Цель оправдывает средства

Оказавшись наконец в своих покоях, Екатерина с истинным блаженством опустилась в свое любимое кресло. Оно стояло ровно на том же самом месте, что и десять, и двадцать лет назад. Она по обыкновению вытянула ноги по направлению к камину. Совершенно удовлетворенная улыбка тронула ее губы. Она уже начала дремать, когда в дверь весьма уверенно постучали. Королева-мать не успела даже ответить, как на пороге появилась пухленькая невысокая дамочка, лет на пять помоложе ее. - Кло? - Екатерина подалась вперед, полностью меняя позу. - Клодетта де Марси, - прошептала она, не сводя с женщины округлившихся от удивления глаз. - Крошка Кло. - Совершенно верно, Ваше Величество, - бывшая горничная одарила ее все еще белоснежной улыбкой. - Это я. Ваша крошка Кло, - она весело закивала. В ее васильковых глазах все еще плясали озорные огоньки. Екатерине показалось, что двадцати пяти лет с их последней встречи, как ни бывало. - Правда вот, не такая уж и крошка теперь, - Клодетта рассмеялась высоким заразительным смехом, делая при этом не по фигуре изящный реверанс. - Помнится, Генрих мой так ухлестывал за тобой, пока Диана не видит, - Екатерина тоже не удержалась от смеха. - Белокурая, словно ангел... и талия, - она картинно закатила глаза, - можно было колечком опоясать. Я тогда в очередной раз умирала от ревности, - продолжала королева, не в силах оторвать от собеседницы взгляд. Как же они обе изменились. - Вы-то от ревности, Ваше Величество, а я-то от страха, - горничная покачала головой. - Покойный государь ведь тоже... почтил меня своим вниманием, - она подбоченилась, старательно изображая горделивость. - Да, - королева-мать утвердительно кивнула. - Я уж боялась, что он велит мне взять тебя ко двору. - Рожей не вышла, да и родословной не достаточно знатна, - все так же озорно улыбаясь, проговорила Клодетта, проворно подходя к королеве-матери. - Чтобы состоять при особе вашей, - она почтительно коснулась губами протянутой ей руки. - Как ты, Кло? - поинтересовалась Екатерина, потрепав женщину по весьма румяной и гладенькой щеке. Она была еще невероятно свежа. Екатерина вдруг испытала огромное желание встать рядом с ней у зеркала. - Почему я не видала тебя во время своего последнего приезда? - после некоторой паузы продолжила она. - Я тогда рожала своего последнего ребенка, государыня, - начала рассказывать Клодетта. - А как родила, так сразу к вам. Но... - она замялась, теребя кружево передника, - увидела вас в саду. Вы шли по аллее... одна, без служанок. Мне показалось, что это призрак, словно дух той печальной королевы Клод. У меня сердце разрывалось, но я не знала, как к вам подойти, что сказать. Да и узнали ли бы вы меня тогда? - из ее груди вырвался тяжелый вздох сожаления. - Такая потеря... Я и сама овдовела три года назад. Екатерина вздрогнула. - Мне очень жаль, - искренне произнесла она. Оказывается, общим у них было не только прошлое. - Такое одним годом не переживешь, теперь мне это хорошо известно, - она присела возле Екатерины, совершенно по-свойски сложив руки у нее на коленях. - Но мне нужно было подойти. Даже если бы вы и прогнали меня тогда, - она виновато подняла глаза на королеву. - Простите меня, госпожа. Я места себе не находила, до вашего сегодняшнего приезда. - Будет тебе, Кло, - Екатерина вздохнула. - Тогда мне не нужны были утешители. Я хотела быть одна, и я была. Тогда я уехала сюда именно за этим. Не очень-то ответственно, когда на троне мальчишка, но двор сводил меня с ума. Королева-мать прикрыла глаза, вспоминая, с какой благоговейной радостью Шарль де Гиз провожал ее до кареты. Даже не думая скрывать надежду на то, что убитая горем вдова никогда более не вернется ко двору, оставив политику и сыновей его заботливым рукам. Тогда она обернулась лишь на молодого короля, что смотрел на нее из окна, по привычке скрестив изящные руки на груди. Казалось, Франциск II был опечален ее отъездом, но сказать ей об этом лично так и не решился. Она оставляла и его, и Францию на попечение господ де Гизов. И уезжала с полным ощущением того, что в Лувре для нее больше не осталось места. Вспомнив старшего