Жизнь актёра Алоиса Транси

POV Алоис Вновь перевернувшись на другой бок, глубоко вздыхаю, заставляя себя проснуться. Голова раскалывается и в горле жутко першит. Неприятно. Желания что-либо делать совсем нет. Скорее хочется снова забыться в царстве Морфея, оставив все дела и прочие заморочки на потом. Жаль, что время не остановить. — Кошмар, — шумно выдыхаю и все-таки усаживаюсь на кровати. За окном хмуро, пасмурно. Не люблю подобные дни. Дождь, слякоть, плохое настроение и полный рабочий день, а значит никакого отдыха. Как всегда. Это надоедает со временем. Оглядываюсь вокруг, все ещё сонно потирая глаза. Темно. Ощущение, что в комнате душно и тесно. Встаю и спускаюсь в ванную. Смотря в зеркало, что висит над полкой с туалетными принадлежностями, снова вижу себя, но мне жутко противно. Чересчур бледен; мешки под глазами — явно от недосыпания. Отрешенный пустой взгляд уже стал привычным. Оглядев себя снова, натягиваю отработанную фальшивую улыбку, скрыв все чувства и переживания глубоко внутри. Эти эмоции лишние в моей профессии. Меня просто растопчут, наслаждаясь своей безупречной работой. Иногда кажется, что жизнь Алоиса Транси и моя собственная каким-то образом тесно переплетаются. Мы оказались похожими. Как и этому «герою», в детстве мне пришлось пережить довольно много. Во-первых, меня усыновили, взяв из детского дома. Во-вторых, моего младшего брата сразу же после того, как меня забрали, сбила машина. Лука не выжил. Самый дорогой в мире человек ушел от меня. Исчез. Я не успел с ним повидаться. В-третьих, как только мне исполнилось пятнадцать, приемных родителей не стало. Обоих убили, но найти виновника так и не удалось. Единственный, кому я теперь могу доверить хоть какую–то часть себя — мой дворецкий, Клод Фаустус. Именно он и организовал мне путь к славе. Без его помощи не быть мне теперь известной звездой второго сезона «Темный дворецкий». Но разве это так важно? Даже имея огромный дом, дорогую одежду, популярность, я не могу найти более ценного в своей жизни. Порой все кажется каким-то дешевым спектаклем, где мне снова предстоит играть одну из главных ролей. Чертовски больно. Хочется простого человеческого понимания, обычной поддержки, доверия. Но этого никогда не будет. Люди предают. Особенно те, кто близко. Иногда даже страшно от того, что не можешь найти выход из ситуации. Все кажется ложью, враньем, какой-то глупой сценкой. Это раздражает и усугубляет положение. Не раз со мной были случаи, когда, еле сдерживая слезы, я убегал и закрывался у себя в комнате, надрывно рыдая, но об этом мало кому известно. Подобная информация будет лишним поводом для насмешек. Закончив умываться, возвращаюсь в спальню. Пытаюсь не поддаваться очередной истерике. Внизу в зале, на диване, до сих пор лежит темноволосый мужчина, накрытый лишь легким покрывалом. Скорее всего устал. На цыпочках прохожу мимо, стараясь не особо шуметь. Не понимаю, и зачем вообще я вчера согласился идти на это интервью?! Единственной адекватной причиной на этот вопрос являлась возможность снова пересечься с ним. С человеком, который стал для меня чем-то вроде примера, но в тоже время — моей слабостью. Мальчишка, который притягивал к себе как магнит. Странный. С самого начала, как только я его увидел, он показался мне ненормальным. Во время съемок много кому пришлось над собой довольно долго и усердно работать, чтобы достойно сыграть свои роли. Единственная парочка, которая не нуждалась в своей «доработке» — Сиэль и Себастьян. Эти двое никогда не были знакомы и встретились первый раз в своей жизни именно на съемочной площадке. Фантомхайв является одним из талантливейших молодых актеров, Михаэлис замечательно подходил под описание выдуманного демона-дворецкого. Что могло быть удачнее такой смеси? — Ничего, — сказав это самому себе, подхожу к шкафу, решая, что надеть. Мне все ещё плохо. Такое впечатление, что я один. У меня нет друзей, и знакомых я не завожу. Да и вообще, на подобных интервью появляюсь крайне редко. Хоть