Славные рогалики

      Я уже успел сто тысяч раз пожалеть, что согласился на все это. Хотя я, собственно, не соглашался. Никто даже не интересовался моим мнением, впрочем, как и всегда. И все же, вместо того, чтобы с чистой совестью пойти домой, не застать там маму, которая однозначно была с каким-нибудь Стивом-Райаном-Кевином-черт-знает-кем, а затем, не сделав уроки, пойти спать, я плелся за братьями Уэями, которые, схватив меня за руки, поперли к себе домой.       Смущать своим присутствием родителей Майки мне не хотелось, но тот быстренько мне пояснил, что дома никого нет. Джерард радостно хлопнул в ладоши, говоря, что лучшего времени и места, чтобы придумать план по отслеживанию неведомых мудаков, просто нет и быть не может. Причем я заметил, что у обоих братьев была привычка нести бред с видом Оксфордского профессора. Уж не знаю, плохо ли это, хорошо ли, но Майки был моим лучшим другом, и эта его черта меня ни грамма не смущала.       Джерард, кстати, оказался ужасно взрывоопасным парнем, который так много матерился, что я уж совершенно не понимал, как такого фрика взяли учителем. Нет, серьезно, не за красивую же задницу его приняли на работу в школу. Задница, кстати, и правда была красивой, но негоже мне, совершенно натуральному Фрэнку, одобрять мужские задницы. Вопрос о том, почему Уэя пустили к человеческим детенышам, оставался открытым.       Дотащив меня до двухэтажного коттеджа, братья довольно улыбнулись. Ох, не к добру все это. Чувствую всеми частями своего татуированного тела, что все закончится чем-то из ряда вон. — Пидоры, — эмоционально выдохнул Джерард, затаскивая в комнату младшего брата какие-то листы, краски, а еще большую коробку с непонятно чем, — Какого хера у вас в школе нет камер, нормального охранника и пропусков?       Я смог только пожать плечами, потому что никогда об этом не задумывался. Нам же лучше было, ведь в школу можно было принести алкоголь, чтобы хлестать его в туалете вместо уроков. Ну и были, конечно, не только алкоголики, но такие случае держались в строжайшем секрете, несмотря на то, что о них все прекрасно знали. — Камеры бы разбили, охранник бы спился, а пропуска мы все просрем через неделю, — развел руками Майки, которого вообще нельзя было выбить из колеи. Наверное, если бы этот чувак проявил нечто, кроме извечного покерфейса или икоты голубя, у меня бы инфаркт случался от удивления.       Джи пожал плечами, достал из огромной коробки бутылку минералки и с наслаждением выпил сразу половину. Удивительно, как в такого анорексичного Джерарда влез такой объем. Жидкости. Я растрепал волосы на затылке, дабы заставить себя перестать пялиться в одну точку, ничего не замечая. Во многом потому что этой точкой послужил старший Уэй, а смущать блудного братца своего друга я ну никак не собирался. Хотя вряд ли кого-либо из Уэев можно смутить. — Майки, — голос так внезапно разрезал повисшую тишину, что я аж вздрогнул, — Расскажи мне о Фрэнке. Со всеми ярлыками и прочей хуетой.       Джи изобразил «прочую хуету» взмахом руки с ужасно длинными пальцами, а затем поймал на себе мой удивленный взгляд, потому что я ни капельки не понимал, зачем это нужно. — Это чтобы понять, зачем на шкафчике написали, — снисходительно пояснил он, глядя на меня, как на деградирующего олигофрена, — Меня не волнуют ярлыки, кроме ярлыков на шмотках, которые я ворую. — Не знаю, что и сказать, — под задумчивостью я попытался скрыть удивление от того факта, что Джерард ворует шмотки. Может, это был сарказм, но я впервые заметил, что он действительно похож на такого человека, — Это все меня здорово смущает. — Тебя даже завтрак смущает, — фыркнул Майки, заставляя меня опустить глаза в пол. Вспомнив, что я мужчина все-таки и мое место не у плиты, я поднял глаза на друга и выдал довольно вдохновляющую речь, которая была бы вполне достойна премии какой-нибудь. — Да, иногда он сладкий, а иногда соленый. Если съесть завтрак в обед, что это будет? — через пару секунд, после этого прекрасного ответа, комната заполнилась смехом. Моим и Джерарда, потому что фирменный Майкифейс никуда не делся. Когда безудержное веселье поутихло, он только преспокойно сказал «круто». В этом весь Майкос и, пожалуй, его спокойствие — одна из тех причин, по которым я еще не вылетел из школы. Младший Уэй мог хладнокровно оценить ситуацию, тогда как я рвался надрать кому-то задницу.       