***
Смешанный с галькой песок шуршал под массивными армейскими ботинками цвета хаки. Ветер, который в тот день шквалами проносился по иссушенной земле, мгновенно заносил грунтом следы, оставляемые Тревором на дорожке, ведущей к оружейному магазину. Несмотря на сильный и непривычно для Сэнди-Шорс холодный ветер, небо было свободно от облаков, совершенно синее, словно Аламо Си решило посмеяться над гравитацией и, взмыв ввысь, залило небосклон. У Филипса было паршивое настроение, видимо, из-за того, что ему долгое время приходилось сидеть на одном месте, к чему мужчина не привык и привыкать не хотел. Он видел тем не менее, что Джой пребывание в особняке Майкла доставило удовольствие, и это почему-то его невероятно злило. До этого момента за все время, что они были вместе, Тревор никогда толком не задумывался о том, что Джой была какой-никакой, а все-таки женщиной, и стремление к тому, чтобы остепениться, завести семью, в ней было заложено на генетическом уровне. Когда-то Майкл, снисходительно улыбнувшись, сказал Филипсу: «Мы оба понимаем, что семейная жизнь не для тебя». Дойдя до двери оружейной лавки, Тревор приостановился, задумчиво опустив голову, глядя на покрытые толстым слоем пыли берцы. Неожиданно для себя мужчина осознал, что злился вовсе не на Джой. Он вдруг понял, что чуть ли не ненавидит себя за то, что не способен отказаться от своего стиля жизни и дать любимому человеку то, в чем он так нуждался. Такое странное и малознакомое чувство вины. Наконец переступив порог магазина, Тревор вернулся в реальность, вспомнив, что ему необходимо было обеспечить команду снаряжением. Через плечо у него была перекинута большая дорожная сумка, в которую Филипс собирался сложить приобретенное оружие. Песок неприятно скрипел на зубах, глаза слезились из-за занесенной в них беспощадным ветром пыли, что явно не способствовало улучшению душевного состояния. Тревор глянул в сторону прилавка, за которым стоял средних лет рыжеволосый мужчина в красно-белой кепке, на которой были изображены два направленных друг на друга пистолета. Каждый раз, завидев сей головной убор, Филипс гадал, была ли кепка частью униформы, которую обязаны носить все работники «Амму-нации», или же Мелвин (а именно так звали продавца) был настолько странный и одинокий тип, что его в жизни ничего, кроме торговли оружием, не интересовало. Подходя к витрине, Тревор кивнул Мелвину в знак приветствия, на что тот ответил лишь презрительным взглядом, заметно насторожившись. Филипс всячески пытался отвлечься от назойливых мыслей, никак не в силах понять, почему его вдруг так стало беспокоить их с Джой общее будущее. Тревор всегда жил только сегодняшним днем, никогда не строил конкретных планов, ведь так было гораздо интереснее и свободнее. А что ж теперь? «Черт, эта женщина сводит меня с ума!» – мысленно прорычал Филипс, чувствуя, что ему сейчас необходимо было выпустить пар и выместить праведный гнев на чем-нибудь… или на ком-нибудь. – Эй, Мелвин, чего это ты на меня так подозрительно пялишься? – с вызовом спросил Тревор, опираясь руками на витрину к явному неудовольствию продавца. – Я не хочу проблем, Тревор. Я просто слышал, что недавно кто-то, – Мелвин сделал короткую паузу после этих слов, – поджег местный мини-маркет… Ты прекрасно помнишь, что то же самое ты вытворил однажды и здесь. Я… я просто хочу быть уверенным в своей безопасности. – Какое совпадение, не так ли? – наигранно-задорно произнес Филипс, медленно обходя прилавок. – Но ты можешь быть спокойным, дорогой Мелвин. Представляешь, не далее как минуту назад мой мозг посетила интересная мысль: стать нормальным, – Тревор сделал акцент на последнем слове. – Вот только ответь мне на один вопрос. Как думаешь, стоит попробовать? Филипс уже стоял рядом со своей новой жертвой, предусмотрительно преградив ей путь к спасению – дробовику, который лежал как раз на полке под прилавком. Мелвин нервно сглотнул, судорожно выискивая нужный ответ, словно решая, какой же провод на взрывчатке необходимо перерезать. – Не знаю, я думаю, делай, как считаешь нужным. Судя по безумной усмешке, исказившей рот Тревора, ответ был неверным. – То есть ты хочешь сказать, что сейчас я не нормальный? – выделяя голосом каждое слово, Тревор подходил все ближе к Мелвину, медленно протягивая руки к его покрытой рыжей с проседью щетиной шее. – Я не то имел ввиду, – дрогнувшим голосом пролепетал продавец, скрестив руки перед своим лицом. – В любом случае, тут есть одна загвоздка, – хватая Мелвина за шиворот, произнес Тревор на пониженных тонах. – Видишь ли, ко мне в голову приходит довольно много мыслей, и если бы я прислушивался ко всем, то ты бы давно уже лежал где-то на ферме, а твоими