Мысли не чувства

Считал ли Асаи себя геем? Пожалуй, нет. Никто из парней, кроме Рюи, его не привлекал, однако… девушки тоже. С тех пор, как он впервые осознал и принял в себе эту нездоровую, выбивающуюся из всех рамок правильности тягу, он начал немного по-другому смотреть на мир. Асаи словно искал кого-то… — Каваками-кун… Кого-то, кто сможет заменить Шотаоку? — Каваками-кун! Если это вообще возможно. — Каваками Асаи-кун! Асаи вздрогнул и, подняв голову, посмотрел на одноклассницу. Она стояла, низко склонившись над его партой, но тут же отпрянула назад. Смутившись, девушка уставилась в пол. Это вновь напомнило о Рюе. — Хошина-сан, что-то случилось? — Мы сегодня дежурные. Хотела напомнить. В этот момент Каваками почувствовал на себе пристальный, словно прожигающий кожу взгляд. Масаки Хина… — Да, я помню, — улыбнулся Асаи, стараясь не обращать внимания на давно преследовавшую его девчонку. Когда-то он задавался вопросом: почему она все еще ему не призналась? Вроде влюблена, вроде и не скрывает, вроде даже ревнует к той же Хошине, которая всего лишь подошла напомнить о дежурстве. Почему? Её заинтересованность — просто видимость? Асаи для неё не так уж важен? Или она чего-то боится? Нет, искать замену совсем не хотелось. Каваками делал это словно через силу. А, на самом же деле, готов был и дальше страдать от недосыпаний. Он надеялся: однажды и нежеланные чувства, и навязчивые мысли, и эти дурацкие сны — всё пройдет само собой, однако… Когда он увидел в своем шкафчике записку, у Асаи появилась идея. «Кафе N на станции. Воскресенье. 13:00. Я в любом случае буду тебя ждать» Неважно, кто был этот человек, хоть та же самая Масаки. Им, Каваками-куном, заинтересовались. Этот кто-то открыто проявил интерес и захотел встречи наедине. Льстило. Асаи наполнило давно забытое чувство. Чувство, когда что-то действительно доставляет удовольствие, без примесей боли, отчаяния и тоски. Если не получается забыть, нужно смириться; но смириться — не единственный его шанс спастись от Рюи. Есть еще один — положиться на того, кто смог бы его спасти. Каваками решил ничего пока не рассказывать Акане и Ишитаке. Во-первых, было неизвестно, кто именно придет на эту встречу. А во-вторых, он не хотел, чтобы друзья вмешались. В любом случае он явился в назначенное место в назначенное время. И, сделав заказ, занял столик на самом видном месте. Когда буквально через пару минут к нему совсем тихо, почти незаметно подошел Шотаока Рюя, Каваками уставился на него, не произнеся ни слова. Тяжесть, боль, слишком бешеный пульс, не дающий собраться мыслям. Асаи смотрел не верящим взглядом: мучивший его во снах Шотаока садился напротив, прямо перед ним. Снова сон? Ощущение реальности все никак не наступало, и Асаи завороженно смотрел на аккуратные пальцы Рюи, сжимающие большой стакан с колой. Первогодка выглядел встревоженным и постоянно оглядывался по сторонам. Заметив это, Каваками пришел в себя. Он тоже боялся, что их увидят, но больше всего — что это будет именно Акане. — Что ты здесь делаешь? — тихо произнес Асаи. Говорить оказалось проще, чем он предполагал. — Это я назначил встречу, — словно заранее извиняясь, проговорил первогодка. И было за что! Каваками определенно испытывал злость: то, что происходит, происходить не должно. — И зачем же? — Асаи опустил голову на сложенные в замок пальцы и устало прикрыл глаза. Присутствие Шотаоки словно обжигало, и смотреть на него было сложно. — Простите, семпай. Мне нужно было поговорить. Это важно. А вот и извинения, которые не заставили долго ждать. Бонусом к ним — оправдания. Что дальше? Мольбы о помощи? Или наоборот: жестокое напоминание о том, что Шотаока не желает его больше видеть? Тогда к чему эта встреча? Мысли Асаи пребывали в хаосе, в то же время, не