The Five Horsemen: Eternal Wheel Klok

Последнее, что помнил Сквигельф, был яркий свет, исходящий из странного подземного тоннеля в лесу, и как жуткая, непреодолимая сила парализовала его волю, и как он, не оглядываясь, вошел в этот тоннель, словно подгоняемый сзади сильным ветром. И эта неведомая сила манила, тянула, путала мысли, которые и так разбегались в разные стороны, пока в его голове не образовалась абсолютная пустота, а затем — провал в памяти… *** Сквизгаар с трудом поднял словно налитые свинцом веки, силясь понять, что с ним произошло, и где он находится. Всё тело словно закоченело и находилось в весьма странном положении, он словно полулежал на чем-то твердом, неудобном, руки подняты над головой и зафиксированы, ноги стоят на полу, но ими пошевелить тоже невозможно. При этом он мог видеть только темный, неопределенного цвета потолок с пляшущими на нем непонятными тенями да часть стены прямо перед собой. Ни единой мысли в гудящей голове, обзор закрывали спутанные длинные волосы, упавшие на лицо. Сквизгаар тряхнул головой, попытался пошевелиться, размять онемевшие суставы, но лишь загремел цепями, сковывавшими его конечности, а еще услышал странный скрипяще-скрежещущий звук и ощутил легкое вертикальное покачивание. Наконец, гитарист начал осознавать, что с ним происходило. Он полулежал на большом железном колесе, прикованный к нему за запястья поднятых над головой рук, ноги же также были в кандалах с короткими цепями, оканчивающимися толстыми железными крючьями, вбитыми в пол. В порыве отчаяния Сквизгаар начал рваться во все стороны в тщетной попытке освободиться, но только содрал себе кожу на запястьях, еще больше растрепал волосы и бессильно рухнул спиной на жесткий обод колеса. Он понял, что, возможно, это все только начало того страшного, неотвратимо грядущего, что ждет его впереди. И тому подтверждением был зловещий низкий голос, исходящий, казалось, прямо из потолка и темных, мрачных стен: «Спасения нет, бывший Бог Гитары! Теперь ты смертен, и ты умрешь, но сначала удостоверишься, что без тебя Dethklok тоже мертв, без тебя они — ничто! Поэтому прими свою судьбу достойно, как подобает воину!» Колесо слегка скрипнуло, потом издало визг попавшей под машину кошки и медленно двинулось назад, натягивая тело Сквизгаара подобно гитарной струне. Он громко выругался по-шведски, потолок перед его глазами поплыл… *** Я стою на сцене, сжимая микрофон, и смотрю вниз, туда, где беснуются тысячи фанатов. Только что отгроулив куплет, я пережидаю соло. Главные прожекторы сейчас направлены на Сквиза, который превосходит сам себя, он сегодня в ударе, его сумасшедшие запилы просто рвут душу на части. Токи, как всегда, дуется в тени, механически выдавая ритм, Мёрдерфейс изгаляется над басухой, расставив ноги шире некуда, Пиклза не видно за установкой, только дреды мелькают, как щупальца осьминога. Концерт только начался, мы полны сил, вот подходит к концу соло… Я снова выхожу на середину, поднимая микрофон к губам, готовясь принять на себя ослепляющий, но такой привычный свет прожекторов. Вдруг — что-то идет не так. Что за черт? . Уши вдруг на секунды закладывает, все звуки разом исчезают, и я слышу зловещий звук шагов, словно в пустом коридоре, шаги приближаются, становятся громче, до звенящей боли в ушах. Я резко выпадаю обратно в реальность и обнаруживаю себя на сцене, концерт идет своим чередом, моё тело двигается, рот выкрикивает слова песни. Что за хуйня творится? Вроде не бухали не ширялись. Я заканчиваю песню, фанаты орут и скачут, как поехавшие, клокатиры с трудом сдерживают толпу, рвущуюся на сцену. Всё как всегда. Или нет? Начинается другая песня, Сквиз и Токи синхронно выскакивают на первый план и рубят интро, пока я молча мотаю головой, «разгоняя мух», как выражается Пиклз… Снова звенит в ушах, и снова слышны эти гребаные шаги, откуда только такие глюки? Усилием воли я поднимаю голову, распихиваю гитаристов по углам, начинаю песню. Всё идет гладко, но на припеве я замечаю какой-то странный звук, повисший в воздухе — то ли скрип, то ли скрежет металла, похожий на стон. А затем — страшный грохот где-то неподалеку, сцена вздрагивает, как при землетрясении, и, еле удержавшись на ногах, я вижу что-то огромное, несущееся прямо на нас через толпу фанатов. Крики раздавленных, смятых в кашу людей, треск ломающихся костей, запах крови, скрежет металла… Что там, мать твою, происходит?! Я стою, словно завороженный, и смотрю на… колесо обозрения, которое находилось недалеко от концертной площадки, а теперь по неведомой причине сорвалось со своего места, упало и катится, словно адская колесница, оставляя за собой смертельный след. Катится через толпу прямо к сцене, блять, надо съёбываться отсюда! Бежим, ребята! Не могу пошевелиться, ноги словно приросли к сцене. Снова хаос звуков перекрывают чьи-то шаги, гулкие, четкие.