внутренностями лакомились бы свиньи. И вот как раз сейчас у меня возникла мысль, что, быть может, ты не просто слышал о том ночном происшествии, но и решил рассказать об этом копам, так как по какой-то непонятной для меня причине ты возомнил, что можешь таким образом от меня избавиться. – Тревор, я клянусь… – Нахер все эти клятвы, я ими сыт по горло уже! – взревел Тревор, швыряя продавца через прилавок. Заметив, что тот, быстро сориентировавшись, спешил покинуть магазин, Филипс подбежал к стоявшему на четвереньках Мелвину и с размаху зарядил ему ногой по ребрам, вложив всю свою ярость в этот удар. Клерк приглушенно застонал, скорчившись от боли. Воспользовавшись моментом, Тревор открыл витрину ключом, который выудил из кармана продавца, и достал из нее красивый армейский нож. Не давая Мелвину и шанса вновь подняться на ноги, психопат наступил бедняге на кисть, пару раз покрутив ступней в стороны, точно сломав мужчине не одну кость. Присев рядом с заливающимся слезами Мелвином, Филипс медленно поднес нож к пальцам его пострадавшей руки. Продавец часто дышал и, до крови закусив нижнюю губу, старался не издавать ни единого звука. Казалось на пару секунд время остановилось. Воцарилась тишина. – Больше никогда не смей шутить со мной, ублюдок! – проорал Филипс, точным ударом ножа отсекая Мелвину весь указательный палец. Кровь брызнула тонкой струйкой, обагряя футболку обезумевшего от боли клерка, который отчаянно прижимал к себе кисть, тщетно пытаясь остановить кровотечение. Его душераздирающий вопль наверняка был слышен во всей округе, но долго не продлился, скоро перейдя в жалобное поскуливание. Филипс равнодушно смотрел на Мелвина, ожидая от него еще каких-то слов или действий, но тот просто продолжал лежать на полу, и Тревор быстро заскучал. Вдруг его взгляд упал на лежавший неподалеку отрубленный палец, кровь на котором уже успела свернуться. – Ты не против, если я оставлю его себе на память? – спокойным тоном спросил Тревор, поднимая кусочек Мелвина и пряча его в карман. – Ты же понимаешь, что если ты захочешь сообщить копам об этом инциденте, я вернусь и закончу начатое? Сложив необходимое снаряжение в сумку, Тревор поспешил покинуть место преступления. Ветер немного поутих. Настроение было превосходным. Доехав до своего трейлера, который с трудом можно было назвать домом, Филипс сбросил с плеча увесистую сумку, после чего буквально упал на диван. В комнате царила мучительная жара, нагретая на солнце «жестяная банка», играла роль настоящей духовки, что просто сводило с ума и без того неуравновешенного Тревора. В трейлере совершенно ничего не поменялось за время отсутствия хозяина, разве что специфический запах, который преследовал и самого Тревора, усилился вдесятеро. В который раз проводя тыльной стороной ладони по горячему лбу, вытирая пот, Филипс решил в кои-то веки принять душ. Однако стоило ему зайти в спальню, чтобы достать относительно чистую одежду из шкафа, дверца которого по какой-то причине была выломана, мужчина обнаружил записку, лежащую посередине кровати. Весь мусор, который был неотъемлемой частью спального места, был сброшен на пол, видимо, чтобы хозяин жилища наверняка заметил слегка мятый листок бумаги на небрежно брошенном на кровать покрывале. Тревор в недоумении вскинул одну бровь и, не поднимая записку, лишь кинув взгляд, прочел:«Встретимся у меня дома. Тебя ждет сюрприз, так что тащи свою задницу сюда поскорее. Люблю, целую, ну и прочая хуйня. Джой».
Ни секунды не медля, пытаясь унять трепет, который зародился где-то внутри и грозился вот-вот вырваться наружу, Тревор бросил на пол одежду, которую только что вытащил из шкафа, и словно влюбленный подросток на всех парах кинулся бежать к машине. Расстояние до соседнего города запросто можно было преодолеть пешком за час, так что Филипс доехал быстро, опьяненный чувствами, которые, будто весенние цветы, распускались в сердце. Хотя, быть может, такое действие оказывали смешавшиеся с алкоголем спиды в крови. Дверь, ведущая в дом, где раньше жила со своей семьей Джой, была не заперта. Тревор в предвкушении улыбнулся, пытаясь остановить поток фантазии, которая уже рисовала самые безумные картинки у него в голове, и смело переступил порог. Хоть на улице солнце только начинало спускаться со своего пика, комната была залита тьмой, разрезаемой лучами солнца, пробивающимися сквозь зашторенные окна. Полумрак этот был скорее пугающим, нежели романтичным. Холодный свет, словно вытекающий в черноту, проникал в комнату из-за приоткрытой двери, ведущей в ванную, и эта картина почему-то заставила Тревора слегка понервничать. Давным-давно брошенный дом, застеленная клеенкой мебель, покрытая толстым слоем