По закону хоум-рана

После игры с Райчи Санада прибывал в подозрительно приподнятом настроении. Пришел домой, принял душ, раскрыл почту, не обнаружив там новых писем от знакомого, обращавшегося за помощью, заглянул в свои наметки для очередного реферата. Несмотря на усталость, хотелось что-то делать. Неважно что, любое занятие бы подошло. Санада чувствовал, что за что бы он сейчас ни взялся, все пойдет. Энтузиазм Райчи словно подталкивал его. Он даже открыл и пролистал новостную ленту, ознакомившись с последними событиями. За эти дни акции против изменения законодательства немного улеглись, хоть правительство и не спешило с принятием решения. И их можно было понять. Санада поймал себя за руку во время поиска социальных опросов за прошлые года. На улице уже темнело, прохладный воздух задувал сквозь тонкие шторы, вороша разложенные на столе бумаги. Он так увлекся, что даже лампу не включил, и теперь сидел лишь в синеватом свете монитора, плохо осознавая, что вообще происходит. Сколько всего он успел прочесть и изучить за час? Два? Три? Сколько прошло с тех пор, как он вернулся домой. Нахлынувшая волна, закрутившая его, вдруг отпустила и выплюнула на берег. Оставила в полном смятении, выжатого физически и эмоционально. Санада отказался от ужина, сразу залез в постель и отключился, стоило только голове коснуться подушки. Утро было тяжелым, словно похмельным, мышцы ломило после непривычной физической нагрузки, а живот скручивало от голода. Санада посмотрел на часы: половина одиннадцатого. Первую лекцию проспал, да и на вторую уже не успевает, можно не торопиться. Спустившись вниз, он выдохнул с облегчением. Отца уже не было, а мама, еще сама сонная, с помятым пучком волос, пила кофе и смотрела какую-то дораму про красивую жизнь. — Доброе утро, мам, — Санада прошел на кухню и сам налил себе кофе, достал из холодильника упаковку с ветчиной, сыр и хлеб. — Доброе, — коротко бросила мама и снова с головой ушла в очередную историю про большую и чистую любовь. Санада сел рядом, разрезал хлеб пополам и выложил ветчину сверху в два слоя. От запаха копчености он уже весь истекал слюной, поэтому не выдержал и сунул в рот один кусок просто так, прежде чем продолжить выкладывать сэндвичи. Мама громко хлебнула кофе и, когда включился рекламный блок, перевела все свое внимание на Санаду. — Ты вчера играл в бейсбол? — спросила она, безрезультатно пытаясь заправить в пучок выбившиеся пряди. — Мацуда сказал отцу, и тот немного расстроился. — Все в порядке, мам, он сказал, что пока это не мешает моей учебе, я могу заниматься чем хочу. Мама покивала и, плюнув на прическу, положила подбородок на скрепленные в замок ладони. — А еще говорят, у тебя были гости? Кто-то из университета? Или девушка? — Нет, просто знакомый, — Санада на секунду задумался и поправил сам себя, — друг. И то, и то звучало странно. Кем же был для него Райчи? Хорошенький вопрос. Особенно, если вспомнить то, как дрожала его спина вчера под ладонью Санады. Как задерживался взгляд на его загорелых коленках, и внутри все скручивало от странного смеха. Мама посмотрела на него внимательно, вздохнула и снова уставилась в телевизор. Санада уже было взял сэндвич в рот, когда она вдруг сказала: — Ты такой загадочный эти дни, будто в твоей жизни происходит что-то интересное. Санада вздрогнул. Какой бы растерянной и невнимательной не казалась мама, она всегда почти интуитивно ловила смену его настроения. Например, полгода назад, когда Санада прогулял почти весь семестр и серьезно намеревался бросить учебу, она заявила за ужином: «Что-то мы с тобой совсем раскисли, не сходить ли нам по магазинам. Купим тебе новую сумку под учебники, с такой уже на улицу выходить страшно». И Санаде вдруг стало так не по себе, ведь с мамой по магазинам