Стамбул

- Большевик? Ты готов? - Соло постучал в комнату Ильи. Изнутри послышался положительный ответ, и вскоре вышел Курякин. - Ты разобрался, куда нам идти? - спросил Илья, всё ещё держа в руках карту, которая прилагалась к его конверту с информацией. - Это, кажется, совсем недалеко от нашего отеля. - Да, я знаю, куда нам нужно, - кивнул Соло, - пешком дойдём, к тому же, это будет даже лучше для нашей легенды, - американец дождался, пока Илья выйдет из номера, и закрыл за ними дверь. Они направились к лифту. - Почему? Ты же богатенький англичанин. Чем плох вариант подъехать на дорогой машине? - Тем, что я не просто мешок с деньгами! - возмутился Соло, заходя в лифт. - Меня интересует судьба национального меньшинства Турции, и я хочу поближе познакомиться с их жизнью. Хоть для радикальных последователей я и являюсь потенциальным спонсором их беспорядков и восстаний, сначала они должны меня убедить, что им нужны деньги. А это значит, для начала нам проведут "экскурсию". Не зря нам назначили встречу в таком районе, как Тарлабаши. Выбор вовсе не случаен. Да и встречаться с нами, думаю, будет далеко не верхушка. Пока нас не проверят, нам не пробраться на верхний уровень, - Соло говорил уверенно и вполне серьёзно. Беззаботное выражение лица и издевательские ухмылочки остались где-то в сегодняшнем утре. Курякин даже немного удивился такой перемене в напарнике. Значит, он всё же хоть немного разделял работу и свободное время. Это очень порадовало русского: во-первых, он начинал видеть перед собой того опасного и исключительного агента ЦРУ, о котором ему рассказывали ещё в КГБ, ну, хотя бы часть того образа. А во-вторых, появился шанс, что он не будет так часто подкалывать и раздражать Илью на задании и, возможно, обойдётся даже без вспышек Курякина. - Почему выбор не случаен? Что такого в этом районе? - спросил Илья. Он признавал, что совсем плохо знает Турцию, её историю и традиции. Конечно, какой-то политический образ страны у него был, но по большому счёту сведений всё равно очень мало, а это несколько усложняло выполнение задания, которое напрямую связано с историей этой страны. Впрочем, теперь понятно, почему он был лишь телохранителем. - Квартал Тарлабаши расположен совсем недалеко от исторического центра Стамбула. Издавна там селятся эмигранты из арабских стран, а также курды из Восточной Турции. Стоит только перейти дорогу - и из туристического рая Бейглоу ты попадаешь в другой мир. До 50х-годов Тарлабаши был процветающим районом, населенным греками и армянами. Но серия погромов и дискриминационная политика правительства вынудила их уйти с насиженных мест. Тарлабаши стал пристанищем для изгоев, маргиналов общества. На данный момент большую часть его занимают курды, цыгане и эмигранты, которые пытаются там выжить, - Наполеон поймал внимательный взгляд Ильи, - Я сам там не был, но много слышал. Особенно красноречиво рассказывают о том, что это криминальный квартал. Туристам туда лучше не соваться, - подумал немного и добавил. - Но мне же нечего бояться, когда меня охраняет такой мужчина, как ты, верно? - хихикнул Наполеон, пользуясь тем, что они уже вышли на улицу и Курякин не пошёл бы на открытую агрессию. Илья лишь тихо вздохнул, возможно, он поспешил с выводами о серьёзности напарника. - В общем, там часты ограбления. Весь криминалитет квартала переходит улицу к Таксиму по несколько раз в день. Проституция и наркотики становятся доступны туристам именно оттуда - там расположены многие публичные дома. Полиции с трудом удаётся контролировать этот район, она просто предпочитает туда не соваться, потому что в нем свои правила. - Я понял, - кивнул Илья, - и что нам там собираются показывать? - Повседневную жизнь таких людей. Хотят показать мне, как они пострадали от правительства, - агенты вышли на пешеходную туристическую улицу, где ещё вчера устроили себе шопинг. - У нас не так много времени, - Илья активно крутил головой по сторонам, на этот раз запоминая дорогу. Днём улица смотрелась по-другому, но народу на ней было столько же, если не больше, - Почему нельзя было сразу организовать встречу с тобой, как с финансовым партнёром, к чему это всё? - Турки, а тем более курды, очень закрыты ко всему