***
— Эй, Каллен, а давай к нам в команду по регби? С твоими-то способностями нападающие вообще останутся без работы, — бросил на бегу Мэнголд, активно разминая ноги. — А тебя-то в команду на кой-черт взяли? Ты им полотенца приносишь? — На меня обернулись злющие голубые глаза, и я довольно усмехнулась, медленно растирая шею и плечи. — А ты людей швыряешь, когда злая или просто так? — Наш неоднозначный обмен любезностями начинал снова привлекать внимание: многие остановились, чтобы прислушаться. Я стиснула челюсти и приблизилась к парню несколькими решительными шагами, хватая за футболку, чтобы увести в сторону. — Ты что, совсем идиот, ассасин? — Это моя фраза, Каллен, — хмыкнул он, с довольной миной рассматривая меня сверху вниз. — Да мне, черт возьми, плевать! — Я толкнула его в грудь. Злоба переполняла меня через край. — Отвали от меня и не подходи больше, уяснил?! — Чего психуешь-то? Мы же просто болтаем. — Парень прямо-таки источал спокойствие, удобно держась рукой за шведскую стенку. — Что, в первые дни я так надоел тебе своим дружелюбием, что ты решила отправить меня в нокаут? Ты и с Софи тоже так обращаешься? Смотри, мы с ней вместе кашу в детском саду лопали, и я суперсилы тестировать на ней не дам! — Пошел ты! — зло выплюнула я и отправилась в другой конец зала, рассерженно отпинывая валяющиеся под ногами позабытые мячи. — Мисс Каллен, найдите себе пару и займитесь разминкой! — донесся до меня голос тренера, и я подхватила с пола осиротевший снаряд. — Я лучше поиграю со стеной, — фыркнула я, смерив раздраженным взглядом шепчущихся вдали девушек. Я услышала скрип кроссовок о паркет и обернулась к Мэнголду раньше, чем он смог бы схватить меня за руку или привлечь внимание другим первобытным способом. — Да ладно тебе, Каллен. Может, тебе просто любви не хватает? Приемная все-таки, — надменно произнес Мэнголд, и я раскрыла рот, лишившись дара речи. Внутри свербило и разрасталось что-то невероятно болезненное. Алые пятна заполонили глаза, поглотили мысли, и я только и успела подумать, что очередной мой день в Форксе кончится плохо. Моя пощечина звонко разлетелась по всему залу, отражаясь эхом от стен. Я не могла понять, распалила она или же отрезвила застывшего юношу, и лишь глубоко дышала, готовая отразить очередное предсказуемое нападение. Несколько долгих секунд он безмолвно на меня пялился, держа ладонь на обожженной щеке. Я перехватила мяч поудобнее и уже собиралась уйти, оставив все это на его совести. Но глаза парня за секунду наполнились праведным гневом, губы искривились в злостной гримасе, а ладони сжались в кулаки. Он больше не мог сдерживаться. — Что, настоящие родители отказались, потому что ты и их сбросила с небес на землю? — зло прошептал мерзавец, даже не понимая, насколько сильно он переступил воображаемую черту. Торжествующая улыбка исказила его угловатое лицо. Ох, как же я тебя ненавижу, Алекс Мэнголд. Со всей силы, со всей злостью, что меня переполняла, я швырнула упругий кожаный мяч прямо ему в лицо, мечтая, чтобы на его месте оказалось пушечное ядро. Оно бы навсегда стерло с физиономии парня отвратительную гримасу самовлюбленной гордости, самой уродливой человеческой эмоции. По залу прошлись ошеломленные вздохи, на лицах девушек отразился неподдельный ужас. Кто-то из парней зааплодировал. О белоснежную майку парня стали разбиваться первые алые капли, и он медленно коснулся ладонью своего носа. От вида кончиков пальцев, покрытых густым багровым соком, его лицо на мгновение сделалось обиженным, беспомощным, детским. Свисток тренера оглушил меня, мгновенно выводя из ступора. Я сорвалась в сторону раздевалки, не замечая, как от меня отшатываются люди, как бежит к придурку его пассия, как взывает ко мне тренер. Больше ни за что на свете я не приду на этот злосчастный урок! — Ты совсем дура, что ли? Ты мне чуть нос не сломала нахрен! — раздался вдогонку оглушительный выклик Мэнголда. Дверь захлопнулась за мной с железным грохотом, и я сползла на ущербный линолеум под невротическим морганием старой лампы. Тишина звенела, отражаясь от слепящих рядов красных шкафчиков для формы. В глазах стояли слезы. Так тебе и надо, урод. Жалко, что не перебила тебе переносицу. Хоть помужественней бы выглядел на радость своей Айрис.