Мафия: ночь демиурга

      1       Палец привычно укололо бойким электрическим разрядом, и экран персональной страницы густо залило алым светом. Кирилл оторвал взгляд от одобряющей заявку багровой печати и поднял глаза — там, наверху, на последнем этаже гибкого небоскрёба, почти касающегося низких серых туч, притаилась студия самого популярного российского телешоу. Мирно дремал ретранслятор, ожидая новых указаний и новых жертв.       И, конечно же, где-то там ожидал новых участников Создатель смертоносной игры. Первое сравнение, которое приходило на ум — паук, умело плетущий чуткую, полную ловушек паутину. Но на насекомое, которое можно прихлопнуть одним выверенным ударом, Создатель, встреченный Кириллом и Катей в ретрансляторе, походил менее всего.       Константин чётко выверил свою жизнь и даже смерть, чтобы нанести удар — которого Создатель, кажется, так толком и не почувствовал.       Катя не стала подавать заявку на игру во второй раз. И верно сделала. Кирилл и сам не позволил бы девушке это сделать. Слишком явно в ней жил страх перед ретранслятором. И каждый раз, едва речь заходила о новом участии в шоу, отчётливо выглядывал наружу сквозь бойницы зрачков. А вот Кирилл определённо видел смысл в том, чтобы схлестнуться с хитроумной игрой ещё раз.       Ваша заявка одобрена — матово и кроваво сообщал экран персональной страницы. С этой минуты возможности поразмыслить, испугаться и передумать у Кирилла больше не было.       2       У шоу «Мафия» почти наверняка не было более преданного и горячего поклонника, чем Алиса Туманова.       Алиса знала правила игры наизусть и так чётко, что могла легко и нараспев цитировать их, произнося слова синхронно с ведущим, а порой и опережая строгий закадровый голос. У Алисы даже была специальная тетрадь, в которую девушка тщательно заносила ход и результаты всех игр, а обложку исписывала немыслимыми вариантами победных стратегий.       И, естественно, Алиса мечтала однажды сама оказаться в кресле игрока, под прицелами телекамер. И победить — на зависть всей Москве. Всей стране.       Алиса подавала заявку на игру ежедневно. Каждое утро. Это был неизменный, обязательный ритуал — выскочить из ванной, взбодрившейся и посвежевшей, и, капая на экран персональной страницы водой с мокрых кончиков волос, с замиранием сердца отправить заявку. Чтобы увидеть на экране очередной отказ. Бдительная система упорно распознавала Алису как несовершеннолетнюю, и ничего поделать с этим не выходило. У девушки даже не требовали согласия родителей, которое ещё как-нибудь вышло бы получить. Алисе просто отказывали в участии, и девушка день за днём выходила к завтраку насупленной и обиженной. А по ночам, крепко обнимая подушку, безудержно мечтала — о том, как блистательно и ловко играла бы она.       Лишь в день рождения Алисы система согласилась смилостивиться. И на предоставленный в тысячный уже раз отпечаток пальца неожиданно благосклонно оповестила девушку о том, что заявка принята. Алиса огласила квартиру торжествующим криком и пустилась в пляс в обнимку с персональной страницей, которая никогда ещё не казалась столь драгоценной и хрупкой. Пожалуй, такого замечательного подарка на день рождения Алиса никогда раньше не получала. Восемнадцатилетие, несомненно, удалось.       Алиса Туманова готовилась предстать перед всей страной на больших экранах. И это непременно должно было стать началом чего-то знаменательного.       3       Шура Ли был отчаянным аферистом и грезил о славе Остапа Бендера — поистине гениального, хоть и вымышленного, персонажа. Но, в отличие от великого комбинатора, Шура имел неприятное обыкновение попадаться.       Если бы Шура решил поведать о своём отношении к тюремному заключению, то никто для себя никаких откровений из этой повести бы не вынес. Потому как в камере молодому мужчине категорически не понравилось, ежедневный вид на толстые стальные прутья решёток не одобряла ни русская, ни китайская кровь. А федеральная программа, выдающая «счастливый билет» на смертельное шоу, не казалась изворотливому Ли таким уж никчёмным и тупиковым вариантом.       