новому, они недоверчивы и традиционны в своих поступках. Знакомства обычно заводятся среди семей, родов, через знакомых знакомых, а вот так вот доверять первому встречному, даже с большими деньгами... Они не американцы, - рассмеялся Соло, думая, что у них в Америке это прокатило бы практически сразу. - Да уж, только у нас всего три дня для установления этих прочных связей, - вздохнул Илья, - дальше Габи и Увеверли идут в оперу и будут непосредственно в эпицентре предполагаемого покушения. Если мы не узнаем конкретные имена и данные... - Спокойно, большевик. Всё равно быстрее от твоей нервозности не будет. Я думаю, что сегодня навряд ли кто-то заговорит с нами непосредственно о нынешней политике, - пожал плечами Наполеон. - Я не нервничаю, просто чувство, что мы идиотизмом занимаемся, - недовольно ответил Илья. Проваливать задание совсем не хотелось, но сформулировано оно было очень плохо, - Такой подход к решению проблемы был бы актуален, если бы у нас был месяц. А что ты можешь сделать за три дня? - Как сказал Увеверли, специальная ситуация требует специальных агентов. Разве ты не лучший? Кому же, как не лучшему агенту, удастся работать в таких жёстких рамках? - подколол Илью Соло. - Нет, просто можно было действовать по-другому, - хмуро ответил тот. - По-другому это напролом? - Использовать всю добытую разведками информацию и проверять её - было бы быстрее, - пожал плечами русский. - В условиях Турции это очень сложно сделать. Начиная с того, что такой двухметровый шкаф, как ты, очень сложно замаскировать, и заканчивая тем, что у этого города слишком много глаз и ушей. Их сеть оповещения сработает быстрее, чем ты успеешь дойти до предполагаемой цели. Именно поэтому наше прикрытие даёт нам хотя бы небольшое преимущество; понятно, что если будем не успевать, придётся действовать напролом, но пока мы можем, нужно пользоваться этой форой. И всё же нас просили не поднимать на уши весь Стамбул, - хмыкнул Соло. Курякин кивнул, показывая, что согласен с американцем и его доводы логичны. То, что они ему не нравились - это другой вопрос. Илья вообще не любил миссии и задания с прописанными легендами, у него не очень хорошо выходило притворяться кем-то, да и спектр тех ролей, которые он мог на себя примерить, был очень ограничен. Он был действительно хорош в заданиях с чёткой целью, которой нужно было добиться любыми методами и способами. - Если ты говоришь, что у этого города повсюду уши и глаза, то как ты можешь быть уверен, что за нами ещё не следят? - Будешь так напрягаться и делать кирпичное лицо - точно заметят, - усмехнулся Соло и немного пихнул русского, чтобы тот расслабился и выключил ищейку. - Думаю, кто-нибудь из нас уже заметил бы что-нибудь, - пожал плечами Наполеон, - Или почувствовал, - в их работе уже многое отводилось интуиции. - Да, - согласился Илья. - В отеле жучков и их следов нет. - Я тоже проверял, - кивнул Курякин. - К тому же, пока мы не делаем ничего странного. Ты - мой телохранитель, но это не значит, что мы не можем общаться чуть более неформально. Вчера гуляли по городу, ходили по магазинам. В принципе, всё вполне укладывается в нашу легенду. Следующие пару минут они шли в тишине. Тишина, конечно, была лишь условной, если учесть шум улицы вокруг, хотя сегодня для обоих этот гомон сам собой отступал на задний план. - Ты не знаешь, случайно, турецкого? - спросил Илья внезапно. - Как язык можно знать случайно? Нет, случайно не знаю, - хмыкнул в ответ американец, - Да и если бы знал... Турецкий нас бы не особо спас. Вот курдский - да. Но, увы, его я тоже не знаю. - О, а они не на турецком говорят? - удивился Илья. - Нет, у них свой, причём с достаточно серьёзными отличиями, - кивнул Соло. - Ковбой... - М? - Расскажи мне побольше об этих курдах и их истории, - попросил Илья, а Соло заулыбался. - Началось всё ещё во времена Османской империи... - начал американец. Было приятно отвлечься разговором. Потому что сконцентрироваться только на себе сложно, когда вы работаете в паре. Затевать шутки и словесные перепалки с русским сейчас - не слишком резонно. Поэтому Соло ударился в историю, выдавая, что сам знал и слышал. Ему нравилось рассказывать. Во-первых, информация освежалась в