S-x Factorial

Нет ничего лучше прогулки после съёмок, когда город уже светится огнями где-то ещё, а вы уже ушли с самых шумных посиделок в мире и просто гуляете по берегу рядом с морем. Осомацу не сомневается ни секунды - у него тут замечательный отдых: в руке последняя наполовину полная банка пива, рядом бредёт один из братьев и всегда готов поймать его, в лицо дует вечерней прохладой... Осомацу не боится в своём почти что пьяном состоянии забираться на ограду и шагать по ней, хотя каждый следующий шаг, если он сделает его мимо, может привести к падению. А море никого не пощадит. Самое время спросить "кто тут пьян от жизни?" и ответ будет слишком очевиден. - Эти ночи такие замечательные! - он делает очередной шаг и безумно хохочет. - Ничего в мире не может быть лучше таких вот поздних прогулок после выпивки или с ней же! Шаг, наклон в сторону, две секунды между ожиданием потери равновесия или обретения точки опоры. Долгие, как вечность. Брат протягивает руку, готовый схватить за худи и тянуть на себя, чтобы предотвратить падение. Осомацу словно не замечает этого. Снова ловко (слишком ловко для пьяного) переставляет ноги и ускользает от чужих рук. Его равновесию снова ничего не грозит. - Брат, это не... это опасно! - взгляд со стороны, испуганный, хоть и впечатлённый легкомысленностью шагающего по краю старшего. Если он не успеет в следующий раз... Осомацу опять смеётся. А когда его немного отпускает после очередного глотка из банки, теперь ещё более пустой, он усаживается на ограждение и смотрит в такие же чёрные глаза, как у него самого. Красный то ли от выпивки, то ли от какой-то почти интимности момента этого взгляда - он не так часто смотрит на братьев прямо, а не искоса, со смехом и чувством превосходства в душе. - Карамацу, я т-тя умаляю, - улыбается, коверкая слова. - Я не собираюсь умирать. То есть, я мог бы? Но ведь всё вернётся назад в новом эпизоде. Никто не может умереть насовсем, не в этом аниме... Осомацу хихикает по этому поводу снова и делает ещё один глоток, а когда опять смотрит на Карамацу, встречает во взгляде брата тоску, боль и непонимание. - Да, но... - у младшего что-то замирает внутри. То ли перехватывает дыхание, то ли ему кажется, что останавливается сердце. - Но ты всё же чувствуешь боль, когда умираешь. Карамацу знает, о чём он. В сценарии много сцен, при съёмках которых его буквально заставляют почувствовать смерть. Он почти утонул, его как-то ловили и избивали хулиганы, он становился объектом нападок Ичи, его чуть не поглотила разросшаяся до неимоверных размеров самооценка Чоро... Кому как ни ему знать, что значит умереть в шоу? Тем более, что оно закончилось ещё за пару часов до братской попойки. Сейчас не шоу, сейчас - жизнь, и если Осомацу реально упадёт, его не спасёт ничего. Карамацу не даст этому случиться. У него хватит сил позаботиться о брате, у него должно хватать на это сил и решимости, он... Он не должен попадаться под гипноз якобы безразличных чёрных глаз. Он не должен верить кривоватой улыбке-ухмылке старшего пьяного полудурка. У него не должна кружиться голова, когда старший брат подманивает к себе и целует. Без причины, без предисловий. - Это тоже больно, да? - Осо впервые прекращает хохотать и опять смотрит прямо. Это в нём - худшее: он не способен остановиться. - Ты сейчас скажешь, что умер, да? - Это не шоу, брат, - Карамацу прикасается к губам и неожиданно понимает - Осомацу, предсказывающий его следующую реплику, прав. Хотя обычно это все остальные обычно кривятся в сторону второго и говорят "Братец, больно!", сейчас он реально это чувствует. - Мне ведь и правда... Ветер уносит эти слова. У Осомацу до сих пор шоу и выпивка в руках. Наутро он не вспомнит. Наутро они оба забудут.