Неправильно, но иначе и быть не могло

Илья постоял около стены еще с минуту, прислушиваясь к звукам, доносящимся из его ванной. Когда, наконец, в помещении зашумела вода, русский невозмутимо прошествовал в том же направлении, что и Наполеон всего пару минут назад. Американец с нескрываемым удовольствием нежился под теплыми струями, поэтому появление мужчины стало для него приятной неожиданностью. Илья осторожно чуть подвинул удивленного Соло в сторону, чтобы быстро ополоснуться и пойти спать. Вода приятно скользила по разгоряченной коже, быстро смывая последствия внезапного порыва страсти. В общем и целом, Курякину было не на что жаловаться — такой выброс лишней энергии был гораздо более эффективен и приятен во всех смыслах. Наполеон, стоящий рядом, с интересом изучал расслабленное лицо напарника, стараясь понять, насколько их отношения меняются. Они ведь меняются после каждого подобного эпизода — Соло готов был поставить все, что угодно, что на этот раз ему будет позволено еще больше. Между тем, русский закончил с водными процедурами и сделал шаг из ванной, уже протягивая руку за полотенцем. Соло счел момент как нельзя подходящим, поэтому плавно обхватил запястье напарника, заставляя обратить на себя внимание. Курякин еле заметно нахмурился, бросая короткий взгляд в сторону мужчины, у которого на лице был написан всего один конкретный вопрос. — Только если не станешь мне мешать, ковбой, — удовлетворенный таким ответом, американец отпустил запястье Курякина, намереваясь продолжить отмокать под душем. Илья быстро удалился из помещения, прихватывая на ходу нижнее белье. Соло на этот жест только фыркнул — чего он там не видел, чтобы прятать? Мысли скользили вдоль тела, смешиваясь с потом и исчезая в сливном отверстии. Двое одержимых друг другом взрослых людей находились буквально в нескольких метрах друг от друга, думая приблизительно об одном и том же. Наполеон старался систематизировать все те знания о коллеге, которые получил за несколько дней. Ему было необходимо стать еще ближе, хотя мужчина и сам до конца не понимал, чем же русский его так цепляет. Всепоглощающая страсть была подобна урагану, а строжайшая секретность и угроза общественного порицания лишь добавляли перчинки происходящему. На удивление, Курякин оказался хорош даже в этой запретной области. Даже слишком хорош, что давало определенную почву для подозрений: а не просто ли так все это происходит? Наполеон не был склонен считать, что им так просто манипулировать, но то, с какой страстью и яростью его уже несколько раз вдавливали в вертикальные и горизонтальные поверхности, являлось явным намеком на довольно обширный опыт. Илья забрался под одеяло, ощущая, как веки тяжелеют. Все это было для него слишком. Американец был для него слишком большим подарком. Скажи ему хоть кто-то с месяц назад, что между ними проскочит такая искра, Курякин бы выбил бедняге все зубы, чтобы более подобные заявления не звучали. Теперь же, когда Наполеон позволяет собой вертеть, как русскому вздумается, когда он так откровенно напрашивается, а главное получает удовольствие от всего происходящего, мысль о том, что все это часть какого-то весьма хитроумного плана, закралась в сознание агента КГБ юрким ужом и прочно засела на периферии. Соло опасен, пусть и не та это опасность, к которой привык Илья. Американец определенно мог таить в себе скрытую угрозу, но его мотивы до сих пор были не ясны. Сон пришлось несколько отложить в тот момент, когда матрац прогнулся под тяжестью еще одного тела. А затем, мгновение спустя, это самое тело, немного влажное после душа, довольно устроилось максимально близко. Рука американца нагло подхватила кисть русского и забросила ее себе на талию, вызывая этим своим жестом недовольное бурчание. Илья уже хотел было возмутиться столь бесцеремонному пренебрежению его личным пространством, но когда его собственная ладонь скользнула ниже, очерчивая плавный изгиб чужого бедра, возмущение как-то само собой сошло на нет. Ушлый американец прижимался к нему всем телом. Идеальным обнаженным телом. От такой откровенности перехватывало дыхание, а собственные боксеры казались в данной ситуации до позорного смешным и неуместным аксессуаром. — Ковбой, только не говори мне, что… — Именно, именно, большевик. Не знаю, как тебе, а мне одного раза явно недостаточно. Или мне следует вернуться в ванну? — Наполеон конечно несколько преувеличивал свои возможности, но сути это не меняло. Он привык получать большую дозу удовольствия, причем, желательно хотя бы пару раз