«Даже у обратной стороны есть обратная сторона».
Декабрь 2022 В этом месте давно властвовала тишина. И хоть звуки здесь всё же присутствовали, различить их мог не каждый. Да и кто бы по своей воле пришёл в заброшенное, забытое всеми богами здание? Лишь только глупец. Живым здесь было не место, и даже вездесущие насекомые и крысы старались избегать обители смерти, в которую превратился самый последний ресторан сети «Freddy Fazbear's Pizza». Лишь люди в поисках острых ощущений рисковали зайти сюда, но эти странные существа давно утратили инстинкт самосохранения. Удивительно, что, несмотря на прошедшие годы, само здание нисколько не обветшало. Всё осталось практически таким же, как и в тот день, когда ресторан, по сути, прекратил своё существование. Лишь внутри можно было понять, что это место давно заброшено. Обломки мебели, истлевшие тряпки, которые когда-то были скатертями или занавесками. Кое-где разбитый кафель, под осколками которого виднелся бетонный пол. Металлические детали, болты и гайки. Прогнившие муляжи пиццы, жалкие остатки от листов бумаги, когда-то бывших детскими рисунками. И кровь. Её следы виднелись повсюду. На стенах, полу, потолке, различном мусоре… Тёмные засохшие лужи, пятна, брызги. И кое-где можно было увидеть ещё совсем свежие красные разводы… Трупы, как и тридцать лет назад, исправно уничтожались, а вот стирать кровавые свидетельства было незачем. Тот, кто рискнёт зайти в этот страшный склеп, уже никогда не выйдет из него…***
В этот раз ему не составило труда найти её. Кирика спала сидя, свернувшись клубочком, в углу Пиратской Бухты рядом с каким-то чудом сохранившимся сундуком. Её можно было бы принять за живую, если бы она дышала, да и увидеть девушку мог не каждый. Но Винсент был одним из немногих, для кого это не составляло труда. Мужчина вздохнул немного разочарованно – он искал свою малышку не просто так, но будить любимую было, безусловно, жалко. Присев рядом с ней, он улыбнулся, любуясь ею – сколько бы времени не прошло, она оставалась единственной, кто вызывал в его душе нежность. Его рука ласково прикоснулась к белоснежным локонам, проводя по ним легонько пальцами так, чтобы не потревожить её сон. Всё такая же маленькая и очаровательная – его дорогая девочка… Ки-Ки пошевелилась во сне, немного дёрнулась в сторону, так и не проснувшись, и начала заваливаться набок. И она непременно бы упала, если бы не Винсент, вовремя подхвативший её. Он осторожно прижал её к себе и взял на руки. Выпрямляясь во весь свой немаленький рост, мужчина заметил на полу там, где как раз сидела девушка, старую потрёпанную рубашку, которая когда-то принадлежала рыжему пирату. Теперь стало понятно, почему он нашёл свою малышку в столь нетипичном месте. Когда ей хотелось спрятаться от него, она спускалась в подвал, а когда просто немного побыть наедине со своими мыслями, выходила на крышу. Крайне редко её можно было найти где-то ещё. Но то, что Куколка уснула в Пиратской бухте, могло значить только одно – она скучала по своему старшему братику и по друзьям… Совсем редко, когда он находил её там, Винсент начинал сожалеть, что сломал неугомонного лиса, ведь он всегда был его любимчиком. Но потом он вспоминал о причине, по которой это сделал, и отбрасывал в сторону лишние сантименты. Для него всегда имел значение только один единственный человек. Она. Его Кирика. Почувствовав тепло, девушка доверчиво прижалась к груди своего насильника и, устроив голову у него на плече, улыбнулась самыми уголками губ. Даже будучи мертвой, она всё ещё мёрзла во сне. Это было так трогательно, что мужчина просто не мог удержаться от своей слегка безумной улыбки. Было сложно описать словами, как он был счастлив рядом с ней. Тем более, сейчас, когда его план начинал потихоньку работать – ждать момента, когда всё кардинально изменится, осталось совсем недолго… Путь по заваленным различным мусором помещениям быстро закончился в комнате, совсем не похожей на все остальные. Здесь царил мягкий полумрак, рассеивающийся тусклым бледным светом от неизвестного источника. Стены были чистыми, да и обои отличались по цвету от тех, что были традиционны для пиццерии. Приглушённые багровые оттенки. И такого же цвета ковёр на полу, устилавший всё свободное пространство. Вся обстановка выглядела довольно мрачно, но при этом уютно. Мягкий диван, под стать ему пара кресел, небольшой круглый столик, на котором стояла посередине ваза с алыми розами. Эта комната не вписывалась в общую картину заброшенного ресторана. Но это была всего лишь иллюзия. Винсент был сильным магом, а за прошедшие годы его могущество лишь возросло. Ему не составляло труда создавать материальные иллюзии, которые менялись в зависимости от его желаний. Даже будучи практически мёртвым, он не собирался отказывать себе в удобстве. Особенно учитывая то, что с его якобы смерти всё изменилось в лучшую сторону – для него. Мягко ступая по пушистому ковру, темноволосый мужчина прошёл почти через всю комнату и опустился на диван. Удобно устроившись, он откинулся на спинку и, заключив в своих объятиях Кирику, блаженно вдохнул запах лимонной мяты, который всё ещё сохранялся. Сейчас ему хотелось совершенно другого, но даже так он просто наслаждался её теплом и близостью. Хотя всё омрачал тот факт, что девушка не дышала, и её сердце не билось. И как бы сильно она не походила на живую, в действительности это было не так. А он вопреки всему был жив. Зеленые глаза оглядели комнату, и его взгляд наткнулся на старого аниматроника, сидящего, облокотившись о стену, практически напротив него. Винсент тихонько усмехнулся, зарываясь носом в белоснежные