Строго говоря, в «Мафию» Шуре играть уже доводилось. Ровно так же, нырнув в кресло игрока едва ли не прямиком из камеры. Хорошо подвешенный язык в тот раз вывел парня из студии невредимым и бодрым, а главное — победившим и свободным. Так что, подавая заявку на игру во второй раз, Шура не имел и тени сомнений в успехе. Золотая тропинка на волю, которая в прошлый раз пролегла через студию «Мафии», и ныне никуда не делась.       Даже невольно складывалось впечатление, будто государство разработало эту федеральную программу специально для таких людей, как Шура Ли — изворотливых, наглых, обаятельных. Чтобы можно было крушить тесные рамки законов и не оглядываться: заметят ли, осудят ли, поймают ли? Игра сама выведет.       4       Нине Кирьяновой ожидание дня игры не понравилось совершенно. Хотя бывало, конечно, и хуже. Намного хуже.       Сама Москва, невзирая на то, какой мрачной и пустынной выглядела расцвеченная кровавыми огнями столица, к отвратительному настроению Нины практически не имела отношения. Кто был повинен в бессильном бешенстве женщины, так это болтливый и вёрткий китаец, тоже решивший попытать счастья и выиграть свободу на шоу «Мафия» и для удобства надзирателей содержавшийся бок о бок с Ниной.       Сперва Кирьянова решила, что всё складывается крайне удачно и можно попытаться подговорить новоиспеченного соседа выступить с ней одним фронтом. Добраться до самого финала шоу, а там уж как игра рассудит — если повезёт, то и вдвоём на свободу выйти. Но, приглядевшись к парню внимательней, Нина эту идею отбросила. Китаец производил тотальное впечатление безалаберного пошатунчика. Такому любую стратегию в рот положи и разжуй — всё равно проглотить не сумеет, как ты ни бейся. В довершение беды, узкоглазое существо оптимистично щебетало, не затыкаясь ни на секунду, сыпало плоскими шутками, старыми анекдотами и невнятными байками. Надзиратели с непонятным Нине удовольствием смеялись — а у женщины звенело в ушах и разламывалась голова.       И было чёткое понимание того, что на игре Нина отправит выродка в ретранслятор при первой же возможности. Наплевав на любые замыслы, стратегии и роли.       5       Вадим Дружинин искренне верил в свой талант художника. Но в этот талант, к сожалению, не верила Москва.       Сказочных денег Вадиму за его работы не предлагали. На выставки молодого художника не приглашали. Его вообще словно бы не замечали — а ведь Вадим всем сердцем жаждал покорить столицу своим искусством. И вкладывал все свои мечты, всю свою душу в отчаянные удары кисти. А Москва упорно не желала замечать распростёртого перед ней на холсте сердца.       Быть богатым и гениальным намного проще, чем нищим, но столь же гениальным, — выдала как-то в задушевной беседе хорошенькая подруга Раечка. Ты, Вадик, уже гений, значит, теперь дело за малым — осталось только деньги найти, и всё у тебя в жизни сложится, обязательно сложится. Вот, например, она сама, Раечка, точно знает, где ей деньги достать. Она пойдёт и выиграет шоу «Мафия», и не нужно на неё смотреть, как на умалишённую, выиграет, да-да. А если победить не дадут — ну что ж, тогда кто-нибудь состоятельный непременно заметит, какая Раечка хорошенькая, и приблизит её к себе за красоту. А ещё можно проиграть и попасть в ретранслятор, и тогда можно будет уже ни о чём не беспокоиться. Всё на свете тогда станет неважно, потому что самого света тоже не станет.       Вадим тогда, конечно же, отметил, что Раечка чересчур легко относится к смерти — но роковое предложение уже было услышано художником. И очень скоро вдогонку заявке Раечки полетела и заявка Вадима. Парень даже усовершенствовал для себя логику подруги, мысленно внося в слова Раи немаловажную поправку: после смерти в прямом эфире можно будет стать мёртвым гением. Ещё как можно. А если стать погибшим талантом не получится — что ж, Раечка права, он, Вадим, об этом даже не узнает.       