пыли, которую видно было и в тонких лучиках солнца, будто натянутые нити, выходящих из щелей между шторами – из-за всего этого на плечи словно тонкой вуалью ложилась легкая печаль. Всплеск воды, донесшийся из ванной комнаты, вернул Тревора в реальность и быстро прогнал мрачные мысли, которые, словно ядовитый газ, отравляли сознание. Филипс наконец заглянул в единственное освещенное помещение в этом доме и обнаружил там Джой, которая умиротворенно лежала в ванне, наполненной, видимо, довольно горячей водой, ведь из нее беспрерывно поднимались облака пара, после чего мелкими каплями оседали на зеркале, висящем на стене. Девушка хитро улыбнулась, приподнимая два бокала, наполненных каким-то алкогольным напитком, и протягивая один Тревору, у которого глаза горели от предвкушения. – Присоединиться не хочешь? – промурлыкала Уайт, руками разгребая пену так, чтобы Тревор мог увидеть, что его ждет. – Как же я люблю чертовы сюрпризы, – радостно отметил Филипс, опираясь плечом о дверной косяк. – А где пес этот? Тоффи или как там его… – Его зовут Таффи! Что, дедуля, память изменяет? – съехидничала Уайт, заливаясь хохотом, когда Тревор яростно нахмурился. – Я закрыла его в комнате наверху, чтобы не мешал нам развлекаться. – Я бы мог сейчас на тебя разозлится, но, черт возьми, под водой твои татуировки смотрятся просто охрененно, – с явным намеком довольно протянул Тревор, отпивая глоток из бокала, к своему удивлению обнаружив, что неизвестный напиток оказался виски. Горячая волна прошлась от горла до желудка, разливаясь после этого по всему телу. Вероятно, заметив реакцию Филипса, Джой, посмеиваясь, сказала: – Я решила, что вино или шампанское будет слишком банально. К тому же, у нас в распоряжении не так уж много времени, – тихо добавила она, с некоторой горечью в голосе. – Тогда не будем медлить, – произнес Тревор, залпом осушив бокал, и принялся снимать липнувшую к телу одежду. – Хотя горячая ванна – это не совсем то, о чем мечтаешь в сорокаградусную жару. – О, поверь мне, сейчас будет намного горячее! – посмеиваясь, ответила Джой, хватая Тревора за руку и, бесцеремонно потянув на себя, заставила того споткнуться через бортик ванной и зрелищно упасть в воду, при этом разлив половину на пол. Филипс ни секунды не медлил. Одну руку он положил на талию девушки, медленно проводя ладонью по нежной коже, спускаясь все ниже, а второй провел по волосам Джой, останавливаясь на затылке, сжимая ее волосы в кулаке, грубо целуя, заслужено получая в ответ укус от Уайт, которая, казалось, и не собиралась отпускать его нижнюю губу. Тревор в свою очередь схватил Джой за шею, и девушка наконец сдалась, полностью отдавая свое расслабленное тело во власть любимого мужчины. Но когда Филипс уже готов был приняться за дело, Уайт внезапно крикнула: «Стой!» – и отстранилась, поспешив вылезти из воды. Тревор недоумевающе взглянул на девушку, возмущаясь такому неожиданному и огорчающему повороту событий. Правда, на то, чтобы связать хоть пару слов, ему понадобилось немного времени, так как оголенное тело Джой, ее чуть ли не прозрачная бледная кожа и чудесные изгибы поначалу сбили мужчину с толку. – Эй, какого хрена? – с долей злости в голосе прикрикнул Тревор, вылезая из ванны, при этом добавляя еще больше воды на и так залитый пол. Джой рывком сняла с крючка полотенце, наспех обмотала им влажное тело и молча вышла в гостиную, шлепая мокрыми ногами по деревянному полу. Тревор какое-то время простоял в ванной, обдумывая, что он мог сделать не так, не решаясь сразу следовать за явно раздосадованной Джой. Не найдя адекватного объяснения такому чудному поведению, Филипс натянул штаны, не особо заботясь о том, что они промокнут, и вышел в темную комнату. Свет, пробивавшийся сквозь шторы, обрисовывал трудно различимый силуэт Джой, сидевшей на диване, опустив голову на руки и спрятав лицо в ладонях. Всхлипов не было слышно, и это слегка успокоило Тревора. Девушка была неподвижна, тишина воцарилась в доме, нарушаемая лишь доносившимися с улицы звуками проезжавших мимо машин. Кто-то куда-то торопился. Там, за окнами жизнь продолжала свое течение, а здесь, в комнате, время словно отказывалось продолжать свой ход. Филипс тихо опустился на диван рядом с Джой, которая в этот момент обняла руками свои плечи и устремила взгляд куда-то вдаль. Далеко за пределы и ненавистного дома, и отвратительно жаркой пустыни, и в общем-то за пределы всего мира. – Извини, – сдавленным голосом наконец произнесла Уайт. – Я просто думала, что если мы проведем вместе время, то это отвлечет меня от… от всего, что происходит сейчас. Но как только я начинаю думать о завтрашнем дне, то сразу вспоминаю, что у того психа в плену мои друзья, они