Нет дыма без...

Моя прекрасная Мона, Я родилась в тот день, когда встретила тебя. Я знаю, что это было сказано множество раз и многими людьми с гораздо большим литературным талантом, чем у меня, но, тем не менее, это так. Я не дышала, пока ты не вошла в мою жизнь. Я не умела видеть, пока ты не показала мне, что это возможно. Ты была светом и красотой моей души. Ты нашла меня, и раскрыла мой мир, изменяя его почти на клеточном уровне. Я не помню, какой была до того, как ты вошла в мою жизнь. Мне жаль, что я не могу забыть человека, которым стала. И сейчас, когда тебя не стало, смогу ли я родиться снова? На сей раз, родиться подобно ребенку – потерянному и замерзшему, лишенному привычного комфорта или границ. Теплые объятия не ждут меня. Мир слишком большой. Я потерялась в нем, Мона. Как я могу продолжать двигаться без тебя, любовь моя? Почему я не видела пропасть, которая была буквально у меня под носом? Почему я просто не могу упасть в нее и снова найти тебя? Почему у меня недостает смелости, чтобы решиться на этот шаг? И, что самое болезненное, я не могу даже прийти к тебе один последний раз. Мне запретили присутствовать на твоих похоронах. Я хотела скользнуть туда с тобой. Я хотела, чтобы с тобой осталось что-то большее, чем моя душа, что-то вещественное. Но даже этой возможности меня лишили. О, Мона, вернись ко мне. Пролей на меня свой свет. Укажи мне путь. Ты – моя любовь. И я вся принадлежу тебе. Навсегда. Лоис Я вдавила педаль газа в пол. Казалось, сколь бы быстро колеса не проглатывали дорогу, цель пути не становилась ближе. И, когда я, наконец, увидела крыши Сестер, над ними витали пухлые черные клочья дыма. Мое сердце билось в горле. Я сжала челюсти и пыталась успокоить дыхание. Поднятый шинами гравий рикошетил от крыльев моего Мустанга. Обычно это заставляет меня сбавить скорость... сегодня я оставила мысль о закрашивании царапин на потом. Я буквально вылетела к домам и с визгом тормозов остановилась за пять метров до лужайки перед Сестрой. Дым поднимался со стороны озера. - Миранда! - Я здесь! Я рванулась через лужайку, повернула за угол и чуть не свалилась на нее. Струя воды ударила меня в лицо, когда Миранда повернулась ко мне с садовым шлангом в руках, и женщина поспешно снова направила его на пламя. - Я не могу его потушить! – крикнула она. – Крыша! Крыша пока еще была цела. Огонь не добрался до нее, но был рискованно близко. Желтые и оранжевые волны жара ковром покрывали гнилые доски крыльца и уже начали подниматься по декоративным перилам. - Где Надежда? Миранда мотнула головой назад через плечо. Надежда сидела на лужайке метрах в десяти от дома, уткнувшись лицом в колени, и явно дрожала. - Хорошо, направь шланг налево. Туда, видишь? Пятно, которое выглядит синим. Да! В яблочко! Так и поливай. Я рванула к груде деревянного мусора, все еще нагроможденного у одной из стен Сестры, и через пару секунд нашла то, что нужно. Несколько рывков – и бензопила ожила. Я распиливала дерево на кусочки, непрерывно молчаливо молясь о том, чтобы пила не взорвалась у меня в руках. Сначала я разрезала стропила. Затем подобралась к подпоркам и одну за другой перепилила их. Через пару секунд крыша эффектно обрушилась в огонь с громких хлопком и резким свистом воздуха. Пламя погасло. Крыльцо лежало в руинах. Его отсутствие и зияющее отверстие в крыше создавали впечатление, будто я уничтожила лицо Сестры. Мои руки все еще чувствовали вес бензопилы, в ушах звенело. За моей спиной Миранда почти беззвучно пыталась отдышаться. Надежда хныкала. - Ты все потушила? - Нет. Он, эм, – я посмотрела на испуганное лицо Надежды, – просто заснул на некоторое время, но когда огонь проснется снова... Миранда побледнела. - Мне нужно позвонить на станцию.