Вижу всё, словно в замедленной съемке — моя группа в последней немой сцене, они не успевают спастись. Токи сжался в комок, прикрыв голову руками, Пиклз застрял за установкой, Мёрдерфейс застыл со спущенными штанами (видно, готовился к соло на басу), а Сквизгаар… Что он, блять, делает? Почему не пытается скрыться? Перехватив гитару за гриф, он выступил вперед, словно хочет защитить всех нас, и гитара, кажется, светится… Сквиз, идиот, убирайся отсюда!!! Слышишь меня?! …Гул, треск, разрывающий барабанные перепонки… Тьма… *** Тьма… Такая приятная, обволакивающе-успокаивающая… Ни образов, ни звуков. Я словно стою посреди темной комнаты, в голове пусто, как в пивном бочонке. Что это было? Где я? Снова приближаются шаги, я чувствую легкий порыв ветра, словно чьё-то ледяное дыхание касается меня. Шаги останавливаются рядом, и даже в темноте я вижу чей-то громадный силуэт, выше обычного человека. Он испускает легкое зеленоватое свечение, и я чувствую, как мои волосы начинают шевелиться. — Нэйтан Эксплоужен, лидер бывшей группы «Dethklok»! — обращается ко мне низкий, надтреснутый голос. Бывшей? Почему? Что с ребятами? Что, черт вас всех дери, происходит? Я хочу заорать, схватить неизвестного за горло, но стою, словно истукан. Ни голоса, ни движений. А темный силуэт продолжает: — То, что ты видел, было только предупреждением. Пока. Так мы все живы? Фух… — Ваша группа стала позволять себе слишком многое. Пока вы бесчинствовали на Земле, мы закрывали на это глаза. Но вы пошли дальше — начали нарушать законы пространственно-временного континуума, законы Мироздания, и лишь высшим силам известно, насколько далеко вы можете зайти. Это уже случилось когда-то, последствия были чудовищны, погибли целые цивилизации, унеся с собой тайные знания… Я не могу снова этого допустить! Поэтому вы должны быть уничтожены! Слушая эту речь, я медленно начинаю соображать, кто стоит передо мной. Селация! Даже не видя лица, я узнаю его! Этот непонятный хмырь всегда имел на нас зуб, но только вот за что? Какие, нахрен, цивилизации, континуум, тайные знания? Выступаем себе, бабло зарабатываем. Ну, фанаты иногда гибнут, но не мы же виноваты! Жаль, язык не слушается, иначе бы я ему высказал! А этот мудак стоит себе и продолжает: — Слышишь меня, Нэйтан? К сожалению, моя сила не безгранична, и вы уже где-то перешли черту, поэтому просто так вас не сотрешь с лица Земли, через какое-то время вы возродитесь вновь, мы зря потратим силы… Роковая Звезда уже пролила свой свет на вас, еще чуть-чуть, и мы бы успели. Металлопокалипсис уже начался… Но его можно остановить. Каждый из вас опасен по-своему. Но есть один, которого мы опасались больше всего. Его еще называли Богом Гитары… Сквизгаар? К чему он клонит? — Ты, Нэйтан, лидер группы, ты, как пятый элемент, объединяешь их всех. Сила твоя велика, но ты пока сам не осознаёшь, на что ты способен. А он знает. Знает о своей силе и может ее использовать нам во вред. Но я постарался на славу — её удалось запечатать, и в данный момент он смертен. Сопротивляется, но времени у него осталось немного. Всё решено, не мной и не тобой. Группа должна прекратить своё существование. Стоит убрать сильное звено — и цепь из слабых звеньев распадётся. Но его сила еще может нам пригодиться, поэтому я даю тебе шанс. Выбор за тобой, Нэйтан. Он или ты! Тот, кто выше дерева — или ты… Тьма на миг расступается, и я вижу лицо Селации, лицо получеловека с хищным крючковатым носом и странными глазами, в которых одновременно застыли угроза и сожаление. Затем пол под моими ногами проваливается, и я лечу со страшной скоростью в невидимую пропасть. Внезапно я вижу узкий загаженный переулок, мусорные баки, обоссанных бомжей, тинейджеров вокруг костра, закидывающихся какой-то дурью. Эти уёбки дико гогочут, ловят глюков, расстилают какое-то рваньё, пытаются совокупляться, падают в костёр. Что за чертовщина? Один из нариков, похоже, скоро отъедет — зеленый весь, худой, как скелет, обблеванный, на губах пузырится пена, из вены торчит шприц с дурью, глаза совсем окосели, он, обделавшись, мелко дрожит и скулит. Какого хрена мне показывают этого утырка? На голове у него непонятно что, словно свалявшаяся рыжая пакля, на одной ноге кроссовок, вторая босая… Ебать вас через микрофон, да