волосы. Судьба сыграла с ним слишком злую шутку, но он никогда не полагался на неё – даже из, казалось бы, безвыходной ситуации он всегда выходил победителем. Даже сейчас. Ему понадобилось намного меньше времени, чем Марио надеялся, чтобы восстановить свои силы. И он слишком быстро научился пользоваться новыми. Даже его физическое тело практически полностью стало прежним, и уже давно не гнило заживо, что уж тут говорить о его воплощённой душе. Правда, оставалась одна проблема – проклятие старого врага, которое было трудно снять. Хотя и она в скором времени должна была решиться… Останется лишь вернуть свою любимую к жизни. Очень скоро он освободится из этой проклятой ловушки. – Спрингтрап, я знаю, что ты не спишь. Прекращай притворяться, – слегка насмешливо произнёс мужчина, продолжая сверлить взглядом аниматроника, к которому обращался. – Будь хорошим мальчиком – сходи погуляй. Длинное ухо, оставшееся целым, дернулось, реагируя на звуки голоса хозяина. Серые механические глаза раскрылись, устремляя свой взор на парочку, устроившуюся на диване. Он просто кивнул головой, не сказав ни слова, и, стараясь не шуметь, ушёл. Кирика завозилась в объятиях Винсента, просыпаясь, и тем самым обратила его внимание на себя. – Винсент, – сонно пробормотала девушка, открывая глаза. – Да, моя маленькая, – с нежностью откликнулся мужчина, смотря, как его возлюбленная отчаянно зевает. – Спрингтрап всё же разбудил тебя? – Что? – с непониманием, спросила Ки-Ки. – Нет, – она тут же помотала головой. – Я просто… Куколка отвела взгляд и спрятала лицо, уткнувшись своему мучителю в грудь. Зачем ему знать о том, что ей снова снилось, как он ломает её друзей? Совсем незачем. – Снова плохие сны, малышка? – в бархатном завораживающем голосе чувствовались беспокойство и забота. И это было так невыносимо слышать. Настолько, что собственный голос её подвёл, а она просто кивнула. – Я знаю отличный способ, как от них избавиться… Его улыбка стала шире, а Винсенту ничего не стоило приподнять свою обожаемую девочку и заставить её сесть к себе на колени, так чтобы она оказалась к нему лицом. Его сильные руки опустились на бёдра девушки, вынуждая её тесно прижаться к нему всем телом. Одного лишь взгляда на пошлую улыбку было достаточно, чтобы понять, что это за способ…***
Тяжёлые шаги гулко разносились по главному залу. Бесцельные блуждания, в конце концов, привели его в раздевалку. Хотя зачем было себе врать, цель у него была – оказаться как можно дальше от секретной комнаты, где в скором времени должны были стать слышны неприличные звуки. А иначе и быть не могло – только в этом случае его хозяин говорил уже набившую оскомину фразу про «хорошего мальчика» и погулять. Годы шли для него бесконечно медленно, он мало, что знал о том, что происходит за стенами этого здания, да и уже давно не хотел знать. Наверное, давно, ещё лет пятнадцать-двадцать назад, он стремился выйти, сбежать из этой тюрьмы, которая была для него домом. Тогда он ещё мало, что понимал… слишком мало знал о своей реальности. Теперь ему было известно всё. И эти знания ему отнюдь не нравились, в первую очередь из-за того, что он так и не смог до конца понять, кем он был сам. Нет, Спрингтрап не сомневался в том, что он аниматроник, что он всего лишь ловушка для Винсента, но… Всё было слишком странно. Начиная хотя бы с отношения мужчины, запертого в нём. Сам Винсент дал старому роботу, являвшемуся его тюрьмой и наказанием, это странное имя – Спрингтрап. Пружинная ловушка. Но в тоже время, он неустанно повторял ему, что золотой кролик теперь нечто большее, чем просто аниматроник, и что он отличается даже от тех, что имели свои души. Спрингтрап никогда не понимал значения этих слов, но всегда считал, что различая лишь в обстоятельствах возникновения у него души. Он должен был бы радоваться тому, что он стал живым, если бы весь его мир не был объят тьмой и смертью…***
Сколько он себя помнил, он никогда не был один. С ним всегда были рядом они. Двое привязанных друг к другу людей. Но с самого начала он общался лишь только с одним – с Винсентом. И связывали их странные отношения, и дело было даже не в том, что они делили одно тело на двоих. Мужчина учил его всему, что знал, хотя и смысла в этом было немного – Спрингтрап и так получил все его воспоминания, также как и Кирики. Правда, это случилось не сразу. Лишь через восемнадцать лет после его «рождения» аниматронику стали доступны все события их жизней, но до тех пор он никак не мог понять, почему же Куколка так ненавидит того, кто любит её всем сердцем. Он даже и не подозревал, что пока Винсент не научился воплощать свою душу и отделять её от своего тела, ему приходилось намеренно причинять боль Ки-Ки – он погружал его на это время в сон. Мужчина очень долгое время скрывал многое от Спрингтрапа, и можно было сказать, что в какой-то мере заботился о нём, пусть и весьма странно. И из-за этого у золотого кролика сложились неправильные представления о реальности, в которые он свято верил почти двадцать лет. Аниматроник знал лишь то, что ему позволял Винсент, и делал то, что ему скажут. Сам же мужчина с насмешкой называл его частенько ребёнком, да и поведение у Спрингтрапа было соответствующее. Он был наивен и жесток, такой, какими бывают только дети, которым не объяснили их родители, что и почему плохо. Он убивал с особой жестокостью и с гордостью выслушивал похвалы своего наставника, каждый раз радуясь тому, что он остался доволен. Хотя ему нечасто доводилось самостоятельно это делать – в те годы Винсент редко давал ему контроль над телом, намного чаще уничтожал своих жертв сам. Но смотреть со