там уже почти десять гребанных дней, и я никак не могу помочь им. Все это время я старалась заглушить эти чувства, убеждала себя в том, что лучше просто не думать о последствиях, особенно после смерти Райана… Джой остановилась на пару секунд, сердце бешено колотилось в груди, а руки предательски тряслись. Вдруг она почувствовала сжавшую ее запястье теплую руку и благодарно глянула Тревору в глаза, кладя голову ему на плечо, чувствуя, как он крепко обнимает ее, вселяя уверенность и готовность рассказать обо всем. – Майкл говорил, что это может быть билет в один конец. Я никогда раньше не боялась смерти, но сейчас все это так похоже на конец истории… – Так, а ну-ка остановись! – возмущенно воскликнул Тревор, чем заставил Джой вздрогнуть. – Откуда такие мысли? Поверь мне, Майкл – последний человек, к которому можно прислушиваться! – Ты не понимаешь… – постаралась перебить Джой. – Нет уж, я все прекрасно понимаю, – продолжал Тревор свою воодушевляющую речь. – Трев, заткнись! Послушай, я, конечно, не суеверный человек, но в последнее время мне снятся жуткие сны, и с каждой ночью они становятся все хуже… – Сны – это херня полнейшая. Нечего из-за них переживать, – пренебрежительно бросил Филипс, но быстро замолчал, заметив на себе злобный взгляд Джой. – Когда-то давно я набила эту татуировку, – тихо и холодно начала рассказ Уайт, показывая на наколку у себя на ноге. Глаза Тревора уже привыкли к темноте, и он способен был разглядеть довольно неплохо выполненное изображение смерти, которая держала мирно спящего младенца у себя на руках. – А я набила ее раньше, чем со мной произошел тот случай. Мне показалось, что она круто выглядит, вот я и подумала: «А почему бы нет?» Тогда я решила, что это всего лишь совпадение. Учитывая мой образ жизни, ничего удивительного, что это произошло. Но теперь мне снятся эти сны… И в них Райан. Он будто хочет меня о чем-то предупредить, – Джой смотрела на Тревора с немым вопросом в глазах. Филипсу нужно было тщательно обдумать свои следующие слова, потому что он очень не хотел, чтобы Джой вдруг впала в панику за день до предстоящей операции. – За свою жизнь я потерял много дорогих мне людей. Некоторые из них потом, правда вернулись, – саркастично отметил Тревор, – но в целом я много раз переживал то же, что и ты сейчас. За все прошедшее время на меня столько тонн дерьма выливалось, но каждый раз я продолжал идти вперед, потому что знал, что как только я остановлюсь, как только начну жалеть себя и упиваться этой жалостью – для меня все очень быстро кончится. – Тревор бурно жестикулировал, говорил все громче и громче со свойственной ему экспрессией, пока у него не закончился воздух в легких и он не сделал небольшой перерыв. – Люди приходят и уходят, Джой. Но это часть жизни, и этого не избежать. И знаешь, я решил для себя в один момент: уж лучше я поимею жизнь, чем она меня. Что скажешь? – Да… пожалуй, ты прав, – улыбнувшись, тихо произнесла Уайт, устраиваясь поудобнее, уже лежа на груди Тревора. – Будь что будет, черт возьми. Подыхать, так со спецэффектами! Перебросившись еще парой бессмысленных фраз, Джой и Тревор почти одновременно заснули, а все проблемы медленно растворились в полумраке, который больше не навевал ни страха, ни беспокойства, ни тревоги.***
Роковой день наконец настал. На втором этаже «Liquor Ace» витала своеобразная атмосфера, напоминавшая ночь перед Рождеством, когда дети долго не ложатся спать, с нетерпением ожидая утра и открытия столь желанных подарков. Вот только в случае компании, собравшейся в этот день в душной комнате, задымленной из-за не прекращающей свою работу мет-лаборатории, ночь сулила далеко не самые приятные подарки. Солнце только-только утонуло за горизонтом, но эту драматическую сцену уже закрыло темным занавесом, усыпанным мерцающими звездами. Койоты вышли на вечернюю охоту, сбиваясь в стаи, остерегаясь безработных деревенщин, которые от скуки придумывали самые разнообразные применения огнестрельному оружию. В Сэнди-Шорс было тихо и спокойно вечерами, особенно такими знойными: люди предпочитали отсиживаться дома, где, как им казалось, их спасали вентиляторы, только перемешивающие горячий воздух в комнате. Не существует репетиций, а уж тем более генеральных. Все делается с первой попытки, если ты выбираешь жизнь преступника, жизнь, в которой все может перевернуться с ног на голову в один миг. Лестер в последний раз проговаривал план операции, в первую очередь обращаясь к Тревору, доходчиво объясняя ему алгоритм действий, необходимый, чтобы безопасно впустить Джой и Майкла в архив. Майкл в свою очередь раздавал напарникам гарнитуру, избавляя тем самым себя от мучительного бездействия. Де Санта жутко