Если любовь настоящая, то все возможно

      До клуба Калеб и Беатрис добирались молча. Оба злились друг на друга. После ухода подслушивавшего под дверь Тобиаса Итона они поругались. Калеб в очередной раз обвинил сестру в эгоизме и неспособности оценить заботу родителей. Беатрис в не самой корректной форме высказала свое мнение относительно такой заботы и самого Калеба.       По дороге брат с сестрой периодически бросали друг на друга хмурые взгляды. Каждый думал о своем. Беатрис вспоминала всю свою жизнь с родителями и братом до отъезда в Мадрид. Вся она пронеслась перед глазами, будто серия телесериала.       Калеб был первенцем в семье, старше Беатрис на два года. Он во всем и всегда был лучшим: и дома, и среди сверстников. Красивый, умный, с безупречными манерами даже в детстве. С ранних лет Калеб увлекался химией и биологией. Сколько Беатрис себя помнила, брат всегда что-то исследовал, ставил опыты, препарировал рептилий и насекомых, ползал по газону на заднем дворе, вооружившись лупой. Родители были в восторге от любознательности своего старшего ребенка и всячески его поощряли. А когда IQ тест Калеба показал результат 180 баллов, Эндрю и Натали Приор вознеслись на вершину блаженства. Старший сын был обласкан ими со всех сторон: неограниченные расходы, самостоятельный выбор предметов в школе, любой университет, свобода передвижения.       Надо отдать должное Калебу, что он ни в чем не разочаровал родителей. Никаких сомнительных знакомых, никаких темных историй, никаких неразумных покупок. Только высшие баллы в школе и университете. Просто эталон.       В сравнении с Калебом Беатрис проигрывала по всем параметрам. Она была хорошенькой, а брат настоящим красавцем, хоть никак и не подчеркивал это. Она была смышленой, но не гениальной. Будучи обычным ребенком, Беатрис тянуло на подвиги и мелкие хулиганства. А брат никогда не тратил время на подобные глупости.       Родители решили, что без их участия из младшенькой ничего путного не выйдет. И жизнь Беатрис была взята под строжайший контроль. Родители решали, с кем из детей можно дружить, какие кружки посещать. Мама, в свое время закончившая математический факультет, но решившая себя посвятить семье, стала постоянным гостем в школе. Она была на короткой ноге со всеми учителями и в курсе всего, что происходило в учебной жизни дочери.       Отец семейства Эндрю Приор был преподавателем в Чикагском университете на факультете права. И Беатрис, по мнению родителей, должна была пойти получать образование именно туда. Мнение самой девушки никого не волновало. Все было распланировано без ее участия. И всем казалось, что так и должно быть.       Когда после отпуска, проведенного в Барселоне, Беатрис загорелась идеей выучить испанский, родители посчитали это пустой тратой времени. И в течение двух лет она постигала язык Сервантеса самостоятельно. Это был ее маленький бунт.       Обычно Беатрис плыла по течению. Она не считала, в отличие от родителей, себя гадким утенком в семье, не завидовала более успешному старшему брату. Она просто жила так, как складывалось. Девушке не слишком нравился такой тотальный контроль, но ее это не слишком волновало. До пятнадцати лет.       Пятнадцатилетнюю Беатрис задело то, что она впервые чего-то серьезно захотела, а от нее отмахнулись. И она решила доказать, что стоит чего-то. Спустя два года самостоятельных занятий она сдала тест DBT, для чего пришлось почти полгода откладывать карманные деньги. Но и это не переубедило родителей — испанский был по-прежнему ненужной вещью для поступления на выбранную ими специальностью.       Второй бунт произошел, когда она, пытаясь заставить семью признать за собой право на выбор, уехала на два года по программе обмена в Мексику. Это был первый крупный скандал в семье. Родители бились в истерике, брат вел морализаторские беседы. Но затем все успокоились, решив, что это будет неплохой отметкой в личном деле для университета.       Самый большой — третий бунт. Беатрис наотрез отказалась поступать на факультет права. Родители наотрез отказались оплачивать ее образование. Девушке пришлось ограничить свои амбиции самым захудалым колледжем города, где имелась желанная специальность, съехать в общежитие и утроиться на работу. В перерывах между учебой Беатрис мыла посуду в студенческой столовой, занималась с отстающими школьниками английским, на летних каникулах работала официанткой.       Когда колледж остался позади, родители снова попытались наставить дочь на путь истинный. Ей с пеной у рта доказывали необходимость поступления в магистратуру на отцовский факультет. Даже обычно спокойный Калеб взялся за убеждение сестры с особым пристрастием.       