Ирония Судьбы или "Вот так Здрасьте"

– Черт! Твою ж..! Нет! – сопровождая почти каждую свою вещь таким комментарием, я с недовольством кидаю её на пол. – Рин! Ничего не подходит! Подруга философски наблюдает за моими метаниями, сидя на кровати в гостиничном номере. Конечно, я не беру с собой в дорогу кучу вещей. Только всё самое необходимое. – Ну так сходи и купи себе что-нибудь. Очередная футболка прилетает ей в лицо, но Рин лишь убирает её с невозмутимым видом. – Что? Я жирная! Она страдальчески закатывает глаза: – О, началось… – Я страшная! – Ага, и ноги у тебя кривые… Я возмущённо смотрю на неё. – Что? Я лишь хотела поддержать твой припадок самобичевания. – Рин. – А-я? – Иди в задницу! – И пойду. В задницу Тома. – Только попробуй. Вот только попытайся. Я ж тебе твои глазоньки… – Да расслабься, нужен он мне сто лет. – И мне не нужен. – Ну да, ну да, – Рин со взглядом «кому ты это втираешь» рассматривает наваленную кучу тряпья. – Что мне делать? – ною я в очередной раз. – Но мне же хочется произвести на него впечатление. – Сходит тогда голой. Точно произведёшь. На всех. В неё полетала подушка. – Не издевайся. Подруга тяжело вздыхает. – Марго, ты сама ведь говорила, что когда вы впервые встретились, ты была после рейса. – Но ведь… ну хочется же… – в моем голосе уже прорезаются нотки отчаянья. – Можно спросить у Тори. Вдруг у неё что-нибудь есть. Я недовольно хмурюсь. – Или давай сочинять из того, что есть. – Может, вообще не идти? Рин закатывает глаза. Опять. Я чувствую, что скоро они останутся в таком положении навсегда. – Нет уж. Я хочу покутить, – она потягивается и хрустит костяшками, собираясь разгребать то, что в наличии. – Итак, приступим… Мы приходим, когда шоу только начинается. Здесь очень шумно, немного душно. Если честно, то я и не ожидала, что соберётся столько народу. И большая часть, конечно, мои ровесницы, помнящие группу еще с тех давних пор, когда Том носил дреды, а Билл - торчащие во все стороны длинные черные волосы, состриженные на макушке каскадом. Откровенно говоря, я уже отвыкла от таких мероприятий, поэтому первое время просто стою в ступоре, пока Рин не пихает меня в бок, заставляя пробираться сквозь толпу. Если бы мне еще полгода назад кто-то сказал, что я пойду на концерт «Токио Хотел» – я бы рассмеялась ему прямо в лицо. А сейчас ничего, гребу себе под сопровождение всяких лазеров и светодиодов. Позор, да и только. Каким-то магическим образом мы оказываемся практически около сцены. Надо сказать, как раз вовремя: зал взрывается безудержным визгом и на сцену выходят участники группы. Меня сразу накрывает волна ностальгии. Когда-то ведь ТХ мне вроде как немного нравились. Особенно, чего уж там скрывать, Том Каулитц. Эти его торчащие во все стороны длинные дреды, несуразные широченные джинсы и бесформенные футболки, размеров на пять больше, чем надо (это что, какие-то комплексы?). А потом я повзрослела. И вот теперь стою здесь, в свете неоновых огней, смотря прямо на него и вижу, как его взгляд бегает по толпе, словно кого-то выискивая. Неужели меня? Я прячусь за спину Рин, но она выпихивает меня вперед со словами: – Куда делась твоя смелость? – Стухла… – Жги давай! Бросив взгляд на сцену, я прямёхонько сталкиваюсь им с Томом. Он лукаво улыбается, привычным движением проводя языком по пирсингу в губе. Уж не знаю, было это по привычке или специально, но моё тело словно ударили горячим хлыстом. Виду я стараюсь не подавать, поэтому хмыкаю и, прикрыв глаза, отдаюсь на волю музыке. – Теперь-то ты смелая, как же, – ворчание Рин доносится до меня словно через какую-то пелену. Я уже ничего не замечаю. Только музыка течет по венам, только электричество струится под кожей. Я не вижу, как танцует рядом подруга, и не вижу толпу. Ничего не вижу кроме сцены и себя. А когда Билл начинает петь те самые старые песни… Народ вокруг взрывается восторженными криками. Я даже и не замечаю, что сама присоединяюсь к возгласам толпы. В центр сцены выходит Том. Это его номер, его соло. Я наблюдаю, как пальцы музыканта уверенно двигаются по грифу гитары и на мгновение представляю, как они также изучающе двигаются по мне. Устыдившись, я отгоняю эту мысль на задворки, но уйти совсем она наотрез отказывается. Шоу явно удалось на славу. Рин вообще