Вообще, я пришел к выводу, что совершенно спокоен. Не то чтобы я обычно был гиперактивен… Ладно, я был немного гиперактивен, но я не чувствовал никакого смущения в присутствии почти незнакомого человека. Наверное, это было хорошо, потому что если бы меня сейчас колотило, потому что я весь такой стесняющийся карликовый комок мимимишности, было бы куда хуже. Я прикрыл глаза и откинул голову назад. Уэи согласились, пусть они и думают, как выследить каких-то невидимых пиздюков, а Фрэнки маленький, он хочет спать. Поспать в доме Майки — нонсенз, но чуть спокойно вздохнуть вполне возможно. Нечестно, что перекуры бывают только у курильщиков, хотя я и курю. Но если миссис Уэй учует след запаха дыма, всем будет очень-очень плохо. — И что будет дальше? — зевнул Майки, стекая с дивана на пол и протягивая свои шаловливые ручонки к телефону. Я, будучи человеком, который знал Уэя уже два года, проворно сцапал вещицу, потому что этот задрот может играть вечность. Я сейчас ни секундочку не преувеличиваю, — Ээээ! — Не будь ты пидором, Уэй! — с укором протянул я, ловя на себе удивленный и внимательный взгляд Джи. От черт. Я и забыл, что Джерард - гей, — Не ты, Джерард. — То есть я могу быть пидором? — сладенько прощебетал старшенький, невинно хлопая ресницами и улыбаясь. Да от такого зрелища хочется разрешить взорвать всю Америку, не то что быть пидором. Если бы кто-нибудь мог слышать мои мысли, он бы, наверное, разочаровался. Хотя во мне и так уже разочаровались все, кто может и нет. Потому что Фрэнк Айеро — лошара. А мои мысли — спутанный комок всякой всячины, что, думаю, вам уже понятно. Потому что с темы на тему я перескакиваю хлеще всяких кузнечиков. Никогда не любил слово «кузнечик». Тьфу!       Джерард продолжал строить из себя девственницу, что у него получалось довольно неплохо, несмотря на то, что я был уверен в отсутствии у него этого признака. — Можешь быть кем хочешь, — хихикнул я, ловя на себе долгий взгляд Майки. По этому взгляду совершенно ничего понять было нельзя, может, это и к лучшему. Хотя бы потому что я не хочу сейчас серьезных разговоров. Будь моя воля, я бы всю жизнь провел без этих серьезных разговоров, потому что смысла в них нет ни граммулечки.       Джерард соверенно неожиданно не засмеялся, а только улыбнулся уголками губ, чем-то напоминая Мону Лизу, но с бровями. Он зачем-то полез в карман, вытащил пачку сигарет и хотел было уже закурить, но под угрожающим взглядом младшего брата закатил глаза и пошел на балкон. — Не понимаю, почему он с нами якшается, — вздохнул я, осознавая, что Джи уже взрослый и самостоятельный, а я — школота школотой. — Он одинок, — пожал плечами Майки, говоря это таким тоном, будто одиночество Джерарда было совершенно нормальным. Мне это показалось странным, потому что старший Уэй был довольно привлекательным, вроде умным, да и таких явных минусов у него не было. Увидев мое удивление, Майки вздохнул и пояснил, — Когда ты другой, особенный… Ты привыкаешь быть один. Вот и Джи привык. Он же никогда не скрывал того, что он гей. — И что в этом такого? — искренне не понял я, — В том, что он гей. — В том, что гомофобы, как бы, никуда не делись. Обычно люди не общаются с Джи, узнавая об этом, — друг смотрел на меня с таким выражением лица, будто я был трехлетним ребенком, да я и сам чувствовал себя таковым. Потому что не понял сразу и, наверное, не стоило спрашивать. — Говорят, что каждый десятый — гей. И если это правда, то один из двенадцати апостолов мог быть геем. Мой вариант — Симон, потому что это имя — самое гейское, — Или история о том, что Фрэнк Айеро мастер сказать какую-нибудь хрень, чтобы разрядить ситуацию.       