Cyanide and happiness

      — Ну-с, доброе утро, — услышала Дарья, пытаясь разлепить глаза. Джейн что-то рисовала («писала», Дарья, «писала»!), нанося краску короткими энергичными мазками. Она выглянула из-за мольберта на распластавшуюся на кровати подругу и усмехнулась, — и не вздумай говорить, что ничего не помнишь: полстакана пива для оправдания маловато будет.       Дарья протестующе застонала и под смешки Джейн зарылась лицом в подушку, подозревая, что сейчас демонстрирует поведение страуса. Правда, волновало ее явно не это. «Ты, черт возьми, гений, Дарья. Творишь что-то невообразимое. Ну, почему невообразимое, очень даже. И тебе понравилось. Так. Стоп. Нет. Ты должна была доказывать, что ты и Джейн — нелепая идея. И что в итоге? Ты идиотка»       — Я почти слышу мечущиеся в твоей голове мысли, — хихикнула Джейн, размазывая краску по холсту. Дарья наконец подняла лицо от подушки и полусердитым, полустрадающим взглядом посмотрела на подругу.       — И почти хочу сказать: «Давай забудем, если хочешь», но смотреть на твои терзания гораздо веселее. Хотя, к сожалению, тот поцелуй нельзя отнести к разряду «невероятных, сносящих крышу поцелуев» — от него, прости, уж слишком несло пивом, — продолжила ехидничать Джейн.       — Я… просто Квин позлить хотела, — сказала покрасневшая Дарья, поджав губы, так как нечаянно воскресила в памяти свои ощущения, от которых все внутри потеплело и задрожало. Но баррикады самовосстановились, как только прошло опьянение, поэтому Дарья не была намерена сдаваться, хоть это и было нелегко.       — А, так я становлюсь оружием по… эээ… уничтожению эмоциональной стабильности младших сестер? — изогнула бровь Джейн. — Чушь собачья, Моргендорфер. Просто признай это.       Девушка положила кисточку и подошла к кровати. Дарья все еще выглядела виноватой.       — Не смотри на меня так, будто ты потерпевшая. Взять твою версию за правду, и потерпевшей я могу считать себя. Позлить Квин, серьезно? — Джейн села рядом с Дарьей, слегка ухмыляясь. — Просто скажи, что сделала то, что и хотела.       Дарья отвела взгляд и нащупала очки, очень сложно было смотреть на Джейн, особенно, в ее синие глаза, в которых под усмешкой плескалось затаившееся ожидание и что-то еще.       — Черт возьми, Дарья, тебе не надоело притворяться, что тебе все равно? Это уже не прикольно. Во-первых, нам больше тринадцати, а во-вторых, мы друг другу нравимся, и вообще…       Девушка спрятала глаза за стеклами, водрузив свои круглые очки на нос, и вздохнула:       — Я не…       — Да ты меня за идиотку держишь, — вспыхнула Джейн и метнулась обратно к мольберту. Дарья побагровела. И почему все подходящие ответы улетучились из головы? Вид яростно размахивающей кистью Джейн вызывал не особенно приятные ощущения. Дарья вняла «голосу разума», но радости по этому поводу не испытывала ни малейшей. Внутренний диалог все не прекращался. Девушка потерла виски, пытаясь абстрагироваться от своих мыслей.       — Извини меня.       — Лучше подумай, как будешь откупаться от Квин, — сухо отрезала Джейн, показывая, что разговор продолжать она не намерена. Ее губы были сжаты в тонкую нитку, а нахмуренные брови сдвинуты к переносице. Кажется, она была даже сильнее рассержена, чем, когда Дарья напортачила с краской, хоть и не кричала. «Поздравляю, ты в очередной раз все испортила» — тоскливо подумала девушка, стараясь как можно тише и незаметнее надеть кеды, которые вчера кто-то аккуратно поставил рядом с кроватью. Она подошла к Джейн и примирительно коснулась ее руки, но та ее отдернула. Дарья почувствовала себя еще более погано, хотя, казалось, куда хуже? Ей ничего не оставалось, как опустить плечи и уйти. У двери она оглянулась — Джейн покрывала холст с, видимо, почти готовым рисунком слоем черной краски. Дарья тихо затворила дверь и так же тихо прошмыгнула мимо двери Трента — в глаза ему тоже было бы стыдно смотреть. В теории. В спальне послышался грохот. В голове ярко представилась картинка с Джейн с мольбертом наперевес, громящей свою комнату. Дарья выскользнула на улицу, пытаясь избавиться от мысли, что поступает неправильно.       