The Dawn will come

Несколько дней Уилл отказывался разговаривать с кем бы то ни было. Он вел себя холодно и отстраненно, на вопросы прислуги отвечал односложно и неохотно, а всех остальных вообще игнорировал напрочь. Он целыми днями сидел в своей комнате, старательно пряча взгляд, когда к нему кто-то заходил. От Беверли он вообще отворачивался, чем в итоге здорово её обидел — она ушла, не сказав ни слова. Брай и Джимми, потоптавшись у порога несколько минут, так и не смогли ни рассмешить, ни разозлить брата и мигом убрались. Уилл слышал, как у выхода их перехватила Бев и долго отчитывала как нашкодивших котят, говоря, что именно из-за них Уилл снова спустился в темницу к этому проклятому Лектеру и теперь сам не свой. Упоминание Ганнибала разозлило и расстроило Уилла ещё больше, и он подпер дверь стулом и весь оставшийся день вообще никому не позволял входить в комнату. И сам из неё не выходил. Уилл чувствовал, что ведёт себя по-детски, но оправдывался тем, что он всё-таки и был ребёнком. Так, по крайней мере, считал отец, старательно оберегавший его от страшных потрясений и не возлагавший на него, как и на Брайана, совсем никаких обязанностей. А Брайану, между делом, было уже семнадцать. Почти восемнадцать, как он сам любил говорить, но до восемнадцати ему ещё было жить и жить. Раньше Уиллу казалось, что стоит его братьям вырасти, как они тут же заведут себе собственное королевство — ну или хотя бы замок, — женятся, и у Уилла появятся племянники, с которыми он будет играть. Но время шло, а жениться не собирался никто, даже Алан, хотя ходили слухи, что отец собирается заключить особо выгодный политический союз и обвенчать сына с сестрой будущего союзника. Про замок уж и говорить нечего. С Аланом всё понятно, он станет королем, когда отец умрёт или просто пожелает отойти от дел. Сам Уилл тоже найдет чем заняться в этой жизни. Он младше Брайана на три года, Джеймса — на четыре, но уже может дать обоим фору практически во всех изучаемых дисциплинах: от арифметики до фехтования. Да, Уилл что-нибудь придумает. Станет рыцарем, или ученым, или уйдет из дома — странствовать и искать своё призвание, но вот чем собираются заниматься Брайан и Джимми… Кажется, они так и будут всю жизнь издеваться над братом, сбегать от учителей и зажимать по углам хорошеньких служанок. Что ж, возможно, в этом их призвание. Так, за размышлениями о братьях, Уилл немного успокоился. Настолько, что смог нормально заснуть — без кошмаров, в которых он сгорает в кипельно-белом магическом пламени. Разбудил его скрип двери и звук проезжающихся по полу ножек стула. Послышались громкие шаги, и Уилл едва не свалился с кровати от грубого окрика, раздавшегося над ухом. — И как это понимать?! Отец. Прослышал про его состояние. Неужели так сложно было просто оставить его в покое? Обязательно было стучать отцу? Уилл бы сам со всем разобрался. А теперь будет только хуже. — Что происходит, Уильям? — гаркнул король Джек из рода Кроуфордов, гроза всея Мэрилэнда. — Мне нездоровится, — ответил мальчик, садясь на кровати и подтягивая к себе колени. — Доктор Чилтон сказал, что всё в порядке и это скоро пройдет. — Вот только ты выгнал Чилтона взашей! — отец раздосадованно взмахнул руками. Так вот, значит, кто донёс отцу. Что ж, этого можно было ожидать. — Уилл, сынок, что с тобой происходит? — внезапно сменил гнев на милость Джек, присаживаясь на край кровати. Если бы Уилл знал, что с ним происходит… Мальчик, собравшись с силами, внимательно посмотрел на отца. На мгновение ему показалось, что сейчас он вновь увидит это проклятое свечение, но нет, всё было как обычно. Или в отце не было того, что присутствовало в Лектере, Алане и Беверли, или эта… способность мальчика работала не всегда, а только когда её каким-то