***

- Так, расскажешь мне, как это началось? Через сорок пять минут, которые показались мне сорока пятью годами, мы сидели на моем диване. Надежда сонно пристроилась между нами, совершенно измученная всей этой паникой, положив голову на колени Миранды, а ноги – мне на колени. Мои мальчики уже закончили свою работу, залив тлеющие угли, превращая переднее крыльцо в неопознаваемую промокшую черную массу. Машина Два уехала обратно на станцию минут пятнадцать назад. Я устроила Миранду на диване, вскрыла последнюю банку пива, остававшуюся в холодильнике, и вложила ей в руку. Пару секунд женщина просто смотрела на нее, а потом поставила на пол рядом с собой. - Не знаю. То есть, я не видела, но... – голос Миранды дрожал, но она продолжила. – Я заканчивала со стиркой, когда услышала хлопок автомобильной двери. Затем я слышала, как кто-то возится снаружи. Я выглянула в окно – там был тот парень, Майк, собирал свои инструменты. Так что я заперла дверь и просто подождала, пока он уедет, – Миранда тяжело вздохнула. – Через пару минут я услышала, как его автомобиль выехал на дорогу, и тут же почувствовала запах дыма. Я решила, что сушилка загорелась или еще что-то. А потом, ээ... что ты делаешь? Я уже встала с дивана. - Ты уверена, что это был он? Миранда кивнула. - Я его убью! – я принялась шарить по комнате, разыскивая ключи от своей машины. Они обнаружились на полу около двери на кухню. Миранда подбежала ко мне и схватила меня за плечо. - Джо! - Ну, он пытался тебя убить, не так ли? Казалось, мои слова удивили ее. Миранда открыла рот для фразы, которую так и не произнесла. Наконец, она пробормотала: - Ну... Но... но, возможно, это был просто несчастный случай. - Ага, конечно. Это был явный пример гнева жлоба-гомофоба. Поджог, я уверена. - Точно? Я пожала плечами. - Я таких видела предостаточно. Ты сообщила что-то из этого полиции? - Нет, – прошептала она столь же прекрасным голосом, способным растопить масло, хотя теперь в нем было больше грусти, чем мне когда-либо приходилось слышать. – Но сообщу. Миранда ссутулилась и обняла себя за плечи. В широко раскрытых глазах не было никакого выражения. Мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы подойти к ней и обнять. Гнев помог, и я не хотела успокаиваться. Я хотела сначала найти Майка. Но Миранда продолжала стоять у меня посреди кухни. Ее нижняя губа дрожала. Я вздохнула и кинула ключ зажигания на кухонный стол. - У меня есть друг... я позвоню ему. Я набрала номер полицейского отдела. Джея не было на месте, но Миранда поговорила с дежурным сержантом и рассказала о пожаре. Я взяла трубку и сообщила, что мы подозреваем поджог. Сержант обещал передать сообщение Джею, как только тот вернется. Также он обещал прислать кого-нибудь, чтобы принять заявление у Миранды. Мы вернулись в гостиную. Миранда рухнула на диван рядом с Надеждой. Девочка вскинулась было, а затем повернулась на бок, подсунула руку под ногу матери и тихо вздохнула во сне. Миранда положила руку на плечи дочери, поглаживая ее мягкие волосы, и выражение боли на ее лице сменилось потерянным взглядом. - Почему он поступил так с нами? Это место должно было быть безопасным для нас. А теперь я даже не могу жить в собственном доме, – она посмотрела на меня. Действительно посмотрела впервые с нашей вчерашней беседы. – Что мне делать? Механизм заботы, заложенный в каждого истинного буча, мгновенно заработал во мне. Я не могла оставить ее в таком состоянии, независимо от того, насколько соблазнительной казалась месть. - Ну, – начала я, снова усаживаясь рядом с нею, – твой дом не полностью уничтожен. Большинство повреждений коснулись переднего крыльца и крыши. Есть несколько мест, опаленных огнем. Но небольшой ремонт может снова сделать дом пригодным для жилья за пару дней. Я знаю хорошую клининговую бригаду, которая поможет избавиться от следов воды и сажи. И я накрою чем-нибудь крышу, чтобы дождь не заливал дом, пока ремонт не закончен, – я нервно покосилась на Миранду, прочистила горло и продолжила, – а вы с Надеждой можете пока пожить здесь. Миранда покачала головой. - О, нет. То есть, ты и так много для нас сделала. Мы не можем... - Никаких проблем, – я почти чувствовала отвращение к себе из-за того, что стремилась помочь... чтобы Миранда была рядом со мной. Я быстро продолжила настолько беспечно, насколько смогла: – Я могу спать на диване, а вы с Надеждой получите кровать. У меня есть чистые полотенца, постельное белье и хороший напор воды. О, и в качестве дополнительной премии, я могу приготовить неплохой омлет. Давай. Это будет совершенно. Это удовольствие для меня – быть рядом с вами. - Ты, правда, не против? - Вовсе нет. Разве не так должны поступать добрые соседи? Миранда улыбнулась и кивнула. - Тогда ладно. Мы с удовольствием останемся. И мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не приняться прыгать и плясать от счастья, хотя я все равно порывисто вскочила с дивана. - Я просто не могу передать, насколько я благодарна... – продолжила Миранда, – это все... ты была такой великолепной, Джо. Не знаю, как тебя отблагодарить. Я смущенно махнула рукой. - Не стоит, пообещай мне только одну вещь. - Какую? - В конце концов, когда все закончится, и ты уже не будешь гостем в моем доме, ведь сейчас, когда я думаю об этом, мое предложение может показаться неприличным и неуклюжим... В общем, после всего, возможно, ты позволишь мне когда-нибудь пригласить тебя на настоящее свидание. Миранда хихикнула, кивнула, и широкая улыбка, яркая, как полуденное солнце, осветила ее лицо. - Ты сумасшедшая, знаешь? Но еще и очень симпатичная. Так что, да, я позволю тебе пригласить меня. И я довольно уверенно могу пообещать, что тебе ответят «да». - Правда? – я почувствовала такое облегчение, слишком потрясенная и слишком счастливая, чтобы понять что-то большее, чем кивок и улыбка. Миранда встала и подошла ко мне. Она прикоснулась ко мне и, как и той ночью на танцполе, ее тело мягко прижалось к моему. Ее руки обвили мою шеи, и она прошептала «правда», прежде чем ее губы нашли мои. Конец