стороны юному убийце нравилось не меньше… Влияние жестокого маньяка на аниматроника было велико, и если бы только его душа послужила стимулом для возникновения своей собственной у Спрингтрапа, он наверняка бы стал страшным и кровавым монстром. Но кроме него с ним всегда была рядом Кирика. И пусть долгое время Винсент запрещал ему с ней общаться, её присутствия было достаточно. Тогда золотой кролик ещё не мог читать мысли – эта способность проявилась у него намного позже, – он просто чувствовал необъяснимое тепло где-то рядом, а иногда мог даже видеть девушку с белыми волосами и пушистыми кроличьими ушками. Когда ему исполнилось пять лет, он смог наконец познакомиться с Куколкой. К тому моменту Спрингтрап уже отчасти научился использовать знания и частично память, доставшуюся ему в наследство. Да, уровнем своего развития он соответствовал ребёнку, но встроенный в него ИИ делал его намного умнее, чем если бы он был действительно живым мальчиком. Поэтому не было ничего удивительного в том, что он ассоциировал девушку с мамой. Именно так и никак иначе кролик всю свою жизнь называл её про себя, сказав вслух это лишь однажды – тогда, когда ему было пять лет… Годы шли, его маленький мирок становился больше, он словно рос как настоящий ребёнок, с возрастом узнавая много нового и понимая, что не всё так просто. У него складывались свои представления о реальности. У него были «родители», которых он любил, хоть и не понимал их взаимоотношений. Периодически он видел «помощников» отца, а также множество людей, которые не имели значения… И был ещё тот, кого он ненавидел всей душой и долгое время боялся. Не всё было так уж и безоблачно во время его так называемого детства. Его всюду преследовала боль, которую он чувствовал из-за повреждённых деталей, запертого внутри него живого человеческого тела, которое не позволяло механизмам занять свои места. И ещё были просто невыносимые страдания, которые ему приходилось делить с Винсентом в те моменты, когда приходил Марионетка. Спрингтрап люто ненавидел призрака и считал его виноватым во всём, что случилось с его родителями, поэтому он не понимал, почему Кирика так доверяла Марио… До тех пор, пока ему не исполнилось восемнадцать. Тогда он изменился не только внешне – ему пришлось взглянуть на свой маленький мир другими глазами.***
2012 год Было трудно пошевелиться – всё тело словно через мясорубку пропустили. Наказания отца не шли ни в какое с равнение с теми, которыми подвергал раньше их обоих Стефан. Привычка называть призрака настоящим именем передалась ему от родителя, правда Спрингтрап никогда не произносил его вслух. Аниматроник грустно усмехнулся – пару лет назад он никогда бы не подумал, что встанет на сторону ненавистного Марионетки, а любимого папочку будет осуждать. Естественно, это оставалось только в его мыслях – за любое проявление непослушания Винсент его наказывал, и попробовал бы только кролик в открытую пойти против него, ничего бы не спасло от его гнева. Ни собственная привязанность мужчины к живому роботу, ни заступничество Кирики. – Боже, Рин, что случилось? – звонкий девичий голос вывел его из задумчивости, и Спрингтрап поднял глаза вверх. «Мама», – слово едва не сорвалось с его губ, которые сами собой расплылись в счастливой улыбке, несмотря на боль, которая всё ещё сковывала его движения. А к нему уже спешила Кирика, смотрящая на него с беспокойством и испугом. Подойдя к сидящему на полу аниматронику, который прислонился спиной к стене, девушка тут же опустилась на колени рядом с ним. – Ничего особенного, всё хорошо. Не волнуйся, Кирика, – немного хрипло ответил Спрингтрап, чувствуя, как тоненькие пальчики прикоснулись к новым отметинам на его лице. Тёплые прикосновения успокаивали боль, от них всегда становилось легче. – Хорошо?! Да ты горячий! – возмущённо воскликнула Куколка, нахмурившись. – Неужели сломались охладители… – обеспокоено пробормотала она, пытаясь заставить его отодвинуться от стены, чтобы стала доступной задняя панель. – Нет, всего лишь сбились настройки, – с улыбкой помотал головой робот, постепенно становясь холоднее. – Вот видишь всё нормально. Ки-Ки устало вздохнула, покачав головой, и, продолжая хмуриться, принялась внимательно изучать кролика в поисках серьёзных повреждений. За прошедшие годы он изменился не только внутренне, но и внешне – теперь он больше не походил на оживший кошмар её детства. Теперь аниматроник выглядел как молодой двадцатилетний человек, правда с испещрёнными шрамами телом и лицом и с механическими кроличьими ушами, одно из которых было почти полностью оторвано. В некоторых местах через разрывы в его искусственной коже пробивались наружу проводки, кое-где виднелись металлические детали, а где-то можно было заметить и плоть того, кто был заключён внутри него. – За что в этот раз? – коротко спросила девушка, обнимая механического парня. Она начинала светиться мягким белым светом, а её объятия как нельзя лучше снимали боль. В этот раз этого было достаточно – Винсент всё же сдерживался, стараясь не сломать аниматроника. Спрингтрап блаженно прикрыл глаза, положив свою голову на грудь Кирики, и весело ответил, чувствуя, как она гладит его по волосам: – Я отказался убивать детей! – Ах, Рин, – грустно выдохнула Ки-Ки, но он-то чувствовал, что она рада его ответу. – Винсент сказал, что я весь в тебя! – не без гордости произнёс Рин, улыбаясь детской наивной улыбкой. И пусть ему было уже двадцать, ему нравилось чувствовать себя рядом с ней маленьким мальчиком, которым, к сожалению, он никогда не был.***
