мужчина с тяжёлым пронизывающим взглядом. Синяки под глазами делали выражение его лица более хищным. Я почувствовал, будто нахожусь на мушке оптического прицела. — Это ты? Тот самый странный малый? — он слегка приподнялся на локтях, и пытался даже состряпать что-то наподобие улыбки, но это у него выходило с трудом. — Я поступил неправильно, сэр? — спросил я на удивление спокойно. — Ты ещё и дерзить умеешь? Забавный ты, лейтенант. Джон? Если не ошибаюсь, — он прервал свою речь и как-то натянуто сглотнул. — Спасибо. Рисковый ты парень, скажу я тебе. Не доведёт это тебя до добра, не тех ты взглядов. Нужно любить себя, и кончай эти свои альтруистические штуки. — Я рад, сэр, что Вы поправляетесь. Разрешите идти? — мне не хотелось слушать его нравоучений. — Я не остаюсь в долгу, лейтенант. И не вернусь больше в Афганистан. Но ты обо мне ещё услышишь. И дай Бог, чтобы мы были по одну сторону прицела. Удачи, парень! — и он замолчал, закрыв глаза. Я очень пожалел, что пришёл к нему, осталось чувство, словно получил отрезвляющую пощёчину. Ну что ж, я знал, что инициатива всегда наказуема. Только вот кто ему сказал? Да, «добрые» люди всегда рядом и бдят неустанно. А чего я ждал? Да, собственно, и не знаю. На тот момент, когда я шёл к своей команде после такого опустошающего разговора, мне хотелось только есть и спать. Но вдруг почему-то, впервые за всё время службы, мне захотелось домой. *** Позже я узнал, что сестра вышла замуж за свою незабвенную Клару. Господи, что она в ней нашла? Я понимал, что это её личное дело, но всё-таки какие-то сомнения меня одолевали. Маму стала мучить бессонница, и она всё больше замыкалась в себе. Меня всё чаще посещали мысли, что я нужен ей, что смогу ей чем-то помочь. Но и представить свою жизнь без этой работы я уже не мог. Кем я буду на гражданке? Рядовым хирургом, вечерами пописывающим мемуары про былые времена? Нет, уж лучше здесь, хотя бы ещё немного. Поговаривали, что примерно месяца через три будет самая крупномасштабная операция здесь, на юге, в Гильменде. А потом можно и на покой в родной Лондон. Но где-то очень далеко, главная бестелесная сущность решила по-другому, самым бессовестным образом нарушив все мои планы. При очередном рейде нашего военного патруля на них напали и открыли огонь. Но парни успели вызвать подмогу, и завязался настоящий бой. Уже были раненые с обеих сторон и из мирного населения тоже. Дети — мальчик лет одиннадцати и маленькая девочка лет пяти — не успели спрятаться в доме, и их задело шальной пулей. Опустившись на землю, он прижал сестру к себе, обнял за голову и, беспрерывно раскачиваясь, гладил по волосам, что-то приговаривая, а она лишь плакала, пытаясь обнять его руками вокруг талии. Когда мы прибыли на место, бой был в самом разгаре. Мы ждали и ждали. Бесконечные минуты ожидания тянули на необдуманные поступки, хотелось помочь нашим ребятам, которые делали всё возможное, чтобы вытащить раненых с поля боя. Но все попытки были тщетны и жестко пресекались огневой завесой талибов. Двоих с большим трудом всё-таки доставили на борт. Ранения обоих (огнестрельные в конечности) не были смертельными. И тут я заметил тех самых детей, они сидели рядом с вертолётом в небольшом кустарнике, сразу их было и не увидеть. Я рискнул и выбежал к ним. У мальчика была кровь на голове, но ничего серьёзного — просто неглубокая царапина — пуля прошла по касательной. Пластырь — все, что нужно. А девочка... она была мертва, но он продолжал её укачивать, бормоча что-то ей на ушко, словно напевая колыбельную. На её кофточке расплылось большое кровавое пятно, видимо, было ранение в живот... Моя помощь здесь уже была не нужна. — Уотсон, твою мать, что ты творишь? Назад! — окликнул меня Стивен Хоуп, один из наших стрелков, но огневая очередь прервала его ругань. Дальше я почувствовал толчок в спину и упал в сухую траву, подавившись пылью, опять слыша беспрерывную автоматную очередь на фоне работающих лопастей вертолёта. От шума двигателей закладывало уши. Что внутри машины, что снаружи другие звуки, особенно речь, долетали с трудом. — Держи! — пихнув мне в руки автомат, Стив подтолкнул меня под локоть, побуждая продвигаться вперёд. Я повиновался, постепенно понимая, во что сейчас вляпался. Но пути назад уже не было. — Он, конечно, предупреждал меня, что ты хренов дурак, но чтобы настолько... — пытаясь вдавиться сильнее в землю, пробурчал парень, прикрывая меня. ___________________________________ Примечание автора: *** G14 — диаметр 2.1 мм. Пропускная способность — 300 мл/мин. Ссылки на фото, позволяющие представить, примерно, как все выглядело: * http://gorillas.com.ua/blog/wp-content/uploads/2012/05/2011.jpg — давящая повязка, на месте оторванных гениталий. ** http://gorillas.com.ua/blog/wp-content/uploads/2012/05/999.jpg — множественные раны и переломы после подрыва на мине. **** http://gorillas.com.ua/blog/wp-content/uploads/2012/05/1712.jpg — остановка сердца. http://gorillas.com.ua/blog/wp-content/uploads/2012/05/0212.jpg — бегом до госпиталя.