давая ему встать и уйти. Огромный интерес и, возможно, что-то еще… — Я слушаю, говори, — процедил Каваками. Если решимости самому уйти не хватает, ему нужно просто дождаться, когда это сделает Рюя. — Я больше… не могу терпеть, — первогодка отчетливо всхлипнул, и Каваками не смог удержаться, чтобы не посмотреть. Лицо Шотаоки… такое привлекательное, такое милое. Он уже наблюдал его слезы, но никогда не испытывал к ним отвращения. Вина и ненависть к самому себе. В который раз Асаи жалел, что вообще когда-то увидел Рюю, заинтересовался им и не скрыл это от друзей. Понимая, что не в силах противиться любопытству и в этот раз, Асаи предложил: — Давай уйдем отсюда? Не хочу, чтобы кто-то нас увидел. — Вдруг проявившаяся открытость. Столь честным Каваками порой не мог быть даже самим с собой. Шотаока молча кивнул, утирая слезы. Вместе они покинули кафе, и, к немалому удивлению Каваками, первогодка сам вызвался привести их в подходящее место. Вскоре Рюя вел Асаи по кварталу, который тот совсем не знал. Здесь находились большие частные дома, а где-то — целые особняки. Когда Шотаока подошел к высоким кованным воротам и приложил к замку электронный ключ, Асаи замер. — Каваками-семпай, что-то не так? — спросил Рюя, придерживая калитку. — Все в порядке… Просто я не знал, что кто-то из нашей школы живет в таком доме. Он вошел и вновь осмотрелся: трехэтажный особняк в европейском стиле, подстриженные деревья, идеальный газон; выложенная камнем дорожка вела к широкому парадному входу. — Этот дом принадлежит моему дяде, — пояснил Рюя, приглашая пройти дальше. — А… родители с тобой разве не живут? — Их нет, — спокойно произнес Рюя. Каваками почувствовал себя крайне неловко. Он изначально не планировал продолжение этой встречи и, тем более, каких-нибудь разговоров по душам. Но в итоге почему-то сам же предложил выбрать для этого подходящее место. — Эм… извини. Было нетактично… — Все в порядке. Они уже стояли на крыльце, и Шотаока открывал ключом большую железную дверь. — А ничего, что я здесь? Ну… то есть, твои родственники не будут против? — Нет, они часто в отъезде. Дома только я, и временами — прислуга. — А братья или сестры? — Есть трое: кузен и две кузины, но сейчас они учатся за границей и приезжают только на каникулы. — Замок щелкнул, и Шотаока открыл дверь. Каваками проследовал за ним, в который раз мысленно ругаясь за проявленное любопытство. Почему все так? Почему он здесь? Почему не покажет равнодушие, как делал множество раз? Нужно было изначально встать и уйти, когда он только увидел в кафе Шотаоку. Почему же не смог? Поднявшись по красивой деревянной лестнице на второй этаж, они свернули к длинному коридору. Минуя множество дверей, Рюя остановился у одной из них почти в самом конце. Шотаока открыл её и пригласил войти. Здесь оказалось совсем не так, как представлял Асаи. По сравнению со всем домом обстановка оказалась… обычной, она скорее напоминала ему его собственную комнату; только больше. Кровать, шкаф, телевизор и компьютерный стол, где громоздились учебники и книжки. Там же стоял открытый ноутбук. Вот в этом, пожалуй, и было отличие: ноутбука у Асаи не было. Да и собственного телевизора в комнате — тоже. А еще… он заметил под потолком кондиционер и тут же представил, как же тут хорошо прятаться от жары. У него дома эта техника висела в коридоре, пытаясь охладить сразу две комнаты и кухню. — Эм… у тебя мило, — попытался сделать комплимент Асаи. — Спасибо, я… никого сюда раньше не приводил. Кажется, все заходило куда дальше, чем должно было. Каваками начал паниковать: он — первый гость в комнате Рюи! — Так, ладно, давай перейдем сразу к делу. Рассказывай, зачем ты решил со мной встретиться? А потом я уйду. Главное, чтобы все труды оказались не напрасными, и