за ночь, если подворачивалась такая возможность. Илья только что-то неопределенно фыркнул, мысленно рассуждая на тему того, что американец непременно однажды за свою ненасытность может поплатиться здоровьем. Рука уже привычно опустилась на округлые ягодицы, вжимая мужчину в свой пах. Видимо, ему еще раз придется потрудиться, чтобы Соло наконец дал ему выспаться. — Ну держись, — придавливая тело к матрацу и нависая над ним, прошептал Илья, впиваясь в расплывшиеся в наглой ухмылке желанные губы. *** Солнце медленно поднималось из-за линии горизонта, заливая своим светом узенькие улочки старого города. Наполеон недовольно морщился, потому что эти самые лучи восходящего солнца били ему прямо в лицо, напрочь прогоняя сон. Тело все еще пребывало в непонятной эйфории от произошедшего прошлой ночью, а горячая грудь русского, в которую Наполеон был впечатан спиной, говорила о том, что ничто из этого не было сном. Пока Соло размышлял над тем, стоит ли ему будить своего необычайно выносливого любовника своей попыткой выпутаться из объятий, чтобы подойти к балкону и задернуть шторы, солнце перестало бить в закрытые веки. Мужчина довольно фыркнул, предполагая, что погода этим утром несколько облачная, но последующий тихий стук в дверь заставил его чуть ли не в панике подпрыгнуть на кровати. За стеклом стояла и смотрела на спящих мужчин чем-то недовольная Теллер, хотя вполне можно было догадаться, чем именно девушка была недовольна. Она демонстративно скрестила руки на груди, наморщила лобик и от нетерпения постукивала ножкой. Ничего хорошего все это не сулило. — Илья, кажется, мы не одни, — Курякин за его спиной что-то забурчал и завозился, утыкаясь своим холодным носом в нагретое плечо, чем вызвал у Наполеона волну мурашек. Американец чуть пнул мужчину под одеялом, заставляя все же вырваться из объятий Морфея. Русский медленно открыл глаза и нахмурился, но проследив за взглядом Соло, резко поумерил свой пыл. Габи демонстративно развернулась спиной к балконной двери, давая понять, что не уйдет, пока ее не впустят в номер. Коллегам пришлось оперативно натянуть на себя хотя бы штаны, а затем Соло скрылся в ванной, а Илья открыл дверь девушке. — Доброе утро, Габи, — как можно более непринужденно начал мужчина, пытаясь на ходу подобрать слова, чтобы объяснить происходящее. Немка вошла в номер, оглядела царивший вокруг беспорядок, состоящий преимущественно из одежды мужчин, которую они вчера не стали убирать, решив потратить время с большей пользой. Наполеон вышел из ванной через пару минут: он успел ополоснуть голову и умыться. — Знаете что… В следующий раз оставайтесь в номере Соло, — немка явно сдерживала себя, чтобы не высказать двум взрослым агентам в полной мере свое возмущение, вызванное их крайней степенью непрофессионализма. — Я уже второй раз просыпаюсь от звонка Гектора, который задает один и тот же вопрос: почему же мой брат не берет трубку телефона в своем номере? — Наполеон несколько озадаченно потупил взгляд, Курякин же продолжил изображать абсолютную незаинтересованность, словно его этот вопрос совершенно не касался. — В любом случае, сегодня вечером мы приглашены на ужин в поместье Менгер, где предстоит проверить подлинность сервиза, — Теллер придирчиво оглядела Наполеона, оценивая ущерб. К ее глубокому успокоению, на мужчине практически отсутствовали какие-либо отметины в видимых местах, а значит относительно легенды все оставалось в силе. Больше девушка ничего не сказала и гордо удалилась через входную дверь в номер, направляясь на завтрак. Хотя внутренне Габи была довольна тем фактом, что в конечном счете эти двое пришли к согласию. Ей порядком надоело уже успокаивать русского, а теперь эта праведная миссия перекладывалась на широкие американские плечи. Только она еще определенно их смутит, поведав чуть позже Соло о том, что она уже давно была в курсе их обоюдной ломки. Оставшись одни, агенты синхронно выдохнули от облегчения. Но все же у них было задание, которое они оба вполне могли только что завалить, если бы не Габи. А точнее отсутствие у этой Габи личной жизни. Наполеон чуть наклонил голову вбок, внимательно изучая еще не до конца проснувшегося русского, который своим хмурым взглядом сейчас мог испугать кого угодно. — Большевик, что будем делать? — Наполеон даже не мог сам понять, почему его так несет, снова и снова. Они только что проснулись и получили нагоняй, но от этого желание снова расслабиться никуда не пропало. Хотя, чего уж греха таить, с женщинами у него обычно происходило все то же