2010 год Для него этот день был большей неожиданностью, чем тот, в который он узнал о появлении у этого страшного аниматроника души. «Да как такое могло случиться?!» – эта мысль неустанно крутилась в голове Марионетки, пока он рассматривал новый облик Спрингтрапа. Его не удивляло то, что теперь он выглядел как человек. Это отнюдь не было сюрпризом – робот был в ресторане в тот момент, когда Кирика произносила заклинание, а это значило, что и на него оно должно было подействовать. Странно было то, что оно изменило его лишь спустя много лет, а не сразу, когда у него появилась душа. Это было необычно и наводило призрака на нехорошие мысли, которые подкреплял и новый внешний вид золотого кролика. Серые глаза остались неизменными, волосы по цвету напоминали окраску старой обшивки – русые, словно цвета грязного золота. Он был бы красив, если бы не страшные шрамы, искажающие его лицо. Тонкие рваные линии симметрично пересекали брови, продолжаясь под глазами с обеих сторон. Две неровные полосы, тянущиеся от уголков тонких губ по направлению к мочкам ушей, через которые были отчасти видны зубы. Но, даже несмотря на эти жуткие отметины, Марио к своему ужасу узнавал в лице изменившегося Спрингтрапа черты Кирики и Винсента одновременно…***
Декабрь 2022 Спрингтрап стоял перед зеркалом в раздевалке и с безразличием рассматривал себя, находя всё новые метки на своей искусственной коже. Пусть Винсент и следил за тем, чтобы он оставался в рабочем состоянии, это не меняло тот факт, что со временем корпус изнашивался, и поделать с этим ничего было нельзя, пока внутри было его живое тело. Заклинания консервации исправно работали, но они не спасали тело аниматроника от неосторожных действий, которые приводили к повреждениям. Парень отвернулся от своего отражения – смотреть на себя было тошно, он слишком сильно походил на монстра. И неудивительно, что длительное время Ки-Ки его боялась. Сейчас, конечно, всё изменилось, но неприятный осадок остался. Теперь-то золотой кролик всё понимал, наверное, больше чем кто-либо другой, хотя кое-что всё равно оставалось для него загадкой. – Судя по тому, что ты здесь, Винсент снова кого-то убил? – потусторонний голос звучал холодно и отстранённо. Его обладатель всегда с ним так говорил, и неважно, что их отношение друг к другу давно изменилось – всё ещё оставалось некоторое недоверие между ними. – Да, – коротко ответил Спрингтрап, даже не повернувшись к Марионетке. – Хм, я думал, что со смертью всех его помощников, ему будет намного сложнее совершать убийства, – задумчиво произнёс Марио, потирая подбородок и хмурясь под маской. Он всё не оставил привычку постоянно её носить, хотя смысла в ней уже не было – все, кто окружал его, давно знали, что же он прячет под лживой улыбкой. – Но его аппетиты лишь увеличились. – Ну не все его помощники мертвы, – язвительно произнёс аниматроник, всё же повернув голову в сторону собеседника. – Да и к тому же удивительно, что ты так думал, дядя Стефан, – насмешливо, явно подражая Винсенту, добавил он. – Ты должен быть лучше меня осведомлён о том, на что он способен. – Спрингтрап! – раздражённо одёрнул его призрак. – Извини, – через минуту пристыженно обратился к нему Рин. Он прекрасно понимал, что не стоит говорить в таком тоне со своим, можно сказать, другом – между ними и так были непростые отношения. И лучше они не становились, когда в нём начинали проявляться черты характера мужчины, которого он продолжал упрямо называть отцом даже спустя почти тридцать лет. Марионетка молча кивнул, посчитав конфликт исчерпанным. В какой-то степени он всё ещё относился с толикой недоверия к Спрингтрапу, хотя поводов у него давно не было. Он с лёгкостью мог видеть все мысли аниматроника, но всё равно что-то внутри не давало ему спокойно с ним говорить. Скорее всего, дело было в отношении призрака к его убийце, а не к тому, кто невольно стал для него ловушкой. А в роботе осталась толика ненависти к призраку ещё с тех времён, когда он не знал всей правды о своём отце и винил во всём именно Стефана. Обычно эти разногласия между двумя уже давно поменявшими отношение друг к другу людьми сглаживала Кирика, но сейчас не всё было так просто уже с ней. – Ки-Ки всё так же не разговаривает с тобой? – казалось бы, простой вопрос заставил механического парня болезненно поморщиться. – Разговаривает, но она всё ещё сердится на меня и холодно себя ведёт, – расстроенно буркнул Рин, ссутулившись и насупившись. – Я не понимаю, она прекрасно знает, что я должен был молчать… Почему в итоге я тоже виноват оказался? – обиженно, совсем по-детски, спросил он, посмотрев исподлобья на собеседника. Марионетка не смог удержаться от улыбки – всё равно этот взрослый «ребёнок» её не увидит. Сейчас он так был похож на Куколку в детстве, когда её за что-то несправедливо ругали. – Рин, – тепло окликнул парня Марио, потрепав по ушастой макушке с растрёпанными волосами. В серых глазах мелькнуло удивления – Спрингтрап никак не ожидал, что он назовёт его этим именем. Так обращалась к нему только Ки-Ки и никак иначе. Ещё в первый раз назвав его так, она сказала, что у него должно быть настоящее имя, а не странное прозвище. – Ты же сам прекрасно знаешь, что так и должно быть. Не волнуйся, скоро она перестанет напоказ обижаться на тебя. – Но уже прошло два месяца… – Ты слишком нетерпелив, – по-доброму усмехнулся призрак.***
