Dance Inside

В субботу мы с Виком поехали на озеро. Сегодня утром у Вика оставалось совсем немного работы на ферме, так что у него был целый день, чтобы делать все, что пожелает, и он решил начать заниматься домиком на дереве. Я пошел с ним, полный желания помочь. Мы снова воспользовались квадроциклами. К моему сзади был присоединен небольшой прицеп, чтобы уместилось все, что нам нужно. Сейчас это все было вынуто оттуда и разложено по земле, готовое к использованию. — Итак, с чего начнем? — поинтересовался я, глядя вверх на ветки дерева. — Мне надо выяснить, какой длины должны быть доски пола. Я заберусь наверх, а ты дашь мне пару досок, ладно? — попросил он. — Хорошо, — я кивнул. Молча, я смотрел, как Вик взобрался на дерево. Я ничего не мог поделать с тем, что теперь замечал какую-то неловкость между нами. И я не был уверен, было ли это только с моей стороны. Хотя, возможно, это паранойя. Вся эта история с фанфиками все еще смущала меня и заставляла бояться, что правда обо мне может раскрыться. А я совсем не был к этому готов. Когда Вик устроился на ветках, я протянул ему одну из досок. Он взял ее и разместил вверху одного из разломов. — О, прекрасно, они достаточно большие. Правда большую часть из них все равно придется обрезать. Можешь кинуть мне карандаш, бумагу и рулетку? — спросил Вик. Найдя в пакете то, о чем он просил, я задумался о том, чтобы и правда подбросить все это. Однако зная мою удачу, я либо попаду в Вика, и он упадет с дерева, либо мне вообще не удастся подкинуть это достаточно высоко, так что в конечном итоге я решил взобраться на дерево сам. Плюс, я хотел быть там, чтобы помочь ему. Я залез на дерево и устроился на толстой ветке прямо рядом с Виком. Он сидел на краю оставшейся без крыши части пола, для поддержки опершись на ветку, на которой сидел я. — Ты мог бы просто кинуть их сюда, — заметил он, забрав у меня пакет. — Ага, но кроме этого я хотел бы помочь, — проговорил я. Он просто слегка кивнул, ничего не сказав. Это был тот самый момент, когда я осознал, что был не единственным, кто чувствовал себя неловко. Он определенно вел себя иначе. Вчера казалось, что все в порядке, даже когда он смеялся надо мной, сейчас же он был слишком тихим. Может, это было немного эгоистично с моей стороны — думать, что это все из-за меня, — но я не мог понять, почему бы еще ему быть таким молчаливым. Он все еще был милым, но спокойнее и вежливее, чем обычно. Я смотрел на него с любопытством, пока он мерил то, что ему нужно, и записывал результаты на бумагу. Ему явно было неудобно со всем этим в руках. — Давай я буду записывать твои измерения? — предложил я. — Я справляюсь, — ответил он, тряхнув головой. — Окей, — тихо пробормотал я. Я сидел там, продолжая наблюдать. Я хотел бы иметь возможность сделать что-то вместо того, чтобы быть совершенно бесполезным. Вик отодвинулся от меня, вдоль разломанных досок, продолжая изменять их. Я не говорил ничего, как бы я делал обычно. Вместо этого, вся моя болтовня оставалась в моей голове. Я все равно всегда говорил самые глупые вещи вслух. Но я все еще волновался о том, что происходит в его голове, и то, что я держал все эти волнения в себе, только добавляло нервов. — Ты же не сказал моему отцу о том, что прочитал вчера вечером? — наконец, решился я. Вик взглянул на меня, прежде чем продолжить свое занятие. — Успокойся, я же сказал, что никому не расскажу, — ответил он. — Я знаю, но ты друг моего отца. Разве ты не должен вроде как, рассказывать ему все? — уточнил я. — Поверь мне, — усмехнулся он, — я не рассказываю ему о множестве вещей. — Вроде чего? — переспросил я. — Неважно, — Вик покачал головой. — Я умею хранить секреты. Особенно если ты хранишь один обо мне, — сказал я. Я не был уверен в том, что хотел услышать. Может быть, если бы я знал что-то о Вике, было бы проще знать, что он хранит мой секрет. И все равно он не ответил, только добавляя неловкости в ситуацию. Он просто сконцентрировался на том, чем был занят. — Ты упадешь, если продолжишь пытаться жонглировать всем этим. Дай мне, — сказал я и потянулся к нему, но остановился, стоило ему заговорить. — Ты знаешь, я, вероятно, мог