Hurry Up and Save Me

Всю последующую неделю Иви провела у кровати брата, запрещая ему напрягаться. Первый день он находился в полубессознательном состоянии, что-то неразборчиво бормоча. Она как могла утешала его, ощущая себя, скорее, как заботливая мать, чем сестра. Джейкоб казался ей таким беспомощным, находясь в подобном состоянии, каким она его еще не видела. Девушка очень боялась, что психика Фрая была серьезно нарушена после пребывания в плену у Джека; ему постоянно снились кошмары, от которых он с криком просыпался, а успокаивался только, когда видел перед собой лицо любящей сестры. Он нежно сжимал ее руку, постепенно снова погружаясь в сон. Иви привела самого лучшего врача, которого смогла найти, чтобы тот обследовал брата. И облегченно вздохнула, узнав, что физически он скоро придет в норму. Но вот психически… тут нужно было время. Что ж, Фрай никуда не торопилась, да и она правда очень соскучилась по Джейкобу. Она сама решила убедиться, что с ним все в порядке, а заодно и вымыть его, избавляя от всей той грязи, которой он в прямом и переносном смысле был покрыт, больше месяца проведя в качестве заключенного Потрошителя. В иной ситуации сестра бы смутилась его наготы, но сейчас все, что ее заботило — это помочь брату снова стать прежним, помочь поправиться. Ей казалось, будто они и не расставались почти на целых 10 лет. Улыбка, тепло и забота, что дарила ему девушка, грели душу Фрая, помогая ему идти на поправку. Пока младший брат ел, Иви рассказывала ему о своей жизни в Индии — о том, чего не описывала в письмах. Порою он замечал ее грустный взгляд, но сестренка тут же меняла тему разговора, делая вид, что все хорошо. По окончанию недели парень уже чувствовал себя окрепшим, готовым к новым подвигам, как он сам шутил, за что получал легкий шлепок по затылку от старшей сестры. Ему было очень хорошо в ее обществе, но он не мог однажды не поинтересоваться: — Иви, я благодарен тебе за помощь и заботу, но разве тебе не нужно домой? Ты столько времени провела здесь, что я чувствую себя виноватым, вырвав тебя из родного гнездышка, отбирая тебя у собственной дочки. Кстати, как поживает моя племянница? — радостно спросил ассасин, отпивая немного теплого молока (ничего крепче ему сейчас пить не позволяли). Улыбка тут же пропала с лица девушки и сменилась унынием. Она отвела взгляд, смотря в стену. — С ней все нормально. Я никуда не уеду, пока ты полностью не поправишься. — Иви? — вопросительно изогнув бровь, чуть более требовательно спросил мужчина. На пару секунд между ними воцарилось молчание, а затем Фрай медленно произнесла: — Эмили больше нет. Как и Генри. Они сгорели в доме три года назад. Брат шокировано уставился на нее, невольно выронив стакан, который вдребезги разбился о пол. — Как? — только и смог вымолвить он, не обращая внимания на разлившееся молоко. Он даже не подозревал…все это время. — Зачем ты скрывала это? Неужели, как всегда, решила справиться с горем сама? Я думал, что среди нас двоих именно я — глупый. Тебе следовало скинуть этот груз со своих плеч, сестренка. — Я не могла. Каждый раз, когда я вспоминаю об этом, я…, — не сдержавшись, она зарыдала, закрывая лицо ладонями. Брат с сожалением посмотрел на нее. — Почему ты с тех пор так ни с кем и не сошлась? Пожалуйста, не говори мне, что ты решила замкнуться в себе. — А ты почему не сошелся? — в сердцах выпалила она, взирая на него успевшими покраснеть глазами. Джейкоб ничего не ответил, виновато опустив взгляд. — Прости, — всхлипнула старшая Фрай. — Рождение Эмилии далось мне нелегко… я очень долго мучилась, но почти ничего не помню. В общем, когда я уже оправилась, врач намекнул мне, что велика вероятность, что больше детей у меня не будет. Я, конечно, не верила в это, но как бы мы с Генри не пытались, все было тщетно. — Она вздохнула, смотря куда угодно, только не на брата. — От этого я еще больше дорожила своей малышкой. Но однажды…, — Иви постаралась не расплакаться и рассказать ему все, что произошло в тот роковой день, но под конец она уже не могла сдерживаться, вновь заливаясь слезами. — Мне было так одиноко. Впервые, я так остро ощутила отсутствие твоей поддержки, а мне ее очень не хватало, — всхлипывая, закончила девушка. — Иди сюда, — мягко сказал ассасин, откидывая край одеяла, приглашая сестру лечь рядом. Та замешкалась, но потом все же забралась на кровать, уткнувшись Джейкобу в плечо, и позволила себе еще немного поплакать. Все это время парень тихо шептал ей слова утешения, нежно поглаживая по волосам, пока близяшка не затихла, а ее плечи не перестали вздрагивать от рыданий. Оказалось, что она уснула. Это и не удивительно, если вспомнить, что она всю эту неделю оберегала его сон, а сама почти не отдыхала. Фраю стало немного стыдно, и он крепче прижал сестру к себе. — Поспи, Иви, я рядом, ты больше не одна, — он невинно поцеловал ее в лоб, не заметив, как и сам погрузился в объятия Морфея.

