Стражи Киото

Коты, зачастую видящиеся людям милыми домашними мурлыками — за исключением тех, кто отращивал длиннющий хвост, становясь демоном, — о, коты знают, что они способны куда на большее, чем просто мурлыкать у очага. Коты — не глупые псы: они не торопятся открывать свои тайны и отдавать свою верность людям. Всякий кот верен только себе самому — и это истина. Но, относясь снисходительно к человеку, которому дано куда меньше, коты почитают своим долгом оберегать его от тех, кто таится рядом. В память о первом человеке, поделившимся с кошкой своей едой и давшим ей кров, куда можно было возвращаться. Исами был самый обычный кот, что обитал при додзё, хозяин которого порой его подкармливал, делясь рыбкой. Соджи он подобрал мелким котёнком, пожалев, а когда оказалось, что серый котёнок-то — бакэнеко, воспринял это философски. Заботился, как о родном, растил и воспитывал, даже тануки отыскал, которому услугу когда-то оказал, попросил научить котёнка читать-писать — в жизни, мол, грамотность всегда пригодится. Сано и Шинпачи — уличный забияка и ушедший от своих людей любимец, непостижимым образом — лучшие друзья, прибившиеся к удобному месту (под энгавой можно было укрываться от непогоды, тут и подкармливали — чаще невольно), с охотой приняли главенство Исами, как и ещё несколько сородичей, пришедших из деревни, где болезнь жителей выкосила. Коты — существа нестайные, но хочешь выжить — заново прайд изобретёшь, как у крупных сородичей из-за моря. Тошизо, чёрная некомата, явился в поисках лучшей жизни — сидеть до конца долгих дней в родной деревне и пугать местных было не по нему — и присоединился к компании. Исами слегка озадачился тем, что вокруг него сплошь демонические сородичи, но гнать и не подумал. Потом и вовсе подружился с некоматой, прикипел сердцем. Тошизо был нраву резкого и непримиримого, да и пугающ порой, но дружить — умел, за друга все девять жизней отдать мог. Кэйске, в отличие от остальных, был котом породистым и образованным. Трёхцветный, с коротким пушистым хвостом — и посмел бы кто-то из неучей над этим хвостом посмеяться! Врождённая учтивость Кэйске не была помехой острым когтям и клыкам. Откуда сбежал, в какой семье жил — он не рассказывал, а остальные считали неприличным выспрашивать. И так ясно, что семья не из простых: такого кота немногие себе позволить могли, да и знаний таких на улице не наберёшься, это надо в свитки да книги не раз заглядывать. Ну, а уж что там случилось — дело самого Кэйске, захочет — так расскажет. Но благодаря породистости Кэйске поглядывал немного свысока, из-за чего порой ссорился с Тошизо, которого подобное бесило неимоверно, перевешивая даже уважение к образованному сородичу. Однако прокормиться целым прайдом стало трудновато, да и хозяин додзё глядеть косо стал, а как раздвоённый хвост Тошизо ненароком увидел — так и вовсе нельзя стало здесь оставаться. Того и гляди, священника с буддийскими сутрами пригласят, чтоб изгнать демона. Подумали коты, подумали, поговорили меж собой — и решили податься в столицу. Здесь-то всё равно ловить нечего и некого: даже мелкие птицы стороной облетать стали. Может, даже получится найти людей, которые их кормить будут. Ведь коты-то пользу немалую принести могут, а прозябать и дальше в глуши, как обычные деревенские сородичи, слишком уж банально. Дойдя до столицы, пообтёрлись немного, разнюхали, что где творится, послушали, какие разговоры ходят. Времена настали смутные, люди, как бывало и раньше, ополчились друг на друга — хуже котов, делящих одну территорию. Им-то, человекам, на этой территории всем вместе жить! А тут дело до того дошло, что и нелюди в человеческие распри вмешиваться стали. Вон тот, взъерошенный, вечно всех мирящий