образом провоцировали. Уилл тряхнул головой. Он подумает об этом позже, а пока отец ждал от него ответа, который Уилл не готов был дать. — Просто я… — с языка готова была сорваться наспех придуманная ложь, как вдруг дверь в комнату вновь распахнулась. — Джек. Оставь его в покое. Мальчик вытаращился на фигуру, застывшую в дверном проёме. — Алан? — отец удивленно приподнял брови. — Это моя вина, — молодой человек шагнул в комнату, приближаясь к Джеку и Уиллу. — Я заговорил с ним о матери и сильно расстроил. Даже в полумраке, царившем в комнате, Уилл увидел, как побелел отец. — Мы уже говорили с тобой о том, что… — процедил Джек сквозь зубы. — Я знаю, — отрезал Алан. — Говорю же, я виноват. Оставь мальчика в покое, я сам с ним поговорю. Но убедить отца было не так легко. — Это правда? — спросил он, оборачиваясь к младшему сыну. Уилл кивнул, закусив губу. — Но Алан не виноват, я просто… Мне просто стало грустно. — Просто стало грустно… — повторил Джек. Он повернулся к старшему. — Исправляй, что натворил. А потом ложись спать. Мне нужно, чтобы ты завтра был в форме — предстоит трудный день. — Я знаю. Я помню, — кивнул Алан. — Доброй ночи, Джек. Он дождался, пока отец выйдет из комнаты, а затем подошёл ближе к кровати, на которой совсем уж съежился, обнимая колени, Уилл. — Что бы там ни случилось, — тихо заговорил Алан. — Не доводи всё до такого состояния. — Я не… — попытался запротестовать Уилл, но брат перебил его. — Если бы я не спровадил его сейчас, он бы не давал тебе покоя ещё пару недель. Он и так теперь будет следить за тобой одним глазом. Думаю, тебе это не нужно. Уилл посмотрел на Алана. И вдруг явственно увидел тонкую пелену, окутывающую его. Прозрачную и практически невесомую, больше похожую на паутину. И совсем не такую яркую, какой она показалась Уиллу тогда в библиотеке. Пожалуй, мальчик мог и не замечать её, если не присматриваться. Если не концентрироваться. И если не думать о ней. Стоило переключить внимание на что-то ещё, и пелена пропадала и всё становилось как прежде. — Если тебе нужна будет помощь, — завершал тем временем свою речь Алан, — ты можешь обратиться ко мне. Хорошо? — Хорошо, — ответил Уилл, и сам поразился тому, насколько спокойно прозвучал его голос. — Спасибо. — Для того и нужны братья, — улыбнулся ему Алан и, развернувшись, направился на выход. Уилл долго гипнотизировал взглядом захлопнувшуюся за ним дверь. Алан был прав, затягивать с этим не стоило. И не стоило привлекать к себе столько внимания, это было совершенно ребячески и безрассудно. И проблему нужно было решить. Только тут Алан был бессилен. А значит, придётся опять спуститься. Опять увидеться с Ганнибалом. И попросить его о помощи. *** Визит к Ганнибалу Уилл оттягивал как только мог. Для начала Уилл помирился с Беверли, что оказалось не так-то просто. Подруга здорово обиделась на его поведение, но ещё больше обиделась на то, что мальчик отказался объяснять причины. — Я пока ничего не могу сказать, — в очередной раз вздохнул Уилл в ответ на хмурый взгляд Бев. — Я сам ничего не понимаю. Со мной творится что-то странное, и я не знаю, что. Они стояли снаружи кухни, где работала мать Беверли, и теперь помогала и она сама. С кухни постоянно доносились гневные и не очень возгласы, и каждый раз Бев вздрагивала, хмурясь ещё сильнее и ещё суровее глядя на Уилла. Будто мало ей этой нервотрёпки. Ещё и Уилл решил вести себя как идиот. Но наконец Беверли вздохнула, опуская скрещенные на груди руки. — Просто пообещай мне, что если твои странности зайдут слишком далеко, ты всё мне расскажешь. Вот она, Бев. Никогда не может долго злиться. Особенно на Уилла. Стоит только сделать глаза пожалобнее… Мальчик кивнул. — Обещаю. Только вот всё уже зашло слишком далеко. Беверли улыбнулась. Уилл