Фиолетовая чума: Ваас vs Убивашка

«Кодовое имя — беглец. Шарится по джунглям уже… да фиг знает сколько! Может, день, может, неделю. Я тут не считаю». — З-з-з-а-а-аткнись уже н-на***! Заткнись! — устало протянул беглец, лишь в очередной раз встряхивая головой. — У меня от тебя нервный тик! С тех пор, как он сбежал из Бэдтауна из-под великодушного крыла бабульки-оружейницы, он блуждал по джунглям в поисках корабля. Нет, естественно, он не рассчитывал, что океаническая посудина военного образца заплывет куда-нибудь к истоку горной речки. Хватало пока растрескавшихся по швам мозгов, чтобы не ловить особо забористые глюки. Зато всего остального остро не доставало: еды, воды и чего-нибудь еще… Либо антибиотиков, либо наркоты. Но хоть чего-то, что заглушило бы постоянную изводящую боль в разных частях тела. Где-то кожный зуд, где-то ломоту в костях, а еще постоянно разваливающийся желудок надоедал. Да еще автомат натирал плечо и жег спину, но тащить его по песку было немного боязно. Остаться в стане врага без относительно исправного оружия — полный финиш. Хуже всего давила неопределенность. — Я не мог придумать себе этот корабль, просто не мог! — старательно убеждал себя беглец, тихонько съезжая с последнего ума. «Если мы будем бродить кругами, то никогда не выйдем к противоположному берегу!» — констатировал голос в голове. И правда! Вокруг них расстилались привычные красоты ядовитых джунглей. С ветвей кричали испуганные обезьяны, хотя, возможно, они приветствовали своего короля и повелите Годзилл. — О нет! Только не это опять! Только не этот бред! — застонал беглец и потянулся к фляжке. Условно питьевая вода по вкусу не отличалась от «супчика» из местных водоемов, на зубах скрипел песок. И почему-то это гадкое ощущение доводило до истерического состояния. «Да хоть на Годзилле, но выбирайся уже к своему хваленому кораблю!» — проорал голос. Мартышки вокруг загоготали, точно слышали грозные наставления невольного напарника. Кажется, ему надоедало сидеть безучастным паразитом, пока ноги условного хозяина еле тащились по запыленной тропинке среди гор. Беглец здраво рассудил, что с возвышенности он лучше увидит округу. Однако он совершенно забывал, что на возвышенности его легче снять снайперу или обычному пирату. Впрочем, безлюдное плато прямо посреди острова, напоминавшее хребет ископаемого зверя, ни в каком виде не интересовало банду. Там просто ничего не построили, и мало что росло, не считая выжженной палящим солнцем травы. Лучи нещадно лизали кожу на руках и лице, голову скиталец уже додумался обмотать подвернувшейся в Бэдтауне тряпкой, смутно напоминавшей женскую юбку. «А подобрали мы ее возле борделя. Да ты эротоман!» — хихикнул голос, вспоминая, как они выплывали на илистый берег, пока за спиной свистели шальные пули. Стало даже как-то тревожно при мысли, что случилось с боевой старушенцией. Впрочем, беглец страдал — вернее, совсем даже не страдал — одним из самых распространенных в двадцать первом веке недугов: он просто никого не умел любить. Не привили в детстве, а к двадцати годам «вирус» эгоцентризма уже пустил слишком глубокие корни. И поэтому после двенадцати часов запутанного пути через камни и бурелом не осталось ничего, кроме всепоглощающей жалости к себе. Пыль под избитыми ногами слегка всколыхнулась и затихла, когда потерявшийся странник остановился на пригорке самого высокого холма. «Ты подумал, как мы будем спускаться?» — забеспокоился голос, когда невольно просчитал проделанный путь. И правда! Они поднимались и переваливались через уступы и довольно пологие склоны, сменявшиеся крутыми горочками. Все это напоминало один пугающе реальный аттракцион без ремней безопасности. Зато вид расстилался дивный! Нечета той мерзости, которой навидались в подземном бункере. От мыслей о казематах, диких собаках и пиратах по спине побежал морозец. — Пора прекратить эти нищенские страдания! Я — это я! И вы еще узнаете обо мне! — твердо заявил беглец, буквально чувствуя себя покорителем мира. Особенно, когда стоял на самой вершине северного острова Рук. Да у любого захватило бы дух от ковра зелени и вида маленьких строений, которые притаились где-то в зарослях у подножья. Казалось, что и все проблемы вместе с ними отдалились, превратились в такие же миниатюрные коробочки