6       Раиса Скворцова всегда предпочитала, чтобы её звали просто Раечкой. «Раиса» — звучит слишком тяжеловесно. Как будто тяжёлый танк грохочет. Ну не может, согласитесь, изящная девушка ассоциироваться у людей с танком. Неправильно это.       Жизнь у Раечки была лёгкая и счастливая, и проблемы всегда разрешались удивительно легко. Потому что девушка сама себе придумала такую жизнь и вполне искренне в неё верила — зачем усложнять там, где можно сделать всё очень просто? Как ты сам веришь, так и будет. Если, как Вадик, верить в то, что Москва к тебе относится предвзято и несправедливо тебя игнорирует, то такая жизнь у тебя и будет. Тяжёлая. Несправедливая. Будешь на всех огрызаться озлобленно, как тощий пёс дворовый, у которого все рёбра сквозь шкуру пересчитать можно.       А если, как Раечка, верить, что Москва тебя давно уже ждёт — то тебе непременно покажут дорогу наверх. Очень может быть, что даже и предоставят дорогу из жёлтого кирпича и хрустальные башмачки в придачу. Нужно только вовремя эту дорогу увидеть и не побояться на неё вступить.       Шоу «Мафия» в понимании Раечки было именно такой дорогой наверх. Из того самого кирпича, пусть даже и смертельно опасной. Наверх, как можно выше — и не так уж и важно, чем в конце всё обернётся. Потому что в любом случае у тебя уже получится побывать под самым небом.       Хотя, если получится в конце дороги не погибнуть — это будет самый сказочный на свете расклад.       7       Малгожата Валевска всегда была значительно умнее, чем о ней снисходительно соглашались думать окружающие.       Природа наградила Малгожату той кукольной красотой, за которой обыкновенно не предполагается наличия мозгов — и расчётливая полька очень рано решила, что казаться дурой куда выгоднее, чем потрясать окружающих своим неземным умом. От дуры не так ожидают подвоха, разве только по наивной, врождённой безмозглости. Дуру не подозревают в возможности взять и уничтожить своего покровителя верно рассчитанной многоходовой комбинацией и захватить всю его власть в свои руки ради далекоидущих планов — дурам традиционно не хватает на такие расчёты способности соображать. Расположение, улыбки и наивное обожание красивой дуры охотно покупают подарками, платьями и драгоценностями — пронести на светской тусовке красивую девушку на своём рукаве у богатых папиков считается ещё одним способом показать свою крутизну и влиятельность. А внешность у Малгожаты, спасибо матушке-природе, была такая, что в любом обществе можно было появиться без стыда и даже претендовать на звание королевы красоты.       Совокупность этих рассуждений легко приводила к достаточно незамысловатому выводу — и довольное долгое время Валевска старательно и успешно прятала от окружающих свой острый ум.       Но всё время жить на чужой милости — это определенно был не лучший расклад из тех, на которые Валевска, по её собственному мнению, могла рассчитывать. Да к тому же красота — величина не постоянная и рано или поздно сойдёт на нет. Малгожата зорко выглядывала возможность самостоятельно заработать такую сумму денег, которая позволила бы ей, не меняя привычек, раз и навсегда перестать нуждаться в покровителях. И шоу «Мафия», как только в нём появился денежный приз, стало рассматриваться Малгожатой как вполне жизнеспособный вариант развития событий.       Почему бы умной женщине и не выиграть это несчастное шоу, в конце-то концов.       8       Роман Волков был человеком, которого в Москве называли «первым голосом Безнаказанности». Голосов у Безнаказанности было предостаточно. Первый же голос был всего один, и это о многом говорило и дорогого стоило.       