собственной памяти и структурировалась по-новому, а во-вторых, сам процесс успокаивал и отвлекал, впрочем, позволяя всё ещё оставаться в рамках задания. К тому же Курякин сам попросил его. Это прогресс! Наполеон отчего-то был жутко доволен собой. А ещё Илья был прекрасным слушателем: молчит, кивает, в глазах видна работа извилин. Соло поймал себя на мысли, что не просто рассказывает, а старается... чтобы было интересно, чтобы было понятно и красиво. Он всегда мог спокойно болтать без умолку о чём угодно. Этот навык он часто использовал для очарования клиентов, заказчиков, жертв... Люди попадали под его обаяние довольно легко. Если же красивые фразы не подкупали слушателя, американец начинал играть со своим голосом, делая его мягче, ниже, или наоборот, жёстче. Можно было также экспериментировать с интонацией или акцентами. Но, пожалуй, сейчас с русского было достаточно и обычного интересного повествования. Хотя Наполеон сделал мысленную заметку: попробовать все эти штуки с голосом на Илье как-нибудь в свободное время - это обещало быть очень забавным. Они прошли значительную часть улицы Истикляль и свернули около неприметной мечети Хюсейна Ага. Буквально через пару минут они уткнулись в широкую по меркам Стамбула улицу, которая и являлась границей между районами Бейглоу и Тарлабаши. Курякин автоматически включил режим телохранителя и переместился за спину Соло, отставая ровно на полшага, но находясь всё ещё очень близко для того, чтобы слышать, что говорит напарник. Как только они пересекли дорогу, народу стало заметно меньше, перед ними была достаточно узкая и пустынная улочка, которая уводила куда-то вниз, петляя. Дома тут были всё ещё хорошие, но уже порядком обшарпанные; пока ещё их можно было укрепить, но власти явно этим не хотели заниматься. Кое-где мелькали тени людей. Очень странное место, особенно после шумного туристического Бейглоу. Илья и Наполеон не успели пройти и десяти метров вглубь улочки, как им перегородил улицу турок. - Англичанин? - с ужасным акцентом спросил тот, пристально осматривая пришедших, очень внимательно всматривался именно в Илью, видимо, считая того более опасным противником на случай, если это незваные гости. Соло кивнул. - Ждите, - приказал турок и скрылся за неприметной грязной дверью в одном из домов. Вскоре из двери вышел уже другой мужчина. Он был одет гораздо лучше, чем предшественник, и намного старше. Он совсем не выглядел как преступник. - Мистер Барлоу? - расплылся в улыбке мужчина, пожал Соло руку, - и мистер Курякин, верно? - не обделил вниманием Илью. - Добрый день, - отзеркалил его улыбку американец, русский кивнул. - Меня зовут Азир, мой друг попросил меня показать вам наш квартал, жизнь, вы ведь первый раз здесь? - жестом руки Азир пригласил Наполеона и Илью идти вперёд. - Да, увы, это мой первый раз, - немного наивным голосом ответил Соло и не спеша двинулся вперёд, идя шаг в шаг с мужчиной. Так они стали спускаться вниз по крутым извилистым улочкам, в самое сердце Тарлабаши. - Что я могу рассказать вам? - спросил проводник, - Что вам интересно, мистер Барлоу? - Просто Ричард, - улыбнулся Наполеон, - И для начала, я хотел бы сказать, что у вас хороший английский. На скольких языках вы говорите? - На пяти, если не считать всех турецких и курдских диалектов, - улыбнулся Азир, и Илья отметил, что, кажется, американцу удалось завоевать пару плюсиков к своей карме. Курякин шёл на полтора шага позади, осматриваясь. Он вполуха слушал разговор Соло и Азира, который сводился пока к обмену фактами, которые знал Наполеон и к поиску "пробелов" в его образовании. Соло хорошо играл роль, как отметил про себя Курякин. На первый взгляд кажется, что он совсем не изменился, но если присмотреться... Особенно это было слышно в интонациях, которые стали чуть более наивными; самодовольство и вовсе исчезло, как будто и не было его никогда. Во всяком случае, американец казался абсолютно погружённым в беседу, при этом весь его вид говорил о том, что он никуда не торопится и готов хоть часами вот так обсуждать местное население. Илья же не позволял себе превратиться в простого туриста, он внимательно осматривал каждый закуток, проулок, скользил недоверчивыми глазами во все