Sugar? Yes, please.

Мне не спалось всю ночь, потому что я не мог перестать думать. В основном, о том, что сказал мне Скотт насчет своей мамы. Я ожидал осуждения от кого угодно из родственников Скотта, но только не от неё. Мне казалось, я произвёл на неё хорошее впечатление, но, видимо, всё обстояло совсем не так, как я предполагал. Мой мужчина лежал рядом, видя десятый сон и даже не подозревая о том, что я истязаю себя. Мне жутко хотелось поделиться с ним своими переживаниями, но он слишком мило и сладко спал, чуть ли не слюни пуская в мою подушку. Так что я бы ни за что не потревожил его сон из-за такой глупости. Вот только эта глупость чересчур сильно меня расстраивает. Я вздохнул, прикрывая глаза, и потер переносицу. От назойливых мыслей у меня, кажется, начинала болеть голова. Я так и провозился до утра, ни разу даже близко не будучи ко сну. Скотт же, напротив, спал так крепко, что ни разу даже рукой не пошевелил. Зато у меня было несколько часов, чтобы просто любоваться им, оставаясь незамеченным, как несколько месяцев назад. Хотя несколько месяцев назад я даже на расстоянии вытянутой руки с ним не находился, а о таком и мечтать не смел. Но вот он, тот, о ком я так долго мечтаю, прямо передо мной, лежит на моей кровати, стянув с меня моё одеяло. Мои глаза уже так привыкли к темноте за ночь, что я мог рассмотреть каждую трещинку на его губах, чем я и занимался. Если бы я умел рисовать, я бы хотел запечатлеть его прямо сейчас таким мягким, таим домашним, таким моим. Я потянулся за своим телефоном, чтобы сделать фото, убедившись, что вспышка выключена. Но тот, к сожалению, видел в темноте не так хорошо, как я. Я вздохнул и снова вернулся к рассматриванию своего парня, пытаясь сохранить этот вид хотя бы в своей памяти. К утру я уже смирился с тем, что не засну, рассчитывая поспать хотя бы днём. А вот с мыслями мне, наоборот, смириться совсем не удалось. Я ходил взад и вперёд по своей комнате, слушая, как родители собираются на работу. Теперь я был ещё больше на взводе, чем был вечером, и у меня просто руки чесались сделать что-нибудь. Я посмотрел на Скотта, тот всё ещё спал, поэтому я взял его телефон, залезая в контакты. Я быстренько переписал нужный номер себе, а телефон Скотта вернул на место. — Доброе утро, — поздоровался я с родителями, проходя мимо них в другую ванную. Хоть Скотт и спал, на мой взгляд, крепко, я не рискнул звонить из своей. Я открыл воду, чтобы заглушить разговор, нажал на вызов и скрестил пальцы, надеясь на то, что она уже проснулась. — Алло? — раздалось на том конце на моё счастье. — Конни? Здравствуйте, это Митч, можно с вами поговорить?

