Грань

— Мужественный весь из себя, говоришь? — А правда, что у него пальцы тонкие, но сильные? В такие моменты она жалела, что Онивы не было рядом с этим ее длиннющим списком неотложных дел, который старшая горничная зачитывала вслух каждое утро, предварительно их построив. Ну, как солдат. Онива в таких случаях всегда говорила звучно. И четко. По-военному, да. Будто затвором волшебной шкатулки для изготовленья маленьких портретов щелкала. — Девочки, бросьте… Они так и прыснули. Дружно. — Берилл, не томи. — Рассказывай! — Сейчас, только болтайте обе потише, а? Зойсайт едва задремал, я с ним всю ночь промаялась. Младшая сестрица Берилл Морганит, которая всегда настаивала, чтоб ее звали просто Моргой, прикрыла улыбку руками. — Ой, прости-прости. А вот Муридо, их с сестрой лучшая подруга и тоже горничная охотничьего замка, не уставала ныть о том, что ее переименовали несправедливо, и вообще, Меридис она могла бы зваться и теперь, но… Впрочем, прямо сейчас она как-то подзабыла о своих жалобах: новые сплетни завсегда интересней, а к старым разговорам ничто не помешает вернуться и потом. Она тоже приглушила громкость. — Извини, Берилл. Мы не хотели. Так что там у тебя вышло с часовых дел мастером? Нет, пусть лучше Онива и ее список подождут до какого-нибудь другого утра. Берилл сонно пожала плечами, грея руки о чашку, в которой золотился бодрящий отвар. — Будет вам. Мне и рассказывать-то особо нечего, честно. Раньше он был Кунцитом, а несколько лет назад, уж не знаю, почему… Вчера она привычно решила поклониться и спохватилась. Он же не видел ее! Не мог, потому что его лишили такой возможности за какой-то проступок. Да, заодно с настоящим именем. Берилл не стала лезть к нему с расспросами. Это не ее дело! И вообще… Да, ей было мучительно стыдно за то, как она, издергавшись по совсем другой причине, взяла и поторопила его только что, когда он пришел забрать своего сына во время обеда. Часовщик спокойно, каким-то уставшим, но полным достоинства голосом сказал ей, что быстрее оказаться в ее прихожей он попросту не мог. — С радостью бы поступил иначе, госпожа Берилл, но дело в том, что я не вижу, куда мне следует идти. Она ахнула, понимая, откуда у его глаз такой странноватый оттенок серого, как затуманенный. Принялась извиняться… А он улыбнулся так ясно и просто! И сказал, чтобы она перестала говорить такие вещи, потому что ее вины уж точно не было. Ни в чем. — А… Ну да… Кажется, она покраснела. И попыталась выдавить из себя более-менее целую мысль, но тут к ним обоим изволили приблизиться Их Высочество. По-прежнему обсуждая что-то с Нефритом, принц дежурно шлепнул ее по заду и откланялся, уже в дверях велев Кунсайту заняться починкой одной вещи сразу же по возвращении в столицу из отпуска. Разумеется, Эндимион имел в виду погремушку младшего ребенка, подаренного ему Берилл. Ту самую, которую Нефрит сломал «ну совершенно случайно». Кто бы сомневался!.. — Знаете, девчонки, когда этот Кунсайт обработал руки очищающим заклинанием и попросил разрешения коснуться ладошек моего Зойсайта, я подумала, мол, куда ни шло: решил проверить. Ну, знаете, на случай, если малыш сам возьмется за то уродство игрушечное, а там баланс, вес ли, то-сё… Но зачем ему понадобилось еще и мои ладони щупать, ума не приложу. Сказал, чтоб и мне было удобно ту вещь брать в руки, я же о своем ребенке забочусь, а отвлекаться на плохо скроенные предметы незачем. Сестра и подруга многозначительно переглянулись. Молча, надо же!

***

— Держи, это тебе. Пришло с утренней почтой. Из столицы, представляешь? Морганит протянула ей сверток. Обычный такой, квадратный… С запиской. Берилл вздохнула. Галерея с неформальными королевскими портретами — штука безразмерная, а она только-только начала мыть полы. — Хорошо, я потом разверну. Младшая сестренка лукаво прищурила глаза. — Как знаешь. Онива намекнула, что это почерк Джедайта. Помнишь его? Вежливый такой, сын часо… Берилл кивнула. Слишком быстро, пожалуй. Читать она не умела в любом случае. Как и Морганит. Что с того? Не трагедия. — У меня руки мокрые, давай ты. — Ладушки! Сестрица только что не приплясывала от любопытства. Но это ж простительно, разве нет? — Какая прелесть! Взгляни. Берилл оторвалась на секундочку от ведра с тряпкой. В руках у ее сестры брякнули две погремушки, только что выцарапанные из оберточной бумаги. Целые. Первую узнать пришлось сразу: такое страшилище по ночам разве в кошмаре привидеться может, но вкус Его Высочества обсуждать нельзя. Зато вторую Берилл увидела впервые, и она ей показалась куда симпатичней. В самом деле, кому не понравится нежно-розовый бутон, да еще такой, который умеет шуршать совсем как настоящая розочка, когда ее качает ветер?