тёмные и грязные углы, которых, кстати, по мере углубления в квартал становилось всё больше и больше. Застройка становилась более плотной, и можно было увидеть, что местное население пыталось самостоятельно ремонтировать рассыпающиеся дома. Конечно же, бросалось в глаза, когда трещины в камне и бетоне пытались закрыть и заколотить досками. На улицах было достаточно грязно, а ещё периодически кучками лежали сложенные вещи, и Илья до конца не мог понять, предназначены они для общего пользования, или это уже ненужные вещи. Люди, на самом деле, его тоже не особо радовали. Слишком много взглядов он ловил на себе и товарище. Недоброжелательных взглядов. Очень много молодых людей патрулировали улицы, Илья это сразу видел, хоть они и не имели каких-то знаков отличия или формы. Пускай это не профессиональная полиция или армия, но Курякин был способен оценить уровень навыков человека по таким мелочам, как походка, манера держать вещи в руках и двигаться. И то, что видел русский, ему не нравилось. Наверняка многие из этих людей связаны с криминальной деятельностью, и не будь с ними проводника, у них с Соло возникли бы большие неприятности. Им часто встречались на пути цыгане, от курдов их отличали яркие и пёстрые наряды, а также большие тюки с не менее пёстрым тряпьём, которое предназначалось для продажи. Азир тоже что-то об этом говорил, но Илья не слушал, потому что уже заметил пару хищных взглядов в сторону своих карманов и часов. Ему стало не по себе от такой откровенности, с которой билось в глазах цыганок желание украсть у него что-нибудь. Женщины, которые периодически встречались им по пути, осматривали их пристальными взглядами, но видя Азира, тепло улыбались ему, и их взгляд менялся с подозрительного на просто любопытный. Их проводник продолжал рассказ уже непосредственно об особенностях местного населения. - В Тарлабаши проживают легально и нелегально очень небогатые люди. Большинство женщин не имеют работы. Они занимаются хозяйством и детьми. Когда переделаны все дела, они сидят на порогах своих домов, наблюдая за всем, что происходит вокруг. Их мужья берутся за любую работу, которую могут получить. Если вы заглянете в глубокие темные подвалы, то можно разглядеть мужчин, которые готовят мидии. Позже эти мидии, с вложенным в них рисом и приправленные лимонным соком, доставят на тележках в город, и туристы с удовольствием будут поглощать нехитрое лакомство... Те, кому повезло больше, работают в пошивочных цехах, мебельных мастерских или пекарнях. - Почему "за любую, которую могут получить?" - спросил Наполеон. - Официального закона отказывать курдам в получении той или иной работы нет, но турки и сами прекрасно находят повод. Дело не в том, что мы плохо работаем или делаем что-то не так, а в том, что нам даже не дают шанса. Многие работодатели, заслышав курдскую речь, отказывают, а большинство не знает турецкого, - в словах Азира сквозила неприкрытая грусть, и говорил он "мы", хоть и было понятно, что сам он обеспечен. Илья уже давно сбился с пути. Он понятия не имел, где они. Курякин поймал себя на том, что даже, если что, не знает, с какой стороны они пришли. Они в очередной раз где-то свернули за угол и наткнулись на толпу цыган, греющихся у костра. Азир объяснил цыганам, кто они такие, и попросил разрешения поговорить с ними. - Мы не верим никому, - сказала одна цыганка. - Ни правительству, ни журналистам. У всех своя корысть. Но никто не думает о нас. Моя пятнадцатилетняя дочь не может пойти в школу, вместо этого она цветами на улице торгует... - Рассказывай, - рассмеялся молодой парень, - цветами... Я прекрасно знаю, чем она торгует. Цыганка накричала на парня по-турецки, затем продолжила на жутком английском, - Мы живем в ужасных условиях. Денег не хватает, чтобы заплатить за аренду квартиры. А еще надо за что-то еду купить. Сейчас мы ждем цветы, как только нам их доставят, мы пойдем торговать на Таксим. А вы, если хотите что-нибудь узнать о жизни в Тарлабаши, идите к курдам. Они любят пообщаться, даже слишком, - фыркнула женщина, но потом всё же вновь тепло улыбнулась Азиру и сказала ему что-то по-турецки. Он рассмеялся и увёл "гостей". Проводник привёл Илью и Соло в небольшое кафе, которое, как