***

Иви открыла глаза, морщась, потому как солнце светило прямо ей в лицо. Девушка приподнялась на локте и обнаружила, что брат лежит рядом, мирно посапывая. Его рука почему-то покоилась на ее талии, а еще он опять, как в детстве, немножко приоткрыл губы, отчего тоненькая ниточка слюны поползла вниз, образуя на подушке маленькое мокрое пятно. Может, для кого-то это было не самым приятным зрелищем, но ее тридцатилетний младший братец выглядел так забавно и мило в сложившейся ситуации, что она прыснула в кулак, пытаясь подавить желание рассмеяться, но это было сильнее ее. Фрай залилась смехом, чем разбудила Джейкоба, который чуть ли не подскочил от громкого звука. — Что? Где? — сонно пролепетал он, быстро осматриваясь, пока не наткнулся взглядом на сестру. – Иви, что такое? — тон его был весьма недовольным. — Прости, братец, но ты очень смешной, когда пускаешь слюни, — ответила она сквозь смех. Парень смутился, но тут же делая вид, что не понимает, о чем она, беспристрастно заявил: — Я не пускал слюни. — Конечно, конечно, братик, — она глубоко вздохнула, наконец закончив смеяться. — Но я рад, что смог повеселить тебя. Интересно, ты все так же боишься щекотки? — на его лице появилась коварная улыбка, и пока Иви не успела увернуться, он схватил девушку за ногу, повалив на кровать, и начал безжалостно щекотать. Она вырывалась, захлебываясь смехом и извиваясь, в то время как Фрай продолжал терзать ее. — Все, все, сдаюсь! — ассасин замахала руками, и парень отодвинулся от нее. Признаться честно, она уже и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так беззаботно, как сейчас. Он улыбался, и она улыбнулась ему в ответ. — Спасибо. — За что? — удивился брат. — За то, что ты рядом. — Но ты тоже рядом со мной. Как бы я хотел, чтобы ты осталась со мной навсегда, — внезапно для себя самого выпалил Фрай, пожалев, что не прикусил язык. Но Иви постаралась быстро сменить тему. — Тебе сегодня не снились кошмары? — Кажется, нет. По крайней мере, я такого не помню, — ответил парень, а про себя добавил: «Потому что ты была рядом». — Думаю, что ты на верном пути к выздоровлению, братик, — она прошлась глазами по его ключице, на которой остался шрам — напоминание о том, как Джек проткнул его ножом. Но в целом раны уже затянулись, и ему оставалось лишь снова обрести прежнюю физическую форму. За его сознание тоже, кажется, можно было не беспокоится. На самом деле, он довольно силен духом, что доказывает тот факт, что Потрошителю не удалось сломить его волю, но он был близок к этому. Его лицо больше не выглядело измученным, и едва ли не весь день его озаряла улыбка. Если на чистоту, то Иви тоже не хотела уезжать, однако она понимала, что если останется, то никогда уже не сможет расстаться с братом. И где-то в глубинках ее сознания, она страшилась тех чувств, что он в ней вызывал. Да, перед смертью Джек намекнул ей, что Джейкоб до сих пор влюблен в сестру совсем не по-братски, но как это что-то меняло? Они не могут быть вместе и никогда не смогут, это не нормально. Так твердил ее мозг, а вот сердце… Она не была уверена, что оно ей говорит, но девушка уже все для себя решила. К тому же, с чего она взяла, что Джек говорил правду? Он мог просто злорадствовать, так как еще тогда, давно, парень сам говорил, что у него есть невеста. Странно только, что он до сих пор не женился и не подарил Иви племянников. Как-никак, кто-то должен был продолжить их род. Несмотря на противоречия в своей душе, Фрай поймала себя на небольшой ревности, когда Джейкоба приходила навещать некая Нелли. Так как Потрошителя больше не было, она вернулась в Лондон и сразу же проведала ассасина. Тот был очень рад видеть свою подругу, которую Иви приняла за любовницу или даже любимую. Брат тут же поспешил развеять ее подозрения, объясняя, что Нелли просто близкий друг — последний, что у него остался. Он никогда не расспрашивал у близняшки, что она увидела в тот день, когда пришла в квартиру Мэри Келли, не желая заставлять ее переживать тоже самое чувство вновь. Да и зная Джека, он хорошо мог все это себе представить. Тем не менее факт оставался фактом: все, кого