с механическим заводом. «Так и будешь стоять?» — намекнул голос. — Так бы и стоял, — в усталом упоении охнул беглец. Правда, проникся он скорее не поэтичностью вида, а полной тишиной, нарушаемой только душным ветром. «Солнышко-то не дремлет! Перегрев и солнечный удар — отсюда даже враги не утащат. Только зверье сожрет. Например, леопарды или… скажем, крокодилы-скалолазы». Напоминание о лесной живности взбодрило и заставило двинуться дальше, а вернее, более живо оглядываться. Зрение в последнее время подводило, и приходилось благодарить судьбу, что не мерещится силуэт Годзиллы. Если не считать веселенького факта, что далекие скалы, тонувшие в прибрежной дымке, устойчиво напоминали очертания искореженных черепов, то обзорная точка давала всю доступную глазу информацию. — Та-а-ак! Вижу домик того докторишки. Оттуда мы как-то дошли до Бэдтауна. Но как?! Как я, ***, это сделал?! «Определенно, здесь не обошлось без транспорта. Может, все наши глюки — вовсе не глюки?» — предположил невероятное голос. Хотя он-то был только одним из них. Наверное. А, может, осколком настоящей личности. В подробности вдаваться не приходилось. Беглец задумчиво потыкал слегка дрожащим пальцем в воздух, прочерчивая себе незримый маршрут. «Извиняй, навигатора нет», — пожал незримыми плечами голос. — Обойдусь! — буркнул беглец. — Так, вот там дом… а там долина. И спуск к морю. Это… Как это? ***! Все время забываю части света! «А что ты делал в школе? Напомнить? Папочка все оплачивал. А если бы учителя возмутились, почему ты на домашнем обучении и к тому же нихрена не втыкаешь, кроме комиксов — он бы их тупо пристрелил. Короче, нам на запад! Запад — это где заход. Так что пока тащись в сторону солнца, которое шкварит нам в глаза», — внезапно продемонстрировал незапланированные познания в географии хваленый голос. Может, их вообще превратили в робота, а шизофрению вшили в качестве говорящей инструкции? Всякие мысли посещали в последнее время, но беглец их старательно скрывал от болтливого внутреннего голоса. Обижаться на самого себя не хотелось, тем более, советы подавались и правда дельные. Наступив на горло своему самолюбию, удалось признать это. Между тем, у подножья хребта суетились какие-то люди. Над далеким аванпостом поднимался дым, потом там что-то взорвалось, даже до бесхозных гор донеслись возмущенные возгласы пиратов, а потом, кажется, чей-то предсмертный вопль. Беглец на всякий случай притаился за удачно попавшимся валуном, но продолжил наблюдать. Внизу фигуры людей вырисовывались модельками в компьютерной игре-стратегии. Вот где-то пронеслись красные майки, а вот мелькнуло нечто мелкое и юркое… «Это не то, о чем я думаю?» — Беглец понимающе переглянулся с тараканом из головы, до дрожи в коленях испугавшись своей догадки. Впрочем, она тут же сменился жгучей невозможной ненавистью: — Да что б меня… ***! Глефа? Долбанная глефа?! От удивления и возмущения буквально подкинуло над землей, придав дополнительное ускорение. «Надеюсь, очередной глюк. Это не может быть она. Не отвлекайся. Если мы найдем корабль, то добудем все, что нам надо», — подгонял голос. — Да… вот как вернемся! Как будем королем Годзилл! — твердил себе беглец, решительно маршируя вдоль горы. Злость клокотала в нем сгустками мстительной темноты, которая разгоняла кровь по венам и придавала сил. «Конечно-конечно! потом еще гарем сможем завести. И править им будет та жаркая бабка. Давай уже, шевели своими тощими булками. К вечеру доберемся». Однако пожелания голоса выполнить удавалось с огромным трудом, если не сказать самоненавистью и жаждой разрушать весь окружающий ландшафт. Что же поделать! Природа не потрудилась выстелить асфальтом прямую дорожку от одной горочки к другой. Попадаться врагам не хотелось, страх заставлял искать обходные пути, которые представали непролазными зарослями, кишевшими змеями и насекомыми. «Сними с меня это!» — взвизгивал всякий раз голос, когда на голову или плечо заползал паук или неизвестный жук. Тогда автомат превращался в нехило утяжеленную мухобойку. Правда, после ее применения синяки оставались на нерадивом хозяине оружия. Один раз какое-то насекомое залетело прямо в разинутый рот. Челюсти удивленно щелкнули и захлопнулись. «***! Зевать надо меньше! — выругался брезгливый квартирант. — Надеюсь, оно