Тогда Беатрис вновь хлопнула дверью родительского дома, на этот раз молча, и уехала учиться в Мадрид. Она была так горда собой. Одна, без помощи, без финансирования в незнакомой стране. К сожалению, больше никто ей не гордился. В глазах семьи она была все тем же бунтующим подростком, не понимающим, как будет для нее лучше.       — Мы на месте, — голос брата вырвал девушку из размышлений. — Пригласительный не забыла?       — Нет. Пошли.       Беатрис вышла из машины и, не дожидаясь Калеба, пошла в клуб.       Внутри было полно народа, играла громкая музыка, прожекторы попеременно окрашивали все окружающее в разные цвета. Захватив в баре коктейль, Беатрис направилась на поиски подруг.       В это время Тобиас стоял на балконе и высматривал в толпе блондинку в белом платье.       — Держи, — Зик появился будто из ниоткуда и протянул бокал с виски. — Она пришла?       — Спасибо. Нет, а если она не придет?       — Шона сказала, что придет.       — Ты что-то узнал?       — Она сестра Калеба Приора, зовут Беатрис. То ли лингвист, то ли филолог. Последние два года училась в магистратуре в Мадриде. Лучшая подруга младшей сестры Шоны. Ее все называют недотрогой.       — Сестру Шоны?       — Нет, твою Беатрис. Шона говорит, что вокруг этой девчонки всегда крутилось много парней, но она холодна как рыба.       — Интересно… — Тобиас улыбнулся и пригубил виски. В нем просыпался азарт. — Значит, недотрога. Смотри, вот она.       Беатрис, лавируя между танцующими, подошла к двум девушкам. После приветствия одна из подруг, высокая мулатка с короткими волосами, подхватив Беатрис и вторую девушку под руки, начала что-то рассказывать.       — Так вот где спрятались виновники торжества! — на балкон поднялась Шона. — Высматриваете себе спутниц на этот вечер?       — Ну что вы, мисс Грин, все мое внимание целиком ваше! — Зик широко улыбнулся девушке. — Я всего лишь составляю компанию захандрившему другу. Вечеринка вызвала у мистера Итона приступ ностальгии по дому.       — Просто была трудная неделя, нет сил на веселье, — попытался объяснить Тобиас.       — Вы говорите как моя сестра. У нее тоже в последнее время нет сил веселиться. В студенческие годы я не припомню дня, когда могла застать ее дома вечером. Постоянные вечеринки, концерты, поездки. Она была заядлой тусовщицей и бунтаркой. У нее одно время был даже ирокез и пирсинг чуть ли не по всему лицу. А сейчас она сама скромность, преподает в школе. Мне даже кажется, что Линн подменили пришельцы. Кстати, вот она! Все-таки пришла!       — Которая? — Зик с интересом посмотрел на толпу внизу. — Вы похожи?        — Не очень. Брюнетка в джинсах и черной футболке. У нее на руке висит Кристина — в красном платье. Вот кто совсем не изменился — вечный энерджайзер. А та блондинка в белом — Беатрис, сестра Калеба, я про нее тебе рассказывала. Наша недотрога. До сих пор удивляюсь, как она сошлась с этими двумя оторвами.       — Зик сказал, что она недавно вернулась из Мадрида, — подал голос Тобиас.       — Да, училась там. Теперь вроде будет преподавать в Чикагском университете. Ой, я обожаю эту песню. Мистер Педрад, вы не составите мне компанию на танцполе?        Зик и Шона спустились с балкона на танцпол и затерялись в толпе. Тобиас продолжил наблюдать за Трис, размышляя, как ему лучше поступить.       В это время Кристина рассказывала Линн и Беатрис последние новости о работе, которые, конечно же, сводились только к Уиллу Моргану. Описывая его очередной взгляд в свою сторону, Кристина сжала руки подруг и завизжала:       — Девочки, это он! Уилл! Он здесь!       — Где? Кто? — хором спросили Линн и Беатрис.       — Самый красивый мужчина. Ну, вот же он, у колонны. Как ему идет этот костюм. Так, я пошла!       Кристина, поправив платье и нацепив на лицо самую обольстительную из всех улыбку, в танце направилась в сторону своего предмета обожания.       — Что это было? — Линн потрясенно смотрела вслед подруге.       — Мы ее потеряли. Как обычно. Сколько дашь времени этой ее влюбленности? Лично я ставлю на две недели страстного романа, за которыми последуют две недели просмотра романтических фильмов, приправленных мороженым и мартини.       — Нет, тут посерьезнее будет.       — Три недели?       Линн и Беатрис рассмеялись. Если Беатрис слыла недотрогой, то Кристина постоянно находилась в поисках любви. Она очень быстро влюблялась, а потом также быстро разочаровывалась. Самые ее долгие отношения продлились месяц, да и то, наверное, потому, что две недели "влюбленные" провели порознь из-за зимних каникул.       — Так, я, пожалуй, пойду. Всю ночь проверяла сочинения, глаза сейчас закроются, — Линн поцеловала Беатрис в щеку и направилась к выходу.       — Линн! — Беатрис попыталась задержать подругу. — Ты меня бросаешь?       — Трис, прости! Правда, сил нет. Да и ты уже большая девочка, повеселись. Пока.       Веселиться не хотелось. Но и домой идти не было желания. Беатрис решила найти укромное местечко в клубе, чтобы посидеть одной. Увидев винтовую лестницу, она начала подниматься и оказалась на балконе, который не видела снизу. Девушка облокотилась на ограждение и прикрыла глаза.       — Тоже не любите вечеринки? — приятный баритон заставил вздрогнуть и открыть глаза.       Рядом с ней стоял высокий мужчина в темно-синем костюме. Галстука не было, а несколько верхних пуговиц рубашки были расстегнуты. Беатрис отметила, что он был прекрасно сложен. Да и лицо не уступало фигуре: аристократичные черты лица, прямой нос, подбородок, слегка пухлые губы. Из-за плохого освещения не разглядеть было только глаза. Поняв, что неприлично долго пялится на незнакомого человека, Беатрис, наконец, ответила:       — Просто нет настроения развлекаться.       Незнакомец встал рядом с ней и тоже облокотился на ограждение.       — Вас так же, как и меня привели сюда силой?       — А вас привели сюда силой?       — Практически. Кстати, я Тобиас.       — Беатрис. Мы раньше встречались?       — Я кажусь вам знакомым?       — Не знаю, может быть. Я была на похожей вечеринке три месяца назад, но почти никого не запомнила.       — В Чикаго?       — Да.       — Тогда мы точно не виделись, я прилетел неделю назад из Торонто, — Тобиас выделил последнее слово. — Может быть, вы видели меня там?       Его охватило волнение. «Она сейчас должна вспомнить! Ну же, давай!»       — Торонто? Так вы один из канадцев, про которых рассказывал Калеб? Калеб Приор — мой брат.       — Да, Тобиас Итон. А вы были в Торонто?       — В Торонто? Нет, я предпочитаю южные направления.       «Неужели не узнала?» — пронеслось в голове Итона.       — Южные направления? — произнес он, пристально глядя на Беатрис.       — Да, я филолог. Специализируюсь на испанском языке и испанской литературе. И мои предпочтения в путешествиях полностью совпадают с моей специальностью.       — Много где успели побывать?       Беатрис неожиданно для себя начала рассказывать Тобиасу свою историю увлечения испанским. Она начала с первой поездки в Барселону, затем перешла к Мексике и закончила Мадридом. Она рассказывала с такой легкостью, с такой страстью. Как будто это был близкий человек, а не случайный знакомый.       Тобиас растворился в ее рассказе. Он смеялся над ее шутками, иногда задавал вопросы. Он словно перенесся в то время, когда они часы напролет разговаривали через веб-камеру.       — И вот теперь я тут. Буду преподавать испанский и английский в университете, — завершила свое повествование Беатрис. — Ближайшие полгода, а потом снова куда-нибудь отправлюсь.       — Неужели вы совсем не соскучились по дому? Так быстро его покинете?       — О, чтобы все объяснить, мне придется заболтать вас до смерти! — девушка рассмеялась.       — Я не против! У меня давно не было такого приятного собеседника.       — У меня тоже. А ты знаешь испанский? Не против перейти на «ты»?       — Только за. Нет, так и не выучил.       — Все-таки ты мне кого-то напоминаешь.       — Правда?       — Да, наверное, какого-нибудь актера.       Тобиас еле сдержал разочарованный возглас. Он уже было хотел все прояснить, но телефонный звонок помешал планам. Пока Итон разговаривал с отцом, позвонившим, чтобы узнать о последних новостях, Беатрис исчезла.       Эта беседа и этот канадец взволновали ее. На какой-то момент ей показалось, что это Четыре, ведь только с ним ей было так просто общаться с первого дня — все было таким легким и правильным. Но она плохо помнила его лицо, в памяти остались слегка сутулые плечи, черные кудрявые волосы и темно-синие глаза. Тобиас Итон был высоким, с хорошей осанкой, короткой стрижкой. Наверняка Четыре тоже был высоким, ведь он играл в баскетбол.       «Но Четыре собирался стать инженером, он даже поступил в колледж на эту специальность. И голос другой. Жаль, не рассмотрела его глаз», — подумала Беатрис.       Ей вдруг захотелось побыть одной и она пулей выскочила из клуба. «Plaza» находилась в нескольких кварталах от дома родителей, и Беатрис решила прогуляться. Всю дорогу она думала о новом канадском знакомом. Пару раз она даже порывалась вернуться назад, отыскать его и спросить, не он ли тот самый Четыре. Но потом, стараясь рассуждать логически, Беатрис пришла к выводу, что только напугает Итона. И потом все в лаборатории будут говорить, что у Калеба Приора ненормальная сестра.       «Наверное, что-то есть в этих канадцах», — с этой мыслью девушка уснула.