Раскрыть преступление

      Луссурия с Бельфегором удалились куда-то примерно на час и вернулись уже в нормальной одежде. Ну, как в нормальной – в коже, в перьях, в цветастых и полосатых шмотках, с какими-то непонятными и несуразными украшениями и абсолютно неподходящей к ситуации обувью. Чего только стоили красное боа павлина и серебряная диадема Бела. Когда Скуало спросила, какого хрена парень носит женские побрякушки, тот сказал, что это отличительный знак принца. Когда немного прифигевшая Супербия уже мягче поинтересовалась, с какой стати он принц, Луссурия шёпотом посоветовал не затрагивать больную тему. Больше достоверностью королевского происхождения Бельфегора никто вслух не задавался.       Ехали до шикарного особняка пострадавшей очень весело. За руль Занзас посадил Леви, сам сел рядом на пассажирское сидение, а остальным благосклонно разрешил занимать места сзади. На то, что там должны поместиться два взрослых мужика, отнюдь не дюймовочка Скуало и молодой парень, ему было плевать, а позже, когда он наблюдал за ними через зеркало заднего вида, было даже смешно.       Опрометчиво устроившийся почти посередине Рёхей вжимал и без того тощего принца в секретаршу и стремительно седел от встречи со своим самым большим страхом гомофоба (это даже было бы заметно, если бы Сасагава не был, как определили его как-то в парикмахерской, платиновым блондином). Луссурия сидел совсем рядом и упорно доводил боксёра до истинно девчачьего визга, прижимаясь щекой к плечу, губами к уху, рассказывая о себе, о своих пристрастиях, придвигаясь всё ближе и складывая конечности ему на коленки. Бельфегор поначалу одёргивал напарника, но потом, смирившись, покорно уткнулся носом Супербии в шею и периодически ойкал, упираясь подбородком в её острую ключицу. Та перестала выказывать признаки недовольства вместе с признаками жизни ещё раньше. Судя по всему, по-настоящему весело было только Луссурии и Занзасу.       По приезде на место преступления они сразу приступили к работе. В прихваченном Скуало деле было сказано, что вор (или воры) проник в дом через окно кухни на первом этаже. Но до этого ему ещё надо было пройти мимо охраны и перелезть через двухметровый, защищённый сигнализацией забор. Как он это сделал – загадка. То же дело гласило, что на газоне есть тропинка, вытоптанная не совсем чистыми ботинками сорок первого размера. Дон Тимотео таки был прав – связь между этими преступлениями действительно была. Хозяйка к ним, однако, не вышла. Горничная передала следователю, что сеньора Бьянки нездорова и просит детектива начать обыск и поиск улик без неё. Секретарша где-то рядом фыркнула и предположила, что та просто прихорашивается. Луссурия согласно захихикал. Занзас на всё это лишь кивнул и двинулся по следам грабителя к окну.       Занзас пролез в кухню и принялся невозмутимо там осматриваться. Остальные подобрали отвисшие челюсти и пошли за ним. В комнате был настоящий погром – сотрудники полиции, приходившие до них, попросили ничего не трогать: грязный пол всё в тех же следах, опрокинутый стол, вмятина на холодильнике и раздавленная ботинком груша. Поиск отпечатков пальцев занял полчаса, но закончился неудачей. Однако все очень весело посмеялись, когда Скуало, повернув голову, вляпалась волосами в растёкшийся по столешнице пудинг. Посмеялись, а потом побежали, следуя маршруту преступника, в оружейное помещение. Побежали, кстати, от разъярённой Супербии.       Комната с оружием представляла собой некое подобие кабинета с массивным дубовым столом, большим белым ковром длинного ворса, пыльными грязновато-зелёными тяжёлыми занавесками и наглухо забивающими всё пространство, тускло поблёскивающими сталью громадными стеллажами, верхние полки которых лежали под самым потолком. Такой была эта комната дней пять назад, но субботним вечером изменилась в корне, стала пустой, тёмной и безжизненной. Грабитель, как выразилась разочарованная секретарша, не оставил ни ножечка. Стоявший неподалёку Бельфегор материализовал откуда-то аккуратный серебряный стилет и предложил его ей подарить. В глаз. Или в спину. Скуало как-то непривычно тихо и вежливо отказалась и бочком отодвинулась от принца. Тот хихикнул и совсем не расстроенный продолжил искать улики.       Всё, что они нашли, это парочка крепких больших сумок. Видимо, злоумышленник хорошо подготовился, но излишек его подготовки пришлось оставить на месте. А вот пальчиков они нигде так и не обнаружили. Вор, должно быть, работал в перчатках. Следователь опустился на ковёр, лёг, закинув руки за голову, и прикрыл глаза. Рядом тут же приземлился Рёхей, за ним Луссурия и Леви-А-Тан, а после и Супербия с Белом.       – Этот гад продумал всё. – Принц рассмеялся мягко и весело, переворачиваясь на живот и укладывая голову на руки. Луссурия со своего места ласково улыбнулся подуставшему напарнику и послал тому воздушный поцелуй. Бельфегор лениво от него отмахнулся.       – Я экстремально уста-а-ал! – Кстати, непонятно было, от чего конкретно устал Сасагава: от работы или павлина, который на протяжении уже двух часов постоянно оказывался рядом.       – Не ной, Сасагава. – Леви сидел прямее всех и даже выглядел бодрее. Рёхей взглянул на него обиженно, но найти в себе сил, чтобы что-нибудь ответить, не смог.       – У нас есть список украденного? – обратился детектив к секретарше. Та зевнула, кивая, и передала ему папку, покоившуюся до этого у неё в сумке. Занзас просмотрел её мельком и присвистнул, заценив качество и количество оружия.       – Интересно, зачем женщине коллекционировать оружие? – Луссурия задумался. Задумался и следователь. Действительно, зачем?.. Позади скрипнула, открываясь, дверь.       – Простите, что заставила вас ждать. – Все обернулись. – Теперь я готова ответить на все ваши вопросы. Пройдёмте в гостиную.