Если любовь настоящая, то все возможно

      Самолет быстро набирал высоту, оставляя позади взлетно-посадочную полосу аэропорта близ города в Северном полушарии. Ночь уже вступила в свои права, и через иллюминаторы можно было разглядеть лишь навигационные огни на крыльях и иногда слабый свет от больших населенных пунктов.       Вскоре после взлета салон погрузился в тишину и полумрак. Лишь некоторые из пассажиров продолжали бодрствовать, предпочитая сну чтение или просмотр фильмов. Иногда в проходах появлялись проводницы, предлагая желающим подушки и пледы.       Сидя в просторном кресле бизнес-класса, Тобиас Итон задумчиво смотрел на мглу в иллюминационном окне. В кармане лежал пузырек с успокоительным, на случай, если у него начнется паническая атака. Однако приступов не было уже два года, и лекарство вновь останется невостребованным. Уже два года Тобиас Итон не боялся летать. Уже два года он ничего не боялся, потому что самое страшное с ним уже случилось.       К своему удовольствию Тобиас отметил, что соседнее кресло пустует, и погрузился в воспоминания. Сегодня было четырнадцатое февраля — ровно два года назад в этот день он потерял свою Трис.       Прокручивая в памяти события первых недель после их разрыва, Итон каждый раз пытался понять, где он ошибся, где просчитался, как смог допустить, чтобы она буквально растворилась в воздухе. Наверное, нельзя было отпускать ее в тот день. Нужно было бежать за ней, ползать на коленях, умолять о прощении.       Вот только ошибся он гораздо раньше: когда начал все с обмана и недомолвок, которые превратились в снежный ком и просто смели его самого.       Эти два года Тобиас проклинал себя за то, что все-таки уехал тогда в Торонто. Он и так задержался на месяц, игнорируя приказы отца, - дольше он просто не мог находиться в Чикаго. Понадеявшись на помощь Зика, Итон ждал новостей и занимался делами в Канаде. Шли недели, за ними месяцы, но вестей о Беатрис по-прежнему не было. Наконец, не выдержав, Тобиас прилетел в Чикаго и прямо из аэропорта отправился в дом родителей девушки. До этого никто не хотел связываться с семьей Приор, боясь обострить и без того непростые отношения Беатрис с семьей.       Но в доме жили другие люди. Как оказалось, хозяева сдали его на неопределенное время, а сами отправились куда-то за границу. Калеб тоже исчез. Он уволился из Итон-Кемикал-Компани через несколько месяцев после исчезновения сестры, приняв предложение какой-то европейской исследовательской лаборатории.       Конечно, можно было нанять частного детектива, чтобы отыскать хоть кого-нибудь из членов семейства Приор. Но Тобиас решил остановиться. Ему стало казаться нечестным навязываться ей против ее желания. Единственным выходом было позволить ей жить так, как она сама хочет, и отпустить.       Но, несмотря на принятое решение, мысли о сероглазой блондинке не оставляли Тобиаса ни на минуту. В каждой миниатюрной девушке с короткими светлыми волосами ему мерещилась Трис. Каждая песня, фраза или надпись на испанском напоминала о ней. На удивление, в такие моменты ему не было больно, он словно чувствовал, что его любимая рядом. И в попытке быть ближе к ней любым способом Тобиас сделал то, что так и не сделал в семнадцать лет — он выучил испанский. Читая любимые книги Беатрис и смотря ее любимые фильмы, он заново переживал самые счастливые моменты своей жизни — когда они были вместе.       Некогда самый известный ловелас Торонто теперь сторонился женщин, ведя жизнь затворника и трудоголика       Иногда он спрашивал Зика о Трис. Но другу по-прежнему было нечего рассказать.       Из раздумий Тобиаса вывел голос стюардессы, просивший всех пассажиров пристегнуть ремни в связи со скорой посадкой.