они не ходили уже пару лет точно, а тут вдруг. Конечно, вряд ли она знала, как обстоят дела Санады с учебой, но эта ее фраза произвела самый нужный эффект. Санада в тот же день купил себе сумку, а на следующий уже направился сдавать долги. — Может, и происходит, — пожал он плечами и сам не заметил, как губы растянулись в улыбке, но мама в ответ лишь отмахнулась рукой, снова с головой уходя в просмотр. Когда Санада проходил мимо поля через день, Райчи там не было. И через два, и через три тоже. Санада начал серьезно волноваться не заболел тот или не случилось еще чего. Вернулся ли отец Райчи домой? Спросить он не мог, так как не знал даже его номер. Только адрес, но Санада не был уверен, что запомнил дорогу в тот единственный раз, когда заходил в гости. Он хотел видеть Райчи, быть рядом, бросать ему мячи или просто болтать о чем-нибудь. Каждый вечер, разгребая горы домашних заданий, зависал, вспоминая какие-то ненужные детали: прилипшие к вискам волосы, острые коленки, тонкие поджатые губы. Санада проваливался во все эти странные эмоции, когда прижимался щекой к подушке, и ничего не мог с этим поделать. Через неделю терпение лопнуло. И он опять оказался возле нужного ему двухэтажного дома со скрипучей и ржавой лестницей. Дверь открыл мужчина, по-видимому, отец Райчи. Он оценивающе окинул Санаду взглядом с головы до ног и выпалил: — Я не верю в бога, мне не нужен новый пылесос, а счета я оплатил неделю назад. Санада опешил, и дверь чуть не захлопнулась прямо у него перед носом. — Погодите, я друг Райчи. Мужчина высунулся в проем с таким подозрительным видом, будто Санада только что предложил ему заработать миллион, ничего при этом не делая. — Райчи? — уточнил он, удивленно приподнимая брови. — Друг? Санада растерянно почесал затылок и согласно кивнул. — Ну, проходи тогда, друг. Мужчина распахнул дверь, и Санада осторожно ступил за ним внутрь. Райчи высунулся из комнаты, когда Санада уже стягивал ботинки. Взъерошенный и раскрасневшийся, в футболке на два размера больше. У Санады аж в груди екнуло от горящего взгляда, от радостной улыбки и дурацкого смеха, слишком громкого для этой картонной коробки, выдающей себя за дом. Отец Райчи опустился в кресло и закинул ногу на ногу, откидываясь на спинку. — Ну и кто это? — поинтересовался он. — А, это, — Райчи встрепенулся и подскочил к Санаде ближе, — это Санада Шунпей. Видел бы ты какие у него шут-боллы и каттеры! — Ты играешь в бейсбол? — Играл еще в школе, а сейчас нет. — Ты уже в университете? — На втором курсе. Отец Райчи вздернул подбородок и прикрыл глаза. — Тогда я совсем не понимаю, где вы умудрились познакомиться. — На поле, — начал Райчи, — он к нам мяч зашел покидать. Санада толкнул его локтем в бок, давая понять, что можно и не продолжать. — А сейчас-то чего пришел? — Просто хотел узнать, где ты пропадаешь. Щеки Райчи вспыхнули. Неужели так смутился от простого вопроса. Неужели Санада и правда переборщил, заявившись сюда, потому что волновался, хотел увидеться? — Школьное поле закрывали, и нам нужно было где-то торчать неделю, а теперь тренировки снова возобновились. Скоро очередные отборочные, и мы очень много занимаемся. — Тренер вас, наверное, совсем загонял? — ухмыльнулся Санада и тут же услышал сдавленное покашливание. — О да, я их совсем не щажу. Райчи буркнул в ответ что-то недовольное и кивнул в сторону своей комнаты. Санада замер, неуверенный, правильно ли понял этот жест. Но Райчи кивнул снова. И вот теперь уже не оставалось никаких сомнений. Ладно, если он задержится поболтать еще минут на десять, это же не покажется неприличным. Комната Райчи была совсем маленькая, уставленная и увешанная всякой чепухой. На полу у окна валялся не застеленный футон, а у стола стоял всего один крутящийся стул. Райчи