изо всех сил попытался разглядеть в ней то, что увидел в тот день, но больше не получалось. Он и концентрировался, и ослаблял внимание, и пытался воспроизвести эмоции, которые испытывал в тот момент, но всё было бесполезно. Способность включалась и выключалась стихийно, и Уилл никак не мог уловить мельчайшие триггеры, на которые она реагировала. И ужасно боялся, что вновь утратит контроль, и на этот раз рядом не окажется Лектера, чтобы ему помочь. Видимо, его размышления отразились на его лице, потому что Бев снова нахмурилась. — Уилл? Ты как будто не здесь. — Где ещё мне быть? — как можно беззаботнее спросил он. Но обмануть её было не так-то просто. — Хорошо, держи свои секреты при себе, — сдалась Беверли наконец. — Я не настаиваю. Но будь осторожен, Уилл. Нехорошее у меня предчувствие. И, пожалуйста, не спускайся больше в эту чёртову темницу. Хватит, наигрались. Ты уже достаточно взрослый и разумный, чтобы не вестись на провокации этого дурачья — Джеймса и Брайана. — Я не буду их больше слушать, — осторожно ответил Уилл. — Мне и самому как-то не особо хочется туда идти. Это не было обещанием, но, кажется, оказалось достаточным, чтобы Беверли расслабилась. Её лицо смягчилось, и она, воровато оглянувшись, шагнула вперёд, крепко обвивая Уилла руками. Он хотел было протестующе заворчать, но поняв, что всё же провинился и не в праве пока что возмущаться, осторожно обнял подругу за плечи. И скорее почувствовал, чем увидел, как воздух вокруг них потрескивает от маленьких искорок. Нет, откладывать вылазку в темницы больше нельзя. *** — Это снова произошло. Уилл забыл о приветствии, как и о любых других проявлениях вежливости. Он так извёл себя за эти несколько дней, что даже перестал бояться и беспокоиться по поводу того, что Лектер всё-таки опасный преступник. Ганнибал, впрочем, в свою очередь позволил ему эти небольшие грубости. — Как именно? — спросил мужчина, выходя на свет. Выглядел он странно умиротворенным, если не сказать довольным. Что было подозрительно, учитывая, что он уже целую неделю находился за решёткой, не видя солнечного света. — Я увидел, как что-то окружает моего старшего брата. Как тонкая паутина. А потом и мою подругу, Беверли. Что это вообще значит? — Уилл нервно теребил рукав рубашки, ткань едва не трещала по швам. — Я уже говорил тебе, Уильям. — Ганнибал сложил руки за спиной и подошёл к одной из стен камеры, опираясь на неё. — Ты наделён способностью видеть магию в людях и предметах. — Хочешь сказать, что мой брат тоже маг? — воскликнул мальчик. А затем тревожно обернулся. Если кто-то из стражи его услышал… — Скажи мне, что именно ты знаешь о магии? — спросил Ганнибал спустя несколько секунд молчания. — Только то, что её совсем почти не осталось в этом мире, — ответил Уилл. — Её осталось больше, чем ты думаешь, — сказал Ганнибал, отводя взгляд от Уилла на противоположную стену. — Но меньше, чем мне того бы хотелось. В твоём брате и в твоей подруге лишь отголоски магии. Я называю это искрами. Они никогда не разгорятся в настоящий пожар и едва ли хоть раз себя проявят. Чего не скажешь о тебе. Такие, как ты, юный принц, рождаются очень и очень редко. Ты уникальный в своём роде. Уилл окончательно запутался. Он подался чуть вперёд, чтобы лучше видеть и слышать Лектера, но слишком близко подошёл к решётке. Помялся несколько секунд, то делая шаг назад, то снова возвращаясь на место. Пленник наблюдал за ним боковым зрением, и на губах его блуждала улыбка. — Такие, как ты — тоже, — сказал мальчик наконец. — Да. Мы оба уникальные. Но эта уникальность не взялась из ниоткуда. — Что ты имеешь в виду? — Сколько у тебя братьев и сестёр, Уильям? — Трое братьев. Сестёр нет. — И ты на всех них пытался… смотреть по-особенному? Признай, ведь тебе было