было не ядовитое». Однако «хозяин» практически невозмутимо с интересом юного натуралиста машинально пережевал нежданную добычу и ответил: — Не поверишь — это даже вкусно. «Извращенец! — прошипел голос. — Ну, ты дошел до ручки, брат». — Конечно, как не дойти! Я с этой гонкой уже не ел, наверное, два дня! «Врешь! Было что-то… не помню что», — возмутился голос. Однако воскресить хоть одно воспоминание относительно еды или сна им не удалось. Они все скитались, словно в тяжком бреду без начала и конца. Возможно, корабль тоже оставался лишь мифической целью, чтобы не свихнуться окончательно. Казалось, заросли неизвестных красот поглотили их бесповоротно. Разномастные ассиметричные фигуры листвы, цепкие корни и невыносимая духота растворяли границы допустимого и невероятного. Череда, в целом, глупых, но смертельно опасных ситуаций подкидывала странные мысли о неизбежности злобной кармы. Но потом все вставало на прежние места, особенно, когда беглец споткнулся на некстати подвернувшейся под ноги ржавой бочке и высказал ей на два голоса все, что думает о тех, кто оставляет беспорядок на заброшенных лесных дорожках. Несколько раз он даже пнул ее, не столько от злобы на вросший в землю ветхий предмет, сколько из общего отчаяния. Ведь к тому моменту он снова лишился ориентиров. Умник из головы твердил, что надо идти на запад, точнее говоря, даже северо-запад. Однако над головой раскинулись густые ветви, заслонявшие солнце. Редкие лучи, пролезавшие в щелочки этого изумрудного забора, лишь затейливо расцвечивали землю леопардовыми пятнами, но ничуть не указывали направление. — ***! Проклятье! Да что б вас! — высказывался на разные лады скиталец, барабаня избитыми ногами по бочке. Потом он резко спохватился, вспоминая немедленно, что вокруг рыщут кровожадные пираты. Из всех возможных бед утрата верного направления оказывалось далеко не самой катастрофической. Если, конечно, не случилось бы забрести во владения пещерного медведя или наткнуться на стайку разъяренных казуаров. А еще где-то существовали гигантские муравейники и прочие прелести. «Да нахрена сдалось тебе это направление? Ну вот ищешь ты свой хваленый корабль. А если это и не он вовсе? Не тот, который нам нужен», — добавлял крайне «позитивного» настроения голос, впав в скучающий скептицизм. — Это он, это точно он, — шептал беглец, стаскивая с плеча автомат, словно готовясь к атаке. Он и правда уловил на тропе нестройные шаги, поэтому поспешил сойти с дороги и вжался в промежуток между подвернувшимся мшистым валуном и трухлявым деревом. Импровизированное укрытие вроде бы достаточно надежно ограждало от возможной опасности в лице отряда пиратов. К тому же беглец уже с неделю — он потерял счет дням — считался мертвым, значит, искали бы не его. Однако шаги принадлежали явно одному человеку, бежавшему от места далекой перестрелки. Кто-то торопливо несся, не разбирая дороги, падал, спотыкался и в страхе временами оборачивался. «Только бы не фиолетовая! Если это она, надеюсь, ей тоже досталось», — встрепенулся голос, словно до него только дошло, что со смертью хозяина ему тоже настанет каюк. Однако через пару минут на тропинку вылетел перепуганный смуглый мальчишка в красной майке и с кустарным обрезом в руках. Притом оружие он держал вовсе не так, чтобы стрелять, едва не бросая его в пыль от всепоглощающего ужаса. Страх избороздил безусое туповатое лицо вытаращенными глазами и искривленным ртом. Такой же беглец, не старше притаившегося в зарослях. Только неслись по бездорожью от разных причин. «Пристрелить его?» — предложил мысленно напарнику новоиспеченный ниндзя. Однако голос деловито одернул: «Лучше связать! Он покажет дорогу на запад, если знает ее. А поведет к аванпостам, пристрелим. Хуже уже не будет». Рассудив так, они — точнее, он — вылетели на дорогу, пропустив немного вперед врага и оказавшись у него за спиной. После этого последовал ловкий удар под колени и прикладом по спине. В истощенном теле в который раз обнаружилась небывалая прыть и энергия. К тому же грела мысль, что захват пленного приближает к долгожданному избавлению от всего этого ада. Неудачливый пират нерасторопно выронил обрез, ойкнул и повалился носом в пыль, обматерив весь свет. Больше ему ничего не оставалось: стоило ему приподняться, как