Организация, прозванная в Москве Безнаказанностью, была известна тем, что вела альтернативные трансляции. Потоки с официальных каналов вещания перехватывались умелыми техниками, перенаправлялись на канал Безнаказанности. В ходе этой процедуры поток неведомым Роману образом расщепляли, техники извлекали голос ведущего и заменяли его своей составляющей живого вещания. Именно через эту составляющую голоса Безнаказанности, не связанные по рукам и ногам рамками форматов и приличий, и описывали зрителям своё видение происходящих на экране событий. Порой получалось жёстко и даже грубо. Но неизменно — живее, чем на официальных телеканалах.       Начинала свою деятельность Безнаказанность с альтернативных спортивных трансляций. И так быстро захватила довольно внушительную аудиторию, что глава организации на волне этого успеха принял решение: спортом не ограничиваться. Уводить на свой канал всё, что может подлежать успешной переработке под используемый Безнаказанностью формат. Открыть дополнительный канал, если потребуется. Именно тогда, при спешном расширении списка транслируемых каналом Безнаказанности передач кому-то пришло в голову расщепить подобным образом и шоу «Мафия». А на озвучку шоу бросили Романа, уже успевшего неплохо зарекомендовать себя комментированием суматошных киберспортивных состязаний.       За счёт этой смертельной игры Волков и сумел стать первым голосом Безнаказанности. Сочетание безумно популярного шоу и верно выбранной манеры комментировать принесло оглушительную волну успеха. Роман успевал в коротких естественных паузах во время игры высказывать десятки версий и опровергать их — и, судя по рейтингам канала, такая аналитика в прямом эфире зрителям нравилась.       Идея отправить на самое популярное шоу самого популярного комментатора вроде бы принадлежала глав организации — по официальной версии, во всяком случае. Роман на этот счёт имел свои соображения и своё собственное мнение — которое благоразумно оставил при себе. Ерепениться и отнекиваться, рискуя потерять удачную работу, Волков не пожелал. Да и потом, оказаться в самом эпицентре событий, которые обычно только комментируешь со стороны, было куда более заманчивой перспективой, чем можно было подумать сперва, учитывая высокую смертность игроков. Наконец, стать комментатором, который лично пережил смертельное шоу — это уже тянуло на солидную прибавку к зарплате.       9       Иннокентий Тимьянов не боялся искать вдохновение в смертельной опасности. И даже более того — считал, что только на грани жизни и смерти творческого человека посещают по-настоящему гениальные идеи.       Сам Иннокентий к своим романам предъявлял максимально завышенные требования. Если очередная книга немедленно не становилась бестселлером — Тимьянов и вспоминать о ней впоследствии не желал, словно о постыдном провале. Но и относился к текстам своих книг Иннокентий внимательно. Серьёзно. Требовательно до придирчивости. Пытаясь выспрашивать у вечности, у окружающего мира, у самых жизни и смерти если не каждое слово, то уж совершенно точно — каждую главу, каждую небольшую, но важную самостоятельную идею. И, кажется, не вполне осознавая масштабов монстров, с которыми писатель взялся заключать соглашения и которым рискнул ставить условия.       Экстремальные условия, в которые можно было загнать свою тонкую и нервную творческую душу, медленно, но неумолимо заканчивались. И Иннокентий, предчувствуя окончание не испробованных ещё возвышенных способов подвергнуть себя смертельной опасности, а вместе с ними и вдохновенных, похожих на мистические откровения идей, согласился рисковать своей жизнью и в менее эстетических условиях.       В том, чтобы погибнуть на шоу «Мафия» от рук стайки перепуганных психов, например, для Тимьянова возвышенного не было абсолютно ничего.       10       Александру Матвеевичу Дорофееву не посчастливилось больше всех на этом свете любить свою единственную внучку.       