он сразу предупредил, предназначено только для мужчин. Там он заказал им чай и продолжил рассказ о положении женщин и мужчин в обществе по их порядкам. Беседа продлилась около пяти минут, а потом молодые парни, которые до этого играли в карты, стали подтягиваться ближе к их столику, с интересом рассматривая гостей. Сначала робко, затем с пылом и жаром, курды включились в разговор с разрешения Азира. Они рассказали, что для них большая проблема устроится на работу в городе. - Несмотря на то, что мы граждане Турции, нас здесь не любят. Мстят за политические восстания на востоке страны. Но причем тут мы? Все, что нам нужно - это работа. Чтобы содержать семьи, быть независимыми от родителей. Но у нас нет никаких перспектив. Целыми днями мы сидим в этом кафе, читаем газеты с объявлениями о работе. Несколько часов в день мы бродим по городу в поисках заработка, но пока никто не добился успеха, - поделился с ними самый смелый из парней. - А где же вы находите деньги на чай, сигареты, еду? - спросил Соло, который, как казалось Курякину, был искренне погружён во всё это. - Чем хороша Турция, так это тем, что здесь можно попросить всё что угодно в долг, под запись, - ответил Абдула, - в этом кафе у меня уже две тетрадных страницы долга. Как найду работу, сразу же отдам. Было бы очень хорошо, если бы Турция вступила в Европейский экономический Союз. Здесь правительству ни до кого нет дела. - А я бы в Италию сразу же уехал. А так нам визы не дают, - добавил третий парень, сидящий рядом и тасующий колоду карт. - В Италию? Почему? - продолжил спрашивать Наполеон. - Там мафия, там деньги. - Ты бы пошел в мафию? - рассмеялся Соло. - Да, - смело заявил он. - С удовольствием. - А что бы ты сделал? - спросил американец у самого скромного паренька, сидящего по правую руку от него и пока не включившегося в разговор. - А я не хочу, чтобы Турция входила в какие-то союзы. Мне нужна работа в моей стране. В стране, в которой нас считают террористами и лишают прав, но где моя Родина. В стране, за свободу которой я готов отдать свою жизнь. Хотя, думаю, этого никто не оценит. Поговорив еще немного, они распрощались с молодыми курдами. К изумлению и Ильи, и Соло, расплатиться за чай им не позволили. - О, нет. Вы наши гости. Мы сами заплатим. - Ну, у вас же нет денег... И для меня это не проблема... - даже Наполеон казался растерянным. - Нет, мы запишем в долг, потом отдадим. Но гость для нас - это святое. Гость не должен платить, - практически хором ответили парни, и Азир кивнул, показывая, что действительно лучше не настаивать, а позже объяснил, что это может сойти за оскорбление. Илья выходил из кафе с очень противоречивыми мыслями, кажется, он и сам начинал втягиваться во всю эту историю с курдами. У него никак не могла сложиться общая картинка в голове, слишком много противоречий и абсолютно странных фактов. Внезапно в него что-то врезалось. Русский чуть пистолет не выхватил, ругая себя за задумчивость, но когда опустил голову, оказалось, что это был всего-навсего ребёнок, который, видимо, совсем не ожидал появления Курякина на своём пути. Впрочем, ещё через несколько мгновений и его, и выходящих за ним Соло и Азира, окружила толпа детишек самого разного возраста - от четырёх до семи-восьми лет. Тот, что врезался в Илью, едва ли обратил внимание на него, схватился за его ногу и, используя её, как точку опоры, ускользнул от рук друзей, которые пытались того... осалить? Точно, дети играли в салочки, и теперь трое взрослых очень подошли на роль препятствий, за которыми можно было скрыться или вилять между них. Азир что-то попытался прокричать им, но от детей исходило столько шума, смеха и визга, что вряд ли они его слышали и тем более слушали. Курякин боялся сделать шаг в какую-либо сторону, потому что мог кого-нибудь задеть, а дети не спешили отпускать такую интересную "площадку" для игр. Илья даже совсем тихо рассмеялся, пытаясь охватить глазами все детали игры, развернувшейся под его ногами. Битва шла не на жизнь, а на смерть. Признаться, русский ожидал, что дети в этом квартале будут либо попрошайничать, либо воровать, либо ходить забитые и голодные. Но детям было совсем невдомёк до представлений незваных гостей. Разных