Sugar? Yes, please.

      Когда на следующий день я получил сообщение от Кирсти, я не был уверен, хочу ли я идти и репетировать с ними снова, и готов ли я терпеть эту Диву, но, прочитав сообщение, я понял, что меня даже не спрашивают. «Скотти, через пару часов у меня, заедь за Митчем, пожалуйста, он не запомнил, как до меня добраться.: *»       Дальше прилагался адрес, как я понимаю, Грасси. Я бы с радостью отказался, но чувствовать на себе злость и обиду подруги снова не хотелось. Мне оставалось только надеяться, что я попаду в аварию по дороге к этому засранцу, потому что я уже давно сам не водил.       К сожалению, такого чуда не случилось, и через полтора часа после сборов и недолгой дороги я уже стоял у Врат в Ад… то есть, я хотел сказать, у двери в квартиру Митчелла. Вместо звонка я обнаружил лишь несколько торчащих проводков и в который раз убедился, что Грасси конченая истеричка. Поэтому мне пришлось стучать, и стучал я уже минут пять, не меньше, а толку никакого.       Постучав в последний раз с особой силой и не получив ответа, я решил, что Грасси надоело меня ждать, и он уже уехал, но из-за двери неожиданно раздался какой-то невнятный ор, а затем голос стал ближе, и я услышал что-то уже более похожее на слова. Правда нецензурные, но все же слова. Дверь, наконец, открылась, а на пороге появилось совсем не то, чего я ожидал. А именно: заспанный Грасси в огромном красном свитере, который был явно на несколько размеров больше него, без штанов, со взъерошенными волосами и щетиной на лице, выглядевший совсем не как Митчелл Грасси. — Какого хера ты приперся, кретин, — нет, это все еще он. — Либо ты затыкаешься, либо добираешься к Кирсти на своих двоих.       Неизвестно почему, но Грасси не послал меня на три веселеньких (что является огромной загадкой для меня, ведь вряд ли он особо нуждается в репетициях с нами), а лишь развернулся с тихим «блять» и скрылся в глубине квартиры. Я воспринял это как приглашение и вошел следом, закрывая за собой дверь.       Вдруг что-то громыхнуло, и, пойдя на звук, я оказался на кухне, где брюнет заправлял кофеварку, и сел за столешницу. Грасси же не обратил на мое появление абсолютно никакого внимания. Закончив с кофеваркой, тот оставил кофе вариться, а сам, как я понял по звукам льющейся воды, ушел в ванную.       Его не было достаточно долго, так что кофе уже успел свариться, и я, найдя кружки, налил себе чашечку. А заодно налил чашечку для Грасси. Вернулся он уже при параде: в том же огромном красном свитере, но уже в черных узких джинсах с огромными порезами на коленях и с идеально уложенной на один бок челкой. А ещё я впервые заметил сережку у него в носу.       Он покосился на чашку кофе, стоящую на столе. — Это тебе, — сказал я, отпив из своей. — Ох, ну спасибо, мистер Хоинг, что разрешили мне выпить мой кофе из моей чашки на моей кухне, — ядовито пропел брюнет, сделав шуточный реверанс, взял чашку и, с его обыкновенным всем недовольным лицом, сел рядом. — Учусь у лучших, — в тон ему попытался ответить я, и получилось вроде даже не плохо.       Остальное время, пока мы пили кофе на кухне, прошло в тишине, потому что дьявол отвлекся на печеньки, а я думал ПОЧЕМУ Я БЛЯТЬ ВООБЩЕ ПЬЮ КОФЕ НА КУХНЕ САМОГО ЗАНОСЧИВОГО ЧЕЛОВЕКА, КОГДА-ЛИБО ЖИВУЩЕГО, И КАК ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ. — Пошли, — сказал он вполне спокойно, допив свой кофе и взяв свою сумку (очень похожую на женскую, что скорее всего и является правдой), подождал, пока выйду я, и закрыл за нами. Я повел его к машине. К моему великому удивлению и в машине он вел себя тихо. Я действительно ожидал НАМНОГО худшего от него, но, возможно, он просто боялся, что я выкину его прямо на ходу. Видимо, он все же не привык к хоть какому-то отпору от окружающих, и мне удалось его немного присмирить. А к середине поездки я настолько осмелел, что даже включил свою музыку. Заиграла Halo Beyonce, и мне на самом деле захотелось выпрыгнуть в окно, потому что эта песня только что описала меня, как сопливую девочку, и я не сделал этого только потому, что Митч начал подпевать. Сначала я подумал, что мне показалось, потому что он стал делать это очень тихо, но краем глаза я все же увидел, что мне не показалось. А после Halo заирала Only Nicki Minaj, и он стал подпевать и ей тоже. Я был настолько в шоке, что чуть не въехал кому-то в зад на светофоре. Вообще, я начал задумываться о том, что я, вероятнее всего, сплю и даже ущипнул себя незаметно на очередном светофоре. Прошло еще две песни, прежде чем мы доехали до дома Кирсти. — Привет, вы долго, я уже думала что-то случилось, — сказала шатенка, выразительно посмотрев на меня, когда встретила на пороге.       Я пожал плечами, типа: я тут ни при чем.       