Для Верочки за рамками телеэкрана не существовало практически ничего. Каналы телевещания затягивали девушку с головой, позволяя подсматривать за чужой, более увлекательной жизнью. Старый моряк в сверкающую телевизионную картинку не вписывался никоим образом. И все попытки Александра Матвеевича обратить на себя внимание внучки традиционно заканчивались ничем, в какую бы форму эти попытки ни облекались. Верочка словно не осознавала, что совсем рядом, за пределами телеэкрана у неё есть любящий её дедушка.       Вывод, который напрашивался, был неутешителен, но очевиден. Груб. И было не менее очевидно, что старый моряк — не тот типаж, который отчаянно требуется на современном телевидении. Недостаточно гладкий. Недостаточно глянцевый. И давно уже не молодой. Из чего напрашивался ещё один, не менее очевидный, безудержно врывающийся на первое место вывод: единственная телепередача, в которой легко и беспрепятственно примут лохматого морского волка — шоу «Мафия».       А рискнуть жизнью ради нескольких минут ласкового внимания внучки Александру Матвеевичу было нисколько не жаль. Возможно, в чём-то это даже было самым верным поступком.       11       Константин Сагусский был уверен, что отныне он знает секрет ретранслятора. Тонкий, с волосок толщиной сбой в хитроумной системе, позволяющий вырваться обратно в жизнь.       Знание далось недешево. Константину теперь порой чудилось, заставляя недвижно остекленеть и начать задыхаться, как его обнимают сухие, дряблые руки старости, а дыхание замирает в ветхих, обессилевших лёгких. Как дробится в бесконечных зеркалах снежная седина когда-то чёрных волос — седина, похожая на неумолимый приговор. Как вдруг становятся пугающе хрупкими собственные руки — господи, какими же хрупкими! — и движения обтянутых морщинистых кожей пальцев походят на неловкие конвульсии древней мумии.       Потеря уверенности в собственных силах стала ещё одной платой за шаткое знание.       Жизнь, так неожиданно продолжившаяся после гибели в ретрансляторе, разметала и раскрошила в пыль те последние видения, на которые полагался Константин. Шоу не только не подошло к концу, но и наконец начало вновь набирать рейтинг, бесспорно, радуя этим Создателя до дрожи. А сам Вестник, вместо того, чтобы уйти в небытие, оказался обречён восстать из ретранслятора и продолжать борьбу.       Размен знаниями, как казалось Константину, вышел откровенно не в его пользу. Но и с таким оружием можно было продолжать сражаться против Создателя и его кровожадного детища. Главное здесь — не опускать рук.       12       Карты, заготовленные для очередной игры и лежащие под правой рукой Создателя, как и всегда, были разносторонними и разительно непохожими друг на друга. Каждая была любопытна на свой лад. Каждая стоила того, чтобы разыграть её перед зрителями.       Особенно та, старая, которую Создатель уже видел под своей рукой на одной из прошлых игр, но так и не сумел пустить в ход.       Обычно на шоу «Мафия» не возвращались. В этом же сезоне Создателю и зрителям предстояло встретить сразу троих уже знакомых игроков. Один погиб в ретрансляторе с мрачным пророчеством на устах — а сейчас, воскреснув подобно чёртовой легендарной птице Феникс, то ли для дальнейшей борьбы, то ли ещё и для мести, сидел в своём кресле игрока восковым живым мертвецом. Второй заставил свой страх отступить и разрушиться, вызвав тем самым у Создателя немалые тревоги за исправную работу ретранслятора. А третий и вовсе в свой прошлый приход на игру не позволил ретранслятору себя заполучить — и вряд ли намеревался сегодня быстро сдаться для разнообразия.       С Кириллом было просто — Создатель распорядился заготовить для него новую карту, на порядок сложнее прежней. Константин и Шура же в сегодняшнем раскладе становились величинами в определённой степени неизвестными и непредсказуемыми.       Но непредсказуемость не играет такой уж большой роли, когда руку на пульсе игры всё равно держит Создатель.       А карта Шуры Ли — удивительная, искромётная, невообразимая почти карта — ещё с прошлого раза заждалась своего игрока.       Двадцать шестой сезон шоу «Мафия» обещал стать сенсацией ещё громче предыдущего.