его тощую спину придавили острые колени беглеца. — Сдавайся! Иначе я откушу тебе ухо! — констатировал новоиспеченный победитель. Помнится, ему и правда удался такой трюк после самооткапывания из прибрежного песка. Хотя он не был уверен, что способен повторить его, да и желания жевать чьи-то грязные уши не возникало. — Я… не стреляйте! Я… Я дезертир. Я больше не могу там, — всхлипнул пират. Явно из новичков. Чтобы понять это, не требовалось высшего образования или военного опыта: вместо бронежилета ему выдали приметную в джунглях красную майку, а из оружия — только старый-престарый обрез, такой потрепанный, что не удавалось сказать, какой маркой он назывался в лучшие времена. Да еще по всем повадкам дезертир оказался трусом и размазней. — Кто тебя так напугал? — спросил нежданный триумфатор, тыча пленного стволом автомата между лопаток. — Фиолетовая чума! — как об общеизвестном бедствии воскликнул пират. «У них тут еще и эпидемия?! Ну, мы попали!» — не понял голос, но «хозяин» вовремя спохватился: — Постой, ты сказал «фиолетовая»? Это что, ***? Вирус? — Какой вирус! — заскулил пленный. — Это та чокнутая, которая сбежала от Вааса! ***! Да она и Хойта чуть не прикончила! ***! ***! Да это… Пират чуть не забился о землю головой, едва вспомнил о новой напасти всея острова. И беглец почти присоединился к панически напуганному дезертиру. Руки и ноги похолодели даже в тропической влажной жарище. И голос в голове исступленно заголосил: «Нам срочно нужен этот хренов корабль!!! Срочно, чтобы свинтить отсюда куда подальше!!! Ты меня слышал?!» — Знаешь местность? — все же взял себя в руки беглец, наседая. — Да… Я… Я из ракьят, — закивал дезертир, но слегка сконфузился: — Был. Впрочем, беглеца не интересовали никакие мотивы этого тупого паникера. И кого он там предал. Все кого-то предают рано или поздно. Просто кому-то все равно, а кто-то потом чувствует гниль на душе. Беглец зато принадлежал с гордостью в первой когорте, умея извлекать даже из паршивой жизни хоть какую-то выгоду. Поэтому он легко и непринужденно приказал, словно получил в распоряжение личного раба: — Веди меня на запад острова! Немедленно! Чтобы пират не вздумал схватить обрез или попытаться свалить в закат, беглец стащил с головы уже почти знаменитую юбку из Бэдтауна, наспех скрутил ее жгутом и старательно связал пленному руки за спиной, накрутив такие узлы, что позавидовали бы мастера макраме. О надежности ткани и искусстве заламывать руки посещали некоторые сомнения, однако голос мечтательно похвалил: «Универсальная вещица! Залюбуешься! А на девице еще лучше смотрелась. А девица без нее… м-м-м… Оживаем, если такие мыслишки». — Только бы не фиолетовая. Только бы не фиолетовая! — одновременно вертелось в голове и на языке у беглеца. Ему, как ни странно, вторил мантрой всех заблудившихся скитальцев и дезертир: — Только бы не фиолетовая. И повторяли они это на три голоса, медленно плетясь по извилистой тропе. Направление оказалось почти верным, да и никакие дополнительные мотивации для пирата не требовались. Беглец зато почувствовал себя на какое-то время запредельно крутым. Правда, очередной приступ острой боли в желудке напомнил, что тело на одном самомнении долго не протянет. Да тут еще у дороги примостилось замечательного вида деревце с круглыми мелкими плодами рубинового оттенка. — Это… Это ядовитые! — донесся неожиданный предупредительный возглас, когда соблазненный дарами природы беглец потянулся за бесплатным угощением. — Захлопись! Сам знаю! — рявнул на пленного «победитель», расстраиваясь, что пиршество придется отложить. — Это я так… Просто… Чтобы восстановить свой образ крутого мачо, беглец, демонстративно набычившись, снова потыкал пленного автоматом в спину. И подгонял его так еще метров сто, которые они спускались с холма к мелкой речонке. «Не подходи слишком близко: этот *** может вырвать из рук оружие. Держи на расстоянии выстрела», — предупреждал и наставлял голос. Совет показался дельным. К тому же пленник служил неплохим живым щитом, который и дорогу прокладывал, и от случайных ловушек мог спасти. Впрочем, в реке больше опасались местной фауны. — Эх, вот жил я в деревне ракьят. А тут пообещал же Ваас, что в банде будут и деньги, и шлюхи, и ширево, — сетовал тихонько на жизнь пират, пока