Митч снова попросил сыграть ему гаммы для распевки, и сегодня мы пошли даже в другом направлении и дошли аж до ре малой октавы, и я стал восхищаться этим парнем, пожалуй, еще больше. Вся репетиция прошла в таком же тихом ключе, и это начало даже пугать, потому что это могло быть лишь затишьем перед бурей. Мы прорепетировали все, что наметили на сегодня, и у нас даже осталось время. — Вы не против, если я спою одну из своих песен? — поинтересовался Митч, после того, как мы немного передохнули в гостиной и выпили кофе с пирогом. — Конечно, зачем ты вообще спрашиваешь, — недоуменно пожала плечами Кирсти. — Мы с удовольствием послушаем, да, Скотт?       Я лениво посмотрел на этих двоих, развалившись в кресле, и кивнул, а Митч, кажется, закатил глаза. — Они добавили Defying Gravity, и я хочу спеть ее, — я даже присвистнул от эмоций. Я помню, что на прослушивании он тоже пел песню из «Злой», тогда ему сказали, что это сложная песня, но Defying Gravity еще сложнее. — Проблема в том, что там есть партия Глинды, кто-нибудь из вас мог бы спеть со мной?       Не успел я и слова сказать, как Кирсти воскликнула: — О, «Злая» — любимый мюзикл Скотта, он знает эту песню! — спасибо, дорогая моя и любимая, что обрекла меня на верную смерть. — Не уверен, что я справлюсь, но я могу попробовать.       Митч удовлетворенно кивнул, и мы снова поднялись к Кирсти в комнату к пианино. — Подожди, я вспомню мелодию, — я принялся наигрывать мелодию, которую, на самом деле, знал как свои пять пальцев. Я лишь пытался отсрочить момент своего пения, потому что я жутко нервничал и боялся ударить в грязь лицом. — Ладно, давай, — наконец сказал я и размял руки.       Я понятия не имел, что у него там написано в его листе, и с какого момента мне начинать, потому что листок он мне не показал, а как-либо контактировать с ним лишний раз мне не хотелось. — I hope youʼre happy! I hope youʼre happy now. I hope youʼre happy how youʼve hurt your cause forever. I hope you think youʼre clever.       Митч неожиданно запел мне прямо в ухо, что заставило меня развернуться и увидеть его лицо слишком близко к моему. — I hope youʼre happy I hope youʼre happy too I hope youʼre proud how you would Grovel in submission To feed your own ambition       Грасси идеально вошел в роль, хотя я вообще с самого начала был убежден, что ему для этого только в зеленый нужно покраситься. Его увлеченность, его страсть буквально заражали меня, разжигая и во мне искры. Я так резко развернулся к нему, что он даже дернулся, а я чуть ошибся в партии пианино, но мы оба быстро взяли себя в руки.       И все-таки, брюнет был самым отвратным для меня человеком, а еще противным и заносчивым, и еще много разных «и», но вот петь с Грасси было просто волшебно. Хоть я и пел не так уж много, я все равно всем телом чувствовал драйв исходящий от Грасси.       Когда наша сценическая перепалка завершилась, и начался основной текст песни, Грасси встал и отвернулся, смотря куда-то вдаль, но я все еще смотрел на него.       Знаете, бывает так, когда что-то нельзя адекватно объяснить словами: какой-то образ, возникший из-за какой-нибудь песни или при виде какого-нибудь цвета, или какую-либо навязчивую мысль. Бывает же? Я же не сумасшедший? Так вот, его голос звучал для меня как блестки, как кристаллы, как искры… Цветные, яркие, холодные, но прекрасные. И я не мог по-другому объяснить те чувства, которые этот хрупкий парень с отнюдь не хрупким голосом рождает во мне. Я так заслушался, что чуть не проспал свою реплику, но я так много раз смотрел этот мюзикл, что автоматически вступил в нужном месте. А затем были верхние ноты. Ох, КАКИЕ это были ноты. Сказать, что Грасси взял их блестяще — значит ничего не сказать. Он не просто взял их, он поимел. Непристойно, во все щели и во всех позах. Без регистрации и смс. И если раньше я думал, что восхищаюсь им, то как тогда назвать то, что я чувствую сейчас? В глазах защипало от совершенства последней ноты — она была такой заоблачной, что любой атеист поверил бы в существование небес, если бы услышал это.       Грасси резко затих, а я рефлекторно повернулся к нему лицом, и он, видимо, сделал то же. В действительности, пару секунд, но как будто целую вечность, мы дикими взглядами смотрели друг-другу в глаза, продлевая этот интимный момент, а я осознавал, что Грасси неосознанно поимел не только ноты, но и меня. А затем Кирсти то ли завопила, то ли зарыдала, и, взмахнув челкой, как по волшебству, вернулся представитель особей Грасси-обыкновенный. — МИТЧ, ТЫ СПЕЛ ВЕЛИКОЛЕПНО, — почти прокричала Кирсти, а я почти обиделся, но потом охуел. Я обычно не выражаюсь так, даже в своих мыслях, но по-другому тут ну никак не получается. — Скотт спел не хуже, — как обычно манерно, слегка вытягивая губы, пропел Грасси. — Сегодня ебанутый день, если честно, — хотел сказать я, но сказал лишь… — Спасибо, это было охеренно.       Через некоторое время Грасси сказал, что ему уже пора идти, и попросил довезти его домой. Я был не против, решив, что могу зайти в Старбакс, располагающийся на первом этаже его дома, и взять себе что-нибудь вкусненькое, поэтому мы распрощались с Кирсти и ушли. А затем, совсем скоро, мы с моими карамельным маккиато и вкуснейшим в мире печеньем уже были дома.