Путь сокола

И опять моё счастье продлится лишь ночь, И опять я под утро вернусь в мир людей, И опять прятать крылья мне будет невмочь, Но я знаю: стихия в меня влюблена, и я вновь буду с ней! Фарамир и Захар, «А за окном опять идет дождь»

      Воздух был прохладен, как горный источник. Мир плыл, подобно ладье, в ореоле звезд. Иногда в зарослях кристалиста и водной розы вспыхивали чьи-то любопытные глаза. Тихие ночные шорохи казались оглушительными в темной тиши.       «Все на свете имеет свой звук»,  — размышлял я, прикрыв глаза и затаив дыхание. Не хотел, чтобы вдохи и выдохи мешали прислушиваться к сердцебиению природы.       Звук был у слабо шелестящей зелени. Он тихо перекатывался вместе с волнами на огромном зеркале наядского озера. Шурша, выдавал легкую поступь лесного неспящего зверья.       Свое звучание имел лунный свет. Он звонил сотней серебряных колокольчиков, как только что купленная богатая карета.       Звук был у сердцебиения. Когда-то мне говорили, что сердце — самый тонкий и чувствительный музыкальный инструмент. Учили играть на этом легко постукивающем органе, выбивать из него священный трепет, тревожную дробь или медленно затихающий перестук.       То ли я был нерадивым учеником, то ли музыка человеческого тела была мне чужда, но мастерства в этом искусстве я так и не обрел. Ничуть о прослушанном зря уроке не жалею. Пусть новых умений он мне не дал, зато подарил пищу для размышлений.       Когда-то я думал, что душа скрывается в сердце. Всем существом верил в это, и мой слух подтверждал мысли. Особенно когда я слышал, как мелодично выстукивает сердце влюбленных пар или добрых друзей.       Но сейчас я знаю — души в сердце нет. В нем живет только маленький хищник, трусливая дневная тварь. Как и всякое творение Светлых или Темных богов, когда его ласкают — он может мурлыкать, переворачиваясь на спину и довольно жмурясь. Но при любой призрачной опасности хищник начинает ползать на брюхе перед более сильными, признаваясь во всех прегрешениях. Я слышал скрипучий, противный шорох от каменных сердец. Не удивить меня и отвратительным хихиканьем «сердечного хищника», который только что нашел жертву и предательски разделался с ней.       Не верю, что услышанное мной чудовище и есть душа человека.       Сейчас мой слух напряжен. С наслаждением вдыхаю сладкий запах ночных красавок, мелких белых цветов, что пушистым ковром укрывают берега рек и озер после полуночи.       Легкая поступь подкрадывающегося сзади человека слух оборотня не обманывает.       Я осторожно переступил с ноги на ногу, поднял холодный, пахнущий металлом меч на уровень груди и сказал: — Нападай. Я жду тебя.