***
В полной темноте я зашел в дом, закрыл дверь на ключ. Я долго ходил в прихожей, по гостиной, по кухне. Пару раз спотыкался об Алёнин чемодан, проклиная тот момент, когда я заговорил с этой чертовой девкой на вечеринке. Я не знал, что мне делать и единственное, на что хватило ума, это позвонить Полу. — Эээ, привет, дружище, — сонно проговорил Пол Рэмси. — Что-то произошло? — Кажется, я только что совершил самую большую ошибку в своей жизни. — Я буду у тебя через пятнадцать минут. От лица Алёны: Всё это время до Мандевиля я держала себя в руках. Не заплакать, не закричать, не выдать свои чувства. Хотя бы раз в жизни. Я постучала в дверь где-то около четырех утра, и пожилая женщина на пороге очень удивилась мне: — О, Хелена, не ожидала тебя увидеть, — он тут же впустила меня в дом. — Ты одна? Где мой сын и внуки? Эдна Сомерхалдер поставила мой чемодан у дивана и закрыла дверь. — А? — я будто вышла из транса. — Что-то случилось? Я не ответила. Тут ничего не изменилось за последние полгода. — Я только с дороги. Можно принять душ и… — Я заварю чай, — перебила она меня, кивая. Стоя под струями воды, там, в его отчем доме, я буквально таяла во всех смыслах этого слова. Внутри меня был кратер. Он появлялся не первый раз, но мне казалось, что в этот раз он был огромный и глубокий. Такой черный, пустой и холодный, что кажется поглощал в себя всё хорошее, что ещё осталось во мне… Вода, которая обладает свойством успокаивать, сейчас совершенно не помогала. Выйдя из душа, я закуталась в его синий халат. Какая ирония, ведь недавно он рассекал в моем халате по всему городу. — Вот, пей, — Эдна заботливо поставила передо мной кружку и миску с печеньем, но у меня кусок в горло не лез. — Знаешь, а давай ты поспишь. А с утреца мне все расскажешь, хорошо? Я боялась ей что-то сказать. Ей было уже за восемьдесят, и беспокоить ее по таким пустякам, с моей стороны очень неуважительно. Уж лучше я тихо сама все переживу, я справлюсь с этой болью. Но Эдна все равно хотела знать правду. Она повела меня на второй этаж в ту самую спальню, в которой мы ночевали, когда гостили здесь. В его спальню. Здесь все осталось таким же, ничего не поменялось. Как только миссис Сомерхалдер ушла, я выключила свет и упала на кровать. Не знаю, сколько я так пролежала, но когда лучи света стали пробиваться сквозь шторы, в дверь постучали: — Звонил Йен, — голос Эдны разрезал хрупкую тишину. — Спрашивал, не звонила ли ты мне. Голос у него был взволнованный и… пьяный. Я усмехнулась. Конечно же, он волнуется. Его репутация под угрозой. Наверное, звонил узнать, не просочились ли сплетни сюда. Не всех еще купил, наверное… — Ещё он сказал, что поедет к одиннадцати встречать детей, — в груди больно кольнуло от мысли, что придется все рассказать детям. — Я не сказала ему, что ты здесь. — Спасибо, — это было первое мое слово за долгое время. — Может, ты мне все-таки расскажешь, что произошло? — и тут я расплакалась. Я рассказала ей всё. Всё, что я видела, слышала, чувствовала. Всё, что произошло или должно произойти. Он вернулся домой. К ней, и, наверное, продолжил то, от чего я так бессовестно его оторвала. Эдна гладила меня по голове, а слёзы всё текли. Наконец-то, ведь со слезами выходит боль. По крайней мере, я на это всегда надеялась. — Что, он прямо бежал за тобой? — Бежал. — А что он сказал, когда догнал? — Ничего. Он не смог ничего мне сказать, — произнесла я, растягивая каждое слово. — Его увела куда-то охрана, а я села на самолет. — Ты не сказала мне одного. Кто та женщина? — А, это просто, — я повернула голову к ней и произнесла. — Это Нина Добрев.Глава 20. Десять лет спустя.