Разрядить ситуацию, пожалуй, получилось, потому что уголки губ Майкоса поползли вверх, а за спиной раздался хлопок балконной двери. Джерард принес с собой запах улицы и сигаретного дыма, а я впервые понял, что не курил целый день. А ведь хотелось ужасно, особенно учитывая, что вот тут Джерард, от которого пахнет табаком, а я должен кусать локти. Отвратительно. — Как первый день? — невзначай спросил все еще лежащий на полу Майки. Джи тяжело вздохнул, видимо, день был не очень. — Отвратительно. Я сидел и спокойно ел брокколи на перемене, пока ко мне не подошла какая-то странная девчонка и не заплакала, потому что я, оказывается, — Уэй фыркнул, — сломал дерево в саду у мишек Гамми. Это было блядское брокколи!       Мы с Майки переглянулись и через пару секунд раздался дикий хохот, а старший Уэй только закатил глаза, похоже, он и правда весьма серьезно относился к деревьям мишек и брокколи. — Может, домой не пойдешь? — отсмеявшись, протянул младший, глядя на меня снизу вверх. А ведь причины не идти домой не было, поэтому я только коротко кивнул, увидев улыбку на лице старшего. Майкос же только посмотрел на меня взглядом победителя по жизни, видимо, решив, что только что спас мир. Но ведь дома и правда делать было нечего, потому что меня бы ждала только записка от мамы и несколько долларов на еду. Очевидно, умерший от голода сын — это еще хуже чем живой. Репутация будет безнадежно испорчена. — А где мне спать? — я вдруг понял, что раньше я спал в комнате старшего Уэя, а теперь, раз Джи вернулся… — Там же, где и раньше, — изобразил чеширского кота мой лучший друг, наконец, вставая с пола. — То есть… — Ага, — кивнул Майки, а старший Уэй непонимающе на нас смотрел. А что дальше? Я не чувствовал какого-то волнения, не боялся за свою девственность, но спать со старшим братом лучшего друга в первый день знакомства — чересчур, - Джи, ты же не против разделить постель с этим прекрасным молодым человеком? — протянул Майкос. — Почему нет, — пожал плечами Джерард, говоря это таким тоном, будто все нормально. Однако я видел в глазах подленький огонек, который светился там тогда, когда мы впервые пожали друг другу руки. И я снова почувствовал, что заключаю сделку с дьяволом. Вот же блять. — Тогда я спать пошел, — хмыкнул Майки, зевнув в подтверждение своих слов. Гаденыш. Пожелав всем спокойной ночи, он преспокойно удалился. Джи вполне благоразумно рассудил, что нам бы тоже стоит идти спать, а противиться не было ни сил, ни желания. Поэтому я только согласился.       Уэй стянул с себя футболку и в одних домашних штанах завалился на постель, не пытаясь ничего сотворить. Он просто лег и уснул. Рад ли я был этому или нет — понятия не имею. Может, такое равнодушие даже немного расстроило, потому что… А хер его знает, почему. Тем не менее, стоять и палить на спящего Джерарда я не собирался, потому сдернул майку с себя и улегся на другой конец кровати.       Меня все это напрягало. Не Джи, мирно сопящий сейчас рядом со мной, а тот факт, что меня тронул его пофигизм. Я же натуральный натурал, а тут вдруг так волнуюсь из-за того, что на меня даже не смотрели долгим изучающим взглядом, пока я раздевался. Фу блять, не стоило мне смотреть эти Оттенки, Майки, сссука уломал.       Что.Со.Мной.Происходит?!       Спать я не мог. Просто потому что-то, что сейчас творилось в моей голове было похоже не помойку. Меня редко волновало мнение других, а тут… Уж не знаю, как я должен к этому относиться, раньше такого не было. Было бы куда проще, если бы я мог ясно и четко сказать, что мне нравится Джерард. Или хотя бы что я хочу его, но нет. Я не замечал за собой ни первого, нни второго. Меня просто коробило отсутствие внимания к моей персоне, что, наверное, нормально, учитывая, что мы знакомы всего лишь первый день. Эгоистично как-то требовать подобного внимания к себе, не чувствуя ничего.       Хочется верить, по крайней мере, что я не чувствую к этому человеку ничего, потому что все происходящее меня до чертиков пугает. И изменить ничего не могу.       Глаза закрываются, я даже благодарен тому, что проваливаюсь в сон.       Последнее, что я чувствую — обхватившая мою талию рука Уэя. П и з д е ц.