Октябрь 2022 Это был один из тех редких дней, когда Винсента не было в ресторане – он уже несколько лет мог спокойно покидать его пределы по своему усмотрению, также как и Марионетка, просто предпочитал этого не делать слишком часто. Ему не хотелось надолго оставлять свою любимую, а она в свою очередь не имела возможности слишком далеко отдаляться от якоря души. Кирика сидела рядом со Спрингтрапом в секретной комнате, которая за последние годы хотя бы внешне стала уютной. Аниматроник спал, обнимая девушку и улыбаясь во сне. Он определённо видел приятные сны, а по-другому и быть не могло, рядом же была она. Ки-Ки с нежностью потрепала короткие растрёпанные волосы на голове у парня и грустно улыбнулась лишь уголками губ. Он иногда так напоминал ей её младших братьев, что в груди начинало щемить от тоски. А когда Рин начинал хитро улыбаться, так и вовсе походил на Фокси. Но больше всего он был похож на Винсента, что очень часто пугало девушку и огорчало. Хотя её отношение к ожившему роботу было иным, нежели к мужчине, который разрушил всю её жизнь. Всё было как всегда непросто, но одно Куколка не могла отрицать – отчасти её опасения были напрасны в отношении золотого кролика. Он не стал таким же монстром, как и тот, чья душа повлияла на его собственную. И Ки-Ки знала, что в Спрингтрапе есть много черт, доставшихся ему от неё. Девушка чувствовала в нем частичку себя, из-за чего просто не смогла относиться к нему плохо. Особенно после того, как он назвал её один единственный раз мамой… И до сих пор не понимала, почему она тогда разревелась так, как никогда в жизни. Почему же душу просто разрывало от странной тоски и боли. Тяжело вздохнув, Кирика перевела взгляд с лица Рина на его грудь, где висел маленький золотой кулон на цепочке. И хоть эта вещь принадлежала ей, она не могла прикоснуться к нему – руки просто проходили сквозь него. А ведь для того, чтобы освободиться было достаточно его сорвать, но это было просто невозможно. Винсент позаботился о том, чтобы защитить своё сокровище – никто не мог даже увидеть этот кулон, не то чтобы дотронуться до него. Во всяком случае, никто из тех, кто жил в ресторане. Но кроме сердечка с ключиком внутри на тонкой цепочке висело ещё и кольцо, призрачная копия которого красовалась на изящном безымянном пальчике левой руки. Он всё же нашёл его, а ведь Куколка так надеялась, что эта проклятая вещица навеки сгинула… – Ки-Ки, ты здесь? – со стороны дверного проёма донёсся голос Марионетки. – Да. Только, пожалуйста, тише, Марио. Рин спит, – едва слышно откликнулась девушка, совершенно не сомневаясь в том, что её услышат. – Хм, я всё не перестаю удивляться тому, как вы с ним похожи, – тихо усмехнулся призрак, заходя в комнату. – А тебя, насколько я помню, ещё надо постараться разбудить. Так что не бойся – не проснётся от нашего разговора. – Что-то случилось? – с беспокойством спросила Ки-Ки. – Винсе… – начала было она, но осеклась и замолчала, отведя взгляд. – Не совсем, – покачал головой Марио, подходя к дивану, на котором сидели девушка с аниматроником, и присаживаясь перед ней на корточки. – Ки-Ки, милая, что тебя гложет последнее время? – Ты же обещал мне больше не читать мои мысли, Марио. – Кирика нахмурилась и с некоторой обидой посмотрела на собеседника. – Малышка, я и не читал, – примиряюще откликнулся парень. – Поэтому и спрашиваю, что так сильное тебя беспокоит? – С чего ты взял, что меня что-то беспокоит? – упрямо вопросом на вопрос ответила Куколка. – Просто чувствую, – терпеливо сказал призрак, грустно улыбнувшись под маской. – Кирика, не отрицай очевидное – ты уже не первый месяц ходишь сама не своя. Молчишь и меня избегаешь. От тебя просто так и исходит сильное беспокойство и страх. Причём настолько сильное, что не только я это чувствую, но и Спрингтрап… И как ты понимаешь, Винсент тоже. Девочка моя, хватит держать всё в себе – это может плохо на тебе сказаться, а тебе и так слишком непросто. Девушка продолжала упрямо молчать, показывая всем своим видом, что разговаривать на поднятую её другом тему не хочет. Марионетка грустно вздохнул, покачав головой, – она слишком закрывалась, пряча все свои страхи и боль в себе, а это было неправильно. Он прекрасно знал, что поселившаяся в душе его подопечной тревога, которая не давала ей покоя, появилась давно. Не месяц, не два, а несколько лет назад, но только сейчас стала настолько сильной, что Ки-Ки не могла её скрыть, и с этим нужно было что-то делать, пока это не свело её с ума. – Ки-Ки, прошу, поговори со мной. Ты же знаешь, я всегда помогу тебе, если это в моих силах! – Марио с ожиданием смотрел на Куколку, но его просьба осталась без ответа. У него был последний аргумент. – Кирика, или ты предпочтёшь обсудить свою проблему с Винсентом, когда ему надоест видеть, как ты мучаешь себя? Ведь он этого до сих пор не сделал только потому, что был слишком занят… Услышав слова своего защитника, девушка испугано вздрогнула и наконец подняла на него свои необычного зелёного цвета глаза. – Хорошо, – тихо выдавила из себя она, нервно накручивая на палец прядь белоснежных волос. – Я меньше всего хочу, чтобы об этом знал Винсент. – Ки-Ки нервно выдохнула, собираясь с духом, и продолжила: – Марио, я чувствую себя предательницей по отношению ко всем… Я виновата во всём, что случилось с ребятами… И в том, что ты так и не смог отомстить Винсенту. Благодаря мне он восстановился слишком быстро, и… – Малышка, но я же тысячу раз тебе говорил, что ты ни в чём не виновата, – ласково произнёс Марионетка, выпрямляясь. – Ты пострадала из-за него больше всех, так не должно было случиться. Тебе не в чем себя винить! – Он успокаивающе погладил её по голове с прижатыми пушистыми ушками. – Тем более учитывая то, чему он тебя подвергал… – Марио, ты не понимаешь! – внезапно воскликнула Кирика, резко вскакивая на ноги, при этом даже не заметила, что руки Спрингтрапа, обнимавшего её, прошли сквозь неё. – Если бы он только мучил