сына, она поджала тонкие губы. Все, что было с ним связано, она старательно стирала из свое памяти. И весьма преуспела в этом. Другие ее дети робели, когда при воспоминаниях о брате, лицо королевы-матери вдруг становилось надменным и суровым. Она никогда не смотрела так ни на одного из них. Даже когда отчитывала за очередную провинность. Со временем все в семействе Валуа пришли к внегласному правилу - не вспоминать о Франциске при матери. Другие дети точно не знали, что произошло между покойным королем и королевой-матерью, но догадаться было не трудно. Екатерина не была бы Екатериной, если бы просто смогла оставаться в тени новой королевы Франции. Ее старший сын в буквальном смысле похоронил ее надежды на прекрасное будущее. Она не могла дотянуться до власти, возле которой плотно стояли дядья ее обожаемой невестки, и не могла дотянуться до сердца сына, в котором было место кому угодно, только не ей. Франциск относился к матери с каким-то немым, опасливым почтением. Давая молодому королю ежедневное благословение, она не чувствовала, что он действительно в нем нуждается. Совсем ребенком его вырвали из ее объятий. И теперь, глядя на то, как он холодно склоняется к ее руке, Екатерина понимала, что он всегда будет чужд и ей самой, и ее влиянию. Она потеряла его раньше, чем он умер. Страдания из-за этого со временем притупились, и она обратила взор на других своих сыновей. Карл и Генрих стали одновременно и утешением, и надеждой. Любовь и тепло обоих давало ей сил жить и двигаться дальше. - Простите меня, дуру, - звонкий моложавый голос Кло вывел Екатерину из оцепенения, в которое ее погрузили очередные болезненные воспоминания. - Опять вам напомнила. Ради Бога, госпожа, извините меня... Я смотрю, на сей раз вы прибыли в хорошем расположении, - поспешила она сменить тему. - Дай Бог, и вести добрые найдутся из Парижа? - Не знаю, что и сказать тебе, крошка, - королева-мать задумчиво пожала плечами. - Вести есть, а уж хороши или плохи... Приготовь-ка мне ванную, - она устало потянулась. - Сию минуту, госпожа, - Клодетта взлетела на ноги и почти бегом бросилась в коридор. Не прошло и четверти часа, как Екатерина с удовольствием опустилась в обжигающе горячую воду. - Боже, - пробормотала она, откидывая голову назад, прямиком в умелые руки Кло, которая тут же занялась ее волосами. - Как же в сущности мало бывает нужно человеку для счастья. - А вы и не поседели совсем, - тихо проговорила Кло, распуская волосы Екатерины, которые, почувствовав свободу от множества шпилек, тяжелой красно-каштановой волной упали, касаясь самого пола. - А меня, будто пеплом обсыпало. Что ни день, то седой волос, - картинно причитала горничная. - Еще как поседела, - саркастически хмыкнула королева-мать, вспоминая весьма утомительный и местами болезненный процесс окрашивания. Рене знал свое дело. - А как здоровье ваше, госпожа? - немного погодя поинтересовалась Клодетта. - Говорят, вы были сильно больны этой зимой, - она с беспокойством взглянула на Екатерину. - Больна? - задумчиво проговорила Екатерина. Она плохо помнила эту зиму. Ее будущий муж сделал для этого все от него зависящее. - И ничего-то не утаится в этом Лувре, - пробормотала она, - точно дырявое сито. Мне действительно нездоровилось, но ничего серьезного. Сейчас все хорошо. Вот решила даже сходить замуж напоследок, - добавила она с усмешкой. - А такие вот вести доходили сюда? - Екатерина рассмеялась, чувствуя, как гребень замер в ее волосах. Самой же Клодетте показалось, что она лишилась дара речи, в самом натуральном смысле. - Помилуйте, Ваше Величество, - начала она, немного собравшись с духом. - Да разве ж я продержалась бы так долго, не спросив вас ни о чем? - она снова принялась аккуратно расчесывать королеву. - Это с моим-то любопытством... Ах, а кто же счастливец? - она вдруг нагнулась к самому уху Екатерины. - Какой-нибудь знатный господин из вашего рода? Или, быть может, король какой? Екатерина насмешливо прищурилась. Обо варианта казались ей более приличными, чем ее собственный. - За Генриха де Гиза, - также с усмешкой проговорила она. - Это тот, что со шрамом на пол