Cause they took your love.

Когда ты понимаешь, что предел человеческим возможностям все же существует?.. Наверно тогда, когда боль превышает допустимый порог, и кажется, что еще один удар разбитого сердца и сломаются ребра, остановится время, прервется дыхание. Он смотрел в письмо, читал слова, но не понимал смысла написанного. Не хотел понимать. *** Прошла целая осень с того момента, как семейство Холмсов покинуло Нозерфилд. Эти три месяца тянулись для Джона как один длинный, невероятно скучный, серый и промозглый день, который тяготил душу Уотсона осознанием того, что Шерлок его просто использовал. Младший Холмс завершил свои эксперименты и наблюдения, записал все в мельчайших подробностях, а потом сжег, сказав, что этими знаниями человечество не должно обладать. - Но ведь ты все лето трудился над этой работой, изматывал свой организм, мучил меня, - тихо говорил Джон, наблюдая за тем, как огонь в камине жадно пожирает подаваемые Шерлоком листок за листом. - Джон, этим летом я кое-что понял. Есть вещи, которые человечество не должно знать. Эти вещи и знания, которые они несут, должны оставаться мифом или легендой, которую смертные люди не смогут проверить. Мои записи-опасные данные, которые могут попасть не в те руки и тогда просветление, которое я мог бы принести людям, обернется смертью для таких, как ты. Уотсон сел ближе к Шерлоку, когда тот закончил с уничтожением своей работы. - В тебе что-то изменилось.. - Я не хочу потерять тебя, Джон. И дело не в том, что ты уникальное существо. Ты мне близок. Близок настолько, что я способен назвать тебя всецело своим и никому не открывать того, что открылось мне. - Звучит, как комплимент, - Джон поймал шутливо-возмущенный взгляд Шерлока и улыбнулся, - комплимент в твоем незыблемом стиле. *** Воспоминание об этом тихом вечере дохнуло теплом в затылок и заставило глаза наполниться влагой. Ужасно неприятное чувство! А еще и это письмо. Я глянул злобно и обиженно, словно маленький ребенок, на сверток с красивой фамильной печатью семейства Холмсов. Его больше нет. Неужели это правда? Или просто он решил таким гнусным способом закончить это лето? Но..Шерлок никогда не казался мне таковым.. С спустя какое-то впустую потраченное время своей бесконечной и, как мне теперь кажется, бессмысленной жизни, я отправился в Лондон вместе с сестрой. Снег крупными хлопьями устилал на дороге черные борозды, которые оставлял наш экипаж на пути из Дебершира в столицу Англии. Город бурлил жизнью. Люди, животные, коляски, машины сновали по грязным улицам, превращая легкое белое покрывало снега в грязь на дороге. Эта картина удручала мое и без того нерадостное состояние. Оставив сестру в компании подруг, я направился на кладбище, которое мне так любезно указал в письме Майкрофт, сообщая, что Шерлок похоронен в их фамильном склепе. Сейчас, стоя перед закрытой дверью этого небольшого сооружения, мои руки тряслись мелкой дрожью, ноги будто онемели. Я, существо сильное, выносливое, видевшее на своем жизненном пути ни одну смерть, не мог контролировать свое тело. Это маленькая смерть в череде нескончаемых, бессмертных, серых будней явилась неожиданно большим потрясением для меня, которое неумолимо давило, разрывало изнутри и пожирало остатки души. Чувство потери хватало за горло и душило горькими горячими слезами, которые быстро бежали по щекам и падали на промозглую землю, оставляя после себя соленые дорожки, обветриваемые холодным ветром. В глазах все плыло, а в голове звучал его голос. Я слышал, как Он зовет меня по имени, как он касается своими пальцами моего плеча… Уже начинало темнеть, а я просто продолжал стоять перед склепом, не чуя холода, проклинать свое бессмертное существование и вспоминать это лето . Холодный ветер теребил полы моего потрепанного пальто, разбрасывал отросшие волосы в сторону и заставлял глаза еще сильнее слезиться. Кажется, я весь продрог, но одержимость идеей все вспомнить заставляла доставать из анналов памяти все, даже самые незначительные моменты с Ним. Каждая секунда, хранящая в себе частичку того, что я помнил о Шерлоке, норовила ускакать от меня маленьким проворным зайцем, а я так неуклюже старался их догнать и еще раз пережить все заново.. *** Мысли кружились в бурном потоке, словно переполошенные птицы, я совсем потерял всякий рассудок и последнее, что я мог вспомнить, это яростный крик, переходящий в вой не то человека, не то волка. И когда я опомнился, осознание пронзило меня словно молния. Это страдал я. Не помня себя, я несся вдоль надгробий, стоявших ровными рядами, и мечтал скинуться в бесконечную, черную пучину зимнего океана. - Ты думаешь, что похожи? - Несомненно. Этот оттенок я бы идентифицировал именно так. - А ты хоть раз видел его, этот океан? - Да, иначе не сравнил бы радужку твоих глаз с ним. Кстати, это очень редкий цвет. Любопытно, почему все же у подавляющего большинства людей глаза имеют коричневый пигмент?.. - Шерлок, я думал, что ты наконец-то научился говорить простые комплименты...- В голосе слышится улыбка. - Джон, ты же знаешь, комплименты - это слишком заурядное проявление чувств. - Ну, зато хоть какое-то. - Я думал, тебе будет достаточно поцелуя. *** Я слышал, что моя сестра вышла замуж. Давно пора. Наша последняя встреча состоялась три года назад. Она мило общалась с подругами, растворяясь в толпе людей. В тот день мы договорились вернуться домой порознь. В тот день я пошел на кладбище. В тот день я перестал существовать. *** Я тихо брожу по ночному Лондону в поисках новой информации. Я - зверь, который не смог окончательно отказаться от человеческой натуры. Я охочусь в лесах, ем сырое мясо, сплю в норах, но раз в месяц появляюсь в городе, что бы поживиться новостями. Я скрываюсь в возрастающем с каждым днем числе бездомных. Одетый в лохмотья, обросший до неузнаваемости, я брожу несколько дней по Лондону и, словно губка, впитываю в себя слухи, догадки, статьи газет. Совсем недавно пошел слух, что в городе стали появляться необычные молодые люди. *** - Как считаешь, на земле существует только раса людей и вервольфов? - Я не задумывался об этом.. - А вдруг есть еще, скажем, гномы? - Гномы? - Ну да. - Ты меня пугаешь. Я думал, ты хочешь стать знаменитым ученым, а не писателем сказок. - Джон, я серьезно. Ведь если есть вы, значит, должны быть и другие. Это же логично. - Я бы предпочел не думать об этом. - Почему? - Не хочу, что бы ты ушел от меня к какому-нибудь гному.. - Джон, боюсь я для него, элементарно, не подойду ростом. - Очень смешно! - Не обижайся, иди ко мне. *** Холодные пальцы коснулись листов бумаги. Пребывать в человеческом облике спустя долгое время животной жизни было как-то неуютно, и это меня пугало. Кажется, время остановиться. На газете стояла дата «1828 год».