мой персонаж с виду «ещё тот парень», сам по себе я совсем не люблю вечерки или подобного рода мероприятия. Правда, порой выбора не остается. Сейчас меня просто переполняет глупое желание увидеть его ещё хоть раз. Мне иногда кажется, что он никого никогда не любил и совсем не знает, что такое чувства. По его равнодушному взгляду невозможно понять, что у него на уме. Это восхищает, но в тоже время отталкивает. Бывает, из-за этого мне становится страшновато с ним находиться. Он никогда не сможет принять меня. Даже не стоит и пытаться. Ненависть к себе стала обычным делом. Я жалок, ко всему обитаю в своей грязи уже долгое время. Пытаюсь выкарабкаться, выбраться из этой тины, измениться, но ничего не получается. Мои мысли, чувства, в конце концов, страдания. Не умею сдерживать. Мне трудно дается равнодушие, особенно когда рядом этот мальчишка. Я совершенно не знаю, о чем думают окружающие меня люди, и это невыносимо злит. Мне не у кого просить совета или помощи. С самого моего детства, как только я оказался в приюте, положиться можно было только на себя. Сейчас ничего не изменилось. Дворецкий, что служит семье Маккен уже довольно долгое время, теперь мой слуга. Но ни поддержки, ни одобрения моих успехов я от него никогда не слышал. Порой Клод действительно бесчувственный, противный, словно закрытая, старая книжка. Лишь изредка Фаустус позволяет себе расслабиться и пошутить при мне, улыбнуьтся. Но эти моменты можно пересчитать по пальцам. Как бы я себя не вел, чего бы ни добивался, он будет рядом, но останется при своих интересах, игнорируя мои чувства. С тех пор, как стало ясно, что я не такой как все, мое отношение к некоторым вещам изменилось. Я тоже хочу быть сильным, как Сиэль. Хочу заинтересовать, привлечь его внимание, и попытаться подружиться. — Нет, ну что же выбрать? — задумчиво перебирая вещи, останавливаю свой выбор на красных бриджах и черной майке в полоску. — Хм, вроде нормально, — снова натянуто себе улыбнувшись, расчесав волосы и покрутившись ещё несколько раз у зеркала, убеждаюсь, что все нормально, и только после этого спускаюсь завтракать. Как оказалось, Клод уже успел проснуться, поел и теперь ждал меня в машине на улице. Из окна кухни был прекрасно виден наш двор, гараж и ожидающий Фаустус. Мой завтрак мужчина накрыл тарелкой, чтобы не остыл. Заботливый какой нашелся. Но, даже делая подобное, он остается крайне равнодушным. Это имеет определенное давление, но не сегодня. Мне нужно собраться и взять себя в руки. Мигом, съев яичницу и запив соком, обуваюсь и выхожу на улицу, предварительно все проверив и взяв свой сценарий. — Джим, готов? Время поджимает. Тебя снова будут ругать, — открывая переднюю дверь черной иномарки, улыбаюсь, усаживаясь рядом с дворецким. — Не переживай. Все будет хорошо, — подмигиваю и пристегиваю ремни безопасности. Пусть мне больно, но бежать уже некуда. Нужно принять все как есть. — Конечно будет, — хмыкнув, Фаустус нажимает на газ, после чего машина трогается с места. Все-таки ездить с ним круто. Быстро, не скучно, безопасно. Он знает, что я люблю, и всегда включает на всю музыку, разгоняясь до большой скорости. Иногда именно такие обычные счастливые моменты больше всего хочется забыть. В случае, когда этот же человек безразлично наблюдает за тем, как ты страдаешь и спрашиваешь его совет, становится невыносимо. Память — сильное оружие. Наши поступки, мысли, вкусы — все это делает нас собой. Только разве что я ненавижу все это. Просто не переношу, но и забывать никогда не стану. За своими размышлениями даже не замечаю, как мы оказываемся у нужного места. Высокое, большое здание, вокруг красивый сад, рабочие. Вроде ничего сверхъестественного. Вздыхаю, но послушно вылезаю из машины и захожу вовнутрь, тут же останавливаясь. Просторное помещение. Повсюду ходят люди с папками, кто-то с коробками, бумагами и прочими атрибутами. — Простите, Вы Алоис Транси? — оборачиваюсь на голос, и вижу, как ко мне подбегает женщина средних лет в черном