Голодные Игры от лица Пита Мелларка

      Я стою и смотрю, как наш ментор пытается встать, скользя в луже рвоты. Эффи права в том, что без помощи Хеймитча мне не выиграть. Переглядываюсь с Китнисс, понимая, что она тоже пришла к такому выводу.       Мы оба делаем шаг на встречу нашему ментору, хватая его под руки. Хеймитч пытается что-то сказать, а я пытаюсь удержать в себе ужин. Ужасный запах забивается в ноздри, вышибая из меня душу. Хеймитч пытается потереть лицо, но я ему помогаю, тем самым размазывая блевотину по его лицу.       Ментор не может идти сам, и нам приходится его буквально тащить на себе. Затаскиваем его в душ, включая холодную воду. Хеймитч даже не шелохнулся.       - Все нормально, Китнисс, я могу остаться с ним, если тебе не очень комфортно.       - Ладно, я могу попросить кого-нибудь помочь тебе, - предлагает она, на что я просто качаю головой в знак отказа.       - Нет, не надо, - отвечаю я с некой ухмылкой, зная, что если она кого-то позовёт, то это будет вторжением в личную территорию Хеймитча.       Китнисс уходит, а я остаюсь с пьяным телом один на один. Освобождаю его от одежды, откидывая её в дальний угол. Делаю воду немного теплее и начинаю его обмывать.       Отмыв Хеймитча, вытаскиваю его из душа, обтираю белым махровым полотенцем и несу к кровати. Положив его, накрываю одеялом. Собираюсь выходить, как в комнате раздаётся мощный храп. Ухожу, тихо прикрывая дверь и бреду в свою комнату.       Я исчерпал сегодня все силы. Еле волоча ноги, останавливаюсь у двери в комнату Китнисс. Только сейчас я точно осознал, что мне не победить. Поэтому я приложу все силы к тому, чтобы Китнисс выиграла. Прислоняюсь к её двери, прикрываю глаза и шёпотом желаю спокойной ночи.       Захожу в свою комнату, раздеваюсь и ложусь на кровать, подложив руки под голову и устремив свой взгляд в потолок. Интересно, будет ли рада моя семья, если я вернусь живым? Отец и братья будут, а вот мать нет.       Вздыхаю, переворачиваясь на бок. Будут ли они смотреть Игры? Скорее всего нет, ведь мать отправит всех работать. Я не могу её винить, ведь пекарня - это наш единственный способ прокормить семью. Семья Китнисс обязательно будет смотреть Игры, как и Гейл.       Думаю о том, что скоро нас с Китнисс выкинут на Арену, где мы должны будем сразиться с двадцати двумя трибутами и убить их, чтобы победить. Это будет тяжело, учитывая, что некоторые готовятся к Играм с самого рождения.       Встряхиваю головой, отгоняя ужасные мысли. Мне нужно поспать. Нужно прекратить искать ответы на вопросы, которые роятся у меня в голове. Взбиваю подушку, удобнее устраиваюсь и прикрываю глаза.       Утром меня будит громкий стук в дверь и голос Эффи.       - Подъём, подъём! Нас ждёт важный-преважный день! - Эффи не заходит, а идёт дальше, вероятно, будить Китнисс. Потягиваюсь, кладу себе подушку на лицо, желая спрятаться от солнечного света, который бьёт в глаза сквозь тонкие занавески. Я не хочу этого важного-преважного дня! Я хочу провести день в пекарне, помогая отцу с выпечкой и украшая торты. Хочу провести день с братьями, разговаривая и шутя с ними. Переворачиваюсь и падаю с кровати. Встаю и, потирая затылок, тянусь к одежде, которую бросил вчера на полу. Одеваюсь и выхожу из комнату.       Захожу в столовую, и мой взгляд падает на Хеймитча. Выглядит он ужасно, если честно. Эффи смотрит на него с раздражением, а Хеймитч её взглядов даже не замечает.       - Доброе утро, мальчик! - Хеймитч говорит грубо, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Эффи жестом показывает, что я могу садиться на своё место. Я вздыхаю, мысленно благодаря Эффи за то, что она сейчас сидит здесь. Не хотел бы я остаться с Хеймитчем один на один. Как только я сел, начали накрывать на стол. Я вижу тарелку, на которой лежат свежие булочки, невероятно пахнущие. Сразу беру одну и вдыхаю аромат. Она пахнет не так, как пахнет хлеб моего отца, но она напоминает мне о доме. Хеймитч что-то говорит, обращаясь к Эффи, и по её лицу видно, что ей это не нравится. Она отворачивается от него, что-то бормоча себе под нос. Я чувствую себя немного неловко.       