***

— Пахнешь молоком, подружка. Сколько месяцев твоему малышу? Или у тебя двойня? Берилл прикрыла рот обеими руками, чтоб не вскрикнуть. Ответила на выдохе!.. Почти бесшумно. Глаза почти такого цвета, как и у самой Берилл, сверкнули в полумраке дворцового лесочка. Конечно, рукотворного. Тейя дышала часто и страшно, то обретая человеческую наружность, а то снова превращаясь в крылатую лошадь. С драгоценностью в половину лба. У ее крохи, ясное дело, камень был мельче. А принц любил охотиться на оборотней, не без разбору только, нет… Вроде таких выбирал. С камушками! — Ой, а моему сыну исполнится столько же на заре. В пересчете… На человечий возраст. Если… Если у него… Дожить… Получится. Нет, Гелиос. Мама тебя покормить не… Не может. Тейя задышала чаще. Тонконогий жеребенок испуганно ткнул свою маму головенкой куда-то в бок, но она его от себя отпихнула. Где-то в дальней части леса зазвучали голоса. Знакомые? Особенно — один из них. Властный такой. И резкий. Берилл вознесла коротенькую благодарность феям солнечного света и сдвинула часть своей поклажи дальше от края дворцового ковра для полетов, на котором всего-то и хотела — прогуляться немного! Заодно и пыль из дорожек и прочего добра вытрясти надумала после мытья полов-то в картинной галерее, раз Морга за детьми согласилась приглядеть. Ну, после второго перекуса. — Полетели! Тут недалеко. Кладовка большая и… Ее подруга-оборотниха фыркнула, опять сделалась кобылицей, а встать с лесной подстилки даже… Как не подумала. И бока у нее тяжело дрогнули… Это что, она рассмеяться попробовать решила? Сейчас?! Да Его Высочество с егерями всё ближе!.. — Берилл, ты мою… Спину видела? Я не… Недолго… Проживу. Твой принц метко… Целился.

***

— Женщину можно ударить только цветком. Правильно я говорю, сынок? Нефрит закивал. Вполне старательно, хоть и немного сонно. Вечер уже все-таки, набегался за день, наигрался, а еще урок иностранного, практическая магия и… Его отец вернулся в летнюю резиденцию только что. После охоты. Куст шиповника обезобразил под окошечком, тот едва-едва цвет набрал. Вот стоило ли? Здороваясь, щеки ей оцарапал еще букетом из веточек того шиповника, не со зла, понятное дело… Берилл отвернулась как можно быстрей. Конечно, для того лишь, чтоб поудобнее сесть на корточки у сундука, в котором были заморские специи. Хорошо, в том углу кухни тенисто, свет-то из окон зарешеченных по вечерам просачивался так себе! Тем временем Эндимион Щедрый потянул за шнурок. Хоп — и на стол из свертка брякнулись два зеленых камня. Ткань дорогая на шитье этой вещички пошла, о том Берилл знала, потому как старшая горничная Онива всякий раз над этой ерундой чахла, громко, с придыханием аж, когда вещи принца в прачечной видела. Но вот камушки… Да, по форме — что твои слезы. Но крупней. Огромные! И почему-то заляпанные кровью. У людей она такого же цвета, разве нет? Берилл с удвоенным усердием стала рыться в сундуке. Ободранный колючкой дикого шиповника нос у нее все еще побаливал. Ничего, заживить недолго, дочь замкового аптекаря Флау такое волшебство — раз плюнуть, как принц уйти к себе изволит, к ней бы податься и надо. Берилл старалась не думать о смертоносных обломках совсем другого цветка, ярко-алого и очень даже боевого, которые она хотела и не могла убрать из чьей-то раны днем. Так. Специи… Нужно выбрать из них те, которые по нраву Его Высочеству. — Мой принц, вы сначала желаете откушать или?.. — Или, красавица моя. Укладывай Нефрита и собирайся ко мне наверх. Буду ждать. Он поднялся из-за стола. Бесшумный. Улыбчивый. Быстрый. От него пахло кровью, которая!.. Берилл не вздрогнула, когда ее поцеловали в губы, соблаговолив перед тем подсунуть сегодняшние трофеи под исцарапанный нос и пообещав новые серьги.