***
Возникало ощущение, что нормальные события сознательно обходят мою жизнь десятой дорогой. Казалось, с того самого дня, как рухнул самолет, я несусь вниз по северному склону горы Джомолунгма в бикини и противогазе. Несусь и вот-вот встречусь с землей неизбежно и почти наверняка фатально. Дабы не увеличивать число проблем с Карлайлом, нужно было порвать свою связь с физкультурой официально. Впереди уже виднелся, словно сигнальный фонарь моей решительности, административный офис. Я опрометчиво подставила разгоряченное лицо и шею пронизывающему ветру, все еще чувствуя смесь острого удовлетворения и адреналина от своего поступка. Даже если они сообщат об инциденте с Мэнголдом Карлайлу, я была готова неумолимо раздирать глотки за свою правоту. Доктор не посмеет заводить эту тему. Аморальный придурок заслужил разбитого носа. Меня не отпускало гнилостное ощущение, что и Таня могла чувствовать себя похоже, когда я несла свою правду ей в трубку. Такая же пьянящая уверенность, лишь чуть-чуть горчащая от изжитого виноватого осадка где-то на донышке сознания. Ногти ощутимо впились в ладони, и я перевела дух, прежде чем толкнуть дверь в помещение. Я злилась, что мне вообще приходится заниматься всем этим. Хотелось отыскать действенный способ безнаказанно отсиживать дома. Например, разыграть комедию «Мнимый больной» в одном долгом действии. Таня всегда с искренней заботой и вселенской осторожностью относилась ко мне во время простуды. Мне позволялось смотреть сколько угодно фильмов с любым рейтингом, объедаться сладостями и целыми днями валяться в ее надушенной постели среди золотых шелков и кружевных оторочек, сверхъестественно чистых и свежих, не замаранных влажной человеческой кожей. Вот только с Карлайлом это трюк вряд ли пройдет. Сомневаюсь, что мне понравится болеть с его-то специализацией. — Мисс Каллен, как замечательно, что вы к нам зашли. — Такого персонализированного приветствия я уж точно не ожидала и поэтому замерла прямо посреди комнатки напротив стенда с фотографиями учеников. Теперь они перестали быть для меня безликими олицетворениями местного контингента: с одной из фотографий улыбался счастливый Мэнголд с мячом, на другой я различила и его подружку с помпонами. — Проходите, присаживайтесь. С настороженностью я опустилась на предложенный стул и внимательно осмотрела даму перед собой. Она в свою очередь все продолжала увлеченно перебирать какие-то бумаги и дописывать заметки. Мне же не давала покоя пикантная родинка у нее над губой: нарисованная или настоящая? — Мисс Каллен, мне доложили о проблеме на уроке физкультуры, — она подняла на меня свой укоризненный взгляд и приспустила очки на кончик носа. — Как раз на счет этого я и пришла, — сконфуженно пробормотала я. Сразу видно, что тренер — спортсмен. Успел заложить меня еще до того, как я сама пришла на ринг. — Замечательно, что в вас-таки присутствует доля ответственности. — Я стиснула челюсти и уже собралась объявить ей, что придурок сам напросился. — Я абсолютно уверена, что между вами и Александром Мэнголдом все же возникло недопонимание. И вы сможете его преодолеть. Самостоятельно, — я сглотнула и