не заморачивается по поводу того, что творится вокруг: танцует невпопад, выкрикивает те фразы из песен, которые знает. Ей явно весело, хотя и по-своему. – Эй, Марго, ну как тебе? На это я могу лишь с улыбкой оттопырить два больших пальца вверх, отчего Рин смеётся. – Тебя ждёт ещё один сюрприз. – Что? – мы стоим вплотную друг к другу, стараясь перекричать толпу, но слышно всё равно плохо. – У меня есть для тебя ещё сюрприз! – Рин извлекает из миниатюрной сумочки два билета на афтапати. Я округляю глаза, разглядывая эту невидаль. – Где ты их взяла?! Но подруга лишь загадочно улыбается и пожимает плечами. – Секрет! И снова музыка захватывает меня, накрывает с головой, словно цунами. What if I would love you till the end, What if… What if… You would never be alone again? Когда концерт оканчивается, я на ватных ногах выхожу на улицу, тут же закурив. – Ну и как тебе? – не отстает Рин, присоединяясь к пагубной экзекуции. Мне особо нечего на это сказать. – Нормально. – Нормально? Ну, если ты от «нормально» так визжала… – Меня захватило всеобщее сумасшествие. Рин, серьёзно, откуда они у тебя? Подруга крутит билетами перед моим носом. Я пытаюсь их ухватить, но эта чертовка каждый раз успевает отдёрнуть руку. – Волшебники никогда не раскрывают секреты своих фокусов! На что ты ради них готова, а? На что? – Ну Ри-и-и-ин! – Кто твоя любимая подруга? – Ты! – Я не слышу! – Рин моя любимая подруга! – Ещё громче! Пусть все слышат! – Рин моя самая лучшая и любимая подруга! – выкрикиваю я настолько громко, насколько позволяют лёгкие. На нас даже обернулось несколько человек. Удовлетворив свои низменные честолюбивые потребности, она задирает нос и отдаёт эти дорогие во всех смыслах клочки бумаги мне. – И не забывай об этом. Ладно, поехали мозолить глаза твоему парню. – Он мне не парень. – Ну да, ну да. Как я могла забыть. Она достаёт телефон и вызывает такси, внимательно разглядывая меня, пока, наконец, я не выдерживаю и не спрашиваю, в чём дело. – Да ни в чём. Просто интересно взглянуть, как вы встретитесь посреди толпы одуревших от счастья фанаток. В голове у меня моментально всплывает эта картина. Вот дерьмо. – А, впрочем, плевать, – Рин делает театральный жест рукой и забирается в подъехавшее такси, а я – следом кидаю своё бренное тело рядом с ней на заднее сиденье. По пути в клуб-бар «Гаванна» меня не покидает это плохое предчувствие. Будто что-то будет не так, однако Рин не разделяет моего пессимизма, подтрунивая: – Боишься, что фанатки разорвут за горячий взгляд, брошенный в твою сторону? – фыркает она. Эта действительно помогает лопнуть шарик напряжения, раздутый где-то глубоко внутри, и я смеюсь. Через десять минут мы уже на месте. – Между прочим, могли бы и подвезти нас, – кряхтит, вылезая из машины, Рин, имея в виду, конечно, виновников нашей поездки. Точнее, виновник, по факту, один, но достается, как это обычно бывает, на всякий случай всем. Возле клуба стоит шумная толпа, пока что никого внутрь не пускают. Все что-то с предвкушением обсуждают и ждут предстоящей встречи. И только мы с Рин озираемся по сторонам. – А я тебе говорила, что лучше прийти голой. – На них есть одежда, – возражаю я. – Много ли? – со скептицизмом замечает подруга. Тут она права. Девчонки вокруг напоминают мне индейцев из диковинного племени: минимум тряпок, максимум краски, а еще местами перья, перья… Наконец, на небольшом балкончике второго этажа «Гаванны» возникает долгожданный квартет. Можно легко об этом догадаться, даже если сам их не видишь, по внезапно оглохшим от визга ушам. Они натянуто и чопорно машут всем вокруг, посылают улыбки, но похоже это больше на холостые автоматные очереди в никуда. Эти ребята явно ни на кого особо внимания не обращают. Для них все и всё вокруг – рутина. – Кто хочет немного выпить? – кричит в толпу Том и открывает бутылку шампанского, поливая им кричащих в экстазе девчонок. – И нам! И нам! – доносится со всех сторон. – Вот дерьмо, – только и может вымолвить на это безобразие Рин, я же и вовсе сохраняю гнетущее молчание. Потом вся эта братия дружно вваливается в клуб, попутно захватывая с собой и нас. Охранники еле успевают проверить наши приглашения, им, наверное, и в голову не могло прийти, что толпа одичавших девушек может спокойно