Витражные искажения

Это была какая-то неправильная сказка, но Золушку это мало волновало. Задумчиво рассматривая парчовое платье своей сводной сестры, девушка, в который раз за то время, что она провела рядом с этим нарядом, от напряжения закусила язычок, высунутый исключительно для большего сосредоточения.  — Еще… чуть-чуть… — дрожащая нитка аккуратно приближается к небольшой дырочке, куда она должна нырнуть, но тут от двери раздается восторженное: «О, Боже мой, какое прекрасное платье получилось!», и блондинка, вздрогнув, промахивается, сминая нитку так, что ее кончики разъезжаются в разные стороны.  — Ох, прости, я помешала тебе? — виновато произносит Алья, заламывая свои руки, на что Золушка только качает головой, разочарованно вздыхая. — Я правда не хотела, но платье получилось таким классным! — знакомым жестом сводная сестра откидывает назад свои густые каштановые волосы, после чего поправляет свои очки, тепло улыбнувшись девушке. — Но я вообще пришла сказать, что нас зовет матушка. Она хотела что-то обсудить, да и просто поговорить. Роуз, ты и правда волшебница! — Алья еще раз восхищенно улыбается, глядя на свой будущий наряд, после чего уходит из комнаты, оставляя после себя приоткрытой дверь.  — Сейчас приду, — Роуз никуда не торопится, расставляя по местам швейные инструменты, после чего, наскоро мазнув щеткой по коротким волосам, тут же побежала вниз, в залу, где обычно отдыхала матушка. Дом был наполнен уютной тишиной, настолько приятной, что Золушка задержалась у одного из больших окон, выходящих как раз на улицу. День только-только начинался, и потому народу было еще немного: редкие прохожие спешили на свои работы, иногда кланяясь друг другу в знак приветствия. Блондинка еще раз восторженно вздохнула, довольная таким видом, после чего поспешила к матушке, ожидающей ее в кресле. На полу, в прихожей, обнаружился очередной пакет неизвестного происхождения, в котором наверняка были эти оскорбительные слова в адрес мачехи Золушки. Девушка от отчаянья закусила щеку с обратной стороны, чтобы не заплакать в голос: ей было тяжело видеть подобное, особенно если учесть, что все вокруг были не правы! А началось все с совершенно дурацкого случая, когда Роуз вышла на улицу, совершенно позабыв о том, что она была перепачкана сажей после чистки камина. Рядом с порогом играли какие-то мальчишки, которые тут же придумали чумазой девчонке звучное и смешное на тот момент прозвище, разлетевшееся затем по всему городу, как пожар. «Золушка», — так называла малышня, да и взрослые тоже в городе приемную дочь Сезер, которая «работала, не покладая рук на немощную каргу, любящую только свою дочку». Роуз много раз пыталась объяснить, что к ней относятся так же, как и к другим дочерям, с любовью и вниманием, но девушке никто не верил: пара случайных визитов именно в тот момент, когда блондинка занималась работой по дому, — и вот, все вокруг уже считают, что злая мачеха эксплуатирует падчерицу во благо себе. И заверения, что работы не много, и она достается каждой молодой девушке в семье Сезер были больше похожи на виноватые оправдания, и посему, иногда вот такое вот случалось: то дохлого воробушка на порог подкинут, то пакет с угрозами.  — Роуз, красота моя, подойди ко мне, — раздалось из гостиной залы, и девушка тут же упорхнула от мрачных мыслей, связанных с глупостью горожан, скорее пересекая холл, туда, куда ее звали. — Сегодня во дворце бал, ты не забыла, моя дорогая? — Сезер ласковым движением поправила короткие волосы падчерицы и с любовь провела по личику той, в который раз поражаясь ее естественной красоте.  — Нет, матушка, не забыла, — Роуз сделала легкий книксен, с улыбкой принимая приятную ласку. — Я почти закончила платье Альи, мне осталось всего ничего, и оно будет готово, — Золушка тепло улыбнулась, глядя на свою матушку, после чего глянула за спину на сестру, словно бы сравнивая ее и мать.  — А как же твой наряд, моя дорогая? Ты обещала мне, что будешь сегодня в прекрасном платье, — Сезер-старшая почти хмурится, недовольно пожимая губы. Вот так всегда, эта девочка беспокоится больше о других, чем о себе. И сейчас наверняка скажет что-то вроде…  — Но матушка, у меня еще земляника не собрана! Она уже такая крупная, и если ее не убрать, то птицы всю исклюют! Жалко же, — Роуз качает головой, пряча на губах лукавую улыбку. Она придумала эту отговорку вчера, когда пыталась найти путь избежать присутствия на торжественном балу в честь иностранного посла, прибывшего в столицу. Пусть горожане и говорили, что бал устраивался исключительно для поиска принцу Адриану невесты, и пройти мог любой желающий, но все это были лишь слухи и домыслы.  — Я могу собрать землянику! — тут же живо отозвалась Алья, до этого чинно-мирно рассматривающая в окне прилетевших птиц, которые как раз и целились на земляничные грядки.  — А как же твоя работа в местной газете? Ты же обещала помочь им сегодня перед балом, — Роуз сама тактичность, и невинные голубые глаза внимательно наблюдают за сводной сестрой, которая медленно начинает сереть, понимая, что забыла о столь важном деле.  — Девочки мои, — матушка приподнимает руку, призывая к минуте молчания, и ее дочери замирают, глядя на женщину. — Я понимаю, что вы помогаете мне, особенно сейчас, когда наши доходы не слишком-то и большие, но не стоит забывать о себе. Сегодня вы обе идете на бал, и это не обсуждается. Ты, Алья, после работы сразу же идешь домой, чтобы переодеться и приготовиться к вечеру, без походов в лавку музыканта, все равно ведь встретишься со своим кавалером на балу. А ты, Роуз, занимаешься земляникой, после чего бежишь в лавку к портному покупать себе платье. Иначе его куплю я, — угроза подействовала, и, девушка тепло улыбнувшись и чмокнув матушку в подставленную щеку, птичкой упорхнула на кухню, где была уже приготовлена корзинка для ягоды. — Одни расстройства с этими девочками, — покачала головой женщина, как только дочери разбежались по делам, но добрая и теплая улыбка так и не сходила с ее лица весь день. Бал шел своим чередом, слишком скучный, чтобы в нем участвовать, но недостаточно пафосный, чтобы убегать с него при первой же возможности. Роуз, поправляя свое пышное платье, улыбалась всем присутствующим, иногда приседая в реверансе, если мимо проходили знатные люди. Вокруг все шептались о том, как красива эта девушка, но Золушка старалась не замечать ничего подобного, так как знала, что разнервничается и начнет делать всякие глупости. Руки девушки пахли земляникой. Этот приятный теплый аромат был настолько приятен блондинки, что та постаралась как можно на дольше сохранить его, обработав руки кое-каким кремом. И теперь, совсем по-дурацки счастливо улыбаясь, Роуз иногда подносила к лицу свои руки, глубоко вдыхая сладкие нотки, напоминающие о ярком солнечном дне, проведенном в саду за домом.  — Это просто невозможно! — шипела рядом подруга Альи, в который раз нюхая приготовленные ее отцом пирожное, и недоуменно морща брови. — Да не мог папа сделать их с ягодами! Он же прекрасно знает, что у принца на них аллергия! Алья, ну хоть ты скажи, а?  — Конечно, не мог, — согласно кивает Сезер, не особо вникая в шипение подруги, так как была занята, помечая в блокноте о том, какие гости были на балу и кто во что был одет. Роуз тихонько хихикает, кивая головой, после чего смотрит в толпу, кружащуюся по залу в темпе вальса. Там, на другой стороне стоял очень красивый юноша, неотрывно наблюдающий за Роуз. Сердце девушки делало кульбиты, стоило только подумать, что она могла понравиться тому незнакомцу, но никаких действий девушка не предпринимала, и даже не собиралась. Она была слишком далека от этого мира, а, судя по тому, как неотрывно рядом с незнакомцем маячила внушительного и строгого вида женщина, очень смахивающая на телохранительницу, то юноша скорее всего был аристократичных кровей.  — К тому же, принц Адриан никогда бы не сказал, что выпечка не удалась, тем более так грубо, как это передали мне! Он совершенно не такой! — продолжала защищать своего кумира Маринетт, руками проводя по ярко-алому платью, словно стряхивая с него крошки. Золушка только улыбалась, слушая шипение своей знакомой, прекрасно понимая, что Мари всего лишь нужно выговориться.  — Конечно, не такой, — вторила ей Алья, не заметив, что рядом как раз стоит предмет разговора, заинтересованно поглядывающий на компанию девушек. Она подняла взгляд только тогда, когда красная ткань плаща мазнула ее по руке, едва не выбив ручку. — О. Мой. Бог. Мари, посмотри, — стараясь шептать как можно убедительней и громче, но в то же время тише, Сезер пнула подругу в ногу, призывая ту заткнуться и поднять взгляд на замершего перед ней человека.  — Ва-ва-ва-ва-ва… — кажется, Дюпен-Чэн хотела что-то сказать, но получалось у нее плохо, да и руки перестали контролироваться, пустившись в неведомый танец. Принц Адриан, совершенно не понимая, что происходит, удивленно смотрел на пляску мелькающих конечностей девушки в красном, казавшейся ему настолько естественной в своем наряде, что невольно сжималось сердце. Роуз, желая помочь подруге, решила отвлечь коронованного отпрыска на себя, давая время девушке вздохнуть полной грудью, чтобы выпалить что-то адекватное.  — Не стоит волноваться, Ваше Высочество. Это всего лишь глупые сплетни. Моя подруга лишь хотела сказать, что Вы никогда бы так не сказали, так как молва о Вашей доброте идет далеко за пределы нашего королевства.  — Благодарю за столь теплые слова, госпожа, но я все же хотел бы извиниться перед пекарем, который пек эти чудесные сладости. Тот, кто говорит столь грубую ложь, будет непременно наказан, — и в галантном поклоне Адриан ловит ручку Роуз, прикасаясь к ней символическом поцелуе. Маринетт сваливается в счастливый обморок, а у Золушки начинают краснеть щеки от смущения (не каждый день тебе целуют руки) и понимания, что принц прикасается к коже, которая пахнет ягодой.  — Я… мне… — смущение выбивает все слова, и, как только принц оглушительно чихнул, совсем не по-королевски схватившись за протянутую руку помощи от Маринетт, Роуз бросилась бежать прочь к террасе, надеясь спрятаться от осуждающих взглядов и недовольного шепота, который уже начинал нарастать в зале. Сидеть на холодной качели было неудобно, но менять своего положения девушка не была намерена. Ей казалось, что стоит Роуз только войти обратно в светлый зал, как на нее тут же будут показывать пальцем и кричать, что она попыталась убить наследника на престол. Ужас от того, что потом скажут про матушку Сезер, воспитавшую такую некультурную, дочь еще больше давил на сознание, и ноги совершенно не слушались Золушку, не позволяя ей даже ровно встать, не то что идти или бежать. А еще, было глупо признавать, но пока Роуз убегала, у нее слетела туфелька, и теперь девушка держала в руках только одну аккуратную лодочку на небольшом каблучке, рассматривая, как лунный свет отражался на пряжке в виде заморского цветка.  — Ох, да где же она может быть? — раздалось откуда-то сбоку, и на площадку, где сидела Роуз, вышел тот самый красивый незнакомец, держа в руках вторую туфлю, словно бы у обувки спрашивая, где найти ее хозяйку. — Нашел, — с непривычным акцентом произнес юноша, улыбнувшись своей пропаже, которая втянула голову в плечи настолько сильно, что сейчас больше походила на воробушка. — Вы потеряли…  — Благодарю, — робко произнесла девушка, сглатывая непривычный ком в горле, наблюдая за тем, как незнакомец медленно, словно боясь спугнуть, проходит к девушке и, присаживаясь на одно колено, протягивает руку к ноге Роуз, после чего поднимает взгляд на девушку, безмолвно спрашивая ее разрешения. Золушка потерялась в его глазах. Они были такие красивые, непривычно-зеленые, больше напоминающие цвет заросшей мхом коры, нежели зелень листвы, что девушка потеряла всякую связь со временем, словно бы не понимала, что происходит. Медленно, не отводя взгляда прочь, чувствуя себя необычайно легкой, Роуз отвела необходимую ножку в сторону, после чего внимательно наблюдала, как ей торжественно, с необычайным трепетом водрузили обратно пропажу, которая казалась теперь даром с небес.  — Благодарю вас, господин… — Золушка замялась, не зная, как ей обращаться к своему спасителю. Мысли о бале, о суматохе вылетели из головы, оставив только восторженный трепет, никуда не уходящий, захватывающий не только разум, но и сердце, что сейчас почти не было слышно из-за волнения.  — Зовите меня просто Али, — юноша поклонился, снова улыбнувшись, а девушка едва удержалась на ногах от волнения, попадая второй ногой в туфлю только с третьего раза. — Я видел Вас на балу, но вы так быстро убежали, что мне ничего не оставалось, кроме как пойти за вами следом. Простите, если я был назойлив. Он говорил уверенно и спокойно, нисколько не сомневаясь в своих словах, отчего Роуз немного засмущалась, понимая, что ее искали именно потому, что она ушла. Пожалуй, если бы кто-то сейчас спросил у девушки, что происходит, она бы непременно ответила, что именно чудо, и ничего другого.  — А принц Адриан?.. — сколь не была взволнована девушка, но беспокойство за человека, случайно оказавшегося жертвой невнимательности Роуз, никуда не пропало, и потому девушка решила, что уж лучше узнать трагичные новости сейчас, чем…  — С ним все в порядке, леди… — Али замялся, понимая, что его таинственная незнакомка не назвала своего имени. — Ох, прошу прощения, я не спросил вашего имени, — и снова этот глубокий поклон, словно перед ним не крестьянка, а знатная дама самых голубых кровей. Роуз от волнения закусила губу и выдала первое, что пришло в голову:  — Золушка. Зовите меня Золушкой, господин Али, — девушка постаралась присесть в самом изящном реверансе, который она только могла изобразить, после чего робко подняла взгляд на юношу, ожидая дальнейших его действий. Тот задумчиво смотрел на пышные голубые юбки и аккуратные ручки девушки, словно бы пытался что-то сопоставить.  — Золушка? Какое необычное имя, — удивился, наконец, Али, когда до него дошло, что девушка только что представилась. — Рад встрече с вами, Золушка, — Али в третий раз низко поклонился и, как и принц Адриан, успев поймать тонкую руку девушки, поцеловал ее в запястье, прикрывая глаза и глубже вдыхая аромат земляники. В этот же момент падчерица Сезер костерила себя всеми самыми мягкими (в силу своего характера) ругательствами, не понимая, почему в памяти всплыло именно это дурацкое прозвище. Неожиданно со стороны дворца раздался крик на незнакомом Роуз языке, и Али, словно бы очнувшись ото сна, резко повернул голову вбок, слушая чужой голос. Золушка, залюбовавшись его точеным профилем и темными волосами, улыбнулась своим мыслям, после чего, снова присев в реверансе, произнесла, отходя в тень беседки, туда, где начинался зеленый лабиринт, в котором можно было скрыться:  — Не смею больше вас отвлекать, господин Али, — и, тепло улыбнувшись на прощание, она тут же нырнула в проход, и побежала по коридору вдоль зеленой изгороди, молясь всем богам о том, чтобы этот названный незнакомец ее не догнал. Кажется, он что-то кричал ей вслед, но слова казались сейчас такими пустыми и незначительными, что Роуз не остановилась ни на мгновение, чтобы послушать еще раз его чарующий голос и приятный акцент. Золушка вернулась домой ровно в полночь, много раньше своей сестры, но сердце все еще продолжало учащенно биться, стоило только вспомнить теплое прикосновение губ к запястью и тот добрый взгляд, насквозь прожигающий ее душу.  — Господин, не стоит уходить далеко от дворца, вы можете потеряться, — с привычными нотками занудства начала было телохранительница, но Али остановил ее движением руки, продолжая смотреть на темный проход, в котором исчезла девушка.  — Кто была эта фея? — скорее самому себе задал вопрос посол, после чего, развернувшись пошел обратно во дворец, решая, что девушке надо дать немного отдышаться. Она выглядела такой напуганной, но вместе с тем настолько чарующей и притягательной, что улыбка снова и снова возвращалась на лицо Али, особенно когда он вошел обратно в зал, наблюдая за тем, как принц старательно пытается ухаживать за дочерью пекаря, неловко принимающей оказываемые ей знаки внимания. — Узнай, кто была эта чудесная девушка. Я хотел бы снова с ней встретится. Телохранительница понятливо кивнула, и замерла, ожидая информации, которая поможет найти незнакомку. Али, пожевав губы, задумчиво пытался вспомнить хоть какие-то детали, кроме чудесных глаз Золушки, ее необычной хрупкости и невероятного аромата земляники, которая никогда не росла на родине посла.  — Она назвалась Золушкой. Это все, что я знаю, — тряхнув головой, Али кивнул сам себе, после чего вернулся на свое место, уже ожидая завершения этого бала. Ему так хотелось, чтобы завтрашний день наконец настал, потому что это будет означать, что он снова встретится с чудесной феей, покорившей его сердце с первого взгляда. Феей, пахнущей летней яркой ягодой и ароматными розами, что кружили голову не хуже коллекционного вина.