Те двое — это мы

      Она идет, пританцовывая, по песчаному берегу моря, ведя за руку свою малышку. Ее длинная юбка и полураспущенные, чуть вьющиеся от водяных брызг волосы развеваются на ветру. Солнце слепит глаза, поэтому она прячет их за синими стеклами солнцезащитных очков, которые так любит. Только шагающей рядом босоногой, темноволосой девчонке с заплетенными мамой косичками все нипочем: ни палящее солнце, ни угрюмый ветер, гонящий по небу облака. Кроха шлепает по воде и, оступаясь, радуется искрящимся бликам и найденным на берегу после отлива ракушкам, в которых слышится зов моря.       — Смотри, мамочка, — звонко голосит девочка, показывая матери свои находки. Мать довольно улыбается, раскладывая на горячем песке полотенце для пикника и доставая из корзинки бутерброды.       Набегавшись по пустынному берегу, — странно, что в такую хорошую погоду никого нет на пляже, хоть вода еще и холодная — малышка во всю прыть несется к матери и, целуя в щеку, обнимает, вытаскивая из ее волос простой карандаш, которым на приготовленном заранее листочке подсчитывает трофеи. Девочка садится, складывая морские сокровища в панамку, прежде повертев каждое в руках и подробно, во всех деталях рассказывая, как тот или иной предмет попал ей в руки.       Утомившись, она уютно устраивается у матери на коленях и погружается в легкую дрему, а, проснувшись, получает из ласковых рук бутерброд с противным сыром, который мама завсегда заставляет ее съесть, потому что он полезный и в нем много витаминов. Как же Анюта не любит эти дырочки! Будто кто-то нарочно постарался испортить круглому «солнышку» товарный вид.       Внезапно усиливается ветер, и мать начинает волноваться:       — Что-то долго нет нашего папы, — обеспокоенно шепчет она, глядя на поднимающиеся волны и тучки, скрывающие солнце.       — А скоро он вернется? — волнение передается дочке и она от не аппетита еле-еле дожевывает свой бутерброд.       — Скоро, Анюлечка, скоро, — заверяет девочку мать и, собирая продукты в корзинку и сворачивая полотенце, берет дочку за руку. Обернувшись, Есения Стеклова видит Родиона Меглина, идущего из осоки с удочкой и приличным уловом. Он улыбается ей сквозь бороду, а она стоит, как вкопанная, и не может сойти с места. Ей так хочется спросить его хотя бы раз:       — Ты еще придешь?       А ему ответить:       — Милая, я всегда возвращаюсь, куда бы ты меня не посылала, — что минуты тянутся медленно, неспешно, путано. Все шумы замолкают, все звуки затихают. Море больше не бьется в истерике, небо больше не содрогается от надвигающегося грома, даже трава не колышется.       За юбку, тряся, дергает Анюта и Стекловой приходится немного поморгать, чтобы прийти в себя.       — Мама, что с тобой? — удивленно спрашивает дочка, озадаченная поведением матери. Призрачная фигура Меглина растворяется вдалеке, махая им на прощание рукой, хотя малышка, в отличие от Есении Андреевны, никого в кустах не видит, и даже если бы и видела, сразу не поняла бы, кто перед ней стоит.       Родион Викторович, молча, смотрит на своих девочек сквозь белые, в трещинах, стены одиночной клетки, как он ее называет; как зверь, ходит из угла в угол и всё отчаянно, словно плененный узник, поглядывает на решетчатые окна и подумывает о побеге. Как-никак до конца внеплановой терапии остается всего два дня.