он воспитывал, либо умерли, либо уехали из города. И если бы не Иви, то одиночество подкосило бы его. Прошло две недели, как он снова был свободным человеком. И вот настал тот день, когда сестра сказала ему, что ей пора ехать обратно в Индию, так как тамошнее Братство нуждалось в ней. Джейкоб замер, борясь со своими эмоциями, но понял, что ничего не поделаешь, поэтому просто кивнул, позволяя сестре собирать вещи. Пока они ехали в карете к порту, все внутри ассасина кричало о том, что он должен остановить девушку, пока не поздно. Он нервно сжимал и разжимал край плаща, что не утаилось от взгляда Иви. Она сама ощущала какую-то тяжесть, будто кто-то со всей силы ударил ее в грудь, от чего она начала задыхаться. Но никто из них не произнес ни слова. Фрай обнял сестру и пожелал ей удачной поездки. Воспоминания о том, как он прощался с ней на этом же месте, болью отдались в его сердце. Тогда он позволил ей уйти, отпустил, целых десять лет промучившись без ее присутствия в своей жизни, однако в этот раз он не хотел сдаваться так легко, поэтому, как только девушка шагнула в сторону трапа, младший брат резко схватил ее за запястье, разворачивая к себе лицом. — Джейкоб…, — непонимающе смотря на него, выдавила сестра, но он ее перебил. — Дай мне сказать. Иви, ты не представляешь, как я благодарен тебе за то, что ты приехала. Если бы не ты, то кто знает, как долго я бы пробыл в мире живых. Ты всегда исправляла мои ошибки, даже сейчас. Я должен был быть умнее, но снова подвел тебя. — Это не правда, ты это знаешь, — перечила ассасин. — Подожди. Давным-давно я признался тебе в любви, но решил отпустить, понимая, что ты не испытываешь ко мне тех же чувств, что я питал к тебе. Я полагал, что если не буду видеть тебя каждый день, то все быстро пройдет. Пусть не сразу, но… черт возьми, как же я ошибался. Я не мог ни о чем думать, кроме тебя. Нагружал себя работой, не мог сойтись ни с одной женщиной, хотя, поверь, претендентки были. Тогда, на свадьбе, я соврал тебе, чтобы не тревожить. Я вижу, у нас это семейное, — он горько усмехнулся, вспоминая про семью Иви. — И вот, мне показалось, что я почти излечился, пока Джек снова не напомнил мне, что такое безответная любовь. Еще один довольно близкий человек бросил меня, а новая рана задела старую. Когда я сидел в той камере, все, о чем я мечтал — это увидеть тебя перед смертью, и в тоже время я до последнего цеплялся за жизнь, не желая позволить тебе горевать по поводу моей кончины. Весь этот месяц я был одинок, как никогда, что дало мне пищу для размышлений. Пока я притворялся, что живу, настоящая жизнь проходила мимо меня. Я не знаю, как это случилось и почему, но именно в тот момент я осознал, что люблю тебя и всегда буду любить. — Ты же знаешь, что я тоже тебя люблю. — Ты понимаешь, о какой любви я говорю, — он крепко сжал ее пальцы. — Я не буду силой заставлять тебя остаться со мной, но не сказать этого я не мог. Я приму любое твое решение и обещаю, что не буду кончать жизнь самоубийством, — он тихо рассмеялся. – Ну, что скажешь? — осторожно поинтересовался брат, с волнением ожидая ее ответа. — Скажу, что мне уже пора, — прошептала Иви, ненавидя себя за то, что разбивает Джейкобу сердце. Опять. — Я…я не могу так, прости. Мне очень жаль, братец, — и прежде, чем он смог ее остановить, и прежде, чем слезы успели политься из глаз, девушка побежала по трапу, восходя на корабль. Она просто не в состоянии была смотреть на Фрая, что так и не шелохнулся. Его тело словно окаменело, и он не сразу понял, что произошло. Лишь, когда сестра оказалась на палубе, он поднял на нее свой взгляд, в котором не было ничего, кроме печали. В этот раз он не стал ждать так долго и мигом запрыгнул в карету, стискивая зубы, чтобы не заплакать. Нет, не сейчас. Вскоре на смену печали пришла злость. Но не столько на Иви, сколько на себя самого. Ассасин знал, что алкоголь ему был строго запрещен, но хотелось напиться всему миру назло. Поэтому он крикнул кучеру, чтобы тот двигал в сторону паба, который находился напротив его дома. По крайней мере, доползти до квартиры в пьяном угаре будет не так уж и трудно.