нервничал, как никогда раньше, и потому старался заглушить это выбивающее из равновесия беспокойство любыми, даже бесполезными, действиями. В конце концов мужчина остановился у стола, разглядывая распечатанные Лестером для удобства планы здания, усиленно размышляя, чем бы еще он мог заполнить освободившееся на пару минут время. – Все будет хорошо, Майки, – шепнула ему на ухо подошедшая Джой, ободряюще ударив кулаком Де Санту в плечо, от чего тот слегка поморщился, все же едва заметно улыбнувшись. Все участники действа были одеты в черные костюмы, что особенно пришлось по вкусу Джой, которая с самого утра была полна энергии, в ее пепельно-серых глазах не угасал огонь, а губы растянулись в задорной усмешке, которая всегда придавала девушке отчасти безумного вида. Ее слегка подрагивающие от волнения пальцы были испещрены мелкими царапинами, так как именно ей выпала честь зарядить магазины всего оружия для команды. Франклин в сборах участия не принимал, так как должен был подвезти ближе к полицейскому департаменту заранее подготовленную машину для отхода. – Ну что ж, ребята, – торжественно начал Майкл, когда Лестер кивком подтвердил свою готовность, – историю мы с вами сегодня творить не будем, однако эта ночь многое значит лично для нас. Понеслась! Двери, ведущие в здание полицейского департамента, казались сейчас Тревору вратами Ада. И это не могло не радовать психопата, который определенно всегда надеялся на самое безумное и неожиданное развитие событий, в отличие от хладнокровного семьянина, больше всего на свете жаждущего поскорее вернуться на свою лежанку у прохладного бассейна, попивать ледяной виски, воткнув наушники в уши, заглушая спокойной музыкой крики Трейси и Аманды во время их очередной ссоры. Это и было стимулом для Майкла, вместе с Джой терпеливо ждущего сейчас своей очереди в машине, за рулем которой сидел Франклин, безмятежно положив руки на руль и придумывая себе занятие до того момента, когда необходимо будет побыстрее свалить с места преступления. Филипс спокойно прошел мимо охраны, имея при себе пропуск, заранее выданный Лестером, и под руководством последнего направился, блуждая многочисленными коридорами, в комнату управления, которая по плану должна была находиться на минус первом этаже. Здание было приличных размеров, а потому для того, чтобы добраться до определенного места, необходимо было преодолеть много поворотов, а постоянные указания Креста по этому поводу постепенно начинали раздражать Тревора. Войдя в очередную рекреацию, Филипс, не глянув в сторону, налетел на молодого паренька в рабочей форме, который еле удержался на ногах после столкновения и тут же слегка испуганно воззрился на ошеломленного от неожиданности Тревора. – Извините меня, пожалуйста, сэр. Я тут новенький, и просто немного заблудился… Вы не подскажите, где находится кабинет капитана Эдвардса? – слегка дрожащим голосом спросил парень, неуверенно улыбнувшись. Перед тем как он заговорил, Тревор изловчился быстро вытащить из уха гарнитуру, дабы не вызывать подозрений, тем самым лишив себя поддержки от Лестера. – Ну конечно, дружок! Мы ведь тут все работаем, чтобы помогать людям, не так ли? – вдохновенно произнес Тревор, и парень выдал неловкий смешок, заметно нервничая. – Это как раз вон за тем поворотом, – Филипс наугад указал пальцем на какой-то коридор, но к своему удивлению слов благодарности в ответ не услышал. – Но сэр… я там только что был, и там сейчас ремонт, – медленно произнес парень, и заметив, как забегали глаза у собеседника, осмелился спросить: – Не могли бы вы показать мне удостоверение личности, сэр? Уже и без того раздосадованный Тревор не смог стерпеть такой наглости. Глаза его хищно сузились, на щеках заходили желваки. Пресекая попытку работника департамента позвать на помощь, Филипс с тихим рычанием схватил жертву двумя руками за горло, услышав при этом неясный приглушенный звук, так и не успевший целиком вырваться из пережатой глотки парня. Благо, в рекреации кроме них никого не было, а потому жуткие хрипы и трескающие звуки, иногда прерываемые мучительными стонами, никто не мог услышать. Парень был невысок ростом и недостаточно силен, чтобы отнять руки психопата от своей шеи, пусть и старался изо всех сил. В его глазах читалась отчаянная мольба о пощаде, от нехватки кислорода и страха по щекам текли слезы, на висках выступили вены. Вскоре его взгляд помутнел, а тело обмякло в руках Филипса, который тяжело дышал, в попытках прийти в себя после такой несвоевременной вспышки гнева. Решение нужно было принимать быстро, времени на размышления не было, и Тревор, наплевав на безопасность, потащил труп вглубь коридора, попутно читая таблички на каждой двери, пока