меня, но… но… – она судорожно всхлипнула, а в её глазах заблестели слезинки. – Он бывает и ласковым, и это просто невыносимо. Я не понимаю, почему… но в такие моменты у меня чувство, что… люблю его, при этом я прекрасно осознаю, что происходит, – совсем тихо закончила Ки-Ки, опустив голов и поникнув. – Ох, девочка моя, это всего лишь иллюзия, – мягко сказал Стефан, обнимая свою подопечную и продолжая её гладить по голове. – Нет, – помотала головой Куколка, завозившись в надёжных объятиях друга. – Винсент не всегда может туманить мой разум, заставляя забыться. И когда он это делает, я забываю обо всём, что происходило, а в такие моменты я помню всё. – Она уткнулась носом в грудь призрака и даже не заметила, как по её щекам начали стекать слёзы. – Ты ошибаешься, Кирика. Винсент очень сильный маг, он способен создавать любые иллюзии, чего стоят хотя бы материальные. А играть с чужим разумом так, как это делает он, не может никто. Да я и припомнить не могу из истории хоть одного одарённого с такими способностями. А ты, хоть и можешь освободиться от его иллюзий через какое-то время, просто не чувствуешь, когда он воздействует на твоё сознание. Тебе только кажется, что ты любишь его, потому что он этого хочет. Это чувство ведь сохраняется не всё время? Я ведь прав? – Угу, – шумно шмыгнула носом девушка. – Ну вот видишь, – произнёс Марио, прижимая к себе крепче свою маленькую подружку и положив свой подбородок на её макушку. – Это всего лишь иллюзия. Не сомневайся в себе – ты ни в чём не виновата! – Как это мило, – насмешливый бархатный голос нарушил воцарившуюся тишину и идиллию. – Может, тогда ты наконец откроешь тайну, кто во всём виноват, малыш Стефан? И ответ, что это я, не принимается. Кирика резко дёрнулась, отстраняясь от Марионетки, и обернулась на голос. У тёмного проема, ведущего в главный коридор, стоял, прислонившись к стене плечом, Винсент с привычной улыбкой на губах и пристально смотрел на них. – Давно ты здесь? – мрачно спросил Марио, поворачиваясь к своему убийце. Он даже не почувствовал его присутствие, а это было плохим знаком. – А есть разница? – издевательски откликнулся мужчина, приподняв одну бровь. – Не пытайся увильнуть от ответа. Не стоит ли наконец рассказать малышке, из-за чего всё началось? – Нет, – жёстко ответил призрак, а в его тёмных глазах загорелся угрожающе белый уголёк. Эту тайну он не хотел раскрывать ни при каких обстоятельствах – ещё неизвестно, как правда могла повлиять на Кирику, а причинять ей вред он не хотел. – Как всегда слишком эгоистичен, – фальшиво расстроился механик, продолжая безумно улыбаться. – Вместо того чтобы развеять окончательно сомнения Ки-Ки, ты будешь вечно хранить эту глупую тайну по своей прихоти. Как же это в твоём духе постоянно всё скрывать, сначала от них, теперь от неё. Тебе не кажется, что это бессмысленно? Марионетка молчал, сверля взглядом своего врага, но тому было совершенно плевать на это. Винсент, не дождавшись ответа, хмыкнул, отошёл от стены и направился в сторону испугано замершей Кирики, которая тихо стояла, прижав к груди руки, и с непониманием смотрела на приближающегося мужчину. По её щекам всё ещё текли слёзы, а сама девушка была растеряна словами человека, причинившего ей столько боли. Она всегда считала его причиной всему случившемуся, но то, как он говорил и держался, вызывали в её душе сомнения. Что-то во всем этом было не так, оставалось надеяться, что он не воздействовал на неё своей магией. – Любимая, ну что ты расстроилась? – его ласковые слова причиняли боль, несмотря на то, что он как всегда говорил с ней без насмешки, заботливо. Ки-Ки не успела ничего ответить ему, как оказалась в его горячих объятиях, которым не имела права сопротивляться. Винсент улыбался, нежно стирая с её щёк влажные дорожки от призрачных слёз. – То, что ты чувствуешь ко мне, вовсе не иллюзия. И я никогда не пытался заставить тебя любить меня, моя маленькая. Это твои истинные чувства. Я же столько раз тебе говорил о том, что ты моя вторая половинка, – он шептал ей на ушко, совершенно не обращая своего внимания на стоящего рядом врага и совсем не замечая ужаса в глазах возлюбленной. – А ты, глупышка моя, всё продолжаешь отрицать эту простую истину. Красноглазый мальчишка уже тридцать лет как мёртв, и именно любовь к нему была всего лишь иллюзией… – Это неправда… – едва слышно рвано выдохнула Куколка. Пусть она была всего лишь игрушкой в руках своего мучителя, но её чувства принадлежали только ей – она не могла позволить убедить её, что любовь к Бонни была лишь ложью. – Ты как всегда упряма, моя радость, – ухмыльнулся мужчина. – А я так надеялся, что мне не придётся рассказывать тебе про договор, про связи судеб… Ведь об этом должен был рассказать Стефан. Он повернул голову в сторону Марионетки, который продолжал молча стоять неподалёку. Призрак понимал, что за игру затеял его убийца – он пытался вынудить его рассказать правду, которую так долго скрывал от своей подопечной. Стефан стал защитником Кирики не просто так… – Марио… – тихий надломленный голос и испуганные глаза цвета осеннего леса просто умоляли его развеять все сомнения, сказать, что этот страшный человек лгал ей. Но это было не так, и вновь соврать его дорогой подружке Марио просто не смог. – Ки-Ки, ты никогда не должна была об этом знать… – собравшись с духом, начал Марионетка, но его внезапно прервал Спрингтрап, который проснулся с приходом Винсента, но ничем не выдавал себя: – Марио, нет! Ты же… – Спрингтрап! – недовольно одёрнул аниматроника темноволосый мужчина. – Я, помнится, ни один раз тебе говорил – не вмешиваться в разговоры