отвела взгляд. Александр, значит. «Alexander, I will never forget the first time I saw your ass…» [1] — Просто ваш прекрасный Александр перешел все возможные границы и вел себя как свинья, — зло процедила я, закидывая ногу на ногу. — Простите за мой французский. — Не сомневаюсь, что вы считаете себя правой, Элизабет. И не мне судить, кто из вас виноват, ведь я не присутствовала при инциденте. — Она пробежала по мне оценивающим взглядом и коротко покачала головой от каких-то своих мыслей. — Но Александр — один из наиболее успешных учеников нашей школы. Он спортсмен, активный участник всевозможных мероприятий, он наш главный и единственный блуждающий полузащитник [2]. — Да ладно! А я думала, он максимум дослужился до талисмана команды в жарком плюшевом костюме. — И в связи с этим мы вынуждены отстранить вас от занятий физкультурой. Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух. Невероятно! Моя проблема решилась сама собой!_____ [1] Alexander, I will never forget the first time I saw your ass… — Александр, я никогда не забуду тот день, когда впервые увидела твою задницу. Совсем немного исправленная строчка из песни Sia — Satisfied. [2] Блуждающий полузащитник (флай-хаф) — позиция игрока в регби. Обладает развитым навыком игры ногами, который, в частности, позволяет успешно пробивать удары с точки. _____
— Да, конечно, я все прекрасно понимаю. — Я сделала скорбное лицо и удрученно вздохнула. — Я заслужила отстранение. — Мне пришлось отвести взгляд, чтобы сдержать счастливую улыбку. — Это вовсе не значит, что после ланча вы сможете преспокойно отправляться домой, — тут же добавила дама, укоризненно на меня взглянув. — Вместо этого вас ждет курс базовой психологии на остаток триместра. Класс полупустой, и преподаватель поможет вам быстро нагнать упущенный материал. — Мои губы сложились в ущербную гримасу, и я закатила глаза. Она вытащила из стопки бумаг какой-то лист и протянула мне. — На этот раз мы закроем глаза на произошедшее, но повторись такое вновь — вашему отцу придется посетить наш офис. — Я вас услышала, — пробормотала я и шумно сглотнула при мысли о сцене с безупречным Калленом, возвышающимся в середине этого самого кабинета и хмуро внимающим басням о моем разбое в школьных стенах. — Несомненно, я как можно скорее найду этого… блуждающего полузащитника. И мы решим все наши проблемы. — Лицемерить ей в лицо оказалось проще простого. Мой тон сделался настолько певучим и доброжелательным, что саму затошнило. — Можно теперь идти? — Идите, Элизабет. Надеюсь, что вам с Алексом удастся наладить отношения без вмешательства офиса и родителей. — Я снова кивнула и поднялась, бросая короткое прощание. — И еще кое-что, Элизабет… — Я обернулась с невнятным мычанием в знак внимания. — Пожалуйста, постарайтесь не раскачивать лодку. Меньше всего в этой школе нам нужен скандал. Листок, всученный мне адвокатом Мэнголда, оказался брошюрой о помощи жертвам сексуального насилия с номером кабинета психологии, нацарапанным снизу шариковой ручкой. Я быстро сфотографировала трехзначное число и скомканная листовка полетела в ближайшую мусорку. Казалось бы, теперь одной проблемой в жизни меньше. Вот только курс психологии… Весьма недвусмысленный намек от работников административного офиса. Неужели и они убеждены в моей психической нестабильности? Что ж, Айзенк, Сонди и Майерс-Бриггс [3], посмотрим, что вы расскажете обо мне на этот раз._____ [3] Айзенк, Сонди, Майерс-Бриггс — имеются в виду психологические тесты данных авторов. _____
