Бесконечно тоскливые ночи, Телефонный звонок как инъекция морфия, Как мне увидеть тебя среди прочих? Всё случится после, если случится «после»*
— Андрей, я дома, — Валентина сняла туфли и прошла в комнату к сыну. — Андрюш, у нас есть час на сборы. Подросток оторвался от компьютера и непонимающе посмотрел на мать. — В смысле? Мы куда-то уезжаем?! А почему так внезапно? — Сын, так сложились обстоятельства. Какое-то время ты поживёшь не дома. — Я к нему не поеду! Мама, я не поеду к отцу. Ты же с ним договорилась, да? Мама, я ему не нужен! Я же инвалид, калека, — Андрей со злостью стукнул по подлокотникам кресла. — «Ненужный и безнадёжный» — зло и очень похоже мальчик изобразил отца. — Андрей… — Да что «Андрей»? Папа ко мне всего два раза приезжал после того, как я… И не надо врать, что у него работа! У тебя тоже работа, поважнее его. Мам, он меня бросил! А ты просишь у него помощи… Тоже хочешь от меня избавиться? Мешаю? — Сын, ну что ты такое говоришь? — Валентина откровенно растерялась. Она не ожидала такой гневной тирады от сына, это было совсем на него не похоже. — Ты же знаешь, что ты — самое дорогое, что у меня есть. Папа тебя очень любит, он переживает и реагирует соответственно. Думаешь, он остался в стороне? — Ага. И от большой любви ты отсылаешь меня подальше. Отцу отомстить хочешь? Чтобы он со мной понянчился, как ты? — парнишка никак не хотел успокаиваться. Всё, что копилось несколько месяцев в его душе, получило выход. Хотя Андрей прекрасно понимал, что говорит ужасные вещи, но остановиться не мог. — Мам, да он тебя во всем винит! Меня это бесит. Тупо бесит. Думаешь, я не знаю, что вы развелись? Знаю. И что у отца другая женщина тоже, — мальчишка продолжал говорить, словно обвиняя и защищаясь одновременно, не замечая, как меняется в лице мать. — У тебя на сборы минут двадцать. Бери самое необходимое, сумку я сейчас принесу, — Калитникова вышла из комнаты, оставив претензии Андрея без внятного ответа.***
— Мам, извини меня. Я тут такого тебе наговорил, — Андрей въехал в комнату, чувствуя себя крайне неловко и виновато. Напряженная спина матери, идеально прямая, подействовала сильнее крика или пощечины. — Просто я нифига не понимаю, что происходит. Всё было нормально, а тут так резко куда-то нужно уезжать. Кстати, куда? — Нам в Петроградский район. Приморский парк Победы рядом, помнишь, мы туда года два назад ездили? — Угу. — Ты прав, сын. Я должна была тебе объяснить. Андрюш, это связано с моей работой. У меня серьезные проблемы и я боюсь за тебя. Поэтому хочу, чтобы ты немного пожил не дома. А в более безопасном месте, — Валентина говорила спокойно, но по-прежнему не отходила от окна и не оборачивалась к сыну. Женщина не видящим взглядом смотрела в темноту двора, снова и снова мысленно прокручивая свои действия. Ей всё время казалось, что она что-то упускает. А что именно, понять не получалось. — Я его ненавижу, мам. Как будто я уже не человек, не его сын, раз не могу ходить… Но если так надо, то я поеду. И сделаю, как ты хочешь. Не переживай, ладно? Убежать точно не смогу, — подросток криво улыбнулся и обнял мать, утыкаясь лицом куда-то в бок. — Поехали, Андрюш. Ты вещи собрал? — Да, самое нужное, — Андрей откинул с лица порядком отросшую челку и стал перечислять: Шахматы, толстовку с Микки Маусом, планшет, нетбук, плеер и телефон. Наушники взял… Подожди, кое-что забыл. И парнишка порулил в комнату, ругая себя за забывчивость. Валентина, тихо ступая, прошла следом. Спустя несколько секунд она развернулась и в пару шагов оказалась в своей спальне, сдерживая подступившие слёзы. Андрей снял со стены их совместное фото, сделанное за пару недель до трагедии и, задумчиво коснувшись рамки, стал убирать в рюкзак.***
Вернувшись в пустую и темную квартиру, Валентина Павловна какое-то время просто сидела в прихожей на тумбочке, не в силах банально разуться и пройти. В голове звучали обрывки разговоров, случившихся за день. Особенно впечатлил скандал с бывшим мужем — Иван ни в какую не хотел помогать, пришлось перейти к угрозам — полковник вполне могла «натравить» на экс-супруга не одну проверку, которая бы попортила ему порядочно крови и нервов. В итоге, он согласился, клятвенно пообещал, что Андрея не оставит одного и вообще, позвонит племяннице Оксане. Она будет сидеть с двоюродным братом в его отсутствие. На взрослую уже барышню — недавно отметившую двадцать восьмой день рождения, можно было положиться. Хотя бы с этой стороны всё складывалось вроде как удачно. Андрюшка, правда, продолжал разговаривать с отцом сквозь зубы, но Валентина надеялась, что ее умный мальчик все-таки поймет — так нельзя. Спать не хотелось совершенно, хотя ещё вечером казалось, что она уснет, едва прислонится к чем-то мягкому. Калитниковой очень хотелось поскорее пережить эту ночь, дождаться утра и поехать в главк, начать действовать. Бездействие медленно разрушало, и физически, и морально. Но нужно было прожить эти несколько часов, выдержать одиночество и сильно царапающее чувство вины. А ещё на плечи давила ответственность — на этот раз Валентина просто не имела права на ошибку, неверный шаг. Рисковать жизнью ребенка и своими близкими она хотела меньше всего. В темной комнате ожил так и не выключенный компьютер. Короткий звук оповестил о том, что на электронную почту пришло сообщение. Полковник, машинально скинув туфли, прошла к мерцающему экрану и пару раз кликнула мышкой. В окошке засветилось сообщение, от которого по спине прошлись колючие мурашки и внезапно охватила противная слабость. Опустившись в компьютерное кресло, Валентина еще раз вчиталась в месседж:«Игра началась. Тебе меня не поймать. Жди сюрпризов».
— Чёрт…