***
Дима вымотался сегодня на несколько лет вперед: как будто бы мало ему было Михея, умирающего у него на руках, как будто недостаточно Орешкина, которого капитан на дух не переносил, так еще и Кузнецов выбрал именно сегодняшний вечер, чтобы пригласить капитана на свидание! И ладно бы, только пригласить… Возможно, если бы это произошло в другой вечер… Наверняка, если бы это произошло в любой другой вечер, на него бы произвели впечатление брызги крови на машине, пробитая голова адвоката… Но сегодня для Димы это было просто продолжение кошмара. Не такое уж и страшное продолжение, если вдуматься. Намного менее страшное, чем его начало – чем хрипящий на полу Михей с текущей из ран потоками кровью…***
- Эй, спящий красавиц, просыпайся! Ты не принцесса, чтобы я тебя на руках носил. Давай, ножками – ножками! – кто-то тряс Филиппова за плечо. Дима открыл глаза, не понимая толком, где находится. Над ним навис Волынский: - Давай, Филиппов, пошли. Нечего в моей машине дрыхнуть! - Мы где? – Дима, покачиваясь, вылез из салона и покорно стоял, пока полковник закрывал машину. - Пока на улице, но если не свалишься по дороге, через пару минут будет у меня дома, - начальник крепко ухватил Фила за локоть и повел ничего не соображающего опера за собой.***
Болела голова. Фил открыл глаза и долго пытался сообразить, что же происходит. Где он? Как он здесь оказался? Что вчера было? Он с трудом скосил глаза по сторонам – голова была тяжелой и не поворачивалась. Комната была не знакома капитану даже смутно. Он не дома. Не в отделе. Не в гостинице, судя по всему. Не у Михея… Михея? Михея! Воспоминания о произошедшем навалились на Филиппова, как лавина, грозя погрести его под собой… …- Поехали! Срочно!... …- Ну, и куда ты без меня?!.. …- Давай ОМОН дождемся… …- Я пошел. Ты со мной?.. …- Фил!.. …Выстрел… …- Миха, даже не думай!.. …- Капитан полиции ранен!... …- Я тебе должок-то свой вернул… …- Михей!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!... …- Почему там, где ты, одни трупы?.. …- Пусть врач сюда бежит пулей… …- Капитан Ильинский мертв… …- Врач скорой констатировал смерть «до прибытия»… …- Капитан Филиппов, ты меня понял? Ты понял меня?.. Дима застонал. Ему казалось, что он сейчас взорвется, разлетится на тысячи мелких осколков. Это все какой-то бред! Бред! Бред!!!***
- Очнулся? – в дверях стоял Волынский. – С возвращением в мир живых, Филиппов. Дима посмотрел на него с каким-то суеверным ужасом. Он хотел спросить у полковника, что же произошло. Неужели все, что он сейчас вспомнил, – правда? Но он боялся. До потери сознания боялся, что если кто-то подтвердит, облечет в слова… Это станет реальностью. А пока… это еще не совсем есть… Это еще можно как-то изменить, исправить… - На, - начальник сунул ему в руки стакан с какой-то мутной жидкостью и таблетки, - ты мне нужен вменяемым, и быстро. Через два часа мы должны быть в отделе, а до этого я тебе должен еще много чего рассказать. Давай. Через 10 минут ты должен понимать, что я скажу. Ванная там, - он кивнул куда-то в темноту коридора у себя за спиной и оставил Диму одного.***
Капитан сидел на небольшой кухне старого дома и, прихлебывая приторно-сладкий чай, слушал Волынского: - Это началось месяца полтора назад, точно не знаю, я сам об этом узнал не сразу. Ты же знаешь, у нас с Ильинским отношения были не душевные, как впрочем, и с тобой. Он мне так до конца и не простил того, что случилось на заводе… Тогда, с золотом… Ладно, не об этом сейчас. Ильинскому угрожали. Скорее всего, это было связано с одним из старых дел… Еще до его прихода в убойный. Он тогда в ОБОПе где-то полгода проработал… Не у нас, еще на земле… Но насолил кое-кому крепко. За последние полтора месяца его пытались завалить трижды. Один раз при мне, оттуда я и узнал, собственно. Хуже того, кажется, отчаявшись добраться до Миши напрямую, они решили добраться до парня через