Я отвлекаюсь от булочки, смотря на Китнисс, которая стоит около двери. Я, заворожив дух, смотрю на неё, такую особенно прекрасную сейчас. От неё пахнет лесом. Запах пробирается в ноздри, плотно отпечатываясь в голове. Китнисс идёт медленно, тихо, будто боится спугнуть добычу, и присаживается рядом со мной. Она опять не смотрит на меня. Замечаю, что её взгляд падет на кружку с горячим шоколадом у меня в руке. Для нас, жителей самого бедного дистрикта, горячий шоколад является роскошью. Китнисс вряд ли его пробовала.       - Это горячий шоколад, Китнисс, - говорю я, отпивая немного напитка. Китнисс берёт свою кружку, отпивает немного, прикрывая глаза от наслаждения.       Завтракаю нормально, используя столовые приборы. Не хочу, чтобы Эффи опять злилась. Хеймитч пьёт какой-то алкоголь из бутылки, а Эффи твердит о манерах, которые у него отсутствуют. Я отламываю кусок булочки и макаю его в шоколад. Отправляю кусочек в рот и счастливо жмурю глаза - такой вкусности я никогда не пробовал. Китнисс повторяет за мной, и её веки трепещут от удовольствия.       - Вы, значит, будете нам помогать на Арене и давать советы? - Китнисс смотрит на Хеймитча, который отхлёбывает из бутылки. Отставляю кружку и обращаю внимание на них.       - Вот главный совет: останься живой, - Хеймитч неприятно гогочет, а я стискиваю зубы от злости. Да как он может относится так к нам, своим трибутам!       - Очень смешно, - говорю я, еле сдерживая злость, и выхватываю стакан из его руки, половина которого разлилась на пол. - Только не для нас.       Повисает напряжённая пауза, а затем Хеймитч со всего размаха бьёт меня кулаком в лицо, да так, что я чуть ли не лечу на пол. Драться я никогда не умел. Бывало, что мог подурачиться с кем-то из братьев на заднем дворе пекарни. Бывало, что мог подраться с кем-то в школе, но тогда я дрался с детьми, которые и бить-то толком не умеют. Хеймитч отворачивается и тянется к бутылке, но не успевает её взять, как Китнисс вонзает нож в стол. Ментор откидывается на стул и с интересом смотрит на нас.       - Надо же! - Хеймитч улыбается. - Неужели в этом году мне досталась парочка настоящих бойцов! - Хеймитч хлопает в ладоши, с прищуром смотря на нас. - Нет, оставь так. Пусть все думают, что ты сцепился с кем-то изд других трибутов ещё до Игр, - останавливает он меня, когда я тянусь за льдом.       - Это ведь против правил! - возмущённо отвечаю я, всё же прикладывая пару кусочков к больному месту.       - Только если они узнают. А они не узнают, не беспокойся, - говорит он, переводя взгляд на Китнисс.       А ведь если подумать, то это хорошая стратегия. Все будут думать, что я способный боец, который никого не боится. Надеюсь на то, что они не видели моих слёз вчера.       - Ну-ка, покажи мне, как ты орудуешь ножом!       Китнисс выхватывает нож из стола, вертит его в руке. Прицеливается, бросает и попадает точно между двух панелей.       - Станьте здесь, вы оба! - он тычет пальцем туда, куда мы должны встать. Как только мы встаём недалеко от стола, Хеймитч начинает ходить вокруг нас кругами и тыкать в нас пальцами, бормоча что-то о стилистах. Не очень приятно, если честно.       - А вы не безнадёжны, - говорит он, привлекая наше внимание. - Я предлагаю вам сделку: вы не мешаете мне пить, а я остаюсь достаточно трезвым, чтобы помочь вам и найти спонсоров. Но вы должны делать всё, что я вам скажу, - мы согласно киваем. Это, пожалуй, самая лучшая сделка.       Китнисс начинает спрашивает о Роге Изобилия, как и что мы должны делать, когда окажемся на Арене. Хеймитч жестом останавливает её, говоря, что скоро мы прибудем в Капитолий и нами займутся наши стилисты. Китнисс хочет что-то возразить, но ментор опять её останавливает.       - Стоп! Никаких "но". Делайте всё, что они говорят, - он уходит, забирая со стола бутылку с оставшимся алкоголем, а мы с Китнисс погружаемся во тьму.       Поезд подъезжает к Капитолию.