вынести таких шкафов. В клубе зрелище лучше не становится: посреди зала возвышается небольшая платформа, в высоту достигая около метра или полутора, а на неё водружён стол, диванчики, подушки. Одним словом, «беседка для мартышек», как мы единодушно её охарактеризовали с Рин. Именно это и является пристанищем для ТХ. Тут их лежбище, где они будут пастись оставшийся вечер и, частично, ночь. Рин и я садимся у барной стойки, со стороны наблюдая за этой вакханалией. Вокруг также стоит несколько столов поближе к центру, но они нас особо не привлекают. – Не так уж он и хорош, – пожимает плечами подруга. – Ты о чем? – О Каулитце твоём. Не стоит он такой девушки, как ты. В ответ она слышит мой фырк. – Нет, серьёзно. Ты посмотри, да они же как шлюхи на бульваре. Я слежу за её взглядом и передо мной разворачивается картина маслом: три расфуфыренные тёлки за главным столом и браться Каулитц, заливающие в них шампанское прямо из бутылки. Чем больше пьянели они, тем больше трезвела, но уже в переносном смысле, я. – Здесь есть поп-корн? – спрашивает Рин у официанта, и тот отрицательно вертит головой. – Жаль, вы многое теряете. Пока вокруг, казалось, царит праздник экзорцизма, я сверлю взглядом Тома. Поначалу он упорно этого не замечает, но потом его глаза останавливаются на моём лице, и я понимаю, что: 1) он не ожидал меня здесь увидеть; 2) он СОВСЕМ не ожидал меня здесь увидеть. Бутылка из его рук чуть не падает на пол, но он вовремя успевает её перехватить. На лице читается растерянность, Том явно понятия не имеет, что делать в такой ситуации. Тут я готова его поддержать, потому что тоже не знаю. Отчасти нас спасает Билл: он локтём пихает своего брата, приветственно машет мне рукой с фирменной улыбкой «мне насрать на всех вас, но вы вроде как заплатили за это шоу» и говорит ему что-то на ухо. – Рин. – А-я? – Пошли отсюда? Подруга оглядывает зал, пожимает плечами и топает к ближайшему столику. – Великодушно извиняюсь, – с этими словами она берёт бутылку ещё даже не открытого шампанского и направляется к выходу. Естественно, я – прямиком за ней. Не знаю, может, Том это видит, может, не видит – в его сторону я больше не смотрю. Девчонки за алкогольно осиротевшем столиком и вовсе так растерялись, что даже не успевают сказать наглой Рин пару ласковых. Улица встречает нас холодными объятьями, выветривая из души неприятные ощущения. Не полностью, осадок остаётся всё равно. Подруга открывает бутылку, делает пару глотков и протягивает мне. – Предлагаю прогуляться до гостиницы пешком. Тут вроде недалеко. Заодно и проветримся. Что скажешь? – Почему нет, – я отпиваю из горла и вдруг, прыснув, начинаю смеяться. Рин обеспокоенно смотрит на меня, прикидывая, стоит вызывать скорую сейчас или лучше подождать, пока меня отпустит. – Ты видела… господи… да они же просто напыщенные пафосные мудаки! Подруга облегчённо вздыхает. – Я боялась, что ты этого никогда не скажешь. Мы идём прямо посреди проезжей части, передавая бутылку туда и обратно, не забывая при этом перемывать кости близнецам. Иногда приходится пропускать машины, которым наше соседство явно не по душе, но у нас в руках бутылка, а у них – здравомыслие, поэтому в ответ мы видим лишь недовольные молчаливые взгляды. – А эти их пафосные рожи?! Как будто короли соизволили снизойти до плебеев вроде нас. Брызги шампанского из моего носа разлетаются во все стороны. Переведя дух, я принимаю эстафету. – А этот стол в центре? Да я будто в зоопарк пришла! – Прибавь к этому алкогольный душ и получишь комбо из деградации и слабоумия. Выпивка кончается ещё до того, как мы доходим до отеля (нет, не Токио, что вполне нас устраивает), поэтому мы идём на том топливе, которое успели в себя принять. – А знаешь, – вдруг останавливается Рин, поворачиваясь в мою сторону. – Мне кажется, этот придурок ещё объявится. – С чего бы? Подруга на пару секунд замолкает, обдумывая свои слова. – Просто я помню, как он посмотрел на тебя там, в аэропорту. С каким-то… восхищением, что ли, – она снова на время утихает. – В общем, я уверена, что он объявится. Хочешь ты того или нет, – Рин хлопает меня по плечу и уходит в отель, оставляя наедине с этой мыслью. Видимо, чтобы переваривала. Вот только я себе не могу ответить, хочу этой встречи или все-таки нет.