его семью… Причем… Исходя из их информированности… В общем, мы решили, что им кто-то сливает информацию. Кто-то свой. Более того, тогда, девять лет назад, в операции принимали участие ФСБешники… Я не знаю точно, какой у них в этом был интерес, да и Ильинский не знал – не его погонов дело было, ни тогда, ни сейчас… Но я никогда ЭТИМ не доверял. Я не знаю их игр, зато точно знаю, что, такого как Миша, им разменять, как мелкую фигуру, ничего не стоит. Вот такая петрушка, - полковник внимательно посмотрел на Диму. - Почему он не сказал мне? – Фил был ошарашен не только свалившейся на его голову информацией, но и… скрытностью друга. На Михея это было совсем не похоже. Петр Сергеевич пожал плечами: - Зачем? Чтобы и тебя во все это втянуть? Филиппов, ты извини, конечно, но конспиратор из тебя, с твоим взрывным характером… Если бы у меня был выбор, я бы выбрал кого угодно, кроме тебя! Но сейчас у меня выбора нет. Дима вопросительно посмотрел на полковника. - Значит так. Миша Ильинский жив. Он в больнице. Состояние критическое, но шансы у него есть. Только знать об этом не должен никто. НИКТО! Ты понимаешь? Ни мать Миши, ни Валентина, ни ваши с Ильинским коллеги – НИКТО! От этого сейчас напрямую зависит Мишина жизнь. Если те узнают… Они его в покое не оставят, наоборот - воспользуются случаем и добьют наверняка. - Петр Сергеевич, Вы же не думаете…? – Фил не закончил, но полковник понял, что он имеет в виду. - Филиппов, я ничего не думаю. Пока. Но, чем меньше народу об этом знает, тем больше у Ильинского шансов выжить! Мы не знаем, откуда бандиты получали информацию. А если это не крыса? А если это жучок? Камера, стоящая где-то в здании? У Миши дома? Мы не знаем… Любой, кто будет знать, что Миша жив, может его выдать. Не обязательно словами… Поведением своим! Если его мать не заплачет на похоронах… Если ты не нажрешься в задницу на поминках… Если Птица не пустит скупую слезу… Понимаешь, любое из этих если может сейчас стоить Ильинскому жизни! И не только ему! Я уже тебе сказал, что ОНИ заинтересовались Мишиной семьей… Ты готов рискнуть, капитан? Дима опустил голову. Он понимал, что полковник прав. Но понимал он и то, как сейчас плохо маме Михея, Машке, ребятам – всем, кто был знаком с жизнерадостным обаятельным парнем. Сможет ли он врать, глядя им в глаза? Видеть их горе, знать, что может его облегчить, шепнув всего два слова: «Он жив» - и не делать этого… Сможет ли он? Должен! Миша спас его! Он должен спасти Михея! Даже, если для этого придется сделать больно другим людям, близким Михе людям… Но, если нельзя по-другому, он должен! Как бы его – Фила – не ломало, как бы не было жалко этих людей, но если он не сможет этого сделать, они все, и он в том числе, потеряют Мишку навсегда! Поэтому он должен! Должен Ильинскому! Должен им! Должен себе! Филиппов поднял глаза на Волынского: - Я понял, товарищ полковник. Вы правы. Никто не должен знать о том, что Михей выжил… Я сделаю все, что от меня зависит! - Хорошо. Выучи наизусть то, что я сказал тебе тогда: Ильинский умер у тебя на руках еще до приезда скорой. Затверди так, чтобы после литра водяры, проснувшись посреди ночи, ты мог это озвучить. И самое трудное, не просто выучи, а поверь в это. Ты должен не просто рассказывать эту версию. Ты должен нажираться в барах, рыдать на похоронах, кидаться с кулаками на Коржова – вести себя так, как вел бы себя, если бы действительно потерял напарника. Фил кивнул, потом грустно усмехнулся: - Можете быть спокойны, Петр Сергеевич, это как раз не составит труда. Мишка все равно на пороге жизни и смерти, а Коржов – гнида - в этом виноват! Или вы думаете, что для меня в порядке вещей, когда у меня изрешечённый пулями друг на руках кровью захлёбывается? Начальник понимающе кивнул: - Ладно, поехали в отдел…***
