They only want u when ur 17

Снег сыпется за ворот и липнет к ботинкам. Джису пинает воздух, но не для того, чтобы отряхнуться, а, скорее, потому что не знает, что ему еще сделать. Во рту стоит горечь обиды, а в горле огромный ком, мешающий дышать и разговаривать. Джису даже нервно сглотнуть не может, когда Чонхан говорит ему вполне очевидные вещи и пристыженно смотрит в глаза. И это правда невыносимо, потому что лучше бы уж он послал куда подальше, проклял, ударил по лицу — что угодно было бы лучше, чем этот его потерянный взгляд, полный вины. Такой взгляд, что хочется расплакаться, но это лишь усугубит ситуацию. Никто из них не хотел и не планировал вот так вот аккуратно разламывать дружбу на кусочки, разбирать по кирпичам, но, похоже, это неизбежно, и они, словив на свою голову тяжкий груз осознания, молча смотрят друг другу в глаза. Смотрят, как будто на прощание. Словно завтрашнего дня не существует в помине и это их последняя встреча. В голове Чонхана все еще раздается эхом сахарное и неуверенное «Я тебя люблю» от Джису, впивается в сердце тонкими отравленными иголками. Ведь Чонхан уже влюблен. Без памяти и рассудка. Он не может ответить на чувства Джису. Да и, сказать по правде, не смог бы, даже если бы был свободен. Ветер тихо треплет Чонхана по волосам, целует жгучим холодом его покрасневшее от мороза, но все еще безумно красивое лицо. Когда на нос Джису приземляется одинокая снежинка, он тяжело выдыхает облако пара. Он бы хотел быть сейчас этим ветром. Хотел бы нежно обвить шею Чонхана руками, хотел бы забраться под его куртку, вызвав едва заметную дрожь, спрятаться в вороте его свитера и, может быть, остаться там навсегда.