самое. Каждое утро было гораздо более приятным, если девушка соглашалась еще некоторое время порадовать американца своим присутствием. — Для начала нужно привести себя в порядок и позавтракать, — вся эта прямолинейность и твердолобость уже начинали выводить Соло из себя. Илья упорно всякий раз игнорировал его намеки, заставляя чуть ли не самым прямым текстом озвучивать свои желания. Одержимость идеальной рельефной мускулатурой было более чем очевидна в данной ситуации. Американец мысленно сосчитал до десяти, надеясь на то, что до его напарника все же дойдет скрытый подтекст вопроса. — Не сверли меня взглядом, ковбой. У нас есть задание. — Соло готов был завыть от такого откровенного игнорирования. Габи словно оттолкнула его назад, заставляя по новой начинать втираться в доверие к коллеге. Но Курякин оказался далеко не так прост, как думал Наполеон. Мужчина медленными широкими шагами направился в сторону уборной и, поравнявшись с напарником, едва ощутимо провел ладонью по напряженной ягодице мужчины. — Хотя, возможно, если ты решишь все же принять с утра душ… — русский не стал заканчивать предложение, скрываясь за дверью. Американец на пару мгновений залип, переваривая услышанное, а затем бодрой походкой проследовал за любовником. Утро начиналось не так уж и провально. Завтрак вся троица провела в чинном молчании, напоминая собой скорее чопорное английское семейство, чем агентов под прикрытием. Хотя, ведь на агентов они как раз и не должны быть похожи. А виной всему была странного подобия слежка, которую русский заметил, когда они спустили в холл. То, что это непрофессионал, было заметно сразу, поэтому коллеги обменялись молчаливыми взглядами и набросили на себя уже привычные маски. Габи таким поворотом была несколько раздосадована — ей хотелось подшутить над коллегами, отыгрываясь тем самым за все неудобства, которые мужчины ей причинили. Теллер все это казалось весьма странным, хотя и закономерным. В детстве она читала разного рода любовные саги. В то время немка еще не до конца осознала факт того, что все это лишь красивые истории. А не зайди в тот роковой вечер Наполеон в ее мастерскую — девушка так бы и ремонтировала автомобили, если бы, конечно, после не попала в лапы КГБ, где ее пытали бы для выяснения местонахождения ее биологического отца. Илья следил за подозрительным субъектом с некоторым напряжением. Все же троице приходилось соблюдать видимость того, что они ничего не замечают. Хотя легенда Курякина имела некоторые преимущества, он мог позволить себе приметить слежку. Соло только изредка бросал на любовника обеспокоенный взгляд, осторожно поглаживая того по колену. Они продвинулись достаточно далеко, чтобы сейчас так легко попасться на сомнительной слежке. Габи старательно изображала из себя добродушную сестру, которая пребывает в полном восторге от всего этого приключения в Португалии. Она почти без умолку рассказывала о том, как ей хочется повидаться с фрау Менгер еще раз, как интересно было бы посмотреть на убранство ее поместья. Наполеон старался отвечать девушке довольно сдержано, словно он и впрямь был ее старшим братом. В общем и целом, все это было не особенно сложно — Габи и впрямь больше походила на младшую сестренку, чем на невесту или, упаси Бог, супругу. Американцу с самой их первой совместной миссии казалось, что девушка не подходит ни Илье, ни ему самому в качестве любовного интереса. От увлекательного монолога немки Наполеон отвлекся, когда заметил, что странного вида фигура, которая до этого времени разве что не в рот им смотрела на протяжении утреннего приема пищи, начала двигаться в сторону столика. Курякин весь напрягся, словно тигр перед прыжком, а Габи продолжила непринужденно играть роль сестры, хотя некоторая нервозность все же проскальзывала. Соло же постарался расслабиться максимально, так как в своем нынешнем амплуа он не должен был походить на бывшего военного. И все бы ничего, если бы не лицо, которое мелькнуло под полами шляпы незнакомца, а затем показалась и довольная улыбка. — Надеюсь, я не помешаю вашим делам, мистер Соло, — мужчина был приблизительно лет на десять старше американца. Его акцент явно выдавал в нем скандинава, а искрящиеся удовольствием глаза могли свидетельствовать о том, что угрозы этот мужчина из себя не представлял. — Мистер Ларссон, какая неожиданность, — американец тоже расплылся в улыбке и даже поднялся, чтобы пожать старому знакомому руку. Илья выглядел еще более хмурым, Габи смотрела на мужчину растеряно. Миссия явно находилась под угрозой.