бы сделать все это сам. Тебе не нужно быть здесь, — четко сказал он. Это ранило. Все, что я хотел — это помочь, в конце концов, весь этот маленький проект с домом на дереве был для нас двоих. Но он не хотел, чтобы я был здесь, и я знал, что это потому, что я теперь вызывал у него неприязнь. И это ранило даже сильнее от того, что он мне нравился. — Тебе не нужно придумывать оправдания, чтобы избавиться от меня. Хочешь, чтобы я ушел? Хорошо, я ухожу, — сказал я. — Нет, я не имел в виду… — он остановился, вздохнув, глядя на меня. — Тогда что же это? Потому что прошлым вечером ты смеялся надо мной, а сейчас ты даже не смотришь на меня. Я знаю, что-то, что я пишу, странно и… — Это не странно, — прервал он. — Тогда что? — спросил я нетерпеливо. — Ничего. Просто забудь. Оставайся тут и помоги мне, — сказал он и то, как он говорил, было гораздо милее, чем раньше, но я уже был на грани того, чтобы заплакать от обиды, так что не хотел оставаться рядом. — Я так не думаю, — пробормотал я. Желая убраться подальше от него так быстро, как это вообще возможно, я сделал то, что делал сотни раз прежде и спрыгнул прямо с ветки на землю. Только вот в спешке я зацепился за одну из ветвей. — Блять! — ругательство звучало странно, вылетев из моего собственного рта. Я никогда не матерился. — Ты в порядке? — позвал Вик сверху. Я не ответил. Подняв разодранную футболку, я посмотрел на длинную тонкую линию, расчерчивающую мой бок. Царапина не была глубокой, но кровоточила. Вик спрыгнул вниз, приземлившись прямо передо мной. — Я спросил, все ли в порядке. Ответь мне, — потребовал он. — О, не надо сейчас включать взрослого, — возмутился я. Он закатил глаза и, честно говоря, это волновало меня больше. Он был таким милым все это время, и сейчас вел себя как придурок. — Дай мне посмотреть, — сказал Вик. — Я в порядке! — воскликнул я, опустив футболку. — У тебя на футболке кровь, — заметил он. — Я сказал, я в порядке! — снова прокричал я. Я промчался мимо него к одному из квадроциклов. Я завел его, готовый просто убраться оттуда. Он действовал мне на нервы, но еще больше я смущался. — Ты не можешь подождать всего секунду? — спросил он, перекрикивая звук мотора. — Мне не нужна твоя помощь. Тебе не нужна моя — мне не нужна твоя, понял? — припечатал я и уехал. Я не так часто выходил из себя, но когда это случалось, это было как взрыв. Я не мог успокоиться. Так много вещей было у меня в голове, вроде того, что Вик чувствовал отвращение ко мне теперь или того, что он мог в любой момент рассказать все моим родителям. От нервов сводило живот. Я мог слышать Вика, следующего за мной. Я хотел, чтобы он просто остановился, потому что я был и без этого достаточно смущен и не нуждался в его насмешках. Он просто говорил мне убираться, а потом сам преследовал. Это не имело смысла. Он был, видимо, еще одним гомофобом, и только больше убедился в этом, когда ушел прошлым вечером. Я проехал мимо амбара и направился сразу к дому. Вся семья была снаружи. Мама с папой пили прохладительные напитки на крыльце и следили за детьми на качелях. Я остановил квадроцикл и немного отвернулся от них, держа руку в том месте, где футболка была порвана и запачкана кровью, чтобы избежать вопросов. — Уже вернулся? — спросил отец. — Мне надо в уборную, — ответил я и, формально, это не было ложью. Мне надо было промыть рану. Я зашел в дом, как раз когда Вик тоже затормозил возле него. Я остановился за закрытой дверью, чтобы слышать, что он собирается говорить. — Ты тоже вернулся? — я услышал, что сказал отец. — Да, сломал карандаш. Надо взять новый, — ответил Вик, и я был благодарен, что он соврал. Я поднялся по лестнице раньше, чем Вик вошел внутрь. Пройдя в ванную, я посмотрел на себя в зеркало. Полагаю, порез не выглядел очень плохо: всего лишь слегка кровоточил. Я буду жить. — Ты в порядке? — в дверном проеме появился Вик. Черт, мне стоило закрыть дверь. — Все хорошо. Оно заживет, — сказал я упрямо и опустил футболку. — Рану надо промыть и закрыть повязкой, — настаивал он. — О, городской мальчик не знает, как это пережить, — припечатал я. — О, деревенский мальчик заработает заражение с таким отношением, — вернул