и везде поспевающий, — дракон, хоть с виду человек человеком. Имя-то выдаёт, да кто ж подумает, что неспроста — такое? А один из главных мятежников, которого отряд, за порядком в столице надзирающий, всё ловил безуспешно, — и вовсе кицунэ, прикидывающийся человеком. То ли на них глядючи, то ли чуя нелёгкие времена, и прочая ёкайская шушера зашевелилась, а с этим бы справиться люди никак не могли. До того, кто правит страной, откровенно говоря, котам особого дела не было, а вот ёкаям следовало указать их место. Обговорив всё с прайдом, Исами, Тошизо и Кэйске (двое последних как-то сами собой стали теми, к кому после самого Исами весь прайд прислушивался) пришли втроём на поклон к покровителю города с просьбой дозволить следить за порядком. Люди кошачьего языка не понимали, да и странно бы выглядело, приди к коменданту Киото, даймё Айдзу Мацудайре, на поклон коты. Потому и отправились коты не к тому, кто из людей, а к самому Сэйрю — синему дракону, что почти каждую ночь спускался, чтобы напиться из источника храма Киёмидзу-дэра, Храма Чистой воды — поговаривали, что чище этой воды нет, да и сила в ней кроется волшебная. Может, и не было в ней божественной силы, волшебство то сами люди верой своей создали, а магия людей драконам чужда, — но обычай Сэйрю исполнял неуклонно. Знать, вода в источнике владыке вод была по вкусу. Покровитель Киото, уединение которого прервали, принял, однако, троих котов довольно благосклонно. Выслушал, качнул увенчанной оленьими рогами тяжёлой головой, помолчал, раздумывая. Исами и Кэйскэ учтиво молчали, не смея прерывать размышления, Тошизо нетерпеливо переминался с лапы на лапу — он вообще предпочитал действие, и безделье его раздражало, как и необходимость зависеть от кого-то, — но тоже помалкивал. — Добро, — наконец молвил Сэйрю. — Люди-то за собой едва уследить могут, а с теми, кто рядом обитает, так и вовсе сладу нет. Словом, затею их одобрил всячески и своё покровительство обещал. Однако людей трогать запретил. — Дела человеческие — только для рождённых людьми. Не вмешивайтесь, с вас и ёкаев довольно. Тошизо под взглядом Исами счёл за благо смолчать о том, что обуздание особо буйной и опасной для людей призрачной части населения Киото — тоже есть вмешательство в дела человеческие. Раз уж добро на службу Сэйрю дал, число котов в отряде следовало увеличить — иначе на весь город не хватит, везде не поспеть. Занятие для котов, у которых всегда каждый отвечал только сам за себя, никому не подчинялся, было странным, и новобранцы набирались с трудом, несмотря на обещанную регулярную кормёжку — не человеческими деньгами же им платить. Командиром котов-лазутчиков и добытчиков еды стал Ямазаки, кот, что одно время обитал при местечке, где обучали шпионов и тайных агентов. Не все из них были мужчинами, а женщины издавна питают к кошкам слабость... Ямазаки ушёл, когда погибла его человеческая любимица, долго бродяжил, пока не явился в столицу и не встретился с Тошизо, который к тому времени уже считал Киото своей... то есть отряда территорией. Некомата мигом понял, какое ему сокровище попалось, и вцепился всеми четырьмя. Ямазаки перед демоническим котом искренне преклонялся, служил не за страх, а за совесть и был поистине незаменим, совмещая должности начальника разведки и начальника снабжения. Тут же к отряду прибился тощий и изрядно потрёпанный кот по имени Хаджиме, который ещё тогда возле додзё всё крутился; он едва ушёл от стаи собак и просил убежища, обещая взамен верную службу. Тошизо оглядел порванное ухо, диковатые жёлтые глазищи — вид у кота даже по их меркам был очень уж разбойничий — и настоятельно посоветовал не брать, не портить репутацию только созданного отряда. Одно дело — пару