возрастов, девочки, мальчики, играли на равных и напоминали одну большую свору щенят. Илья с улыбкой обернулся, смотря на Соло. Только вот тот стоял какой-то странный: взгляд стеклянный и отсутствующий, тело всё ещё было в расслабленной позе, но было видно, что он просто застыл в таком положении. В любом случае, Наполеон был явно не здесь. Азир пытался угомонить свору детей и пока отвлёкся от своих подопечных. - Мистер Барлоу, - позвал Илья, настораживаясь. Шум улицы остался где-то на заднем фоне, и он очень аккуратно пробрался сквозь толпу, подошёл к напарнику, - Ричард, - тише позвал, но не добился даже взгляда в свою сторону. Убедившись, что Азир даже не смотрит на него, он потряс "тело" за плечо, - Наполеон, - одними губами произнёс он. Напарник русского был совсем не здесь. Он был даже не в Турции. Соло был в Америке. Америке тридцатых годов - десятилетие, которое открывалось крахом Нью-Йоркской биржи и началом Великой депрессии, вкупе с массовой безработицей. В 1935 году ему было всего пять, и он абсолютно не подозревал о том, что происходит вокруг. Примерно в такой же стайке детей, как та, которая только что налетела на них, он носился по улицам Нью-Йорка, как по огромной детской площадке. На этих улицах был особый ритм жизни. Контраст между роскошью деловой части Манхеттэна и полунищенским существованием большей части афроамериканского населения особенно резко проявлялся в центральной части Нью-Йорка, где строящиеся небоскребы крупнейших компаний находились буквально в нескольких шагах от нищеты Ист-Сайда, а самая престижная улица - Парк-авеню - переходила в Гарлем - самый опасный и криминализированный район города. Откуда мог знать маленький Наполеон, почему иногда некоторые из его друзей угасали буквально за пару недель, а после и вовсе не появлялись, почему иногда мама укладывала его спать без ужина, а потом долго рыдала на кухне. Мама никогда не позволяла ему думать о том, что происходит на улице. На все его детские наивные вопросы она всегда находила интересные и правдоподобные ответы. Из их квартиры иногда пропадали какие-то вещи, а сразу после этого она приносила ему эклер из ближайшей кондитерской или свежую булочку. Да и мало всё это интересовало Наполеона, когда каждый вечер мама позволяла ему помочь ей выбрать наряд для завтрашнего дня. Его мама прекрасно шила и порой за один лишь вечер могла создать произведение искусства, по мнению Соло. Осознание всего, что происходило в те времена, пришло к Наполеону много позже, когда он был способен самостоятельно дать ответы на все свои детские вопросы. Увы, на этот раз правдивые. Он всегда был благодарен матери за то, что она не позволила ему столкнуться с реальностью так рано. Но с того времени, как он вырос, его пугали все эти воспоминания. Понимание того, как и в какое время он рос, ужасало его и заставляло цепенеть от некоторых событий, застрявших в памяти. Мама не могла уберечь его от всего, что он видел на улице и в силу возраста не мог понять, но ведь он помнил... Таким образом, его образ детства складывался из очаровывающего мира моды тридцатых годов, невероятно красивых голливудских фильмов, редких, но таких запоминающихся походов в кинотеатр, и в противовес этому - страшных впечатлений "с улицы", где, конечно же, он не мог не видеть другую жизнь. Наполеон не понимал, почему его так пугают эти воспоминания до сих пор, заставляя иногда просыпаться по ночам. И вроде бы сейчас он прекрасно всё понимает, всё давно разложено по полочкам в голове американца. Однако иногда осознание того, каким беспомощным и беззащитным он был на самом деле, в каком шатком положении находился... липким страхом окутывает его и заставляет цепенеть. - Илья? - очнулся Соло после третьего и достаточно сильного толчка в плечо. Он моргнул пару раз, смотря на русского, заново пытаясь понять, где он и что происходит. - С тобой всё в порядке? - тихо спросил Курякин, абсолютно не понимая, в чём дело. - Да, да... просто... задумался, - мотнул головой Наполеон, принимаясь руками зачёсывать волосы назад и всячески поправлять укладку. Илья уже знал этот жест. Напарник так восстанавливал душевное равновесие, - Всё, не смотри на меня так, нормально всё, - Соло