Путешествие в быль

Робину становилось не по себе. Секунду назад он был в привычном ему зелёном лесу, наполненным пением птиц и шумом деревьев. Сейчас же он стоял на сухой земле, а вверх простирались засохшие, чёрные стволы, будто сгоревшей чащи. Разбойник обернулся - сзади по-прежнему колыхались раскидистые зелёные кроны, вот только бесшумно, лишь своим мерцающем движением напоминая о гуляющем в ветвях ветре. Внутри что-то неприятно зашевелилось, умоляя лучника вернуться назад. Но Робин решительно двигался вперёд по ссохшейся, потрескавшейся земле, между тёмными, лишёнными влаги стволами деревьев. Холодно. Становилось холодно. Сумерки почти мгновенно захватили пространство. Гуд огляделся - он был готов поклясться, что должен был быть день, но в лесу царил вечерний полумрак. Жутко. Гуд и не мог припомнить, когда ему было так жутко. Мужчина помотал головой, напоминая себе цель своего путешествия. Кто-то пытался отравить Реджину русалочьим порошком. Николас рассказал ему, что это и чем это могло для неё закончится, если бы не исцеляющая магия Эммы. Люди сходят с ума под его действием и, как правило, заканчивают жизнь самоубийством. Локсли обвинял своего отца в этом. Действительно - кто же ещё? Черномор защитил его. Он верит ему. Для него он прославленный черноморский богатырь, великий воин Илья Муромец. Для Робина же - лишь трус, бросивший женщину с ребёнком на руках. Эмма тоже подозревает Муромца - она видит ложь в его глазах. Шериф проследит, чтобы его сердобольный отец не оказался рядом с королевой, пока сам Гуд ищет ответы. И как ни больно было признавать - с Николасом Реджина в безопасности. Князь порывался сам пойти с ним в эту чащу, но позже признал право Гуда на эту миссию. Николас любит её. И она, похоже, любила его. Гуд уговорил его остаться с ней... с ней... Робин замер на месте, леденея от пронзившей его сознание мысли - он с ней! Тошнотворная, раздирающая грудную клетку ревность молниеносно возрастающем вихрем заполнила сердце. От этого чувства стало трудно дышать. - Что за... - Робин вытащил флягу с водой и сделал глоток. Стало легче. Разбойник взял себя в руки, осознавая происходящее - воздух пропитан русалочьим порошком. Князь предупреждал его. Что же - он на верном пути. Локсли обмотал лицо шарфом, закрывая его тканью нос. С каждым новым вдохом разум прояснялся. Гуд продолжил свой путь. Казалось абсурдом, что в этой пустыне может находиться болото с русалками, способными затуманить разум мужчины, соблазнить его и навеки затащить в свои воды. Последнего разбойник не боялся. Робин вытащил из нагрудного кармана фото и невольно усмехнулся. На снимке Роланд, дурачась, вымазал мороженным нос королеве. Он познакомил Реджину с сыном, вопреки всем протестам малыша Джона, считающим это небезопасным. Да и все его "славные ребята" заметно напряглись, узнав о новой любви их вожака. Он мог их понять - дурная слава Злой Королевы, её чёрные рыцари, с которыми они вели практически войну в Зачарованном лесу. Всё это должно было вызвать опасения и у самого Робина. Но он не видел Злой Королевы. Он видел лишь женщину, которую полюбил. Полюбил тогда, когда считал это невозможным для себя. И он хотел, чтобы она была в его жизни, а его сын - большая часть этой жизни. Роланд смутился перед королевой - всё-таки Реджина умела производить впечатление величественной и холодной женщины. Но тут она наклонилась к мальчику и широко улыбнулась, протягивая ему руку, тот нерешительно пожал её ладонь, смущённо улыбаясь в ответ и, наконец, узнавая в этой улыбке ту, которая спасла его от летающей обезьяны в другом мире. Когда они направились на прогулку в город, Роланд сам прошмыгнул между взрослыми и вложил свою маленькую ручонку в тонкие пальцы Реджины. Миллс улыбнулась, явно тронутая этим действием. Вскоре они ели мороженное. Роланд, никогда ранее не пробовавший этого лакомства, был в восторге. Дурачась, он показал женщине язык, за что та, расхохотавшись начала носиться