Я появилась на стоянке как раз к окончанию уроков, неуютно ёжась от колючего ветра. Основная часть учеников, как обычно, толпилась возле своих машин, не спеша покидать пределы школы. Особо ушлые умудрялись курить прямо на парковке, безмятежно облокачиваясь о кузова пикапов и сдвигая козырьки бейсболок назад. Мой самый большой кошмар пребывал в прострации и сидел на капоте неприметной серой машины в окружении едва ли не всех, кто был на уроке физкультуры. Выглядел он побито, а из носа торчали две белые ватки. Или это были тампоны его подружки? Стоило мне показаться из-за деревьев, как парень мгновенно спрыгнул с алюминиевого корпуса, с решительным видом направляясь наперерез к моей машине. Неугомоннейший образец человеческой расы. — Скажи мне, что это всего лишь слухи! — рассмеялась Софи, подбегая ко мне сзади и по-дружески обнимая за талию. Пребывая в растерянности, я даже не сумела возразить. Я неотрывно следила за приближающимся парнем. Я чувствовала, как начинаю неосознанно дрожать не то от пронизывающего ветра, который сорвал с головы капюшон, не то от вероятности продемонстрировать мою силу во второй раз. Но теперь уже на глазах поджидающей публики. — Не слухи. Я швырнула мяч прямо в его противную рожу! — поспешно пробормотала я и снова нервно покосилась в сторону парня, открывая машину и забрасывая рюкзак на заднее сидение. Казалось, я уже могла слышать, как его ботинки царапают асфальт. — Эй, Софи. Давай я подвезу тебя домой? Обсудим заодно и завтрашнюю поездку, — как можно более беспечно бросила я, хватаясь за ручку водительской двери и готовясь спрятаться внутри за считанные секунды. В ушах бýхал пульс, к горлу подкатывала тошнота, и я мысленно умоляла Софи хоть чуточку поспешить с решением. — Конечно. Спасибо, Лиз, — улыбнулась подруга, и я облегченно выдохнула, забираясь в машину и попутно замечая, как исказилось лицо приближающегося Мэнголда. Нет, он не успеет. Да, я в безопасности… Лишь бы руки перестали дрожать. Мотор огласил ревом парковку, и я плавно сместила автомобиль в сторону выезда, не собираясь ни прогревать двигатель, ни пристегиваться, пока не уберусь подальше. Алекс в оцепенении замер в паре метров от моего парковочного места и, по мере того, как я набирала скорость, становился все меньше в зеркалах заднего вида, тая на пасмурном горизонте. — Слышала, он очень гадко отозвался о твоей семье… — тихо и как-то скомкано начала подруга, и я передернула плечами. Путь был свободен, и я беспрепятственно выехала на дорогу. Если бы не лампочка на приборной панели да противно верещащая напоминалка, я бы совершенно забыла о ремне безопасности. — Да уж… Это мягко сказано. — Прости его. Я давно его знаю… Мне за него стыдно. Скажу тебе честно: никогда и ни с кем он раньше себя так не вел. — Софи задумчиво накручивала на палец завязки от шапки и одновременно жестами указывала, куда именно нужно ехать. — Наверное, мне не следует спрашивать, и я пойму, если ты не захочешь отвечать… — Подруга несколько секунд помолчала. Руль заскользил под вспотевшими руками. Догадывалась я, о чем именно она хочет поговорить. Много ума не надо. — Просто ты так внезапно появилась у доктора и миссис Каллен… Прости меня. Молчу. Софи могла бы уже сто раз меня об этом спросить, и, скорее всего, ежедневно преодолевала искушение, но, будучи весьма деликатной, дожидалась удобного случая. Значит, настал-таки момент оглашения официальной версии моего пребывания в этой дыре. — Все в порядке, — я попыталась сгладить тон голоса и упорядочить ненужные и весьма болезненные мысли, завертевшиеся в голове. Я не хотела срываться и рисковать хрупким зародышем дружбы с Софи. — Карлайл и Эсме мои крестные родители. — Софи заинтересованно ждала еще какой-то конкретики, пока я сосредоточенно миновала перекресток. — У моей матери назрел крупный проект на работе, и на некоторое время она вынуждена улететь в