отпихнул от себя Илью, отворачиваясь в сторону и машинально поправляя рубашку на себе. Дети вокруг, наконец, немного успокоились, пытаясь отдышаться. Азир, кажется, читал им нотацию на курдском языке, но не очень успешно, потому что буквально через минуту один из мальчиков хлопнул другого по руке с каким-то криком, и все бросились дальше вниз по улице. Кроме одной девочки лет пяти, которая запнулась и упала на асфальт рядом с Ильёй. По всей видимости, она устала бегать, и у неё уже просто заплетались ноги. Вставать она не торопилась, сидя на земле и отряхивая своё белое платье. Ни слёз, ни криков не последовало. - Эй, принцесса, ты должна быть аккуратнее, раз ты так красиво наряжена, - Илья присел на корточки рядом и поднял ту на ноги, помогая отряхнуться. Одета она была странно. Платье было действительно красивое и явно новое, но вот надето оно было поверх серой водолазки, а на ногах были поношенные кроссовки. В принципе, другие дети были одеты примерно так же - видимо, выбирали из того, что было. Девочка уставилась на него карими, почти чёрными глазами, очевидно не понимая Илью. - Прости, - тот постарался улыбнуться как можно более добродушно и отпустил её, желая выглядеть просто миролюбиво. - Она не говорит по-английски, - раздался сзади голос Азира, - слишком маленькая ещё, - он быстро перевёл ей слова русского, и девочка, как свойственно любому ребёнку, которого хвалят, заулыбалась, смущённо опуская глаза. Соло постарался запихнуть воспоминания в самый дальний уголок памяти, и в этом ему помог Илья, который, видимо, пытался поговорить с курдской девочкой. Наблюдая за ним, Наполеон отвлёкся, и даже мурашки перестали бегать по спине. Он и сам подошёл ближе, присаживаясь на корточки, чтобы включиться в диалог. - Что она говорит? - спросил Наполеон у Азира - девочка что-то воодушевлённо говорила именно русскому, а не переводчику. Курякин внимательно слушал, но ничего не понял и тоже вопросительно посмотрел на их проводника. - Что ты очень странно выглядишь, - усмехнулся тот, - Трудно перевести дословно, язык детей в основном развит за счёт образов, но, в общем, она спрашивает, почему твои волосы как солнце, а глаза как небо. - О... - Илья смутился, вопросительно смотря на Соло, пытаясь понять, что ему ответить. В этот момент девочка осмелела и потрогала светлые пряди русского, довольно улыбаясь и что-то бормоча на своём. - Красивый, - перевёл Азир, - мягкие… как шёлк. Наполеон тихо хмыкнул в кулак, смотря на растерянного большевика, которого буквально обсыпали комплиментами. - Скажи ей, она тоже красавица, - смущённо выдал Илья, и Азир стал переводить, попутно объясняя малышке, почему незнакомец так отличается от всех, кого она видела до этого. А Соло внезапно осознал, почему вот уже не раз в Турции он замечал восхищённые женские взгляды в сторону Ильи. Правильно, блондинки здесь ценятся очень высоко, потому что местные женщины, да и мужчины имеют очень характерную внешность, и цвет волос редко когда выходит светлее коричневого. Поэтому, как мужчины вполне закономерно реагируют на блондинок здесь, так и женщины между тёмным Наполеоном и светлым Ильёй выбирают русского. И как же Соло сразу не догадался? Американец усмехнулся сам себе и ещё раз посмотрел на "русскую красавицу". И правда, сидит напротив, смущается комплимента пятилетнего ребёнка, ну разве не прелесть? А ведь даже не скажешь, что это идеальная машина для убийства. И что примечательнее всего, так это то, что большевик не притворяется, а он правда смущён. Как в одном человеке может уживаться столько разных личностей - для Соло загадка. А ещё большая загадка, как с ними со всеми общаться, ведь никогда не знаешь, где нарвёшься на сурового КГБ-шника, где на агрессивного психа, а где на... Наполеон пока не придумал название этой стороне Курякина, но он определённо ещё подумает над формулировкой. Тем временем девочка ещё немного потрогала волосы Ильи, что-то сказала Азиру и, попрощавшись с ними, убежала вслед за своими друзьями вниз по улице. - Она прелесть! - искренне поделился своими впечатлениями русский, смотря на турка. Остальные курды не вызывали у него таких эмоций - ну да, обычные люди с трудной судьбой, а вот дети... Илья прямо светился