Рабыня Джафара

Аграба. Что в ней изменилось после того, как на трон сел новый султан? Все. Город стал процветать. Не было больше грабежей, по улицам не слонялись бродяги, не было открытых нищих и попрошаек. Каждая знатная семья в городе уплачивала в царскую казну определённый процент специального налога. Эти налоги собирались и выплачивались бедным семьям. Они могли на эти деньги открыть свою маленькую лавку и продавать пряжу и различные изделия для дома. Все, что делали эти семьи раз в неделю проверялось специальными старостами. Они одобряли товар и следили чтобы не было браков и подделок. Мелких воришек вроде казненного Аладдина, отправляли на плаху, если те не желали работать честно и есть заработанных хлеб. Новый Султан слыл необычайной жестокостью к любому скверному проступку. Будь то кража, убийство, грабеж, насилие. Бывший султан был мёртв. Его казнили по приказу главного визиря Джафара. А его дочь, по слухам была отправлена в один из элитных домов услад, говорят, по милости того же Джафара. Пожалел он ее, так как испытывал к принцессе чувства. И эта пигалица изрядно ранила его мужское самолюбие выбрав босяка с улиц. Ходили слухи, что главный визирь служит новому Султану. Имени нового правителя никто не знал. А если новый владыка Аграбы и появлялся на людях, то лицо своё скрывал под чёрной плотной вуалью. Лишь его чёрные очи, сравнимые с антрацитовой тьмой взирали сверху в низ на люд. Женщины млели перед ним. Мужчины и юноши дрались за право коснуться его сапог. От этого зрелища в глазах правителя пролетали насмешливые искры. Обожание толпы ему явно нравилось, но особо виду он не подавал. Когда же все заканчивалось, Султан удалялся во дворец и створки ворот надёжно скрывали его от внешнего мира. ******* Смуглый, статный мужчина вальяжно расположился на подушках, лениво наблюдая за танцующими европейскими рабынями. Белокурые, тоненькие девушки почти обнаженные извивались под музыку, пожирая глазами того, кто смотрел на их танец. Это был мужчина лет тридцати четырёх. У него было хищное смуглое лицо, орлиный нос, глубокие чёрные глаза, аккуратно выстреженные усы и закрученная борода. Жёсткие губы мужчины складывались в надменную усмешку, всякий раз как девицы глазели на него. Одет он был в чёрный с золотой вышивкой халат, подопоясанный алым кушаком. Голову венчал чёрный тюрбан с алым пером, украшенным рубином в золотой оправе. На левой руке у него был перстень с рубином. В правой же, он лениво покручивал золотой посох в виде кобры. - Вы...Ваше... Мужчина лениво поднял руку, призывая хозяйку дома услад к молчанию. Смуглолицый поднес палец к губам в жесте "тшшш", и женщина с роскошными формами понимающе кивнула, а потом села возле вошедшего. - Ну как они Вам, Джафар? Возьмете одну? Амира кинула взгляд на двух европеек, что стали целовать друг дружку, зазывно смотря на араба. Визирь лениво перевёл взгляд на действо перед ним и усмехнуашись сказал: - О, нет. Не пристало мне неверным сучкам с земель чужих в рот изливаться. Они недостойным семени наших мужчин в себе. Лишь на теле. И то, если правильно услужат. - О, понимаю, - женщина доверительно улыбнулась. Она знала, что визирь откровенно капризничает и играет с ней. Европейских девочек Джафар брал себе в то время как приходил в дом утех, но в его гареме были только арабские девы. - Вы желаете нечто особенное. В гарем или просто развлечься? Как проживают Лия, Шахерезада, и Садира? Вы довольны девочками? - Да я и от мальчиков ваших не отказывался, - мужчина озорно ущипнул Амиру за грудь и та смущенно простонала. - Девочки хороши и очень довольны жизнью. О, да, мне нужно нечто особенное, нечто редкое. Говоря это, визирь взял с полированного столика лилию и стал покручивать ее в пальцах, взгляд его стал рассеянным. - Некий цветок пустыни... Амира сразу уловила, в какую сторону верблюды плюют. Она прекрасно знала, какому позору однажды подвергся этот гордый мужчина и искренне желала ему помочь. - Цветок пустыни? Думаю, у нас есть такая девушка. Я сама за ней немедленно схожу для Вас, о Великий. А эти гяурки пока усладят Вас... Амира упорхнула, оставив после себя лёгкий аромат массажного масла. Ее лиловые одежды колыхались в такт ходьбе. Почувствовав робкие прикосновения к своему достоинству, извлеченному из складок халата, Джафар посмотрел вниз. Хмыкнув, он схватил за волосы рабынь и силой вжал тех в пах, приказывая начать. Визирь надменно усмехнулся, почувствовал тёплые губы двух рабынь на своём члене.