с победным возгласом не обнаружил каморку, в которой хранились некоторые строительные материалы, инструменты, швабры и множество совершенно бесполезных предметов. Впихнув между всем этим барахлом тело, Филипс аккуратно закрыл двери, придерживая при этом одной рукой мертвеца, который то и дело норовил выпасть из коморки. Справившись с проблемой, Тревор наконец достал гарнитуру из кармана. – Эй, Лестер, прием! – пару раз проговорил мужчина в микрофон, пока не услышал в ответ взволнованный голос: – Тревор, что за херня у тебя там происходит? – Связь, видимо, пропала, – постарался оправдаться Тревор, оглядываясь по сторонам. – Ага, как же! Послушай, что бы ты там не наделал, я… – начал было свою гневную речь Крест, но тут же был прерван собеседником. – Просто, блять, продолжай давать свои чертовы указания, и давай скорее покончим с этим, ладно?! – гневно прошипел Тревор, услышав из динамика только тяжелый вздох, который принял за положительный ответ. Спустившись с первого этажа, Филипс прошествовал в небольшую комнатку, в которой у стены стоял вмонтированный в пол широкий стол, а на нем современный компьютер с тремя большими мониторами. Под руководством Лестера, Тревор сумел открыть электронный замок двери черного входа и подал сигнал подельникам, давая им «зеленый свет». Филипс остался в комнате управления, выключая камеры наблюдения и снимая блокировку на дверях, ведущих в архивы. Джой и Майкл, получив команду действовать, поспешным шагом направились к открытому входу, стараясь вести себя непринужденно и хладнокровно. Джой, пусть и побывавшая всего на одном серьезном ограблении, излучала твердую уверенность, смело шагая вперед, иногда поглядывая на Майкла, который явно желал поскорее со всем покончить. Они не перебросились ни единым словом, пока шли к месту назначения. После короткого звукового сигнала Уайт медленно открыла двери, ведущие в архив, в котором файлы хранились в электронном виде, а Де Санта тем временем принялся разбирать неотцифрованные документы в соседней комнате. Все их действия координировались Лестером, что сильно злило уверенную в своих способностях Джой. Наверняка этой фразой можно было описать чуть ли не каждое преступное дело, за которое в своей жизни брался Майкл: ничто не предвещало беды. Закончив взлом охранной системы компьютера, Уайт принялась искать необходимую информацию. С каждой секундой ее сердце билось все чаще и сильнее, девушка уже буквально ощущала пульсацию у себя в черепной коробке, будто мозг готов был вот-вот взорваться. Но время шло, а нужных файлов Уайт не находила, и в душу ее начали прокрадываться сомнения. Джой выглянула в дверной проем и уже собиралась поинтересоваться, как там продвигаются дела у Майкла, но внезапно заметила, что Де Санта повторил ее действие, и теперь они оба, недоумевая, глупо пялились друг на друга. Через пару секунд Джой заметила, как блеснули глаза Де Санты почти так же безумно, как бывало у Тревора, и мужчина шагнул к девушке, судорожно то сжимая, то разжимая руки в кулаках. – Тут ничего нет, – обреченно пробубнил он. – Как нет? – с ужасом воскликнула Джой, врываясь в комнату, где недавно оперировал Де Санта, силясь найти хоть что-нибудь, пусть и не особо веря в успех своих действий. – А куда могли деться файлы? Может, их удалили или… – Нет, – отрезал Майк, проводя рукой по своему лицу. – Тут ничего и не было. Этот козел поступил с нами так же, как и я с ним когда-то. Он нас подставил, – процедил сквозь зубы мужчина с такой жгучей ненавистью в голосе, от которой у Джой мурашки пробежали по коже. – Я свяжусь с Тревором, и мы свалим отсюда, а потом отомстим этому уроду, – последние слова Джой проговорила чуть тише, будто убеждая в сакзанном саму себя. Тем временем Тревор терпеливо сидел в комнате управления, не подозревая о том, что творилось двумя этажами выше, ведя непринужденную беседу с Лестером, который, видимо, только из страха не осмеливался прервать Филипса. Вдруг за дверью послышались торопливые шаги не одного человека, и Тревор решил выяснить, что послужило причиной такой внезапно появившейся оживленности. Как только мужчина покинул помещение и вышел в коридор, он заметил нескольких человек, куда-то бежавших, держа перед собой наготове пистолеты. Тревор, не долго думая, схватил за руку одну женщину, которая от неожиданности тихонько вскрикнула: – Эй, дорогуша, что происходит, куда все так несутся? – поинтересовался Тревор, глядя на злобное личико молодой полицейской. – Наверху нашли тело одного из сотрудников. Нам необходимо найти нападавшего. Возможно, их было несколько, но неизвестно пока, с какой целью они проникли в департамент. Вы кто по званию? – железным голосом спросила, хотя