служил самоходным измерителем глубины и проверкой на наличие крокодилов. — Ну так Ваас — это Ваас, он умный, он знает… решил я… Я же на него еще в детстве равнялся, когда он с племенем был… Как старший брат нам всем. Да уж, «брат», кинул прямо на фиолетовую, и делай с ней, что хочешь. — Заткнись уже ты на***! — недовольно тряхнул за плечо дезертира беглец. Слушать про Вааса ему хотелось в последнюю очередь. И мысли свалить куда подальше с острова сменялись жгучим желанием отомстить. Злость подстегивалась голодом и длительной бессонницей. Да еще рваные ботинки и штаны намокли после переправы. А в пропотевших трусах вообще, кажется, образовалась песочница из ила. Хотелось пристрелить проводника или хотя бы по угрожающему обещанию откусить ему ухо. Но ломать зубы показалось рискованной затеей. «Держи себя в руках! Мы почти дошли!» — увещевал постоянно голос, предлагая все-таки не пускать кровь какому-никакому проводнику. Парень, надо сказать, оказался довольно покладистый и толковый. Неизвестно, на что он надеялся, однако сбежать не порывался. Впрочем, если он предал своих по всем фронтам, то Рук Айленд превратился для него в еще более неприятную западню, чем для пришлого беглеца. Поэтому оба просто уныло плелись в сторону заката, обходя аванпосты и лежбища зверей. — Тихо, замри, — советовал пару раз проводник, когда они скрывались за валунами и среди развесистых кустов, изгрызенных до крупных дыр гусеницами. Два раза тревога оказалась ложной: дезертиру просто что-то мерещилось. Зато в третий раз они едва не напоролись на отряд пиратов. Враги грузили из джипа в джип товар в прямоугольных пакетах. Да на острове кое-где попадались буквально залежи халявной наркоты, брошенной контрабандистами или отрядом пиратов, истребленным ракьят. Так рассказывал проводник, беглец и сам пару раз такое наблюдал. От вида белого порошка сердце защемила тоска: вот уж чего не хватало. Кому-то нужны светлые чувства, благородные порывы, чудеса природы, а он уже давно хотел бы забыться. Да только перейти в кислотный мир комиксов на Рук Айленде при всем желании не получилось бы. Ведь у суперзлодеев не сыпется песок из разодранных штанов, не чешутся вши в спутанных сальных кудрях. Хорошо читать комиксы где-нибудь в пентхаусе, видеть картинки с невероятными приключениями и адовыми весельем. Впрочем, беглец поймал себя на мысли, что душа этого уже не просит. Все сложилось в болезненную картину уродливой реальности. И где-то посреди унылого пути, скрашенного найденными плодами кислого манго, он вдруг окончательно осознал: он часть всей этой мерзости. Ему понравилось такое нежданное осознание, словно больше не требовалось бежать от себя в мир иллюзий. В тот момент даже устойчивый ужас от внешней обстановки и телесных ощущений притупился. Ему не требовалась маска суперзлодея и какие-то разрушительные сверхсилы, чтобы в полной мере быть настоящим злом. Получить бы только ресурсы. А вот этот вопрос встал насущной проблемой, отодвинув наклевывающиеся рассуждения. — Эх… Вот это деревня Аманаки. Тут-то я и родился. И дернуло же… говорят, Фиолетовая не трогает ракьят, — все бормотал, вторя своим думам, неудачливый пират, указывая куда-то за низенький холм. Они пробирались окольным путем через бамбуковую рощу, подальше от всех дорог. Дезертир на миг скрылся в зарослях, словно провалился в вертикальный ковер из сочных молодых стеблей и древовидных старых. — Эй! А ну стоять! — рыкнул на него «великий и ужасный пленитель», потрясая автоматом. В левую руку он даже схватил обрез, в полной мере чувствуя себя героем кассового боевика. Впрочем, потом напомнил себе, что не нуждается в позерстве. И отчего-то едва не рассмеялся от самого себя. И опустил лишнее — даже мешающее оружие — и привесил его обратно на пояс, где по счастливой случайности после всего пережитого покоился верный карабин для веревки. — Да тут я… Куда мне бежать? — вздохнул пират. Если бы он вышел один из лесу на любой аванпост, его бы сняли еще на подступах. Одной красной майки не хватало для идентификации. Впрочем, «шелухой» просто не дорожили, со всего света стекались новые. Так же было и в Нью-Йорке: всегда находились новые шестерки для банд. А то, что пока одна из них оставалась последней надежной, мало заботило. Даже в бедственном положении