День спустя. Филиппова знобило. Он поднял воротник темного пиджака и втянул голову в плечи. Погода была достаточно теплая, светило солнце, впрочем, на старом кладбище деревья давали много тени, поэтому обстановка все равно казалась мрачной. Хотя, кого он обманывает? Дело, конечно, не в погоде и не в тенях... Дима поднял на минуту глаза. Напротив него стояла Мишина мама. Женщина очень изменилась за эти неполных три дня - казалось, из ее лица в мгновение исчезли все краски, а из тела удалили все кости, и сейчас она не оседала на землю только потому, что с двух сторон ее поддерживали дочери. Маша тоже выглядела очень плохо, но держалась все-таки получше. Кристина, пожалуй, пережила смерть брата легче всех, впрочем, капитан понимал, что внешнее впечатление может быть обманчивым. Коллеги постарались по-возможности снять с семьи Ильинского все хлопоты, связанные с его похоронами, хотя Фил знал, что иногда именно дурацкая бумажная волокита - единственное, что не дает тебе сойти с ума, что заставляет хоть как-то держать себя в руках, вставать, идти куда-то, говорить с людьми, а не раствориться полностью в своей боли. ...Так было ТОГДА - с Жанной. Родители девушки жили далеко от Питера, поэтому именно Диме, хоть он и был на тот момент уже бывшим мужем, пришлось взять на себя все хлопоты, связанные с похоронами, да еще и с приездом и размещением Жанниных родных. Это было очень тяжело, даже противно в чем-то, тем более, что мать женщины не скрывала, что винит в смерти дочери именно Филиппова, но, тем не менее, это было тем якорем, за который он держался первые дни, чтобы не сойти с ума и не уйти в запой, из которого уже, возможно, не удасться вернуться... Маша взглянула вдруг на мужчину и он поспешил отвести глаза. Рядом всхлипнула Женька, краем глаза Дима увидел, как Антон приобнял подругу и сжал ее руку. Лернер, наверное, был самым выдержанным из них... А может быть, просто они с Мишкой были слишком разными. Михей - яркий, подвижный, нервный, открытый, не прочь иногда подшутить... В чем-то бесцеремонный, но очень искренний. К тому же, детство Ильинского прошло на улице, что тоже наложило отпечаток на его характер. Тоха же - скромный, собранный, интеллигентный, хорошо воспитанный... "Мальчик из хорошей семьи" одним словом... Кстати, Михей вырос без отца, а Тоха-Джан - без матери, Фил только сейчас об этом подумал... Такие вот две противоположности. Нет, конечно, Антон хорошо относился к Михе, всегда был готов его поддержать... Но, возможно, такой крепкой дружбы, как у Мишки с Филом, у них не было... А может быть, Лернер просто лучше других привык и научился скрывать свои чувства. Саша стояла, чуть спрятавшись за Филиппова и интенсивно хлюпала носом. Младший лейтенант стеснялась своих слез, но сдержать их не могла - девушке еще не приходилось терять друзей. Для нее - самой молодой из команды - это оказалось наиболее пугающе. К тому же Бойко на самом деле подружилась с Михеем, вот они-то как раз были очень похожи друг на друга, и сейчас она не просто оплакивала коллегу, не просто остро ощущала, что каждый из них однажды может оказаться на его месте, - она рыдала над погибшим другом. Наверное именно Сашку Филу было жаль больше всех. Мало того, что она больше других, если не считать его самого, была привязана к Ильинскому, так деятельная девушка еще и наверняка винила отчасти себя в произошедшем. Также, как и Филиппов. Да, ее там не было, но дело это они начали расследовать вместе, именно Саша отпустила Михея на встречу с Темой-Дантистом одного... Она, конечно, не могла бы ничего сделать, но Фил, как никто, понимал, что иногда это не имеет никакого значения: все равно "если бы..." не отпустит тебя и будет заставлять просыпаться в холодном поту. Татьяна стояла чуть поодаль, рядом с Валентиной Павловной и Волынским. Девушка вообще не была очень эмоциональной, но тут даже у нее в глазах Фил заметил несколько слезинок. Да что Птица?! Даже у Калитниковой глаза подозрительно поблескивали. Капитан