Welcome To The Hospital For Souls

"Это день второй. Утро. Нас разбудила медсестра (или я не знаю, как она здесь называется). Правда, когда резкий звук ее голоса донесся до моих барабанных перепонок, я едва ли могла разобрать что-либо. И когда солнечный свет из-за распахнутых штор большого окна, что находится напротив моей кровати, потревожил меня, я подумала, что я дома, сегодня воскресенье, а это значит, что я, наконец-то могу отдохнуть дома, с мамой. Но реальность меня расстроила и поэтому я чуть не заплакала. Меня утешило лишь одно воспоминание о том, что мама обещала приехать ближе к вечеру". - Ну хоть на завтрак ты пойдешь? - мягко спросила Франсин, когда Только-что-проснувшаяся потирала глаза, сидя на кровати. - Думаю, да. - улыбнулась Она вместо "доброго утра", - Пора бы уже оглядеться получше. - Вот и хорошо. Да и покушать бы тебе не мешало. Поэтому, одевайся и пойдем. Через пять минут они, согласно "течению", шли по белым коридорам, рядом. Франсин - в хлопковом незамысловатом платье-халате, и Она - в джинсовой юбке, заправленной в нее розовой толстовке с Микки Маусом, черных колготках, и черных ботинках, утяжеляющих ее изнеможенные ноги. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть всех и вся и привыкнуть к этому. "Люди здесь разные, но я не чувствую от них ни угрозы, ни злоумышления. Они ведут себя как хорошие знакомые, живущие по соседству. Почти все они находятся как раз в том возрасте, когда обычному человеку не нужно ничего, кроме идеальной семьи, большого дома с ровным газоном в хорошем районе с хорошими соседями. Они придумали себе этот мир здесь. Правда что вместо домов у них койки, а вместо газонов - тумбочки. Зато, хороших район и соседи доброжелательные. Хороший мир иллюзий для них, если кто-то и догадался его создать, я думаю. И даже не знаешь - жалеть этих людей или радоваться за них. Жалеть за то, что это лишь иллюзия. А радоваться за то, что им хорошо в ней". Тем временем они с Франсин уже взяли по порции непонятной столовской каши, оладья с джемом, и присели за стол. Вокруг блуждали другие пациенты, ища себе местечко за столом. И вот какая-то пожилая (возможно, даже супружеская) пара направилась к столику, где уже завтракали ранее упомянутые мной героини. Видимо, они здесь уже достаточно давно, чтобы отличить постояльцев от только что прибывших. Завязался весьма заурядный разговор, в продолжение которому последовали следующие реплики: - Милая, а сколько тебе лет? - Семнадцать. - О, ты, должно быть, ровесница Кэмпбелла, вам стоит познакомиться, веселый парнишка. - улыбнулась бабуля. - Да-да, вам будет веселее вместе среди таких старых пердунов, как мы, ахах. - засмеялся и закашлялся дедуля. - Франсин, а ты знаешь этого Кэмпбелла? - чуть позже, когда пожилая пара ушла на процедуры, они снова вернулись к этой теме. - Ну, если я правильно поняла, о ком они говорят, то да, видела его пару раз. Франсин смотрела на свою Подругу, молча, через силу доедающую пресную кашу, что была в ее тарелке. - И даже не поинтересуешься, как он выглядит? Ничего даже о нем не спросишь? - Нет, - с набитым ртом ответила та, - я убедилась, что он есть на самом деле, и теперь вполне могу быть уверена, что судьба столкнет нас, если ей будет так угодно. Или если она существует... не знаю. А теперь давай отнесем тарелки и позволим дню идти своим чередом. День прошел на процедурах, препаратах и собственной койке в палате №50. За окном, что было прямо напротив ее кровати, вечерело, а мамы все еще не было. - А сегодня ты пойдешь к телевизору и на какао? Насколько я поняла, это самые веселые пару часов, что проходят здесь вообще за весь день. - расчесываясь, агитировала Франсин. - Пожалуй, и сегодня откажусь. Я обещала маме дождаться ее сегодня в палате. - Она замолчала, потом, улыбнувшись, продолжила - А вот завтра