скорее отдала приказ, девушка. – Сержант, – на автомате выпалил Филипс, вспомнив внезапно о своей молодости, проведенной в стенах армии США. Бывший пилот выпрямился и приподнял подбородок, после чего получил очередной приказ от полицейской, ранг которой был явно выше, чем тот, что только что выдумал себе Тревор: – Поднимайтесь на первый этаж, сержант, будете участвовать в поисках. – Слушаюсь! – повиновался Тревор, обуреваемый разнообразными эмоциями: от страха, что он и его друзья могут потерпеть фатальное фиаско, до ощущения зарождающегося в легких смеха, который мужчина изо всех сил постарался сдержать. Ему непривычно было принимать приказы от женщины, тем более столь юной, что его ничуть не злило, лишь слегка позабавило. Вся ситуация была довольно абсурдной, и все же Филипс вместе с несколькими офицерами полиции поднялся на один этаж, тогда как остальные уже поднимались на верхние. – Эй, Майкл, к вам гости, будьте готовы, – прошептал в гарнитуру Филипс, на что тут же получил короткий ответ: – Нас подставили, Ти. Файлов нет. Пора выбираться отсюда. Сердце Тревора вмиг ушло в пятки, но мужчина сохранял хладнокровие. Сегодня он уже допустил огромную ошибку из-за своей неуравновешенности, в этот раз необходимо было взвесить каждое свое решение. Филипс сделал глубокий вдох и принялся оценивать свои возможности: четверо полицейских, их внимание сосредоточено на поисках, у каждого в руках пистолет, взведен курок. Тревор начал осматривать помещение в поисках укрытия. Мужчина зашел в одну из комнат с видом, будто хотел проверить ее на наличие «убийцы сотрудника», коим сам являлся, и оставил дверь открытой настежь, чтобы можно было хорошо прицелиться. Филипс оперся спиной о стену рядом с дверным проемом, обеспечив себе таким образом надежное укрытие. Мужчина сделал несколько ровных вдохов и выдохов, чтобы успокоить сердцебиение, взвел курок и направил пистолет на присевшего рядом с трупом копа. «Три, два, один…» – мысленно отсчитал Тревор и выстрелил, мгновенно всполошив оставшихся в живых троих человек, которые тут же принялись искать укрытия, но бывший военный оказался быстрее, убрав с горизонта еще одну «помеху». Двое полицейских лежали в собственных лужах крови, некоторые части их тел еще слегка подрагивали от судорог, а воздух уже начинал пропитывать характерный запах. – Ну давайте, нытики, чего вы попрятались, как помойные крысы? Вон там ваши друзья прилегли отдохнуть, вы разве не хотите присоединиться? – проорал Тревор, выпустив в пустоту пару пуль, заставляя стражей правопорядка выглянуть из-за своих укрытий и открыть ответный огнонь. Тревор не был хорошим психологом, но провоцировать он умел, а потому в следующую минуту быстро увеличил количество мертвецов на этаже еще на два. – Майк, Джой, как дела? Вы там живые еще? – вновь обратился он к подельникам по гарнитуре. – Тревор, дорогой, нам бы сейчас не помешала твоя помощь, если ты не очень занят, – ответила ему Джой, и ее голос заглушили многочисленные выстрелы. Пути отхода были им с Майклом отрезаны, а с каждой минутой появлялось все больше полицейских, которые постепенно сужали «кольцо» окружения. От нескольких выстрелов, не достигших своей цели, разбились лампы, от чего в коридоре, в котором велась неистовая перестрелка, царил полумрак, разрезаемый, словно ножом, вспышками от выстрелов, смешавшихся уже в один непрекращающийся оглушающий гул. Костюм Джой, как и нежная кожа под ним, был в нескольких местах разрезан пролетевшими слишком близко пулями, однако царапины давно уже не замечались вошедшей в кураж Уайт. Ее губы искажала безумная улыбка, ярко-красные волосы были безобразно растрепаны, а в серых глазах отражались вспышки вражеского огня, которые только добавляли Уайт задора. В сердце ее бушевала ненависть вперемешку с невероятным наслаждением. Она была в ярости, осознавая, что ее друзья, которых она старалась спасти, стали уже давно холодными трупами, зарытыми где-то посреди молчаливой пустыни, которая никому и никогда не раскроет своих секретов. Теперь, когда она позволила слезам омыть покрытые пылью и окутанные дымом от выстрелов щеки, она чувствовала какое-то облегчение, разрешив себе потерять контроль и полностью отдаться эмоциям. Подкравшийся сзади полицейский набросился на девушку, крепко обхватив руками, но та и глазом не повела, умудрившись достать свой любимый армейский нож, предусмотрительно заткнутый за пояс. Ударив обидчика в живот, освободившаяся от его захвата Джой, схватила мужчину за волосы и медленно, наслаждаясь каждым мигом, прикладывая максимум силы, на которую была способна, провела лезвием тому по горлу, перерезав сонную артерию. Ее тут же обрызгало горячей кровью, а из груди