между ними по-прежнему зияла статусная пропасть. Так убедил себя беглец, так его воспитали. В любом случае, проводник исправно вел вперед. Они прошли мимо деревни ракьят на западную оконечность острова. Беглец пытался воскресить в памяти хоть что-то из его пути в Бэдтаун. Но амнезия только подкидывала не в меру буйные видения. Впадать в годзилический идиотизм перед пленником не хотелось. Да еще джунгли уже окутывала темень, и проводник все же мог бы сбежать. Но он только довел до реки, вернее, залива, который, очевидно, после дождей превращался в пролив между двумя почти самостоятельными островами архипелага. Ныне же их соединяла тонкая полоска песчаной насыпи, на которой виднелись свежие следы шин. — О, там Храм Камня. Надеюсь, снайперы Алвина еще не там. Иначе… — запричитал несчастный дезертир, всматриваясь куда-то за насыпь. — Что иначе?! Нам надо туда! Веди, давай! — фыркнул беглец, заставляя проводника первым пройтись по ненадежной дорожке. Однако выстрела не последовало, значит, снайперы не захватили некий Храм Камня. Под таким название, очевидно, проходили какие-то развалины на крошечном островке за косой. Ныне же он совершенно терялся в уплотнявшемся мраке. Кое-где вдалеке поблескивали и вспыхивали огоньки. И лишь на воде вдалеке маячило непроглядное затемненное пятно, перегородившее мутную лунную дорожку. Беглец знал — это корабль. Они все-таки добрались почти до западной оконечности острова. — Раздобудешь нам лодку? — требовал самодовольный беглец на берегу у кромки воды. Предстояло проплыть не меньше полумили, как подсказывал неверный глазомер. — А что… Что, ***, будет? — встрепенулся пленник. — Там корабль, глаза, ***, разуй. Если удастся убедить команду присоединиться ко мне, я тебе заплачу. Станешь их частью, — с ходу пообещал беглец, хлопнув проводника по плечу и даже развязывая ему руки. «Но наше правило простое — не исполняем обещаний», — ехидно заметил голос. — У тебя свой корабль? — удивился пират. — М-м-м, так скажем, наследство от семейного бизнеса, — уклончиво отозвался собеседник. «Только бы это был тот корабль», — мелькнула болезненно резанувшая сознание мысль. Все эти видения, хоровод безумия не оставлял уверенности уже ни в чем. Кроме одного: комиксы ему больше не требовались, даже напротив — внезапно показались катастрофически смешными и карикатурными. Как и он сам — карикатура на человека. Впрочем, обо всех этих ценностях никто не задумывался, особенно, когда двое беглецов сплоченными усилиями свистнули у одинокого рыбака утлую лодчонку, выломав пару досок в ветхом сарайчике. По этому случаю пришлось развязать пленнику руки. — Греби! — Вдвоем быстрее было бы! — Ты еще жалуешься?! Повтори! Ты… еще… жалуешься? — растягивая слова и невольно копируя тон почему-то именно Вааса, огрызнулся беглец. — Во-первых, пушки все еще у меня! Во-вторых, я твой наниматель. — Хы, наниматель! Это если повезет… — Много болтаешь! Может, прострелить тебе колено! — набравшись фразочек из криминальных триллеров, грозно пробасил гнусавым голоском беглец. От напыщенного тона пленник только отвернулся и, кажется, даже посмел театрально закатить глаза. Беглец с трудом сдержал себя, нахохлившись и намеренно отводя взгляд. Вода плескалась о борта, ил на мелководье поднимался мутной взвесью. «Только бы тот корабль…» — билась в голове тревожная мысль, словно сок ядовитого плода. Зато бывший пират греб исправно, привычно работая жилистыми тощими руками. На миг показалось, что они и правда неплохо сработались бы. Впрочем, пленник слишком много болтал. В любом случае, для беглеца все застыло в те страшные мгновения, когда незаметная лодка под покровом темноты пересекала расстояние от берега до корабля. «Нам бы белый флаг что ли поднять. А! Точно! Юбка сгодится! Она как раз светло-синяя!» — напомнил об универсальном предмете голос. Как ни странно, они оба неплохо помнили о том, что скрываться и проникать тайно не стоит: убьют сразу как нарушителей. Да и вообще, кажется, в бестолковой голове прибавилось некоторых знаний о выживании. Если бы еще не Ваас… Месть! Она заклинила в сознании заевшей пластинкой. Но страх перекрывал ее в тот момент, когда отпали последние сомнения: возле берегов Рук Айленда притаился вооруженный военный корабль без знаков определенного государства. Не