Когда созреет вишня

      Девушка — такое недосягаемое и непонятное создание. Она говорит загадками и размышляет совершенно нелогично, только вот в итоге почему-то оказывается права.       Девушка — такая хрупкая, слабая и беспомощная. Словно бабочка, она может быть летящей. Ее мысли легки и наивны, улыбка поражает своей лучезарностью. В ее глазах читается жизнелюбие и доброта. Рядом с такой девушкой тебя наполняет счастье и тепло, которое согревает очень долгое время.       Однако того же не скажешь о девушках-розах. Такие дамы нежны и элегантны, их взгляд колок, но зачастую притягивает к себе словно магнит. Увы, чаще всего это ловушка — попавшись в их колючии тернии, можно себя сильно ранить. Но бывают и везунчики. Те, которым не страшны шипы. Они могут находится рядом с ними долгое время, обнимать, смотреть и слушать бархатный, ласковый голос.       Ну, тут кому как, конечно, все же девушки бывают разные. Это мое мнение. Пожалуй, думая о девушке, я представляю именно ЕЕ.       Еле ощутимый запах ее волос и кожи, такой утонченный и нежный, что заводит меня с пол оборота. Почему же его так мало? Мне нужно больше. Хочу ощущать его вечно. Она заставляет меня трепетать в надежде, что совсем скоро я снова смогу почувствовать ее. Ничего не могу с собой поделать. Даже ее глуповатый, но такой счастливый кроткий взгляд имеет значение для меня.       Читанда… Ты не представляешь, что делаешь с моими больными душой и разумом. Твоя незначительная забота, твоя доброта разжигают во мне такие чувства, о которых ты, наверное, даже не подозреваешь. Что еще ужаснее, мне никуда не спрятаться от тебя. А ведь твое общество вызывает привыкание. Я уже никогда не захочу с тобой расставаться. Но если вдруг я все же найду в себе силы от тебя отречься, даже если у меня начнет получаться, ты все равно найдешь меня — и все повторится снова.       Какой же я дурак. Ну разве я смогу избавиться от тебя? Ты ведь уже давно там, внутри меня, засела глубоко в моем сердце… хотя нет, в душе. Ведь вряд ли, если я сделаю пересадку сердца, ты перестанешь быть самой прекрасной девушкой на планете. А душе не сделаешь пересадку. Какая досада.       Я всегда считал, что моя жизнь должна быть обыденной и тихой, как у обычного серого человека. «Не жизнь, а сказка» — думал я. Так оно и должно было быть. С самого детства я мечтал прожить жизнь лишь для себя любимого. Думал, что для меня никогда не наступит «розовая пора», ведь я другой. «Таких, как я, слишком мало» — это тоже говорил я.       Но что же теперь? В старшей школе Камияма все изменилось. Я повстречал тебя. Да-да, с первой встречи ты пленила мой разум, заставив подчиниться твоей сильной воле.       Когда? Когда я совершил этот глупый поступок? Я боролся с тобой равнодушием и безразличием, но даже это, мое самое сильное оружие, казалось, делало тебя только сильнее. Почему это давало тебе еще большую власть надо мной? Что я делал не так?       Хочу кричать. Разрывая глотку, я буду кричать твое имя. Может, тогда ты услышишь о моих страданиях, Эру? Возможно, услышишь, но поймешь ли?       Как много я могу говорить на эту болезненную тему. И, казалось бы, вот — мое спасение пришло. Я закончил учебу и теперь больше никогда не увижусь с ней.       Отставив на стол опустошенную чашку от кофе я тяжело вздохнул. Окончательно с ума сошел. Только неделя прошла с окончания школы, а я уже так убиваюсь по тебе. А может, пройдет? Должно же, ко всему в жизни можно привыкнуть. По крайней мере, так говорят. Главное — забить себе голову чем-то другим. Вон, к примеру, книжку почитать или фильм посмотреть — ну чем не занятие? Вполне себе отвлекает.       Встав из-за стола, я вышел с кухни, уже собираясь направиться в комнату, как вдруг неожиданно раздался звонкий телефонный звонок. «Может, сестра?» — сразу подумал я. Она уже дня три как не звонит.       Я подошел к телефонной трубке, взял ее в руки и облокотился ладонью на тумбочку.       — Хотаро Ореки слушает, — монотонно проговорил я и посмотрел в окно. А на улице, похоже, пасмурно.       — Ал-ло… Ореки-сан? — Ее звонкий, слегка дрожащий голос раздался в трубке.       Как… неожиданно. И это мягко говоря. Выдохнув, словно это имело значение, я скосил взгляд в сторону телефона, словно так мне лучше слышалось.       — Чего тебе, Читанда?.. — уже мягче спросил я, хотя всеми силами пытался сохранить хладнокровие.       — Прости, не помешала? Тут такое дело… м-м, не мог бы ты прийти ко мне домой? — Она говорила медленно и неуверенно, в ее голосе хорошо слышались нотки волнения.       — Не понимаю… — Я слегка нахмурился, сглотнул норовящую вырваться дрожь в голосе и просипел: — Зачем?       — Просто это очень важно. Пожалуйста, приходи, — тут же последовал неуверенный ответ. Я нахмурился. Мне никогда не нравились такие неоднозначные ответы, а в ее случае я даже не знал, о чем думать.       — Ну знаешь ли… — Я опустил взгляд в пол, сжимая губы.       Все это неожиданно для меня. И это все чертовски интригует. Я бы с удовольствием пошел — жутко хотел увидеть ее. Однако скорее всего ее опять что-то заинтересовало, и она тут же побежала к телефону звонить мне, зная, что я смогу во всем помочь и разобраться. Но не тут-то было.       — Хотаро?.. — обеспокоенно пролепетала она в трубку. Даже по имени назвала, что в ином случае меня бы наверняка задело.       — Прости, Читанда. Я пас, — собравшись с силами, проговорил я. — До встречи.       — П-подожди!..       Но ее голос оборвался: я повесил трубку. Прости… прости меня, Эру.       Прикусив губу, я стукнул кулаком по стене. Костяшки жалобно хрустнули и болезненно запульсировали. Но есть ли мне дело до боли, когда ее перевешивают душевные переживания?       Какой же я жалкий. Теперь совесть загрызет от содеянного. Ведь ты такая добрая, Эру. Наверное, сейчас думаешь, что я из-за чего-то на тебя обижен и скорее всего будешь переживать из-за этого. Я прав? Конечно, ведь иногда мне кажется, что я знаю тебя как никто другой. На тот момент это было мое твердое решение, а теперь я сожалею.       Вечер. Такой холодный, что аж зубы сводит. Тем более, там, на улице, льет дождь, беспощадно забивая бутоны распустившихся цветов. Тучи, хоть и ходили еще с утра, но к вечеру стали еще гуще и чернее. Они окончательно затянули собою голубое небо. Даже солнце, что так старательно пыталось пробиться сквозь эту непроглядную тьму, больше было не в силах сражаться. Сильный ветер заставлял трещать ветки деревьев, забирая с собой ранние, свежие листья.       Мда, как бы свет не отключили. Тогда будет совсем плохо, ведь свечек у меня не особо много. Хотя, время уже близится к вечеру, так что есть вероятность, что они и не понадобятся — просто лягу спать. Если усну, конечно.       Подминая под собой одеяло, я перевернулся на другой бок. Сейчас мое состояние так схоже с погодой. В сердце такой же дождь, в разуме такой же ветер, в душе такие же тучи. Ужасное состояние, скажу я Вам.       Лениво поднявшись с кровати, я поморщился, так как голова тут же болью отозвалась в висках. Так, значит, планы такие: сейчас иду и выпиваю таблетку от головной боли. Если она, конечно, есть. Потом дочитаю книгу, что уже вот как третий день валяется под кроватью, а вот после с чистой совестью лягу спать. Да, так и сделаю.       Почесав затылок, я уже было вновь завалился на кровать с навязчивой мыслью о том, что все мои планы могут подождать, но этого не случилось. Трель дверного звонка сотрясла больную голову. В такую погоду — да гости? А ведь я никого не жду. Поначалу даже идти открывать не хотелось, но в дверь снова позвонили. Ну что ж, придется идти.       Я вышел из комнаты и спустился в прихожую. Даже не удосужившись взглянуть в дверной глазок, я распахнул дверь и уже был готов начать возмущаться, но в итоге застыл, не произнеся ни слова. На пороге стояла ОНА.       Ярко-желтый сарафан, поверх которого была легкая, телесного цвета накидка — они давно промокли до нитки, облегая стройное, красивое тело девушки. Даже юбка, прилипая к ногам, не давала свободно двигаться. Возможно, поэтому она шла медленней, и поэтому с нее теперь сильно капало. Волосы слипались в большие локоны и теперь, словно змеи, струились по спине и плечам.       Она стояла не шелохнувшись, молчала. Эру слегка подрагивала от каждого дуновения ветра. Ее глаза были опущены как-то виновато, и, сверля взглядом свои же руки, пальцами она перебирала сжатый в них подол желтой юбки.       — Ты зонтик забыл отдать… — после длительной паузы проговорила она, еле выдавив из себя слова.       Попался.