Европу. — Я сглотнула и попыталась иронически улыбнуться. — Меня ей взять с собой в Амстердам сложно, разумеется. Она у меня такая вся из себя бизнесвумен. Собственно, Карлайл и Эсме мне как вторые родители и… некоторое время, пока у мамы работа, я поживу здесь. Софи в задумчивости переваривала информацию, но не стала задавать последний и самый опрометчивый вопрос — что же с моим отцом? Эх, пропустила мое отменное вранье про гангстера, который вечно пропадает на разборках, а в перерывах дарит мне Порше с непосредственностью богача. Вместо этого девушка показала на свой дом — симпатичный, хотя и слегка несуразный, обитый желтыми досками, с пристройкой в виде маленькой башенки. Я крепко стискивала в ладонях руль и очень хотела поскорее оказаться под одеялом. — Так, значит, ты даже не останешься здесь до конца года? — От неожиданной грусти, что отчетливо звучала в ее голосе, я даже повернулась. Кто-то ко мне привязался. Вот уж не ожидала. — Я буду самым счастливым человеком, если мне удастся вернуться домой до Дня Благодарения, — отрывисто произнесла я и невидящим взглядом уставилась вдаль. — Это все из-за кретина Мэнголда? — хмуро поинтересовалась Софи. Я лишь медленно покачала головой и снова попыталась улыбнуться. Скулы саднило от непривычной мимики. — Я ему устрою разнос… — Да ладно, не думай об этом раньше времени. Лучше скажи, во сколько мне завтра заехать? Лаконично обругав Мэнголда, Софи с легкостью переключила внимание на события ближайшего будущего. Она прекрасно понимала, какую игру я затеяла, и затаилась до удобного случая, чтобы развести на откровения. Вот бы она никогда больше не задавалась вопросами о наших с Мэнголдом разногласиях… Я отправлялась домой в растерянности. Софи изначально не следовало надеяться на долгую и крепкую дружбу между нами. Я здесь на птичьих правах и неясно, уеду ли или останусь на следующий день. Вот только почему я чувствовала себя потерянной из-за ее грусти? Да, она приятный и ненавязчивый собеседник, спонсор домашки для списывания, и не лезет в душу. Неужели и я успела к ней привыкнуть? Ведь расставания — это то, что я ненавижу больше всего. Расставания, одиночество, еженощные кошмары и будничные флешбеки — вот коктейль, который с легкостью сведет меня с ума после одного-единственного глотка на пробу. И я останусь лежать бездыханная и скорченная в дальнем углу, а на моей горькой чаше будут подсыхать следы коралловой помады, которую Таня подарила мне в прошлое Рождество. Таня, Марвел, мама, мама, где же ты, мама…***
Впервые за все мое вынужденное пребывание в доме Калленов я не знала, чем себя занять. В голове роились мрачные мысли, подстрекаемые ледяным дождем, что начал барабанить по крыше, как только я заехала в гараж. Уроки — отстой, сериалы — просмотрены, скетчбук — в чертогах кабинета Карлайла. Свежие «пины» [4], как один, были совершенно неинтересными и однотипными, пока среди множества картинок я не наткнулась на заковыристый нотный ряд. Для кого-то — романтичные обои на телефон, а для меня — живая мелодия. От неожиданного желания почувствовать ласковую прохладу клавиш начали чесаться пальцы._____ [4] «Пины» — визуальные закладки с определённой тематикой картинок на сайте Pinterest. _____