***

      — Беатрис! Graсias, querida! * Можешь быть свободна до понедельника! — Амар, как всегда, появился из ниоткуда.       — Но сейчас только четыре часа! — ответила Беатрис, оторвавшись от бумаг.       — Lo sé, pero soy tu jefe.** И я приказываю тебе отдохнуть! Чтобы в понедельник ты была в хорошем настроении. Hasta luego! ***       — Hasta el lunes! ****       Беатрис с улыбкой начала собирать свои вещи. Добряку Амару всегда удавалось поднять ей настроение. Особенно милой была его манера говорить сразу на английском и испанском.       Выйдя на улицу, девушка зажмурилась от яркого света. Был конец февраля, и лето вот-вот должно было уступить место мягкой аргентинской осени. Но пока еще дни оставались жаркими и солнечными.       Строительная фирма, в которой Беатрис уже год работала переводчиком, располагалась в центре Буэнос-Айреса, в районе Ретиро. Домой идти совершенно не хотелось, и Трис решила дойти до Площади Сан-Мартина. Она любила этот зеленый уголок огромного шумного города и при любой возможности старалась там побродить.       Это место почему-то напоминало ей парк Миллениум в ее родном Чикаго. Сидя в тени магнолий, Трис часто уносилась мыслями в прошлое. Особенно часто она вспоминала ту первую прогулку с Тобиасом, которую подстроили Зик и Шона.       Прошел примерно год, как она смогла думать о синеглазом канадце без горечи и боли в груди. Теперь мысли о нем вызывали лишь грусть, грусть по утраченной любви.       Примерно год назад она вновь начала видеть Тобиаса во снах. Всю ночь напролет она тонула в его синих глазах, а он просто молча на нее смотрел, а затем растворялся в воздухе.       С момента их последней встречи прошло два года. А Беатрис так не смогла ответить себе: простила ли она его, поверила ли в его признания в тот последний вечер. Единственное, в чем она была уверена, — Тобиас Итон был мужчиной ее жизни. Появившийся в ее детстве словно лесной родник, а затем несколько лет спустя поглотивший ее подобно цунами.       Миллион раз она зарекалась не думать о нем, но все равно продолжала. Мечтала вновь увидеть его, но боялась.       Два года назад она сбежала с Джорджем Ву в Аргентину, надеясь, что на другом конце земли у нее получится освободиться от своих чувств. Несколько недель она помогала Джорджу с выставкой, а затем они несколько месяцев колесили по всей стране в поисках удачных видов для фотографий. Когда материал был собран, фотограф вернулся в Чикаго. А Беатрис осталась в Буэнос-Айресе.       К этому времени Калеб получил работу в Лондоне, и родители поехали вслед за ним. Возвращаться было некуда и не к кому. К счастью, Беатрис неплохо устроилась в столице Аргентины. Почти сразу подвернулась работа в строительной фирме, а затем на курсах английского. Появились даже друзья.       Только три месяца назад Трис нашла в себе силы связаться с подругами. К ее облегчению, Кристина и Линн не затаили на нее обиду и действительно были рады узнать, что у нее все хорошо. Единственным условием их возобновившейся дружбы было полное молчание насчет Тобиаса. Беатрис была уверена, что он уже с кем-то встречается, может, даже женился. Но знать об этом она не хотела.       На Буэнос-Айрес стал опускаться теплый летний вечер, и Беатрис отправилась в сторону дома. Когда до него оставалось совсем немного, девушка, засмотревшись на витрину магазина, вдруг налетела на кого-то.       — Perdon senior, yo***** — Беатрис начала извиняться, но слова застряли в горле. Перед ней стоял Тобиас, все такой же прекрасный, как и два года назад.       — Трис… — канадец выглядел изумленным.       Целую вечность они смотрели друг на друга, не веря своим глазам. Каждому хотелось о многом рассказать и о многом расспросить, но никто не знал, с чего начать.       — Ты отрастила волосы, — первым прервал затянувшееся молчание Тобиас, — тебе идет.       — Спасибо, — Беатрис смущенно заправила прядь за ухо.       Затем опять наступило молчание.       — У тебя есть время? Может быть… выпьем кофе? — вновь канадец первым нашел слова.       — Д-да… Здесь есть милое кафе за углом.       До кафе пара шла молча. Еще какое-то время после того, как они сели за столик, разговор не клеился. Но постепенно обоих охватила прежняя легкость, которая сопровождала все их прежние встречи. Вначале каждый рассказывал о своей работе: Трис о строительной фирме и языковых курсах, а Тобиас о крупном проекте в Латинской Америке.       Затем последовали новости о друзьях. Зик и Шона поженились в Вегасе полгода назад и в скором времени ожидают пополнения в семействе. Юрайа и Марлен тоже женаты и продолжают жить в Торонто. Линн уже второй год встречается с Эриком. Кристина рассталась с Уиллом, не выдержав постоянного вмешательства его сестры в их жизнь, и вновь находится в поисках идеального мужчины.       Беатрис и Тобиас делились друг с другом впечатлениями о поездках, недавно прочитанных книгах и просмотренных фильмах, о забавных случаях из работы и быта. Только одну тему они старательно обходили стороной — тему личной жизни. Каждый боялся услышать ответ на свой вопрос.       — Кажется, почти все наши друзья стали семейными людьми, — нарочито равнодушным тоном сказал Тобиас. — А ты? Ты… ты с кем-нибудь встречаешься?       — Нет. А ты?       — Нет.       Тобиас улыбнулся. В его голове закружились тысячи слов и фраз, которые он хотел сказать Беатрис.       Внезапно зазвучала знакомая песня: Fuiste ave de paso y no sé por qué razón me fui acostumbrando cada día más a ti Los dos inventamos la aventura del amor Llenaste mi vida y después te vi partir Sin decirme adiós yo te vi partir Quiero en tus manos abiertas buscar mi camino Y que te sientas mujer Solamente conmigo Hoy tengo ganas d ti Hoy tengo ganas de ti******       На середине припева Беатрис вскочила из-за стола и, пробормотав: «Мне пора», бросилась на улицу.       Через несколько секунд ее догнал Тобиас.       — Трис! Стой! — мужчина схватил ее за руку и развернул к себе. — Прошу, не убегай! Я люблю тебя! Я эти два года не живу, а существую! Я был идиотом, натворил кучу всего… Но я действительно тебя люблю! Эта песня… Я не знаю, как объяснить, но мы ведь не просто так сегодня столкнулись. И два года назад встретились вновь не случайно. Это что-то свыше. Это судьба! Ты понимаешь?       — Ты говоришь, как герой сериала, — по щекам Беатрис катились слезы.       — Я теперь знаю, кто такой Хуан Солер, — попытался пошутить Тобиас. — Трис, неужели ты не чувствуешь, что все это настоящее? Что это настоящая любовь? Которая нас постоянно сводит вместе… Это настоящее чудо, что-то невозможное…       Последнюю фразу канадец произнес почти шепотом, пристально глядя в глаза Беатрис. А спустя несколько мгновений его губы накрыли ее.