это же Пиклз! Дружище, как ты дошел до жизни такой? Что ты забыл здесь? Почему не за своей установкой? Бред и бормотание прекращаются, глаза закатываются, тело обмякает. Нет, только не это, не уходи, ты нужен нам! Нам. всем. Картинка словно идет помехами, и вот перед моими глазами возникает мрачное подземелье Мордхауса, тусклая качающаяся лампа, игра теней на стенах… Толстая балка, поддерживающая потолок. Уильям Мёрдерфейс, стоя на старом, шатающемся стуле, перекидывает через эту балку веревку, петля которой уже надета на шею, сосредоточенно завязывает узел, придерживая конец зубами, тяжело дышит. Готово, узел туго затянут. Мёрдерфейс обводит комнату тяжелым, невидящим взглядом, потом возводит глаза к потолку, что-то шепчет… Сильный удар ноги — и стул падает набок, а грузное тело повисает на веревке и начинает биться в конвульсиях. Вскоре судороги затихают, и я вижу его искаженное агонией лицо, выпученные стеклянные глаза и синий язык, свисающий изо рта. Штаны басиста намокают, на полу образовывается лужа… Мёрдерфейс, нахуя ты это сделал?! Мой крик рвется наружу, но его никто не услышит. Тут видение снова сменяется другим. Высокий забор, обшарпанные желтые стены, решетки на окнах. Тюрьма? В маленьком дворике прогуливаются люди в старых, застиранных халатах. Каждый из них живет в своем мире — кто-то бормочет себе под нос, кто-то раскачивается из стороны в сторону, кто-то гундит заунывную повторяющуюся мелодию, а кто-то передвигается дикими прыжками, издавая звериный рык. Наблюдают за прогулкой здоровенные парни в белых халатах, больше похожие на тюремщиков. Но нет, это не тюрьма, а психиатрическая лечебница, как гласит вывеска. Психушка! Зарешеченное окно на первом этаже, маленькая палата на двоих, одна кровать пуста, а на второй виден очередной психбольной — длинные рукава смирительной рубашки завязаны за спиной. Нет, он не лежит, он катается по кровати туда-сюда, бьётся в истерическом припадке, нечесаные темно-русые патлы сбились и упали на лицо, из глаз текут слёзы, он кричит что-то нечленораздельное, кричит… Тонкий, пронзительный, непрекращающийся вопль. Токи Вортуз — это он, мой ритм-гитарист. Малыш Токи, что с тобой сделали? Что это за бред вообще?! Что с нашей группой творится, блять?! И еще одно… Черная картинка на красном фоне — театр теней, всё кажется двухмерным, будто вырезанным из бумаги и от этого неправдоподобным. Вижу огромное черное колесо (опять колесо? Заебали уже эти колёса!) и привязанную к нему тонкую, высокую человеческую фигуру. Колесо начинает вращаться, ноги человека отрываются от пола, но ненамного — мешают кандалы. Я слышу ужасный, срывающий двери с петель крик. В человеке угадывается нечто знакомое. Бросаюсь на помощь, хочу остановить это, но не успеваю — колесо разрывает «бумажную фигурку» пополам. Мой мозг услужливо подсказывает — это был соло-гитарист Сквизгаар Сквигельф… Спасибо тебе, блять, мозг!!! … Нэйтан резко проснулся, словно кто-то внезапно выдернул его из сна, и долго сидел на кровати в бледном свете луны, хватая ртом горячий тропический воздух и стараясь унять бешено колотящееся сердце. В его ушах почему-то снова зазвучали последние слова Селации: «Выбирай. Тот, кто выше дерева — или ты»… — Выше дерева… — пробормотал Нэйтан и бросил быстрый взгляд в окно. За ним тихо шелестел тропический лес, озаренный луной, раздавались голоса птиц и ночных животных, шумел, не умолкая, прибой… Именно лес почему-то привлек его внимание. Среди пышных крон и резных листьев пальм выдавалось одно дерево, которое было намного выше остальных… — Это было предупреждением, Нэйтан Эксплоужен! — неожиданно прошелестел ветер голосом Селации, — ты должен идти один! Иначе все, что ты видел — осуществится! Брюнет резко подорвался с постели, чем распугал мирно спящих группи и вылетел на пляж, пытаясь отдышаться. Сон! Дурной сон, да? Он помчался к домику шведа и распахнул дверь. Тусклое лунное сияние осветило пустую смятую постель. — Ты все-таки вляпался… — Нэйтан отшатнулся назад и, тряхнув головой, кинулся к бунгало остальных ребят. — Пиклз! — вломился он в домик барабанщика, — Пиклз… Рыжий сейчас напоминал мумию. Страшную, зеленую, иссохшую. Нэйтан в ужасе отскочил от постели друга, понимая, что сейчас он никак ему не поможет. И наверняка сейчас другие тоже… ничем не помогут ему. — Только ты один пойдешь за ним! — вновь прошипел в голове вокалиста мерзкий голос Получеловека, — только ты! — Да понял я, выблядок ты сраный! — зарычал Эксплоужен и поспешил к своему домику. Наскоро одевшись, он почти бегом кинулся в тропики.