приглашающе похлопал по нему, а сам опустился на пол, сложив ноги по-турецки. — Извини, что пропал, не думал, что ты будешь обо мне думать. — Райчи тут же прикрыл лицо ладонью, будто с опозданием сообразив, что вообще только что сморозил. — Ну, то есть не так, меня искать, — он опять запнулся. — В общем, ты меня понял. Санада, конечно, понял по-своему, черт его знает, правильно или нет. Все происходящее было как-то слишком. Слишком тесная комната, слишком смущенный и откровенный Райчи, и слишком ускорившее ход сердце, готовое вот-вот пробить грудную клетку. Все походило на какую-то нелепую затянувшуюся шутку, но смешно уже не было. Санада привык, прикипел, он буквально заболел Райчи так, как мечтал заболеть чем-то уже давно. Влюбился? Иначе, как объяснить этот дурацкий приход к нему домой, эти ежедневные мысли, которые порой заходили дальше, чем Санаде хотелось бы. Он смотрел на выпирающие под черной тканью штанов коленки и вспоминал, какие они на ощупь и где находится шрам побольше, а где коросты уже давно должны были отпасть и оголить тонкую розоватую кожу. Санаду жарило, как на сковородке, а Райчи не унимался, только подливая масла в огонь. — Я рад, что ты пришел. Я и сам хотел сходить к тебе и на матч пригласить, тренировочный, если хочешь, конечно же. Санада, может, и не хотел, но вырвавшееся «да» было быстрее, чем посетившие его голову трезвые мысли. Райчи тут же просиял и потянулся, демонстрируя недюжинную растяжку, от вида которой у Санады воздух выбило из легких. Нет, ну кто растягивается прямо перед гостями, прямо вот так? — Ладно, мне пора, скажи, когда там этот твой матч. Райчи резко поднял голову вверх и довольно оскалился. — В субботу, в десять. — Хорошо, я приду. Санада крутанулся на стуле, встал, и Райчи тут же подскочил на ноги, чтобы проводить его, но в это время в комнате погас свет. Санада почувствовал, как в него впечаталось что-то мягкое и горячее, чуть не сбивая с ног. Слава богам, что прямо за ними оказалась стена. Из соседней комнаты раздалась ругань, и Санада вздрогнул, а потом зачем-то вместо того, чтобы отодвинуть Райчи подальше, положил руку ему на плечо. Райчи задышал рвано, утыкаясь носом куда-то в ключицу, пробормотал: «Отец же сказал, что погасил все счета». А потом Санада вдруг почувствовал легкое, едва заметное движение навстречу, скорее случайное, чем осознанное. И в животе тут же разлилось тепло, обжигая, затапливая все внутренности, подступая к самому горлу. Когда Райчи наконец дернулся назад, кажется, запинаясь о стул в темноте, Санада уже готов был сделать какую-нибудь глупость. Господи, какой кошмар. Хорошо, что света нет, хорошо, что лицо Санады сейчас не видно. И как же отлично, что он не видит самого Райчи, потому что встреться он сейчас с этим темным колючим взглядом, точно бы не удержался. Дверь распахнулась, и в проеме показался отец Райчи, освещающий себе путь телефоном. — Вы тут в порядке? Райчи даже не ответил, скорее булькнул, как-то странно и нелепо. Свет телефона выхватил его всего на секунду. — Я точно все оплатил, — спокойно заявил отец Райчи и снова выругался. — Может, пробки выбило. Санада, или как там тебя, пошли посмотрим. Санада почти на ощупь двинулся к выходу, ведя рукой по стене, чтобы ни за что не зацепиться. А Райчи покрался следом. Тихонько, почти на цыпочках, словно не хотел, чтобы его заметили. Дойдя до щитка в коридоре, Санада достал свой телефон и включил фонарик. Отец Райчи, поковырявшись немного, поднял пластиковую крышку, заглянул внутрь. — Ну точно, — облегченно выдохнул он. Щелкнул пару раз, и свет в квартире снова загорелся, заработал телевизор, все опять вернулось на свои места. И только Райчи продолжал подпирать плечом стену, поглядывая на Санаду так странно, что лучше бы пробки вышибло еще раз.