Я вышла в коридор и замерла в нерешительности, понимая, как же по-идиотски выгляжу. Но все члены семьи Каллен уже давно должны были свыкнуться с моей непреодолимой человеческой глупостью. Да и иного способа получить желаемое я просто не видела. — Кхм, Джаспер? Могу я воспользоваться твоим принтером? — Именно его устройство мой ноутбук обнаружил первым, когда я нажала заветную кнопку «печать». В конце коридора приветливо распахнулась дверь и из-за дубовой пластины высунулась голова в пшеничных вихрах. — Конечно, Лиззи. Я коротко кивнула в знак благодарности и поспешила завершить операцию на лэптопе, отправляясь за готовыми нотами в его кабинет. Я полуосознанно и как-то чересчур остервенело разминала пальцы. От предвкушения рот кривился в неестественной улыбке, которая иногда предшествует срыву и слезам. Я все еще прекрасно помнила, как повторяла партию за несколько часов до вылета. Неудивительно, что вкус к игре был отбит надолго и прочно, но… В груди нарастало дежавю, преобразовываясь в приятное послевкусие ностальгии по давно забытым ощущениям. Мягкая кожаная банкетка, лакированные клавиши и бессмертные трели, что распространяются по моей уютной комнате или же по огромному залу с сотнями затаивших дыхание людей. Почему-то именно сейчас я вдруг осознала, как же сильно мне не хватало музыки. Было бы гораздо проще, если бы она не вызывала настолько живые воспоминания о днях, которые уже никогда не вернуть. — Ты решила себе книгу напечатать? — поинтересовался Джаспер, расположившийся с пожелтевшей политической картой и красным маркером прямо на дубовом полу. — Не совсем, — покачала я головой и показала ему первый лист. Губы вампира чуть поднялись вверх, он одобрительно кивнул и продолжил свое занятие. От плотных белых листов бумаги с сочинениями моих любимых композиторов все еще исходило тепло; в кабинете пахло краской. Я не сразу поняла, что стою посреди комнаты и глупо улыбаюсь своим мыслям в компании эмпата, который от прилива моей эйфории позабыл, какую точку хотел нанести на карту. — Еще раз спасибо за принтер, — сконфуженно пробормотала я и поспешила покинуть обитель Джаспера. — Можешь просто заходить и использовать его в следующий раз, — довольно дружелюбно отозвался вампир, и я кивнула, закрывая за собой дверь в подавляемой спешке. Я заколебалась на подступах к белоснежному роялю: слишком величественно и неприступно он выглядел. В конце концов нечто пересилило; я опустилась на колени у банкетки и принялась неторопливо отделять одни опусы от других. Живот скрутило в тугой узел от неуверенности, перерастающей в панику. Словно преследуемая, я вглядывалась в дальние углы простирающейся гостиной, пока ходила к кухонному островку, по какой-то необъяснимой причине опасаясь начинать свою игру в присутствии вампирской семьи. Но на первом этаже не было ни души… Я долго смотрела на рояль сверху вниз, и по поверхности воды в стакане шла едва заметная человеческому глазу рябь. Под монотонный стук тяжелых капель за окном я думала над тем, стоит ли наконец поднять крышку. В этом доме превосходная акустика и не воспользоваться всеми возможностями настоящего произведения искусства — рояля Fazioli — было бы непростительной расточительностью. А что, если я больше не смогу играть ни для кого, кроме призраков?..Johann Sebastian Bach — Das Wohltemperierte Klavier, Book 1: Prelude in C Major, BWV 846
...Мои пальцы легко и неторопливо стали наполнять спокойной мелодией пустой зал. Я разминалась на прелюдии. Плечи расслабились, взбаламученный пульс сделался плавным и ритмичным. Чуткий рояль пел вместе с ненавязчивой, прекрасной мелодией, что напоминала мне о первых выступлениях, о том, как я училась быть нежной и извлекать каждый звук с должным трепетом и осторожностью. «Представь, что ты касаешься воды, Бет. Тебе ведь нравится ее шелковистая поверхность, а если по ней бить, она станет грязной и мутной. Так и с клавишами: нужно быть бережной, находить баланс между спокойствием и экспрессией. Уметь создать тайфун из легкого бриза и так же быстро его успокоить. Вот, что значит баланс». Мать научила меня понимать музыку и слышать, когда той требуется нажим или мягкость вне зависимости от того, сказано ли об этом в нотах или нет.Claude Debussy — Préludes — Book 1: I. Danseuses de Delphes