уже точно пойду. - Новая жизнь с понедельника? - усмехнулась Франсин, - ну смотри, ты мне пообещала. - сказала она так, как будто они дружили уже не первый год, и вышла из палаты, по привычке закрыв дверь. Но дверь сразу же отворилась. "Может, Франсин что-то забыла"? - Милая, ну как ты тут? - Мама! - обрадовалась Она и подпрыгнула прямо на кровати, чтобы обнять маму. - Тут все не так уж и плохо, как мне говорили, но все равно мне очень не хватает тебя, бабушки, дедушки, дома... - лились грустные признания, когда они вдвоем уже сидели на кровати. - Как там все? Я знаю, прошел только день, но как? - Бабушка с дедушкой очень переживают, ты же знаешь. А так все хорошо. - мама еле заметно улыбнулась. - Ты лучше расскажи подробнее, как ты здесь себя чувствуешь? Все в порядке? Нет ощущения неполноценности, недооцененности? - Мам, я же в психушке лежу. - усмехнулась Та в ответ. Мама тоже улыбнулась. - А в остальном? Как кормят, как обращаются, чем занимаешься здесь? Есть ли более ли менее нормальные, с кем можно поговорить? - Кормят сносно, обращаются как с ребенком... да, мы немного подружились с моей соседкой по палате, Франсин. - А сколько ей лет? - Около тридцати. - А твоих ровесников здесь нет? - Сегодня за завтраком узнала, что есть парень какой-то, примерно моего возраста, Кэмпбелл, что ли. - Ну, и как он? - Я же говорю - только узнала, что есть, я даже не видела его еще. - Понятно. - наступило неловкое молчание, - Ах, да, я же тебе книжку привезла, как и обещала. - нервно спохватилась мама и начала копаться в сумке. - Вот. Русский писатель, Булгаков. "Мастер и Маргарита". Классика, мистика, в общем, все, как ты любишь. - Спасибо большое. - Она обняла маму. - Я бы приняла эту благодарность, если бы подарила тебе эту книгу дома, а не здесь. Какая я хорошая мать, если моя дочь лежит в больнице для душевно больных? - заплакала мама. - Мам, ну сколько раз говорить тебе, что ты не виновата. - Она гладила мать по плечу, утешая. - В конце концов, это не навсегда и я вернусь домой. Мама лишь кивала, а затем посмотрела на время: - Наверное, мне уже пора. Скоро последний автобус да и тебе пора на отдых. Они поднялись с кровати. В палату вошла Франсин и оторопела от вида плачущей мамы. - Мам, а это Франсин, я тебе говорила о ней. - Она всячески пыталась смягчить ситуацию. - Здравствуй, Франсин. - вытирая слезы платком, поздоровалась мама и вышла из палаты. Они уже стояли у выхода на лестницу. Дальше пациентам было запрещено ходить. - Я приеду в следующее воскресенье. Но буду периодически звонить, когда будет такая возможность, а то это все моя чертова работа... - она снова чуть не заплакала, но после этого опомнилась, - а ты кушай хорошо, знаешь, что тебе надо... следуй всем предписаниям доктора. Все, я люблю тебя, - она поцеловала дочь в лоб, - пока-пока. Девушка неспешно зашагала по белому опустевшему коридору обратно к своей палате. Телевизор давно был выключен, все отправились по постелям после какао. Но какой-то новый, только ворвавшийся звук, тревожил ее. Он доносился из одной из палат слева по коридору. "Это звучало как музыка, но не было похоже на нее. Струнный инструмент, очевидно, гитара. Но она была то ли сломана, то ли расстроена. Расстроенные струны гитары в помещении, полном людей с расстроенными чувствами. Либо этот человек ужасный символист, либо просто никудышный игрок. И как ему (или ей) еще не влетело за то, что он (или она) играл(а) во время комендантского часа? Наверное, у него (или нее) есть какие-то особые привилегии, особая магия музыки? Что бы это ни было, у меня такой "магии" нет, и если я сейчас же не потушу свет, то мне точно влетит. Итак, это был день второй. Спокойной ночи". Она положила дневник в тумбочку, потушила свет и развернулась на бок, потому что категорически не любила спать на спине.