приёмов позволить подсмотреть, а другое — доверием одарить. Непонятно, мол, чего ждать от пришельца. — Того и гляди — загрызть во сне попытается. Не доверяю я ему. Пришелец смолчал, только глянул как-то недобро-обречённо и уши прижал, явно ожидая, что погонят сейчас. Но Исами едва не впервые совету друга не внял и Хаджиме принял, сказав: — Как же я в помощи откажу, Тоши? И не совсем чужой ведь, я даже учил немного... Тошизо не стал спорить и ронять авторитет командира, но новичка принял на своё попечение, дабы проследить за ним лично. Приволок ему кусок мяса, уведённый снабженцами у человеческих коллег, коих командир считал нужным кормить хорошо, чтобы «аки волки были» — сильные и неутомимые, на одном рисе-то долго не побегаешь. Хаджиме, похоже, с неделю не ел — с таким урчанием вцепился, что даже некомате не по себе стало. И совсем не по-кошачьи не оторвался, пока всё не съел — и куда только влезло. Зато потом преданно по ходил пятам за Тошизо, грозно сверкая на всех глазищами, пока некомата к делу не приставил. Всё ж понимать Хаджиме он так и не начал — по тому вообще трудно было что-то понять, будто и не кот вовсе. Обязанности выполнял старательно, прочим отлынивать не позволял и умел укрощать любых забияк, но слова лишнего от него было не услышать, а о чём думал — спроси, так не ответит. Да и недосуг было Тошизо разбираться: дела отрядные большей частью на него легли. Исами для него — любимый друг, и с Сэйрю говорить — равных нет, но командовать разношёрстными уличными отщепенцами у него получалось не слишком. Впрочем, на то и были у него заместители — Тошизо с Кэйске. Однако держать в узде прайд, где большая часть котов — уличные, не признающие никаких вожаков, бывало нелегко и коту демоническому. Тошизо разделил прайд на небольшие отряды, выдвинул командиров для каждого, назвав, как у людей, капитанами. Самых надёжных котов выбрал — в ком сам был уверен, кто, случись что, и силой своё главенство доказать сможет, и действовать сообща заставит. Самого некомату в прайде многие побаивались, и перечить в чём-то и в головы не приходило: они-то обычные коты, а он — демонический, трудно разницу не почуять. При том Соджи-бакэнеко отчего-то не боялись, хоть тот и умел заставить себя слушать. Поразмыслив, Тошизо решил опыт людей и дальше перенимать и правила поведения жёсткие установить, одинаковые для всех в отряде. Для того неделю вертелся в селении Мибу возле штаба человеческого отряда, охраняющего порядок в Киото, — присматривался и прислушивался, благо не был обделён умением отводить глаза и успешно скрывал свою двухвостость и демоничность. Люди чаще не обращали особого внимания на крутящегося возле них чёрного кота, пусть и крупного, разве двое суеверных вздумали за мечи при виде Тошизо хвататься. Удирать пришлось, чтоб не зарубили, и на крыше отсиживаться. Но вестником смерти, что бы там суеверные самураи ни думали, нэкомата не подрабатывал; волновало его иное. В человеческом отряде был устав, которому подчинялись все, от рядовых до командиров, и наказание за нарушение было одно — смерть. Тошизо даже пробрался в комнату командира отряда, нашёл свиток и не без труда разобрал иероглифы каждого пункта. Читать он умел, но не так бегло, как тот же Кэйске. А вернувшись к своим, долго с Исами о чём-то говорил — Соджи подслушать пытался, да его поймали и даже за ухо куснули для острастки, так ничего и не услышал. Впрочем, о придумке Тошизо командир Исами на общем собрании объявил. Раз мы тоже отряд военный, сказал, значит, и устав нам полагается. *Лазурный дракон Сэйрю - по легендам, покровитель Киото; порой спускается напиться воды из источника храма Киёмидзу-дэру, храма Чистой воды; тануки - енотовидная собака-оборотень