слишком большой, но зато укрепленный нелегальным оружием. По совету виртуального напарника, беглец резво раскатал полезнейшую юбку и замахал ею над головой, пока пугливый дезертир сжался комком нерешительности, пригнувшись к веслам. Беглец же встал в полный рост, едва не падая в воду от легких волн, раскачивавших лодку. Поджилки нещадно тряслись, по всему телу распространился неприятнейший зуд. Чесалось буквально все: от кончика носа до пяток. Из-за волнения флаг дрожал над головой и залеплял лицо, однако с корабля кто-то все же рассмотрел скудный экипаж лодчонки. Их могли уничтожить одним метким выстрелом, разнести в щепки. Или, чтобы не привлекать внимания, просто не сбрасывать лестницу с приглашением на борт. «Это за мной пришли! За мной!» — твердил себе беглец, чтобы дрожащие колени не подкосились и не отправили на корм рыбам. И вот после нескольких минут запредельного волнения через высокий борт корабля перебросилась пригласительная лестница. Беглец не верил себе, и от радости был готов хоть расцеловать пленного. Пират же тоже встрепенулся, однако с меньшим энтузиазмом. Не слишком-то он верил в счастливый исход для себя. Впрочем, проводник, который более стал не нужен, заботил меньше всего. Беглец даже мимоходом наступил ему на голову, когда, спотыкаясь о борта лодки, приник к заветной лестнице и полез наверх. Наставал момент истины. Хотя вряд ли беглец доподлинно понимал значение этих слов. Боялся только, что впадет в бред. Однако его вытащили на палубу и тут же выкрутили руки сильной хваткой профессиональных наемников. — Кто такой? — тут же спросил кто-то, слепя тусклым фонариком. В остальном на палубе царствовало капитальное затемнение. — Я… — начал неуверенно беглец, но его перебили: — Пойдешь к капитану. — Ладно, ладно… — отвечал он, когда и его, и проводника буквально потащили куда-то вниз по лестнице. Внизу в лицо ударил довольно тусклый свет, однако в его отблесках все вполне могли рассмотреть лицо своей «находки». — Руки прочь от него. Ральф пока не вернулся. Но я его знаю. Отпустить! — тут же констатировал капитан, мрачный мужлан средних лет, наряженный в камуфляж. Как-то так выглядел и Сел Бертолини, вроде они даже работали вместе. Но потом Села загрызли муки совести или подобная ерунда. И он подался в проклятые супергерои. Впрочем, такие демарши мало кому приносили хоть что-то толковое. — Знаешь, и кто это? — недоумевали наемники. В тот момент беглец чуть не взорвался от распиравшей его гордости за себя любимого. Он недовольно расправил плечи, освобождаясь от лап наемников, подбоченился, выпрямляя ноющую спину, и победно представился: — Я — Крис Д’Амико! Подчиняйтесь мне! Я — глава семьи Д’Амико! Безымянный измордованный беглец снова обрел свое законное имя. По крайней мере, ему так казалось, хотя он явно преувеличивал важность события. — Как докажешь? — засомневался кто-то из наемников. — Глаза разуй, обдолбанный ***! — истошно заорал Крис, дрожа от ярости. — Нас нанял Ральф. Чтобы отомстить Ваасу за твою смерть, — кивнул спокойно капитан, вставая с места и оказываясь чуть не в полтора раза выше щуплого измученного Криса. — Верно! И теперь вы присоединяетесь ко мне, — оскалился отпрыск мафиозной семьи. — С чего бы? — сощурился капитан, выпуская в сторону табачный дым сигары. В лицо все же не осмелился. Значит, и правда признал. — Один умный человек сказал мне, что все можно купить. И перекупить! Значит, и вас тоже! — развел руками Крис, словно с него слетела вся островная усталость. Впрочем, заряда хватило бы еще от силы на полчаса, дальше он бы просто отключился. В лучшем случае снова упал бы в обморок, а в худшем — ломанулся бы за борт на Годзилле. — И сколько ты предлагаешь? Все счета твоей семьи теперь принадлежат Ральфу, — сомневался капитан. Похоже, ему не оставили указаний насчет обнаружения Криса. У последнего мелькнула тоскливая мысль, что его уже не пытаются найти живым. Впрочем, ее сменила еще большая гордость за себя. Вот он — король мартышек и прочих драконов, ушел даже от Вааса. — Не все! Официально он все еще в тюрьме, в розыске. А я официально все еще жив. — Слова складывались как-то сами, но очень убедительно и умело. И хоть Крис отродясь ничего не понимал в экономике, но делиться с братом покойного отца — отъявленным садистом — ему не хотелось. Конечно, именно дядюшка-крокодил-Ральф собрал всю эту карательную — вряд ли спасательную — экспедицию. Но в искренности его чувств к племяннику Крис всегда сильно сомневался. Еще с того дня, как по приказу Ральфа был застрелен его верный телохранитель, с которым они пытались организовать банду суперзлодеев. Так Ральф якобы пытался доказать жестокость мира и вернуть в реальный мир. В тот раз не удалось… А вот на острове… Что-то перещелкнуло в голове, словно нашелся странный рычаг. — Да! Я официально жив! «Ты и реально жив, — напомнил деликатно голос. — Но будешь так орать на целое войско, останешься только де-юре. Кстати, де-юре ты мертв. Счета заморожены. Ври более складно». — Значит, все счета принадлежат мне! И вы моя армия, а не его! — врал то ли складно, то ли нескладно Крис. Впрочем, он рассудил, что по возвращению в Нью-Йорк отыщет продажного финансиста, переоформит поддельные документы и вернет себе все состояние. А, значит, купит себе и эту армию, и весь корабль. Впрочем, пока что все удвоенные гонорары оставались и правда не более чем обещанием. «О… надеюсь, тут остались только тупицы, которые не читают газет. Сэл Бертолини тебя уже давно раскусил бы. Хорошо, что мы его убили», — подначивала личная шизофрения. — Что ты можешь предложить? — обступали плотным кругом наемники. И Крис чувствовал себя крайне неуютно. Если бы его безумная осуществившаяся надежда разрушилась в такой момент, он бы точно окончательно сошел с ума. А если бы капитан рассказал Ральфу, что племянничек замышляет мятеж, то Криса бы повторно отдали Ваасу на закапывание в песок. — Я заплачу в два раза больше каждому, кто присоседится ко мне, — твердым голосом заявил Крис. «Ага, конечно. А откуда ты деньги возьмешь? Ральф и так почти все выложил. Зарыл клад, о котором я не знаю?» — заливался смехом гиены голос. — И награбленное на острове — ваше, — добавил Крис, рассудив, что половина наемников явно куда-то высадилась вместе с Ральфом. Значит, гонорары заново нанятых удвоятся за свет исходной суммы. — Тогда мы вызываем Ральфа. С ним пошла половина команды, — чуть не разрушил едва наклюнувшийся план один из подручных капитана. — Нет! Нет, дубины! — возмущенно затопал ногами Крис. — Мы идем против Ральфа! И против Вааса! Крис Д’Амико против всех! От волнения с бескровных потрескавшихся губ брызгала слюна, глаза лезли из орбит. Наверное, выглядел он по-настоящему устрашающе. Хотя для отборных головорезов с большим опытом — просто крайне жалко. Но зато Крис себя почувствовал едва ли не пупом земли, да что там — центром Вселенной. Он словно всю жизнь ждал, когда скажет настолько эпичные слова. От них — да и от общего состояния — закружилась голова. Но теперь предстояло держать лицо перед капитаном и новыми наемниками. — А с этим что делать? — окликнул кто-то из-за спины. Крис обернулся и встретился взглядом с проводником, который умоляюще всхлипнул: — Да… вы обещали, что я стану частью команды. — С этим? — Крис многозначительно приподнял бровь. Он почти забыл о существовании пленника. Еще минут десять назад его наличие казалось жизненно важным, теперь же он утратил всякие значение. Словно выброшенная использованная вещь, словно пустая болванка. И, что противнее всего, Крис увидел в трусливом дезертире отражение самого себя. Ему это не понравилось. О нет! Он больше не беглец, который пугается каждого шороха. Он решил превзойти по вероломности и дядюшку Ральфа, и Вааса и Убивашку, которая, без сомнения, тоже носилась по острову, получив прозвище «Фиолетовой чумы». Крис желал всех уничтожить, раскатать под асфальт, освежевать и взгромоздиться на гору трупов. Так это рисовало воображение. И вместе с неслабой половиной банды такие фантазии приближались к воплощению в реальность. Крис с ухмылкой подошел к дезертиру, жестом потребовал у наемника вернуть ему захваченный обрез. И с небывалым хладнокровием выстрелил пирату прямо в лицо, испытав невероятное удовлетворение. Внутри словно дикий зверь получил сочный кусок мяса, когда брызги свежей крови покрыли запыленную кожу. — Крыс и предателей убивают. Так учил дядюшка Ральф, — с мрачным пафосом возвещал новый хозяин корабля. — Но иногда убивают и просто так. Этому тоже он учил. Проверим на нем. Я вернусь в Нью-Йорк и буду править один!