9 января 2014 г. в 23:23
«Я всегда думала о тебе, как о ком-то, кто никогда не сделает мне больно…»
И это была не Пейтрин, и не кто-то из моих друзей, нет. Это была она. Все было, как в самой замедленной съемке. Я моргнул, видя под собой голую пьяную женщину, и отвернулся.
Следующее, что я увидел, было лицо моей жены. Никогда не забуду её лицо в тот момент. Я прямо слышал, как она затряслась, как начало трещать её сердце. Её глаза, такие красивые и радостные, сейчас были полны боли и непонимания.
— Алёна… — произнес я, моментально забыв о девушке на кровати.
Она просто дышала и смотрела на меня. Все было так долго, так медленно. На ее лице столько боли, неверия и растерянности…
Она медленно попятилась к двери и через секунду уже бежала бегом вниз по лестнице. До сих пор в кошмарах слышу топот её ног и борьбу. Я накинул какой-то халат и трусы, не думая, побежал следом.
«Как я мог? Как я мог?!» — вертелось в голове. Я споткнулся об ее чемодан, когда бежал к входной двери. Наверное, она хотела сделать мне сюрприз, лечь рядом под одеяло и разбудить поцелуем. Видимо, она освободилась гораздо раньше, нежели планировала. Да, хорош сюрпризец.
— Хелена! — закричал я на крыльце, босыми ногами следуя за ней. — Пожалуйста!
Но она уже открыла дверь такси, которое подъехало так быстро. Ох, я ненавидел это такси!
— Хелена! — выбежав на дорогу, закричал я, а машина стремительно уезжала. — Хелена! Я люблю тебя… Люблю…
Но она скрылась за поворотом. Одиннадцать часов вечера, темно и неуютно. Хорошо хоть все журналисты мирно сейчас спали в своих постелях.
Я не знал, что делать и как быть, но разум прекрасно все устроил. Я не вернулся в дом, а мигом поймал такси.
— Куда едем?
— Я не знаю, пока что прямо и направо.
— Да, сэр.
Я схватил телефон, который одолжил мне водитель, и позвонил ей:
— Ну же, ответь. Прошу тебя, прошу, ответь мне.
— «Вы позвонили Хелене Сомерхалдер. Если Вы не можете дозвониться, то, скорее всего я с семьей, на работе или в аэропорту. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я Вам обязательно перезвоню».
— Чёрт! — выругался я, откинувшись на заднем сидении, но тут пошел гудок и я заговорил. — Прошу, включи телефон, мне надо с тобой поговорить! Я должен объяснить все! Ты все не правильно поняла, пожалуйста! Прошу тебя, дай мне шанс все объяснить! Я все равно найду тебя, я обещаю!
Сообщение было записано и отправлено. Я вернул водителю телефон.
— Куда теперь, сэр?
— Думаю, в ближайший аэропорт, — я облокотился на сидение водителя. — И побыстрее.
— Странно видеть Вас в обычном халате, мистер Сомерхалдер. При чем в женском, — вдруг заговорил водитель. Я осмотрел себя — действительно, на мне был нежно-розовый халат Алёны, короткий и шелковый. Как же по-другому? — Ведь Вы обычно в дорогих костюмах.
— Это экстренный случай.
— Не волнуйтесь, Вы найдете Вашу жену.
— Как Вы догадались?..
— Я не первый год живу на свете, мистер Сомерхалдер, — ответил водитель, спустя немного добавил. — И я тоже мужчина.
Машина резко затормозила у аэропорта, и я распахнул дверь, собираясь кинуться за ней. Я видел ее тонкую фигурку в дверях здания.
— Спасибо Вам огромное, Вы могли бы меня дождаться? А как мы с женой вернемся домой, я Вам заплачу. Сколько хотите, идет?
— Да, — кивнул мужчина. — Вы пойдете туда в таком виде? Вы же почти голый.
— Это не имеет значения. Сейчас решается моя судьба.
— Может, Вам хотя бы ботинки одолжить? — смущенно предложил водитель.
— Спасибо.