интересно. Уилл тяжело вздохнул. Обеспокоенный тем, как точно Лектер угадал его реакцию. Его эмоции и действия. — Самый старший, Алан, светился как первый снег. Когда я смотрел на Брайана, то мне будто бы что-то привиделось, но, скорее всего, это разыгралось моё воображение. А вот вокруг Джимми я совсем ничего не заметил. — И ты ведь уже думал о том, почему так вышло? — спросил Ганнибал, всё ещё не глядя на него и изучая стену. Уилл вдруг даже разозлился. Ему захотелось привлечь к себе внимание Лектера. — У нас с Джеймсом разные матери, — сказал мальчик сухо. — Алан, Брай и я — дети королевы, а он — сын служанки. — Бастард, значит. — Да, бастард. Но отец признал его, и Джеймс рос вместе с нами. — А как королева на это отреагировала? — Лектер наконец повернулся к нему, и Уилл едва удержался, чтобы не сказать что-нибудь резкое. — Я не знаю. Наверняка была не в восторге. Повисло молчание. Ганнибал изучал выражение лица мальчика с откровенным интересом. До противного откровенным. — Значит, это… эта искра передалась нам троим от матери? — спросил наконец Уилл. — Вероятно. Я полагаю, что проверить это не представляется возможным. — Она умерла, когда я появился на свет. Мы с Брайаном совсем её не помним. — Мне очень жаль, — сказал вдруг Ганнибал. Уилл недоверчиво уставился на него. — Уверен, она была замечательной женщиной. — Я не знаю, — сказал Уилл, растерявшись. — Отец ничего о ней не рассказывает. Алан помнит её, ему было восемь, когда она умерла. Но он тоже никогда со мной не говорил на эту тему. Никогда. До того дня в библиотеке. На глаза вновь навернулись непрошеные слёзы, и Уилл утёр их рукавом. Вокруг стало заметно светлее, и мальчик стиснул зубы, опуская взгляд в пол. — Опять началось, — процедил он, жмурясь. — Это начинается всякий раз, как ты испытываешь сильные эмоции, не так ли, Уильям? — донёсся до него голос Лектера. Уилл не ответил. Он согнулся, сдавливая виски пальцами, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на чём-то другом. — Посмотри на меня. — Нет! — Посмотри на меня, — повторил Ганнибал. — Не бойся. Уильям. Мальчик замотал головой. — Всё будет в порядке. Ты почти научился это контролировать. Открой глаза. Потребовалась вся его сила воли, чтобы остаться на месте и не сбежать. Уилл приоткрыл один глаз. Свет никуда не исчезал. — Давай же, — в голосе послышались жёсткие нотки. Уилл шепотом досчитал до трёх и резко вскинул голову. И замер. На месте, где стоял Ганнибал, теперь высилось существо, сотканное из ослепительно белого света. «Ослепительно» — в переносном смысле. Смотреть было больше не больно. Даже наоборот, глядя на Лектера, Уилл чувствовал, как его переполняет уверенность и спокойствие. Как завороженный мальчик шагнул вперёд, протягивая руку сквозь прутья решетки. Его рука вдруг тоже засветилась и почти так же ярко. И это, кажется, было самым прекрасным, что Уилл видел в своей жизни. Ганнибал приблизился, чтобы мальчик мог его коснуться. И тут всё прекратилось быстрее, чем успело начаться. Послышался жуткий грохот и выкрики. — КТО ТЕБЕ СПАТЬ ПОЗВОЛИЛ, СКОТИНА ТАКАЯ?! — донесся до Уилла громогласный рёв. Мальчик подпрыгнул на месте, быстро отшатнувшись от решётки. — Кажется, мне пора сматываться, — прошептал он. — Я… Я ещё приду. — Буду ждать с нетерпением, принц Уильям, — улыбаясь проговорил Ганнибал. — Можешь звать меня Уилл, — выпалил мальчик. И понёсся по коридору, молясь всем известным богам, чтобы его не заметили. Только не сейчас. Стол, за которым дремал дежурный в его прошлый визит, был пуст. Сам стражник теперь робко жался к противоположной от прохода стене, пока его начальник, бешено размахивая руками, крыл его на чём свет стоит. Оба были слишком заняты, чтобы обратить внимание на хрупкую фигурку, юркнувшую в темноту.