взрослых! – Прости, Винсент, – виновато потупился парень, с испугом смотря на своего названого отца. Он слишком четко уловил внезапную вспышку гнева у него, из-за чего мог быть вновь наказан. Но то, что собирался рассказать Марионетка, пугало его намного сильнее. – Стефан, продолжай, – властно приказал Винсент, переведя свой взгляд с провинившегося робота на призрака и подкрепляя его силой. – Кирика, ты была связана с Винсентом судьбой ещё до твоего рождения. По сути, ты и родилась исключительно из-за него… – отстранённо, словно говорил не он сам, продолжил Марио. – Марио, что за бред? – непонимающе воскликнула девушка, ей становилось страшно от того, что и как говорил её друг. – Как может быть связано моё рождение с… – Всё дело в древнем договоре с истинными тёмными, согласно которому они обязаны подчиняться установленным правилам невмешательства в жизнь обычных людей, – каждое слово давалось Стефану с трудом, но он продолжал говорить, несмотря на то, что понимал – когда он закончит, Ки-Ки не будет доверять ему так же, как прежде. – Высшие силы, которые неподвластны даже членам Ковена, сами выбирают условия договора для каждого. Но всегда есть так называемая плата или подарок – нечто ценное, что вынуждает тёмного подчиняться и сдерживать себя. Для Винсента этой платой была ты, – его голос звучал всё тише, и в нём всё больше чувствовалась вина. – Ты появилась на свет в год, когда его силы окончательно пробудились. И вы должны были с ним встретиться, когда тебе исполнилось три года, но всё пошло не так, как должно было быть… – он замолчал, не решаясь посмотреть в глаза своей дорогой подруги, которую так хотел защитить от этой правды. Ведь что могло быть хуже, чем осознание того, что она была связана нитями судьбы с человеком, который уничтожил всех её родных и близких? – Ну же, малыш Стефан, не тяни, расскажи всё до конца, – издевательски протянул Винсент, когда молчание слишком затянулось. – Скажи причину, по которой именно Ки-Ки была связана со мной? Хотя довольно слов, лучше покажи – сними маску. Кирика умная девочка, должна понять всё сама. Слова мужчины словно били как плети, а сила, вложенная в них, не позволяла поступить иначе. Рука в бархатной перчатке сама потянулась к белой маске, привычно скрывающей его лицо почти уже пятьдесят лет. Во рту как будто пересохло, несмотря на то, что он был призраком. «Будь ты проклят, Винсент! Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь меня простить, Ки-Ки…» Он сорвал с лица маску резким движением, словно боялся передумать. Кто бы знал, сколько сил ему пришлось приложить, чтобы взглянуть на неё. Он никогда не забудет того тихого испуганного вздоха и застывшие слезы в её глазах. И довольную улыбку своего убийцы… Повисла напряжённая тишина, которую не нарушал и шорох. Три пары глаз с ожиданием устремили свои взоры на девушку с белоснежными волосами и пушистыми кроличьими ушками, неподвижно замершую в шоке. А Кирика продолжала молчать довольно долго, смотря невидяще в пространство. Ей не нужно было больше что-либо объяснять, она прекрасно всё поняла сама. Кусочки пазла встали на свои места – теперь не было нужды гадать, почему всё было так, а не иначе. Единственное, что Ки-Ки так и не смогла осознать, почему же Марионетка так долго от неё скрывал правду… она бы всё поняла, но он предпочёл её обманывать.– Что ты собираешься теперь делать? Он ведь специально вынудил Марио всё тебе рассказать… Ки-Ки, что ты решила? – Я сыграю по его правилам, раз он этого так хочет. Но так как я этого захочу! Ты же мне поможешь? – Не бойся, ты справишься, я помогу. А Марио всё сам поймёт, так же как и Рин. – Спасибо.
– Винсент, пожалуйста, отпусти меня, – голос Кирики прозвучал удивительно холодно и жёстко, что совсем на неё было не похоже. – Хорошо, малышка, – нахмурившись, кивнул Винсент, выпуская из своих объятий любимую. Ему совсем не понравился тон, которым говорила девушка – он уже слышал его однажды, и вспоминать о том дне ему не хотелось. В те времена он ещё хотел её убить… Стефан успел заметить решительность в желто-зелёных глазах прежде, чем его щёку обожгло болью – Куколка со всей силы дала ему пощёчину. Осознание случившегося пришло с опозданием, и он удивлённо уставился на свою подопечную, прижимая ладонь к отдающему болезненным жаром месту на своём незащищённом маской лице. А она уже пылала гневом, не на шутку испугав своего защитника-друга. – Я столько лет пыталась понять, почему всё это случилось! За что я вынуждена терпеть всё это? А выходит я всего лишь разменная монета в ваших долбаных играх силы! Столько лет меня мучали вопросы, почему из тысячи детей он выбрал их? Почему именно они стали одними из первых убитых им?! – она говорила, не повышая голоса, но каждое слово обрушивалось на него словно молот на наковальню. И лучше бы она кричала, тогда можно было бы списать всё на истерику, но девушка была решительно спокойна. – А причиной всему всё это время был ты, Стефан! Ты всегда молчал, не говоря правды. Скажи, зачем нужно было скрывать всё от меня?! – её вопрос завис в воздухе, оставшись без ответа, а призрак отвернулся, не в силах больше выдерживать взгляда её глаз, в которых застыли так и не пролившиеся слёзы. – Зачем?! – более требовательно повторила Кирика, повысив голос, но он просто не мог ничем оправдаться перед ней, потому что всё сказанное им сегодня она не должна была знать. Это было неправильно скрывать от неё истину, но что он мог с этим сделать? Ничего – он слишком привык полагаться только на себя, а втягивать её в войну с Винсентом Марионетка не хотел. Но он просто забыл о том, что она уже давно стала