Асаи снова смог его избегать. Или не он, а Рюя избегал его все это время? Шотаока посмотрел грустным, уже знакомым Каваками, взглядом, а затем отвернулся и предложил сесть на кровать. Матрац оказался неожиданно мягким, но, тем не менее, Асаи напрягся сильнее. Всё складывалось быстро, совершенно нелогично и как будто… неестественно. Однако выражение лица Рюи стирало любые сомнения. Шотаока явно был подавлен и чем-то сильно расстроен. Каваками искренне захотелось ему помочь. И это желание оказалось столь сильным, что всё прочее — страх, неуверенность, неловкость, чувство неправильности — отошло на дальний план. Асаи с ужасом понимал: именно сейчас он впервые за долгое время действительно… счастлив? Льстило. Внимание Рюи льстило как ничто и никогда. — Можешь говорить, — непривычно мягко попросил Асаи. — Обещаю, что всё останется между нами. — Не расскажете даже друзьям? — грусть на лице Рюи сменилась настороженностью. Асаи замялся. Он вроде и не собирался им ничего говорить, но если подумать, такое было бы… неправильным. — Да, даже им. И тогда Шотаока рассказал. Это был почти дословный пересказ того, что Каваками итак знал от Акане. Знал, что Рюя жаловался несколько раз на одноклассников в средней школе. Знал, что его стали избегать из-за этого в Кеншо. Знал, что он, соврав, пожаловался в студсовет. Знал, хоть и думал, что, возможно, это всё неправда. Но теперь Асаи лишь еще больше захотелось его пожалеть и даже… снова извиниться. Но извиняться начал Рюя. За свою глупость, за свои ошибки, за все свои жалобы и больше всего — за тот раз возле шкафчиков с обувью. А потом… он признался, что больше не в силах быть один. Один в особняке. Один в собственном классе. Один во всем мире, потому что не было того человека, которому он мог обо всем этом рассказать. Кроме… Каваками. — Но почему я? — искренне поразился тот. — Потому что вы — добрый, семпай, — Рюя натянуто улыбнулся, словно не веря в собственные слова. Каваками хотелось кричать: «Ты не ошибаешься во мне, ты прав! Дай только, докажу». Но он смог лишь сдержанно ответить: — Что ты от меня хочешь? Я не могу ничем помочь с ситуацией в твоем классе. Асаи просто сказал правду, зная, что ни за что не вмешается и не втянет в это друзей. Ведь он обещал. — Мне не нужна помощь, — скромно возразил Рюя. — Только дружба. Я знаю, глупо о таком просить. Вы можете отказать, но… ни к кому другому я не пойду. — А как же клубы? Почему ты не пытался познакомиться с кем-то вне класса? Каваками надеялся не на то, что Шотаока отступится от своей идеи. Нет. Больше всего он желал услышать, как сильно в нем нуждается Шотаока. Именно в нем. — Бесполезно. Рано или поздно, там узнают, что я — изгой. В классе даже не смотрят в мою сторону. Не видят, словно меня… нет. Я… я не могу так больше. Шотаока склонился и уткнулся в свои колени, пытаясь скрыть подступившие слезы. Да, они и не вызывали у Каваками отвращения, но сейчас он отчетливо осознал: видеть плачущего Шотакоу — больно. — Я согласен, — хрипло прошептал Асаи. — Что? — переспросил Рюя, поднимая на него покрасневшее лицо. — Я не против с тобой дружить. Ясно? — громко ответил Асаи и тут же добавил: — Только у меня есть несколько условий. Во-первых, об этом никто не должен узнать. — Я никому не скажу… — А во-вторых, чтобы не нарушить первое условие, общаться в школе, вблизи неё или видеться у меня дома — не получится. — Вы можете приходить ко мне в гости! Ведь можете? — взволнованно произнес Рюя и Асаи заметно смутился. — Могу… если ты не против. И еще: необязательно быть со мной… таким вежливым. Друзья просто обращаются ко мне по фамилии. Никаких семпаев. — Хорошо, — широко улыбаясь, кивнул Шотаока. Каваками подумал, что впервые видит его улыбку, и только потом… Как он на это согласился?!