деловом костюме и наушником в левом ухе. После моего кивка она резко хватает меня за руку и тащит куда-то. Сначала я хотел было возмутиться, но тут же осекся и молча проследовал за ней, слыша сзади еле уловимые шаги Клода. Я не один, все в порядке. Опасаться нечего. Ведь со мной Клод. Когда мы прошли на третий этаж, меня подвели, как я сначала подумал, к кладовке. Женщина открыла дверь, приглашающим жестом пропуская вовнутрь. Сглотнув, шагаю вперед, немного растерянно улыбаясь. — Итак, Ваше интервью пройдет здесь. Подождите, пожалуйста, оператора, он скоро подойдет. Вам всего лишь зададут несколько вопросов. Спасибо большое и простите за неудобства. — договорив, она быстро вышла из «комнатки», сильно хлопнув за собой дверью, оставив меня и дворецкого наедине. Довольно маленькая по размерам, она больше подходила для гримерку. Но обстановка и все происходящее вокруг мне не нравилось. И зачем проводить интервью именно в таком месте? — Клод, мне тут не нравится, — шепот. — Не вам одному. Глаза ослепил яркий свет. Невольно зажмуриваясь, отступаю назад и врезаюсь в мужчину. От такой неожиданности и инфаркт заполучить можно! — Здравствуйте. Рада Вас видеть. Итак, давайте может сразу перейдем к делу? Алоис Транси — так зовут Вашего персонажа в фильме «Темный дворецкий II». Печальная история, повествующая о том, что мальчик заключил контракт с демоном, ценой которого стала его душа. Борющийся за любовь, потерявший всех, кого он любил. В конце он все же умирает, как и было оговорено в контракте. Разве что душа Алоиса позже оказывается в его же фамильном кольце. Но, насколько мне известно, отбор на эту роль был жестким. Скажите, как же вы так удачно прошли все конкурсы? — складывается впечатление, что голос этой особы звучит отовсюду. Почему-то мне это все больше напоминает допрос, нежели безобидный разговор. Идиотизм. С самого начала знал, что не нужно было сюда приезжать. — Естественно, пройти пробы было трудно. Отбор был действительно жестким. Много «наших» полегло. А если серьезно, то нужно стараться и постоянно работать, чтобы достигнуть нужного результата. Кто-то может, кто-то нет. Я смог. И очень этому рад, — выдавливаю улыбку, надеясь, что скоро все это закончится. На несколько минут повисло молчание. — Вполне вероятно, что именно так оно и есть. Хорошо, тогда следующий вопрос. Скажите, пожалуйста, а каков Ваш истинный возраст на данный момент? — Семнадцать. Ни больше ни меньше, — вздыхаю. Ну почему нельзя спросить что-то другое? Слепящий свет начинает раздражать даже больше, чем однотипные вопросы. — Да уж, в семнадцать, а уже быть звездой! Наверное это здорово. Насколько я знаю, Вы не поладили с Сиэлем Фантомхайвом, главным героем всего фильма в целом, с самого первого дня съемок. Почему? — повисло молчание. Не хочу отвечать на подобные вопросы. По-моему, это тут совсем лишнее. — Скорее всего потому, что мы совершенно разные. Думаю, этот ответ должен Вас устроить, — дыхание сбилось. Ну зачем вы спрашиваете меня о нем? Тем более, в такой неподходящий момент. Но эта девушка оказалась упрямой. — А что скажете насчет того, что мы в курсе по поводу вашего поцелуя с другом на одной из вечеринок, примерно три года назад? — смешок. Я отчетливо слышу, как эта девушка каждое слово проговаривает еле удерживаясь от смеха. Не понимаю, откуда вообще они владеют такой информацией?! — Ничего не скажу. Мы просто играли в бутылочку. Думаю, правила вам всем известны, — стараясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие, шумно выдыхаю, беря себя в руки. Вот ищейки-то. Покруче Фантомхайва будут. После моего ответа свет внезапно погас. Пару раз моргнув, оглядываюсь, приходя в себя от столь «интересного» общения. Передо мной стоит молодой парень с камерой и девушка с микрофоном в руках. — Джим Маккен, а собственно, какой вы ориентации? Все же не зря по сценарию Вы так сильно хотите любви своего дворецкого, — выделяя слово «дворецкого» и «любви», губы этой стервы растягиваются в ещё большей