вырвался неистовый хохот, утонувший в общем шуме. Майкл не мог видеть этой чудной картины, он был сосредоточен на поисках «окна», однако мелькавшая тут и там темно-синяя форма офицеров постоянно сбивала с толку. Внезапно нижнюю треть бедра пронзила резкая боль, которая вскоре охватила и всю ногу, и Де Санта не сдержал тихого мучительного стона. Самое неприятное ранение, которое можно получить, перед тем как собираешься бежать! Как по закону подлости, Майк заметил путь, по которому они с Джой могли бы спуститься к Тревору, за которого Де Санта сейчас переживал не меньше, чем за самого себя. Превозмогая боль, мужчина поднялся на ноги, перевязывая рану оторванным от рубашки рукавом, и ткань тут же пропиталась багровой кровью. Оставалось надеяться, что не была повреждена бедренная артерия, иначе Майкла ждала бы довольно скорая смерть. – Майк! – послышался крик с лестницы, ведущей на первый этаж. – Тревор! – в один голос ответили Джой и Майкл, синхронно улыбнувшись. Уж с этим безумцем у них есть возможность сравнять шансы с полицией. «Поднимайтесь наверх, на вертолетную площадку. Мы уйдем по воздуху, внизу уже все забаррикадировали», – продолжил Тревор по гарнитуре, и Джой, подбежав к Майклу, взявши того под руку, помогла мужчине преодолеть лестничный пролет. Вот так, постепенно пробираясь наверх, ступенька за ступенькой, этаж за этажом, подельники добрались до самой крыши, только чудом оставшись в живых. К их невероятной удаче, вертолетная площадка не оказалось пустой. Джой мало что слышала из того, что ей говорил Де Санта, так как из-за постоянного шума она на какое-то время потеряла остроту слуха. Приглушенные звуки выстрелов все еще доносились из здания, провожая последнего достигшего крыши – Тревора, который беспрестанно материл пытавшихся лишить его жизни копов. Увидев, в каком состоянии находился Де Санта, Филипс разочарованно вздохнул, на что Майкл лишь пожал плечами в ответ. – Все на борт! Приятного полета и не высовывайте головы! – проорал Филипс, садясь за штурвал вертолета. Тревор успел подняться в воздух еще до того, как полицейские добрались до крыши, и констатировал свою победу над ними, показал им средний палец. – Ты с ума сошел, Трев? – крикнул ему Майкл, поморщившись от боли. – О, а ты только заметил, Пончик? – с хохотом съязвил Филипс, после чего позвонил Франклину с целью предупредить того о положении дел. С высоты казалось, что гнавшиеся за вертолетом полицейские машины на земле были игрушечными. Ярко-красные и синие огни мерцали в ночной темноте, завывания сирены уже казались пассажирам вертолета какой-то необычной музыкой. Джой поначалу пыталась стрелять по автомобилям, но вскоре поняла, что это бесполезное занятие. – Я позвонил Фрэнку, сказал, чтобы он ехал сквозь лес. Мы спрыгнем между деревьев. Это опасно, но так меньше шансов, что нас застрелят в воздухе. К тому же нам нужно скорее вылезти из этой штуки, у нас на хвосте военный вертолет, как вы могли заметить, – съязвил Тревор, – который скоро нас попросту собьет. План логичный и понятный, все молчите и готовьтесь к прыжку, – осведомил друзей Филипс тоном, не терпящим возражений. Пролетая над лесом, Тревор тщательно выискивал на земле нужную машину и наконец обнаружил, как Франклин что есть мочи гонит вперед, пытаясь держатся на приличной дистанции от преследовавших его полицейских машин. Услышав приказ приготовиться от Тревора, Джой сначала помогла надеть парашют Майклу, а затем сама взгромоздила увесистый рюкзак себе на плечи, с некоторым предвкушением ожидая прыжка. Майкл чувствовал, что сознание уже готово было его покинуть, но бросал все свои силы на то, чтобы не грохнуться в обморок в такой неподходящий момент. Почему-то сейчас перед его глазами проносились важные моменты его жизни: предательство, семья, взятие федерального хранилища и детали сегодняшней ночи… Мужчина искренне надеялся, что он просто жутко нервничает, а не заранее готовится к своей гибели. Майкл боялся смерти, но не потому, что ему так дорога была его собственная жизнь – он больше всего на свете сейчас переживал за свою семью. Дальше для него все происходило будто в тумане. Де Санта чувствовал, как кто-то помогает ему подняться на ноги, чувствовал, как перемешиваются в животе внутренности, когда осознал, что находится в воздухе, слышал искаженный рев сирен где-то вдалеке. Потом было ощущение, будто его кто-то ударил по ногам, и боль от ранения с новой силой разлилась по всему телу. Как Майк потом понял – он просто приземлился, а по ногам его ударила земля. Последнее, что он запомнил – неразборчивые разговоры явно взволнованных друзей, звук автомобильного мотора, и тонущие где-то в глубокой темноте звуки полицейских сирен.