после такого общения. - Вы очень хороший человек, мистер Курякин, - Азир задумчиво посмотрел на него. Солнце безжалостно светило, а агенты как раз стояли на солнечной части улицы. Соло чувствовал себя отвратительно. У него только озноб от воспоминаний прошёл, и сразу же палящее солнце припекло. Тыльной стороной ладони он вытер выступивший пот со лба, позволяя себе тихий вздох, который не укрылся от курда. - Ричард, я, должно быть, вас совсем утомил. Замотал по улочкам то вверх, то вниз... - Нет, что вы, - Наполеон выругался про себя за осечку, - мне всё очень интересно, просто... ваше солнце, - вздохнул, качая головой. - О, как я вас понимаю, - закивал проводник, и они отошли в тень здания, - я думаю, что рассказал вам уже достаточно, чтобы у вас в голове сложилась картинка. К тому же, я убедился в том, что вы и так практически знаток, - тепло улыбнулся, - Не переживайте, я вижу, что вам действительно интересен мой народ и его судьба. Вы не должны бояться показаться невежливыми. Давайте я вас провожу к тому же месту, откуда забрал? - вежливо предложил мужчина. Соло переглянулся с Ильёй, который был, кажется, не против, и кивнул Азиру. - В любом случае, мне было очень интересно и приятно пообщаться с вами, Азир, - достаточно честно ответил Наполеон, мысленно благодаря проводника за то, что тот выбрал тенистую улочку. - Я тоже всегда рад пообщаться с хорошими людьми, - теперь уже турок обращался к обоим мужчинам. Илья кивнул в знак признательности. Удивительно, но назад они шли не так долго, как ожидали агенты. Буквально три поворота и две улицы спустя они стояли у входа в квартал на рубеже самого популярного туристического квартала и самого опасного криминального. - В любом случае, всё, что я хотел показать вам и донести до вас, - уже прощаясь, начал Азир, - так это то, что курды не считают свою нацию исключительной. Когда они говорят на курдском — их сердце наполняется радостью, оно поет. Однако это не значит, что курды презирают другие этносы. Они мирно сосуществуют с ними уже многие годы, вступают в брак, делят хлеб, горести и радости, вместе справляют праздники. Конфликты возникают тогда, когда курдам пытаются навязать что-то: язык, обычаи, порядки; когда их пытаются лишить права национальной самобытности, самоопределения, - он обеими руками пожал руку Наполеону, а затем и руку Ильи, - Курды уважают людей сильных, влиятельных, политически дальновидных, умных, которые достигли определенных высот благодаря своему таланту. Знаете, мне кажется, вы именно такие люди, - Соло, который уже совсем ничего не ждал от этой встречи, заинтересованно посмотрел на курда. Неужели это то приглашение, которое им с напарником так нужно? - Мне очень приятно слышать такие слова, Азир, - Наполеон видел, как колеблется мужчина, наверное, всё ещё немного сомневаясь в них с Ильёй. - Знаете, вы обязательно должны прийти завтра ко мне в гости! - всё-таки решился проводник, и Соло помолился всем богам, которые когда-либо были почитаемы в Турции, - Я хочу вас познакомить с одним очень интересным человеком. Он очень любит наш народ, и он имеет страсть... касательно всего, что делает. А я считаю это одним из главных показателей. Если вы, конечно, не против. - О, с большим удовольствием, я буду только рад вернуться... сюда? - Да, мой дом немного дальше, но чтобы вам не путаться в этих улочках самим, я попрошу вас прийти завтра именно сюда, на это же место, вас проводят. М-м, дайте подумать... Около семи вечера вас устроит? - глаза Азира сверкали, как если бы он заключал сделку века. Впрочем, у Соло энтузиазма было не меньше. - Любое удобное вам время и место подошли бы! Это же просто прекрасно. Только скажите мне честно, Азир, как гости в вашем доме... Должны ли мы принести что-то в подарок? - рассмеялся американец, периодически кидая воодушевлённые взгляды на своего телохранителя. - О, вы посмотрите на этого подхалима! - рассмеялся мужчина в ответ, оборачиваясь, как ни странно, к Илье. - Я думаю, сегодняшний случай в кафе прекрасно отвечает на ваш вопрос, мистер Барлоу. Для меня будет честью принимать вас, как дорогих гостей. Просто приходите. - Придём, - пообещали агенты и пересекли дорогу, оказываясь "дома", в Бейглоу.