за восторженным мальчиком. Поймав ребёнка, она подхватила его на руки и немного закружила. Роланд же, хохоча, случайно ткнул шоколадным мороженным прямо в нос мэра, на что та лишь сильнее рассмеялась, светящимися глазами подмигивая мальчику. Гуд наблюдал за этими действиями со стороны, чувствуя как отогревается, казалось, давно замёрзшее сердце. Залюбовавшись развернувшейся перед ним картиной, лучник даже не заметил Генри, вышедшего к ним из кафе навстречу. Он-то и сделал это фото, позже подарив его Робину. Робин вновь улыбнулся фотографии и вернул её в карман. Он любит, а значит русалкам его не достать. - Далеко ли ты, добрый человек? - старческий, бархатный голос звоном разнёсся по мёртвой тишине высохшего леса. Гуд повернул голову - в паре шагов от него стоял невесть откуда взявшийся старик. Сгорбленный, худой, почти измождённый, он добродушно улыбался разбойнику, опираясь обеими руками на палку, приспособленную под трость. - Кто ты? - нахмурился Робин. - Божий человек, - просто ответил старик. - Бросил дела мирские, живу просто - в посте и молитве, подальше от суеты и страстей. - Я ищу русалок, - недоверчиво констатировал Гуд. - Можешь указать путь? - Беду ты себе ищешь, - устало вздохнул старец. - Утащат тебя в болото и пропадёшь совсем. Иди обратно, добрый человек. - Не могу, - раздражённо парировал Гуд. - Я должен их найти. - Зачем?.. - Так ты поможешь? - пресекая дальнейшие расспросы перебил Робин. - Уж не из-за женщины ли ты здесь? - усмехнулся старец. - Не отвечай... Сам вижу, что из-за женщины. Гуд, раздражённый ненужной заминкой, уже было сделал шаг вперёд, дабы продолжить свой путь, но старик остановил его. - Погоди, - старец подошёл ближе. Робин уловил запах тины, исходящий от "божьего человека", что приятно проникал в лёгкие, увлажняя бесчеловечно сухой воздух. - Пойдём со мной в келью - дам тебе клубок - приведёт к русалкам. Старик прошёл вперёд, знаком приглашая разбойника следовать за собой. - Эх, молодость, страсти людские - как же давно это было, - будто вспоминая что-то своё усмехнулся старец. - Любишь её? Робин несколько мгновений молчал, сосредоточенно следуя за "божьим человеком", решая, стоит ли затевать с ним разговор по душам. - Люблю... - наконец, ответил Локсли. - Тогда русалки тебе нипочём... коли не врёшь, конечно, - лукаво подмигнул старик. - Вот и прибыли... Перед Локсли, прямо посреди высохших кустов и деревьев предстала цветущая поляна. Вся в зелени и кувшинках она являла собой яркий контраст, окружённая чёрной, потрескавшейся почвой. Над поляной кружили и весело щебетали птицы. На этом небольшом островке жизни стояла небольшая хижина, на которую и указывал старик. Робин двинулся вперёд, следуя приглашению хозяина домика, но вдруг замер у самого края зелёного островка. Что-то не так. Гуд переводил взгляд с земли на птиц и обратно. Мысли стремительно проносились в голове, под стук отчаянно сопротивляющегося следующему шагу сердца. Птицы не садятся на землю - они лишь кружат над островком и... кувшинки... На земле? Робин развернулся на каблуках, попутно выхватывая стрелу из колчана и натягивая тетиву, ставя под прицел старца. - Не знаю, что здесь происходит, но с тобой я не пойду! - выпалил разбойник. - Кто ты, старик?! - голос Робина зазвенел угрозой. Старец вдруг рассмеялся, выпрямляя спину и обволакиваясь болотно-зелёной дымкой, в пару мгновений покрываясь рыбьей блестящей чешуёй и тиной. - Умён! - удовлетворённо произнёс старик. - Не пошёл в чарусу*. Болотник взмахнул рукой и на месте живописной поляны возникло болото. - Что ж, - усмехнулся старик. - Русалки в болоте. Удачи. Старец рассыпался водными брызгами, оставляя несколько опешившего Гуда с луком в руках созерцать затянутую тиной водную гладь. Послышался всплеск воды... Робин заозирался в поиска источника звука. Вдруг что-то схватило разбойника за ногу и с силой потащило в болото. От неожиданности Гуд выронил лук и стрелу. Через секунду вода поглотила его...