бросил быстрый взгляд на тело в гробу - лицо Миши было очень спокойным и серьезным, каким почти не бывало при жизни. Было что-то сюрреалистическое в том, чтобы смотреть на тело Ильинского, лежащее в гробу, и в то же время знать, что Мишка сейчас лежит где-то в больнице, обмотанный кучей трубок и подключенный к медицинским аппаратам. Филиппов точно не знал, как полковник организовал это, но догадывался, что, если с помощью грима можно сделать очень похожими двух живых людей, наверняка превратить какой-нибудь похожий по комплекции невостребованный труп в "капитана Ильинского" не составило для профессиональных гримеров такого уж большого труда. Чуть поодаль стояло несколько смутно знакомых Филу парней. Кажется, кого-то он даже видел среди футбольных фанатов - дружков Темы... Впрочем, парни вели себя очень тихо и явно были подавлены, как и все присутствующие. Возможно, они знали Михея при жизни - он одно время в юности был не самым законопослушным гражданином, - а может быть, просто пришли отдать дань уважения человеку, который, даже оказавшись "по другую сторону закона", пытался всеми силами предотвратить бойню, не забыл старой дружбы и бросился спасать Дантиста, поплатившись за это собственной жизнью. Народу собралось очень много: почти все сотрудники ГУВД, кто не был на дежурстве в этот день, пришли сюда - почтить память капитана Ильинского. Жизнерадостный парень, несмотря на глупости, которые он иногда откалывал, был всеобщим любимцем. Всем казалось, что то, что происходит сейчас, - просто какое-то недоразумение, что Михей сейчас сядет в гробу и, жутко довольный произведенным эффектом, заявит: "Ха, испугались?! Вот! Будете знать, каково без меня!"... Да, полицейских иногда убивают, но ведь не их Миху же! Фил чувствовал себя отвратительно - он знал то, что могло облегчить скорбь стольких людей... И не смел, не имел права не то, что сказать, но даже намекнуть им... Дать хоть какую-то надежду на то, что Михей жив. Господи, когда же закончится эта пытка!***
Дима еле дождался, когда на гроб упадет первая горсть земли. Все. Кончилось. Теперь можно, наконец, хотя бы отойти подальше. Филиппов развернулся и быстро пошел по тропинке в сторону ворот. Немного отойдя, он свернул на траву и прислонился к старому дереву. За спиной раздались залпы салюта - Михаил Ильинский был офицером и погиб на службе, ему положены все воинские почести. Диму нагнал Антон Лернер: - Фил, ты поедешь на поминки? Перед Кристиной как-то неудобно... - Тохе тоже явно не хотелось ехать туда, но и оставлять сейчас родных Ильинского одних он также считал неправильным. - У Михея хорошая семья, они поймут, - Дима чувствовал, что больше он этого не выдержит. - Фил, да не вини ты себя, - Лернер пытался, как мог, поддержать товарища. - Ты бы все равно его не остановил. Если Михей что придумывал, его уже было не переупрямить... Да, в этом Тоха-Джан прав, Мишка умел загораться идеями и воплощать в жизнь самые, казалось бы, фантастические из них... Дима вновь почувствовал, что горло перехватило от подступающих слез, он судорожно вздохнул: - Ох, курить-то как хочется... - Я только сейчас понял, когда закопали... что все... его больше нет... - Тоха смотрел куда-то мимо Фила. - Чего они там так долго-то, а? - Филиппову хотелось наконец покинуть это место. - С родственниками разговаривают - женщинам легче понять друг друга, - Антон тоже явно хотел бы побыстрее уйти отсюда, но считал, что необходимо "держать лицо". В кармане у Филиппова зазвонил телефон: - Да, - собственный голос казался чужим, - я понял, выезжаю, - он обернулся к коллеге: - меня на труп вызывают, Князев уже там. Шахерезаде скажешь? - Дима мотнул головой в сторону женщин. - Да, - Лернер согласно кивнул. - ...И Женю подождешь, - закончил Фил, развернулся и быстро пошел к выходу с кладбища.***
Никогда еще капитан Филиппов не был так рад новому трупу...