***
- Ай, больно, - зажмурился Артур, отодвигая от себя чужую руку, - это даже не смешно, дай сюда, я сам. - Нет-нет, исключено. Я почти закончил. - Я не ребёнок, Франциск. Тот вздохнул и послушно убрал вату от лица пострадавшего. Что ж, это уже выглядит не так страшно. Что ещё можно сделать в нынешних условиях? Подорожник приложить, разве что. И тот под сугробами не найти. Он ещё раз мельком оглянул аптечку. Очень скудно. Таблетки от кашля ни к чему, и от головы тем более. Пластырь оказался самым полезным из всего имеющегося барахла, чем он и поспешил воспользоваться. - Посиди уж до конца спокойно. Артур почему-то пристально на него уставился, скорее всего, невербально посылая проклятья. Или же чего-то ожидая. Черт его теперь поймёт. Вот и все, теперь Бонфуа мог с чистой совестью отпустить залатанного англичанина по его супер-важным делам. Только вот... Так не хотелось. Задержав руку на его лице чуть дольше, чем это было нужно, Франциск понял, что скорее огребет от Артура, чем упустит такой шанс. - Ладно, спасибо. - Керкленд все же прекратил игру в гляделки и встал со стула. Давай, сейчас, или никогда! Он схватил его за рукав и не почувствовал никакого сопротивления, но все невысказанные слова вдруг пропали из головы. Как же глупо. - Ну че, вы там закончили с первой помощью? А теперь вперед, наряжать ёлку, пусть этот сюрприз для нашего русского друга будет хоть немного хорошим. В следующие секунды Бонфуа мог наблюдать полное смятение со стороны Артура, который еще не знал, стоит ли сейчас обругать их всех или просто уйти. Этим моментом и воспользовался Гилберт, который решил во что бы то ни стало привести жилище Брагинского в приличный, по его мнению, вид. Вытолкнув обоих с кухни, сам он осмотрелся и решил, что здесь украшать нечего. Разве что, вырезать из бумаги снежинки и развесить их по окну, но лучше было заняться чем-то более важным. Например, еще раз вытащить из хандры товарища Карьедо. Ёлка действительно ожидала в комнате. Высокая, с пышными зелеными ветвями и колючими иглами, она раскинулась почти на треть помещения из-за его небольших размеров. Ель была красивая, только пустая, и смотрелась она совсем одиноко. Франциск перевел взгляд с новогоднего дерева на коробку с игрушками, стоящую на диване. Главное, ничего ненароком не разбить. Шарики были завернуты в фольгу и выглядели довольно старыми. Должно быть, у Ивана связаны с ними какие-то воспоминания, иначе, зачем хранить такую древность? Он взял одну игрушку в руки и осторожно освободил её от слоя блестящей бумажки; под ней крылось что-то, напоминающее птичку. Уже через пару минут с десяток хрупких фигурок висело на елке, а те двое, что ее украшали, то и дело перевешивали их туда сюда, не всерьез переругиваясь. - Да нет же, не сюда, повесь её поближе к середине, - убеждал Артур помощника, который упорно не понимал, куда уж еще можно уместить шарик. Он раздраженно ухватил его за руку, - Здесь вешай, не видишь что ли. А он действительно не видел, просто потому, что смотрел сейчас только на Керкленда. Тот перевел взгляд на невнимательного француза и замолк. - Тебе ещё не надоело, скажи мне? - После недолгой паузы изрек Артур, продолжая упрямо смотреть прямо в глаза. - Ты о чем? - Ведешь себя, как девчонка. Просто знай, что мне надоело. - С этими словами он, не медля, сократил разделяющую их дистанцию и коснулся своими губами чужих. От неожиданности тот выронил стеклянную игрушку, которая с громким звоном разбилась на множество острых осколков. Артур нехотя отстранился, и, как ни в чем ни бывало, взял из коробки длинную пушистую мишуру. - Рукожоп. Собери это, что стоишь? - Констатировал факт невозмутимый англичанин и принялся осторожно укутывать ёлку. Франциск оторопело наблюдал за ним, раскрыв рот от удивления. Почти сразу его лицо осветила какая-то глупая улыбка, и он просто послушно отправился за веником.***
- Послушай, ну, не убивайся ты так. Праздник же, в конце концов. Хоть испанец и нашёл себе дело, заключающееся в распутывании мотка гирлянды, те, кто знал его достаточно хорошо, сразу могли понять, что его взгляд вовсе не сосредоточенный, а угрюмый. Ему было все равно, когда Гил выпроводил его из комнаты с ёлкой и сунул в руки смотанный провод, он просто принялся за дело, погрузившись в мысли. - Именно поэтому я и не могу прекратить о нем думать. Мне ужас, как стыдно. - Он тоскливо вздохнул и стал тянуть особо крепкий узел, - А ты только и делаешь, что успокаиваешь меня. - Да мне-то несложно, - усмехнулся Гилберт и откинулся на спинку дивана, забросив руки за голову, - Просто пойми, что мы не сможем его найти, если он не захочет. Прочесывать весь город вообще не вариант, ты знаешь. - Может, позвонить ему с твоего телефона? Номер не определится, вдруг он возьмет трубку? - После затянувшейся паузы с надеждой в голосе изрек Карьедо и отложил лампочки в сторону. - Отличная мысль! - Байльшмидт похлопал того по плечу, попытавшись приободрить, но в эту затею на самом деле почти не веря, - Давай, тогда уж, я и поговорю? - Нет. Я бы хотел... - Понял, понял. Держи, - он протянул мобильник Тони и поспешил ретироваться из комнаты. Антонио машинально сжал телефон в руке и уставился в чёрный экран. Что он скажет? Возьмёт ли Ловино трубку вообще? И отчего так тревожно на душе? Отбросив все ненужные мысли, он начал набирать заученные цифры одну за другой и немного помедлил, прежде чем нажать на зеленую кнопку вызова. Гудок, еще один, и ещё. Казалось, это будет тянуться целую вечность. Воцарилась тишина, затем шум улиц на другом конце провода, но собеседник не спешил нарушать молчание. Карьедо почувствовал, как к горлу поступил ком, но вдруг быстро заговорил. - Не клади трубку, прости пожалуйста, я полный идиот, просто скажи, где ты, я приду прямо сейчас, Лови, ты слышишь? Я... Послышался тихий всхлип, заставивший испанца мгновенно замолкнуть. Он никогда не видел Варгаса плачущим. Ворчащим, вредным, задумчивым, да каким угодно! Но никогда еще он не плакал при нем. В конце концов, это свойственно в большинстве своем девушкам, а потому было полной неожиданностью. - Придурок... Забери меня отсюда. Антонио сорвался с дивана, на ходу влезая в ботинки и напрочь забыв о куртке. Гилберту оставалось только недоуменно наблюдать, как этот недотепа выбегает из дома, все еще с его телефоном в руках. "Уж этот-то не потеряется", - пожал плечами светловолосый, выглядывающими в окно, и отправился курировать процесс украшения ёлки.