Руки сами отыскали ноты со следующей композицией — глубокой и переменчивой, яркой и чистой. Она нравилась мне за свою непредсказуемость. В определенный момент может показаться, что произведение подошло к логическому концу, как внезапно, своевременно и своенравно назревает продолжение. Вкрадчивое и стремительное, многообразное и неустойчивое. «Запомни одну очень важную вещь, Бет. Не дай залу сбить твой настрой. Выдержи ровно такую паузу, которая требуется композитором и одновременно дай им понять, что ты не закончила. Я знаю, это сложно. Но я верю, что ты можешь справиться». Дальше я играла исключительно по памяти, заглядывая в ноты только для того, чтобы свериться с тем, какая композиция наполнит пространство гостиной в следующий раз. Я старательно не обращала внимания на возникшую словно из ниоткуда заинтересованную и, слава богу, безмолвную публику. Розали и Эсме неслышно подтянули по стулу на паркетном полу перед роялем. Джаспер опустился неподалеку, подперев спину вышитой диванной подушкой. Я по-настоящему заметила слушателей только тогда, когда помутненным от долгой сосредоточенности взглядом пыталась определить, сколько же прошло времени. Смеркалось. Я медлила, будто затаившись внутри напряженной музыкальной памяти. Настала очередь самого последнего произведения, которое предназначалось для ключевого в том году концерта. Я так на него и не попала… Вокруг меня белоснежным веером рассыпались листы с нотами. Я оставила лишь необходимые для решающего выступления дня.Sergei Rachmaninoff — 5 morceaux de fantaisie, Op. 3: No. 2, Prélude
«Сосредоточься и немедленно прекрати витать в облаках! Еще раз, Элизабет! На кону стоит твоя будущая стипендия в университете, а ты отвлекаешься на глупости вроде ненужных привязанностей!» Я чувствовала бурлящую кровь, что разливалась от самых кончиков пальцев по всему телу, когда зазвучали первые решительные аккорды. Фациоли предвосхищал каждое мое нажатие, откликался на самое легкое касание педалей. Я не видела перед собой ничего, кроме клавиш и нот, что неумолимо вели меня вперед. Композиция начиналась осторожно, крадучись, приближаясь к завораживающему, бурному, стремительному апогею. В моих висках стучал пульс, а по взмокшему лбу градом катился пот, пока пальцы неумолимо приближались к кульминации, разрывая тишину дерзкими, яркими нотами, заставляя грудь ныть от самых дорогих, самых светлых воспоминаний в этой жизни. Которая оборвалась, прямо как эта самая мелодия. Я подхватила с пюпитра ноты и как можно тише закрыла клавиши, прерывисто дыша от переизбытка эмоций. На кончиках ресниц зависли две соленые капли, через секунду разбиваясь о гладкую молочно-белую крышку. Казалось, отголоски мелодии все еще танцевали под высокими потолками, огибали величественные статуи, и возвращались в мою растерзанную душу. Сколько бы я не выпускала гниль из себя, она находит щель, чтобы угнездиться заново. Я обессиленно закрыла глаза. Я чуть не свалилась с банкетки от грохота — Эмметт аплодировал с энтузиазмом мальчишки. К нему присоединились и воодушевленный Джаспер, и Элис, изо рта которой буднично торчал маркер для ткани. На лицах вампиров отражался неприкрытый восторг, словно случившиеся имело для них личное и сокровенное значение. Эсме была единственной, кто приблизилась ко мне. Она осторожно меня обняла, пока я с чувством полной истощенности неподвижно сидела на банкетке. В горле встал удушающий ком, и я благодарно спряталась в ее объятиях, закрывая глаза и кое-как сдерживая подступающие слезы. Ее прохладные ладони медленно перебирали мои волосы, ласковым шепотом она пыталась