усмешке. Нет, ну что за люди пошли? Какая разница, какой я? — Я обычный парень, с обычной ориентацией. Не нужно приплетать действия трехлетней давности. У меня были девушки, но, к сожалению, ни одна не пришлась по душе. Легкомысленные, да и ответственности никакой. Это все? Я могу быть свободен? — переглянувшись с оператором, журналистка кивает, пропуская меня к двери. Не медля больше ни минуты, быстро подхожу к выходу, поворачиваю ручку и пулей выбегаю из этого здания, усаживаясь в черную иномарку. Руки трясутся. Меня кто-то пытался остановить на выходе, то ли спросить нужно было, то ли сказать что-то, но мне сейчас не до этого. — Какого черта это стало известно какой-то парочке ненормальных журналистов?! Это настоящий допрос был! Почему снова я? — еле сдерживая себя, чтобы не разреветься, сжимаю руки в кулаки и больно бью по коленкам. Ну так же нечестно! Больше на подобные интервью ни ногой! — Джим, потише. Тебя даже на улице слышно, — Клод сел на водительское сидение и обеспокоенно посмотрел мне в глаза. Он переживает? Волнуется? Неужели я так странно себя повел? — Все будет нормально. Успокойся, — приблизившись и обхватив мое лицо руками, Фаустус едва коснулся моих губ, а после, отпустив резко, нажал на газ. Постепенно я успокоился. Клод уже давно знал о моих проблемах в интимной сфере. Иногда мы спали, не спорю. Но это было довольно редко и при том без обязательств. Просто порой, когда уже ничего не помогает, приходится искать способы удовлетворения. Фаустус, видя, как я не могу спать ночами или же начинаю психовать, прекрасно понимал, что мне нужна определенная разрядка. Ведь на самом деле все несколько сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Подъехав к дому, я вылез из транспорта и, на ватных ногах поднявшись по лестнице, закрылся в своей комнате. Сейчас ничего не хотелось… разве что только уснуть, или… Внизу живота снова начинало неприятно болеть. Опять. Стоит только о нем подумать, как тело выдает меня и мои чувства только так. Хуже всего было на съемочной площадке, когда мы снимали совместные моменты. Едва контролируя себя, я все-таки справлялся со своей проблемой, но не без посторонней помощи. Жаль, что понимание того, на ком я так сильно «застряну» пришло ко мне поздновато. При нашей первой встрече этот высокомерный индюк меня просто взбесил. Во-первых, наглый, во-вторых, ещё та эгоистичная сволочь. И третье — он до ужаса невыносим. Зануда, вредина, упрямый, бестолковый баран. Честное слово. Только как так вышло, что именно это существо заменило мне воздух, остается загадкой. Просто однажды, когда он прикрыл меня собой и принял весь удар на себя, внутри резко что-то щелкнуло. В тот день мы снимали сцену «Дуэль». Сначала все по сценарию: решили сыграть, проходим в зал, а после начинается. Но в тот самый момент, когда я должен был его «прикончить», одна из колонн не выдержала и начала падать. Хотя это все и обычные декорации, но деревяшки, картон и прочую мишуру, резко поменявшись со мной местами, на себя принял он. Вся спина Сиэля была в синяках и ссадинах, после чего парень около двух недель не мог сниматься. Если честно, зная, как он меня ненавидит, я был поражен его действиями. Но все, что мне было сказано после этого случая: «Ты бы просто сломался. Ещё вопросы?». В тот момент я его снова возненавидел. В нем есть что-то, против чего я не могу идти. Мне интересно с ним. Разница в возрасте — несколько лет. Но это ведь не страшно? Хуже всего то, что если он узнает, кем является для меня, как поступит? Насколько я помню, мальчишка не любит такое. Тем более мое прошлое и настоящее состоит из лживых масок и пустых чувств. У меня ничего нет. Хотя, однажды я слышал, что когда-то и о нем ходили слухи подобного рода. Но мне ли не знать, на что горазды люди? За своими размышлениями совсем не замечаю, как проваливаюсь в сон, забывая о намеченных планах. Уже ничего не важно. Изменить меня не получится, а принять вряд ли кто сможет. Сломанные игрушки никому не нужны. Никому.