лица? - поинтересовалась Кло, пытаясь представить себе эту картину. - Он самый, - королева прикрыла глаза, не без тревоги осознавая, что уже безумно соскучилась по нему. И как она жила без него раньше? Как могла месяцами избегать встречи с ним? Почему и сейчас решилась испытать себя разлукой? Она знала ответ на каждый из этих вопросов, возможно, потому, что слишком хорошо знала саму себя. Она всегда будет бежать от него, всегда будет искать вынужденного расстояния, чтобы он не успел окончательно осознать, насколько сумел привязать ее к себе. - Так он же все сватался к принцессе Маргарите, - продолжала свои рассуждения Клодетта. - Можешь считать, что ему было отказано из моих корыстных побуждений, - Екатерина снова рассмеялась, надеясь однако, что ее дочь так не думает. - Никто не объявлялся с известиями для меня? - поинтересовалась она спустя некоторое время. - Вроде бы нет, Ваше Величество, - Кло задумчиво почесала затылок. - Хотя третьего дня терся возле замка один оборванец. Сама я лично не видала, его и пускать никто бы не додумался. Но конюхи говорят, вроде как интересовался вашим приездом. - Давай халат, - Екатерина не без труда и с очевидной неохотой вылезла из ванной. - Да позови-ка мне кого-нибудь из тех, кто с ним разговаривал. Кло закутала королеву в темно-синий бархатный халат с оторочкой из горностаевого меха, а затем быстро удалилась выполнять распоряжение. Екатерина медленно прошлась по комнате, а затем остановилась у окна. Было уже за полдень. В главном дворе суетились ее люди, наводя столько шума, что ей показалось, что она смотрит в окно из своих покоев в Лувре. Королева-мать в который раз похвалила себя за идею не тащить с собой положенных этикетом фрейлин. С ними бы отдых закончился, даже не успев начаться. Она продолжала задумчиво глядеть в окно, когда за дверью послышались вполне отчетливые голоса. Акустика этого замка разительно отличалась от той, к которой она привыкла в Лувре, где стены были в разы толще, а комнаты и холлы куда менее просторными. - Веди себя прилично. Не каждый день нас посещает королева-мать, - ее Клодетта усердно учила уму-разуму какого-то ворчливого мужчину. - И не вздумай глазеть на нее, деревенщина, - гордо заключила она, собираясь стучаться. Екатерина усмехнулась, слыша каждое слово. Было понятно, что слуги без господ жили куда более спокойно и счастливо. - Вот уж, как я забыл спросить твоего совета? - не замедлил парировать басовитый, не очень приятный голос. - Да пропади ты пропадом, - фыркнула Кло, буквально вталкивая конюха в покои королевы-матери. - Ваше Величество, - хрипло поздоровался тот, бросив на нее полный любопытства взгляд. Но тут же поспешно опустил голову, будто бы все-таки вняв недавним наставлениям Клодетты. - Главный конюх, - представился он, продолжая внимательно изучать пол, - к вашим услугам. Екатерина кивнула, выходя на свет из старомодно глубокого оконного эркера. - Оставь нас, Кло, - мягко проговорила она. - А ты рассказывай, что за человек? И как давно приходит? - продолжила она, когда за горничной захлопнулась дверь. - На вид чистый оборванец, госпожа... если бы не такой красавчик, - особо не подбирая выражений, ответил конюх, наконец подняв на нее глаза. - Из обедневших, скорее всего, но по манерам дворянин, да и руки, как у бабы... у женщины, - закашлявшись, исправился он. - Видно, что отродясь ничего не держал, кроме кружевного платка. - Когда объявился впервые? - спросила Екатерина, не обращая никакого внимания на "великосветские" манеры собеседника. Ее покойный муж порой был не более красноречив. - В прошлое воскресенье, - также без особых раздумий ответил мужчина. - С тех пор приходил раза три еще. - Говорит с акцентом? - Да, - конюх согласно кивнул, - через два слова понятно, что лопочет. Мы еще в первый раз хотели его выкинуть со двора, да он сказал, что тетушка не одобрит такого, - он неопределенно пожал сутулыми плечами. - Ладно, - королева-мать махнула рукой в сторону выхода. - Когда появится в следующий раз, приведете ко мне. Да не распускайте руки... Поглядим, будет ли тетушка рада, - с полуулыбкой добавила она, снова отходя к окну. - Ступай.