Байки из некронского склепа

      В одной сложной и затяжной военной кампании ресурсы Империума подходили к концу. Лобовые атаки не помогали, фронт постепенно продавливался врагом, и не абы каким. Некроны! Решила инквизиция использовать убийц. Отобрали нескольких, зато самых смертоносных, чтобы смогли проникнуть на Монолит — базу врага, — и убить немесора. Они должны были атаковать по очереди, чтобы не мешать друг другу, ведь всем известно, какие у убийц жестокие нравы и завышенные самооценки. Если встретятся, обязательно передерутся. Но писцы Муниторума опять что-то напутали…       И вот пятеро головорезов из самых суровых культов и полков встретились на одном из перекрестков гробницы. Буйный эверсор в маске-черепе сжимал игломет в трясущихся от ярости руках. Наркота била ему в башку, поэтому он поскорее хотел кого-то замочить. Убийца Культа Смерти сливалась с темнотой в своем облегающем костюме, лишь глаза в прорезях жадно блестели. Космодесантник из Караула Смерти держался настороженно, хотя не позволил напрячься ни одному мускулу в теле. Катачанец в красной бандане на голое тело и голову появился из темноты на пару с кадианским касркином.       Воздух сгустился. Невероятно опасные противники разглядывали друг друга. Глаза словно пронизывали доспехи, видели анатомию, все уязвимые места и органы. При должной концентрации такие взгляды пробивают стены и прожигают фронтальную броню Лэндрейдера. Об обычном человеке и говорить не стоит. Если бы мимо пролетела муха, ее бы просто растерло в пыль. Да что там муха, не выдержал бы даже машинный дух бомбардировщика, и он бы ушел в штопор!       — С дороги! — закричал эверсор, разбрызгивая ядовитую слюну из-под шлема. — Я самый сильный и свирепый из вас, поэтому это мое дело. Я самый достойный! Голоса в моей голове говорят мне прикончить его как можно скорее. Убить! Убить! Любого, кто встанет на моем пути, я разорву. Никто не сравниться со мной в скорости и жестокости. Я за секунду могу убить пятерых одним движением! Одного пальца!       С каждым мгновением простоя он дергался все сильнее, будто от задания зависела его жизнь. Ах да, это его единственное предназначение. Кажется, за невыполненное задание им взрывают головы.       — Боюсь тебя огорчить, коллега, — раздался сладкий голос убийцы Культа Смерти. Мужчины уставились на крутые бедра в латексе, только над эверсором похоть была не властна, он представлял, как когти на перчатке расчленяют присутствующих. — Ты силен, это очевидно всем, но слишком нетерпелив. В деле убийства необходим холодный разум. Да, за секунду ты можешь уничтожить пятерых, но не думай, что ты сильнейший. Я сделаю это так же быстро и при этом изящно, достойно картин лучших портретистов. И успею одарить каждую жертву улыбкой.       — Что за детские забавы на войне? — грубо вступил в разговор десантник. — Красоте и изяществу здесь не место. Имеет смысл лишь эффективность. Я должен выполнить это задание, как самый опытный и умелый. Не забывайте, что я Астартес, а значит старше и мудрее всех вас. А ты, культистка, вы лишь поклоняетесь смерти, но мы ее верные стражи. Караул Смерти. Мы встречаемся с ней каждый день, она наша мать и главный наставник. Мы ее вестники и в искусстве убийства ксеносов со мной не сравнится ни один из вас. Одним болтом я могу уничтожить целое отделение противника, а взмахом пиломеча зарубить двух предателей из Черного легиона!       — Ты поминаешь смерть? — хмыкнул катачанец. — Но ты и понятия не имеешь, что такое родиться на мире смерти. Родиться там, где смерть — родной дом. Она дает нам кров, пищу, мы живем в ее объятиях, в которых каждую ночь она грозит задушить своих детей непрестанно растущими дикими лианами. Там каждое твое движение — это борьба за выживание, борьба со смертью. Одно неверное движение и — бац! Ты уже загибаешься от яда или в пасти какой-нибудь твари. Поэтому никто здесь не сравнится со мной в искусстве неожиданных нападений, охоты и убийств. Брат Караула, не полагайся сильно на пиломеч, он может и отказать. А вот мой катачанский Клык никогда не затупится. Затаиться в чаще, а потом вырезать взвод предателей, отыскивая бреши в броне, не так уж сложно. Им я могу даже вскрыть корпус вражеского Хищника и перерезать экипаж. А уж с шестиствольным стаббером мне нет равных.       Космодесантник угрожающе навис над мужчиной с полосами камуфляжа на лице, сжал эфес. Но речь еще не держал последний из собравшихся.       — Ты говоришь о мире смерти, но ты никогда не рождался в мире, где небо настолько ужасно, что хочется наложить на себя руки, — холодно и с расстановкой произнес касркин с настолько толстой и накачанной шеей, что, казалось, слова застревают там. — Существует участь хуже смерти и это поймет каждый, кто хоть раз заглянет в варп. А мы смотрим в Око Ужаса день за днем с самого рождения. С этим ужасом могут сравниться только наши тренировки. Лишь единицы становятся штурмовиками, но уже не боятся ничего. Ты силен брат, сильнее любого. — Обратился он к катачанцу. — Но ты должен уступить более опытному и подготовленному. Вы все хвастаете своим оружием, но я могу сделать все то же самое голыми руками. Наша школа боевого самбо самая сильная в Галактике. Скрутить в три погибели вражеского терминатора? Не проблема для человека с третьим разрядом мастерства. Я даже хелбрута могу заломать…       Головорезы приготовились на практике выяснить, кто самый-самый, но тут появилась цель задания. Обсидиановая дверь отъехала в сторону, неспешно вышел немесор. В руках нечто похожее на дымящуюся чашку рекафа, на плечах полотенце. Он казался застигнутым врасплох. Или не выспавшимся.       — Это что, дипстрайк? — проскрежетал некрон, звуковые схемы придали голосу нотку удивления.       Вместо того чтобы ответить, эверсор прыгнул на ксеноса и одним ударом оторвал голову. Следом юркнула культистка, перерубив мечом поясное сочленение. Голова откатилась в конец коридора, половины туловища украсили пол причудливыми скульптурами направления «модерн». Космодесантник и катачанец набросились на верхнюю часть, личные клинки кололи прямо в символ Триархии. Посыпались шестеренки и железные перемычки, смазка залила обсидиановые плиты. Касркин выполнил перекат и навалился всем телом на ноги некрона, провел болевой. Сначала поломал коленные суставы, потом, от нечего делать, каждую фалангу пальцев.       — Я первый его убил! — объявил эверсор, выбрасывая расцарапанную голову немесора.       — Если ты не заметил, то мой меч коснулся его корпуса быстрее, — запротестовала поклонница старухи с косой.       Мужики тоже хотели что-то сказать, доказать, что лишь с их помощью одолели вражеского генерала. Но тут под ногами прокатилось два небольших предмета. Шорох, похожий на бег камешков по склону, остановился. Гранаты? Нет, слишком маленькие.       Десантник нагнулся.       — Это просто кости.       — Чьи? — не понял касркин.       — Да нет же, просто пара игральных костей. Показывают две шестерки.       — И что это значит?       Внезапно поднялся сквозняк, перекресток озарился зеленоватым свечением. Немесор восстал, как ни в чем не бывало.       — Это значит — реанимационные протоколы.       Некрон посмеялся, пробудил Монолит и выиграл турнир.