Тихое воскресное лондейлское утро. «Ты идиотка, Дарья» — мысленно констатировала она еще раз, щурясь на яркое солнце. Захотелось побиться головой об асфальт или вернуться и забрать свои слова обратно. Проигнорировав оба варианта, Дарья вернула своему лицу среднестатистическое невозмутимое выражение и отправилась домой. Тот встретил ее молчанием и звоном тарелок, доносившимся из кухни. Чувствуя подвох, Дарья двинулась туда.       — Привет, малыш, — радостно воскликнул Джейк, завидев появившуюся дочь, — как концерт? Эх, я бы тоже хотел тряхнуть стариной. Как мы раньше, вместе с мамой, — он ностальгически улыбнулся. Хелен добродушно усмехнулась:       — Чудесное время было.       — Гм, я почувствовала вчера больше чудесностей, чем хотела, — проговорила Дарья, усаживаясь за стол. Квин будто в рот воды набрала и старательно отводила от нее свой взгляд. Джейк подозрительно с шумом втянул носом воздух, но, получив предостерегающий взгляд жены, промолчал, спрятавшись за газетой.       — Будешь завтракать? — Хелен дождалась ее кивка и зарядила в тостер пару кусков хлеба. Позже все разбрелись по разным углам дома. Дарья наскоро поела и поднялась к себе. Автоматически переоделась в свой обычный комплект, выкинув испорченную футболку в стирку. Мысли витали явно не здесь. Но ей все еще нужно было уладить ситуацию с Квин, предотвратив возможные проблемы. Дарья набрала воздуха в грудь и вошла к сестре. Квин прихорашивалась у зеркала и, едва взглянув на незваную гостью на ее территории, поморщилась.       — Знаешь, если тебе наплевать на свою репутацию, то мне на мою — нет! — без предисловий возмущенно заявила она, тряхнув своими рыжими волосами.       — Пятьдесят и ты уносишь тайну с собой в могилу, — Дарья подперла собой дверь.       — Я-то промолчу, а вот остальные — нет, — проговорила Квин, пытаясь выдернуть волосок, не вписывающийся в идеальную линию ее левой брови.       — Это неважно, — пожала плечами Дарья.       — Семьдесят. И в течение месяца ты не появляешься в доме, когда собирается Модный клуб.       — По рукам, — Дарья протянула деньги, размышляя о том, как теперь будет говорить о ней Квин. Усмехнувшись, она взялась за ручку двери.       — И как это было? — вдруг спросила младшая сестра.       — Мм?       — Ну… — Квин замялась, — Дарья, не заставляй меня это произносить.       — Гм. Это была не Дарья, это был алкоголь, — чуть порозовев, ответила та. Лицо Квин просветлело надеждой, что это и правда так. Подметив это, Дарья с трудом подавила смешок и закрыла за собой дверь. Если бы дело было только в алкоголе...       Повалившись на кровать, она лежала, раскинув руки, потом нащупала телефон и долго на него смотрела, не решаясь предпринять дальнейшие действия. До дрожи в пальцах хотелось набрать номер, который она знала наизусть, но она лишь гипнотизировала взглядом трубку, будто та может ей подсказать, как ей лучше поступить. Что делать, она и так знала. Точнее, знала, из чего выбирать. Делать то, что будет правильным в этой ситуации и… другой вариант. «А что по сути являет собой правильный выбор? Такого просто нет. Есть выбор, который делаешь ты, а потом разгребаешь последствия». Дарья провела еще несколько минут, сжимая трубку в руке. Решимость позвонить замерла на отметке в пятьдесят процентов, пока голову Дарьи раздирали мысли. Обвиняющие, провоцирующие, подталкивающие. Наконец, она набрала номер — быстро, будто боясь передумать. Ответом ей были длинные гудки. Никто так и не взял трубку.