частью их противостояния, а теперь расплачивался за это. – Ки-Ки, но Марио просто хотел защитить тебя! – внезапно воскликнул Спрингтрап, неожиданно для самого себя пытаясь заступиться за Марио. Он вскочил на ноги и хотел было подойти к девушке, но остановился, поймав на себе её холодный взгляд. И будь у него сердце, оно болезненно бы сжалось от этого. – От чего меня теперь защищать? – жёстко спросила Куколка. – Я давно мертва, со мной уже случилось всё, что могло случиться. Эти знания никак мне не навредили бы. Но он предпочёл молчать, как и ты. Не пытайся отрицать это, Спрингтрап, ты обо всём знал не хуже него, ведь у тебя все воспоминания Винсента. Рина словно облили холодной водой, во всяком случае, ощущения для него были именно такими. А для аниматроника любая жидкость была опасной – она могла вызвать короткое замыкание, которое сопровождалось бы сильнейшей болью. Он стоял и смотрел на Кирику, чувствуя, будто земля уходит у него из-под ног. Она никогда не называла его Спрингтрапом… Никогда… Куколка смерила взглядом застывшего в ужасе робота и, не сказав больше ни слова, ушла из комнаты, даже не оглянувшись ни на кого из присутствующих. Только вот уйти ей далеко не удалось, как и побыть одной. Винсент быстро догнал её уже в главном коридоре ресторана. На его губах сияла довольная улыбка – пусть его малышка отреагировала не совсем так, как он хотел, но в итоге его план сработал…***
Декабрь 2022 – Я не понимаю, если Кирика всегда была связана с Винсентом, то почему она всё же влюбилась в того парня? – поморщившись, спросил Спрингтрап у Марионетки. Он осуждал отца, но это не меняло того, что он его всё же любил в какой-то степени. – Знаешь, у нас очень странный мир, и то, что касается магии, не всегда понятно, – воздохнув, начал пояснять Марио. – Даже умерев, я, например, так и не узнал, есть ли на самом деле Бог или Боги. Не знаю, может это действия высших сил, или злая шутка судьбы, но связана она с ними обоими… – Как вообще такое возможно?! – удивлённо воскликнул аниматроник. – Поверь, я сам пытаюсь разгадать эту загадку, – грустно усмехнулся призрак, пожав плечами. – Видимо из-за того, что Винсент нарушил условия договора, те, кто следит за его выполнением, пытались разорвать нить судьбы, связывающую их. Но всё как-то слишком не просто. – Вся эта магия и нити судьбы, всё это похоже на какой-то бред… – В таком случае твоё существование тоже можно считать бредом. – Не смешно, я пытаюсь в этом всём разобраться. А ты даже не помогаешь. – Ладно, ладно! – примиряюще сказал Стефан, улыбаясь под маской. Иногда ему нравилось общаться с этим необычным созданием, а иногда он даже испытывал к нему тёплые чувства, но это бывало совсем уж редко. – Это были лишь предположения, я на самом деле плохо разбираюсь в сплетениях судеб и прочем. Была бы здесь моя мама, она бы всё прекрасно объяснила. Эх, – призрачный парень вздохнул, и продолжил: – Но знаешь, что я могу сказать с полной уверенностью? Как бы мы не старались скрыть Кирику от Винсента, он всё равно её находил рано или поздно. – Ты о том случае, когда она пропала на пять лет? – с интересом спросил Рин. – Не только, но и до их первой встречи. В итоге всё перевернулось кверху дном.***
Кирика тяжело выдохнула – эти месяцы давались ей очень тяжело. Она и раньше старалась не особо общаться с Марионеткой из-за Винсента, но сейчас ей приходилось совсем его избегать. Но ей очень не хватало поддержки её старшего друга, да и чувствовала она себя не самым лучшим образом из-за того, что она так с ним поступила и с Рином тоже. И пусть так было нужно, Ки-Ки мучилась из-за этого, хоть и умело скрывала свои переживания, чтобы её хозяин ничего не понял. К счастью, у Винсента не было привычки читать мысли, иначе бы он понял, что она всего лишь обманывала его. Это было трудно, но пока ей удавалось это, правда, не без помощи. Так редко ей удавалось уединиться за последние дни, но в этот день Куколка могла без опаски открыть свой маленький тайник. Как хорошо, что её мучитель не знал о том, что в сундуке Пиратской бухты хранились не только старые вещи её старшего брата. Там лежали дорогие сердцу предметы, напоминавшие ей о её любимых друзьях. Старый сломанный микрофон. Механический неработающий кексик с облезшей краской. Несколько заколок, которые так нравились Чике. Парочка плетеных браслетов, подаренных ей Элис. Немного выцветшие фотографии. И самая ценная для неё вещь... – Что? – поражённо выдохнула девушка, зарываясь в недра своего тайника, но того, что она там искала, не было на месте. «Но этого не могло быть! Ведь никто не знал об этом месте!» Слёзы начали наворачиваться сами собой, как давно она не плакала, стараясь быть сильной. Но в этот раз ей было не сдержаться. Если Винсент узнал о том, что она хранит, её ждёт наказание – его вряд ли обрадовала такая находка. Красный шнурок, который принадлежал его сопернику. Внезапно, когда Ки-Ки уже готова была разрыдаться как маленькая, её внимание привлёк звук хлопающих крыльев. Перед ней на крышку сундука опустилась маленькая жёлтая птичка, издав приветственную трель. – Привет, Эви, – произнесла девушка, слабо улыбнувшись сквозь слёзы, и протянула руку так, чтобы пташка могла на неё сесть. Канарейка спрыгнула на тёплую ладошку и, встряхнув своими призрачными пёрышками, весело защебетала. Слёзы высохли сами собой, Куколке не составляло труда понять, о чём ей говорит её маленькая пернатая подружка. Теперь было понятно, куда делась пропажа, а новость, которую принесла жёлтая вестница, заставила счастливо улыбнуться впервые за тридцать лет. – О, Эви, ты просто чудо! Спасибо тебе… Конец 7 главы.