он. Тишина. Я был взбешен. Вик раздражал меня. Я его не понимал. — Что случилось с пре… — он кашлянул. — Ох, с милым парнем, которого я встретил, когда только приехал сюда? — Я могу спросить то же самое, — парировал я. — Я первый спросил, — проговорил он. Комментарии вроде этого заставляли меня задуматься, на самом ли деле ему тридцать пять. — Милый парень, которого ты встретил, исчез, когда ты начал осуждать его, — сказал я. — Я не осуждал, — поспорил он. — Тогда зачем вести себя так странно после того, как узнал, кто я? — все еще не понимал я. — А кто именно ты? — спросил он. Я мог слышать толику умиления в его голосе. — Никто, — пробормотал я, отведя взгляд. Это было так тяжело: я еще никогда в жизни не говорил об этом и был напуган до мозга костей. Подобные разговоры делали все гораздо более реальным, и я знал, что после этого все изменится. Кто-то вроде меня не может просто быть геем на юге, чтобы не приходилось мириться с реакцией людей на это. Именно поэтому я молчал. Мой план состоял в том, чтобы скрываться до колледжа, когда я уберусь отсюда и смогу стать немного свободнее. — Все в порядке, — произнес Вик. Я ничего не ответил. Так и стоял с опущенной головой. Вик сделал шаг ближе ко мне и собрался поднять мою футболку, но я вцепился в его запястье, чтобы остановить. Я взглянул вверх, наши взгляды встретились. Его был мягким и понимающим. Мой, вероятно, показывал, насколько я на самом деле был напуган. — Все хорошо, — четко повторил Вик, и он явно говорил не только о порезе. Немного расслабившись, я отпустил его запястье и легким кивком позволил поднять мою футболку, чтобы Вик мог посмотреть на царапину. — А сейчас, тебе нужна моя помощь или ты справишься сам? — спросил он. — Со мной и так все будет хорошо. Я же сказал тебе, я в порядке. Всего лишь небольшая царапина, — ответил я. Закатив глаза и покачав головой, Вик повернулся к раковине, взял ватный диск и смочил его. Я мог остановить его и сделать все сам, но я очень не хотел говорить ему уйти. Он вернулся ко мне, и я позволил ему аккуратно стереть кровь. Я смотрел вниз на то, что он делал, но, в конце концов, закончил, глядя на его лицо. Его взгляд был опущен, сосредоточен на том, что он делал. Когда он неожиданно снова посмотрел вверх, я почувствовал, что мои щеки загорелись от того, что он поймал меня, следящего за ним. Вик прекратил протирать рану. — Мне не нравится этот грустный Келлин. Гораздо веселее насмехаться над тобой, когда ты в приподнятом настроении. Не переживай об этом, хорошо? — попросил он. — Хорошо, — кивнул я.— Спасибо. — Всегда пожалуйста, — ответил он. В последовавшей тишине я мог слышать свое собственное дыхание. Мы просто смотрели друг на друга, наконец-то успокоившись после нашей небольшой ссоры. Его глаза выглядели слегка предостерегающе, но кожа была мягкой, а губы полными. Я не осознавал, как странно было то, как я уставился на него или то, как он разглядывал меня в ответ. Раздался стук в дверь, и я инстинктивно отступил назад. Я посмотрел на дверь. Это был Купер, стоявший там, переминаясь с ноги на ногу. — Быстрее! — нетерпеливо прохныкал он. — Воспользуйся родительской, — прикрикнул я на него. Мое сердце билось с сумасшедшей скоростью. Я чувствовал себя так, будто был пойман за чем-то, чего мне не следовало делать, и это было глупо, потому что все, что я делал — это стоял здесь, и, да, я мечтал о том, что я хотел бы сделать с Виком сейчас, но этого никто не знал. Купер разозлился и исчез дальше по коридору. Я снова посмотрел на Вика, вздохнув с облегчением. Он ответил маленькой, но очевидно вынужденной улыбкой. — В общем, закрой порез повязкой, хотя бы на пару дней, — сказал он. — Ладно, — согласился я. — Я вернусь к дому на дереве и продолжу работать над ним, — сообщил он. — Окей, — я кивнул, немного грустно, потому что хотел быть частью этого. — Ты же собираешься поехать со мной и помочь мне, да? — поинтересовался Вик. — Ты продолжишь относиться ко мне так, будто я болен? — уточнил я. — Я не… — он остановился, вздохнув.— Просто закончи с приведением себя в порядок и присоединяйся ко мне там, ладно? Кивнув еще раз, я улыбнулся: — Хорошо.