утешить и приободрить, заполнить своей нежностью пустоту в моей душе. — Это было очень сильно, — коротко произнесла Розали, и Эмметт по-хозяйски обнял ее за талию. В глазах Эсме читалась гордость матери, примирившей детей, и я коротко кивнула неприступной красавице, снизошедшей до комплимента. Из-за широкой спины Эмметта я не сразу заметила главу семейства, который плавно направился к нам с Эсме. Похоже, что Карлайл совсем недавно вернулся с работы, потому что не успел снять ни шерстяное пальто, ни клетчатый шарф, что песчаной змеей обвивал мраморную шею. Его губы тронула мягкая улыбка и доктор оставил нежный поцелуй на щеке жены. — Ты замечательно играешь, Лиззи, — похвалил Карлайл и осторожно сжал мое пылающее плечо. — Вам просто необходим инструмент дома, грех забрасывать такие навыки, — с намеком на укор добавил он. Как ни странно, я не могла не согласиться. Таню даже один мой вдох мог привести в неуемное ликование. Как же бы она была в восторге от моей игры. Пожалуй, это единственное, что было во мне по-настоящему неординарным. Элис помогала мне собирать белоснежные листы, что рассыпались по паркету. По телу растекались волны приятной усталости. Пальцы покалывало, в голове смешивались отзвуки музыки. — Если хочешь, я могла бы помочь с выбором наряда для кино… — осторожно предложила Элис, и я прижала к груди ноты, отстраненно рассматривая масляную картину за ее спиной. Она скорчила умильную гримаску, и я поняла, что не смогу ей отказать. — Только если ты обойдешься без каблуков и коротких юбок. Холодно. — Договорились! — с готовностью кивнула вампиресса и вручила мне бумаги, спеша отправиться по своим делам. — У меня завалялся чудный клетчатый жакет, как на тебя шили! — бросила она, перемахивая через резные перила и растворяясь в полумраке. Розали брезгливо подняла мой стакан с остова рояля и небрежно махнула в сторону резного комода в стороне. — Нижний ящик полон нот. Пользуйся. Необязательно тратить все чернила в доме на то, что и так лежит готовым. Слова благодарности не произвели на истинную королеву дома особого впечатления. Розали отбросила назад свои блестящие волосы, оставила на Эмметта уборку стульев и легкой походкой отправилась наверх. Я тоже поспешила удалиться к себе в комнату, изголодавшись по тишине. За окном так умиротворяюще шелестел дождь, что, вполне вероятно, ему удастся меня убаюкать. Я вздрогнула от неожиданности, когда дверь в кабинет Карлайла распахнулась. Я отвлеклась от бездумного созерцания картин, что оживляли своими густыми мрачноватыми красками стены коридора, и перевела взгляд на доктора. Он стоял на пороге кабинета, держа в алебастровых ладонях мой скетчбук. — Ты забыла блокнот у меня в кабинете вчера, — мягко произнес Каллен. Я с благодарностью забрала у него дорогую сердцу вещь, чувствуя, как с плеч сваливается небосвод. — Спасибо. Обыскалась его сегодня, — призналась я, кладя его поверх нот и поправляя давно загнувшийся уголок. Доктор задумчиво за мной наблюдал. — Хорошо тебе провести завтрашний день, Лиззи, — пожелал Карлайл. Уголки моих губ чуть поднялись, и я от усталости не могла определить, была ли улыбка инстинктивной. — Ты выглядела очень умиротворенно сегодня за роялем. Попытайся сохранить такое расположение духа и завтра. Возвращайся домой не слишком поздно и не ввязывайся в неприятности, — довольно строго добавил доктор. Я лишь устало кивнула. — Сделаю все, что в моих силах, Карлайл. Доброй ночи, — произнесла я на прощание и отправилась к себе. Я была преисполнена эйфорией от сегодняшнего проникновенного вечера, предвкушала долгожданные выходные, и возможность бездумно отдохнуть как минимум часок в пенной ванне с ароматом лаванды.To be continued.