Как оказалось, нога Фила, а так звали водителя, была на три размера больше моей. Так что я утопал в его черных ботинках и хлюпал в них, как в галошах. Люди кругом оборачивались, приветствовали меня, даже фотографировали. Но сейчас, впервые в жизни, мне было плевать на всех людей в мире. Пусть делают, что хотят! Мне была важна лишь одна молодая женщина, которая только что прошла регистрацию на какой-то рейс.
— Хелена! — закричал я, и бросился бежать. — Хелена!
Я добежал до контрольной арки и замахал руками, смотря вверх на эскалатор, на котором моя жена поднималась на верхний этаж.
— Хелена! — снова закричал я. Она боязливо обернулась и тут же нашла меня взглядом. — Алёна! Хелена! Стой, Хелена! Пожалуйста!
— Простите сэр, но не могли бы Вы освободить проход? — вежливо проговорила авиадиспетчер. — Вы загораживаете проход.
— А? — не понял я. — А, да, конечно.
Я развернулся и уже собрался уходить, но тут как в самых лучших фильмах мира, я развернулся и пробежал под аркой. Смех в голове и улыбка на лице, наверное, забавляли окружающих. Но сейчас я понял лишь одно: чтобы догнать её, я должен бежать быстро.
Все вокруг мигом запищало, а я ринулся вверх по эскалатору, толкая и пихая всех на своем пути.
«Догнать!» — кричало в моей голове.
Пробегая около зеркала, я заметил за собой целое стадо охраны. Чёрт!
— Хелена! — она была от меня в нескольких метрах. — Пожалуйста…
И она остановилась и повернулась ко мне. Я открыл рот, но слова будто вымерли. Её глаза смотрели на меня, пустые и отрешённые. Она не плакала, я похвалил её за это.
«Какая же она всё-таки сильная…» — подумал я.
— Алёна… — и меня поймали. Моя жена медленно развернулась и скрылась за углом. — Нет…
Всё, я не успел. Точнее я просто не смог, что было гораздо хуже, ведь она даже дала мне шанс — она повернулась!
— Отлично, попался, — двое высоких массивных охранников взяли меня под руки, буквально отрывая мои ноги от земли. — В участке с ним разберутся.
Сейчас Алена, скорее всего уже устроилась в самолете. Я вздохнул и обмяк в руках охранников, позволяя им делать со мной всё, что угодно.
Как ни странно, но удача улыбнулась мне, и водитель внес за меня штраф. Я вернулся домой, расплатился с Филом и поблагодарил его за всё. Я прекрасно понимал, что завтра утром в газетах будет целая фотосессия, посвященная мне.
Пейтрин, слава Богу, сегодня дома не ночевала. В Нью-Йорке живет ее сестра, так что иногда она ночует у нее. Зайдя в спальню, я увидел на кровати все так же голую и дружелюбную девушку из прошлого.
— Ну, что, набегался? — спросила она, прислонившись ко мне, когда я сел на кровать.
— Ты… — произнес я. — Ты испортила мне жизнь… Ты что-то подмешала мне в вино… Это ты! — я вскочил, хватая ее за руку. — Зачем ты это сделала?
— Потому что я люблю тебя!
— Нет, ты просто мстишь мне! — закричал я. — Пять лет! Пять лет я страдал по тебе, пять лет! А сейчас ты заявляешься, да ещё с такой подлостью!
— Тебя никто не заставлял со мною спать! — парировала она.
— А я и не спал с тобой! — я кинул ее на кровать. — Я не спал с тобой!
— Но собирался! — закричала она в ответ. — Йен, подумай, всё к лучшему. Эта стерва ушла и теперь мы снова можем быть вместе. Как раньше. Я и ты…
— УБИРАЙСЯ! — взревел я, грубо хватая ее за руку и силком вытаскивая из спальни. — Убирайся, чтоб духу твоего здесь не было!
Я сгреб все ее вещи в охапку и повел ее к входной двери.
— Ну, Йен… я же… — канючила девушка.
Я вытурил ее за ограду дома и бросил вещи рядом на тротуар.
— Я не желаю ничего знать о тебе.