***

Миссис Хоинг была рада тому, что я позвонил, и сама хотела поговорить со мной. Но только, как она сказала, не по телефону. Поэтому сейчас я шёл по направлению к кафе, в котором мы еще вчера были со Скоттом. Теперь ясно, почему он привёл меня туда. Видимо, это было семейное место. Я почувствовал как тепло разливается на душе, осознавая, что теперь Скотт и меня считает своей семьёй, пусть и подсознательно. Я вошёл в кафе и сразу же заметил Конни, потому что людей в такое раннее утро здесь было не так уж много. — Здравствуйте, — сказал я, садясь напротив. Женщина улыбнулась мне в ответ, пожелав доброго утра и позвав официантку. Мы заказали себе кофе, а затем Конни заговорила первой. — Я полагаю, Скотт рассказал тебе о нашем с ним разговоре? — она совсем не выглядела раздражённой по этому поводу, просто интересовалась. Я кивнул. — Я не собираюсь быть двуличной и говорить тебе одно, а ему другое. — Постойте, — перебил её я. — Извините. Но я хочу кое-что рассказать Вам прежде, чем Вы что-то скажете. Может, я и выгляжу как не очень надежный парень… — Совсем нет, просто… — Пожалуйста, дайте мне сказать, — я вёл себя слишком дерзко и, вероятнее всего, потом мне будет стыдно из-за этого, но я просто обязан был прояснить всю ситуацию прямо здесь и прямо сейчас. Я хотел быть понятым. — Так вот, может, я и выгляжу так, словно меняю парней, как перчатки, и каждого могу заполучить у своих ног. Поверьте, я прекрасно знаю, какое впечатление могу производить на людей. Но, если я могу, это не значит, что я собираюсь. Скотт — это не просто мимолетное увлечение, не способ позлить кого-то или самоутвердиться, — мне было сложно говорить всё это, я никогда не делал подобного, но миссис Хоинг молчала, внимательно слушая и делая ситуацию немного проще. — Я влюблён в Скотта почти три года, — её глаза расширились на мгновение. — И я невероятно счастлив от того, что теперь это, вроде как, взаимно. Я даже готов ждать, когда он наберется смелости, чтобы рассказать об этом людям. Три года ждал, ещё подожду. И я уж точно не собираюсь отказываться от него теперь или бросать его. Ни за что, — серьезно сказал я, давая своей интонацией понять, что я закончил. Конни кивнула. — Знаешь, забудь, что я хотела тебе что-то сказать, — махнула она рукой. Нам принесли кофе, Конни отпила немного и все-таки снова заговорила. — А знаешь, что? — с энтузиазмом спросила она. — Вообще-то я скажу тебе кое-что, только погоди минутку. Она снова подозвала официантку, заказывая несколько черничных маффинов на вынос, а, когда та ушла, полезла в свою сумку. Я просто сидел и наблюдал за ней, не понимая, что вообще происходит. — Ты мне нравишься, Митч, даже не сомневайся, — сказала она, кладя на стол между нами маленькую коробочку, обитую бархатом изумрудного цвета, всё ещё широко улыбаясь. — И в подтверждение я хочу тебе кое-что дать, — миссис Хоинг придвинула коробочку немного ближе ко мне. Я сидел в полнейшем шоке, и, я думаю, это ясно было по моему лицу, поэтому она всё же взяла её в руки, открывая передо мной. Я, конечно, понимал, что в коробке, но отказывался верить в это до того самого момента, пока не увидел. — Это обручальное кольцо моей бабушки, — мне захотелось присвистнуть, но должен же я был сохранять хоть какие-то приличия? Поэтому я просто в шоке приземлил свою нижнюю челюсть на стол. Конни продолжила, не обратив на это никакого внимания. — Вообще-то, оно передавалось в нашей семье по женской линии, но, кого это волнует? Сейчас оно принадлежит мне, и я хотела передать его Скотту. Но мой сын бывает тем ещё придурком, вряд ли ты до сих пор не заметил, — я усмехнулся. Вероятно, Конни сказала это лишь для того, чтобы разрядить обстановку, и у нее это получилось, в любом случае. — Поэтому я хочу, чтобы ты его взял, — теперь она говорила абсолютно серьёзно. — Нет, я не могу, — покачал я головой, но та ещё ближе поднесла его ко мне. — Это же ваша семейная реликвия! Я не могу его взять. — Митч, — она закрыла коробочку, и я надеялся на то, что убедил её, но та поставила её прямо передо мной. — Я была не права на твой счёт, и я нашла в себе силы, чтобы признать это, тем более перед тобой. А теперь и ты найди в себе силы, чтобы принять эту ответственность. Я сидел, смотря на эту коробочку, не решаясь заговорить или даже поднять взгляд. Я не струсил, я не боялся ответственности, я не боялся того, что всё станет настолько серьёзным. Я боялся того, что всё не станет настолько серьёзным. Боялся, что, если я возьму это кольцо, мне, возможно, придётся его возвращать, а я не смогу этого сделать. Я не знаю, сколько я так просидел, но за это время девушка успела принести нам пакет с маффинами, из которого шел пар. Конни достала оттуда один, заворачивая в салфетку и убирая к себе в сумку, а затем встала из-за стола и поставила остальные передо мной. — Я выбрала тебя, неужели ты не уважаешь мой выбор? — не уверен, был ли вопрос риторическим. — Скажи что-нибудь, — видимо, не был. — Уважаю, — сдавленно ответил я, голос меня не слушался. — Тогда возьми его. И маффины, Скотт обожает черничные, как и Ричард, — напоследок сказала Конни и оставила меня наедине не только со своими мыслями и маффинами, но и с кольцом. Теперь я просто не мог не взять его.