Женщина в оковах

      … Чан Ди неверующе глядя, подошла к нему вплотную. Казалось, она совсем не замечала взглядов охраны, прохожих, смотря лишь на свою цель в толпе. Но не Мин Ха. Стремительно приблизившись к ней, он взял ее за руку и поспешил вытянуть их из оживленной улицы. Вниз по переулкам. Вверх по аллеям. Поворот через парковку. Еще один поворот. Как можно дальше от псов Гу Чжун Пё. Чан Ди схватилась за стенку, удерживая равновесие. Внезапно появившийся Мин Ха, это поспешное бегство, что же она наделала?.. Все казалось нереальным. Несмотря на свое запыхавшееся дыхание, и тишину между ними нарушаемую лишь звуком колес по проезжей части, было ощущение что на них кто-то смотрел. Растерянно оглянулась – никого. Она поежилась, осознавая, что наделала. - Прости. Мне здесь не место – повернулась, чтобы уйти и замерла, уткнувшись в его грудь. - Чан Ди… - встретив его взгляд, сама потянулась к нему, осторожно прикасаясь к его щеке. – Я так скучал по тебе. Все представлял тебя с ним и ... Поспешила приложить к его губам палец, не в силах слушать эти слова. Надо было попрощаться с Мин Ха, с последним сосредоточием ее прошлого мирка. С таким близким и родным… Надо было попрощаться, ведь в прошлый раз прощание было таким смазанным, скоропалительным и … нереальным. Но как, как можно было проститься навсегда за несколько минут? Проститься, распрощаться навсегда… Тем временем Мин Ха завладев ее ладонью, проникнув к ней отрывистыми поцелуями шептал: - Ты так и не вернулась за своими вещами. А я так ждал тебя, продолжал все ждать и надеяться. Да. Она не вернулась, оставив свои нехитрые пожитки и гардероб в том доме. Гу Чжун Пё заставил ее накупить вместе с ним все новое, не желая и слушать о необходимости вернуться под крышу Мин Ха. Гу Чжун Пё. Ее очередное нарушенное обещание ему. Чан Ди вздрогнула, пряча глаза от настойчивого взгляда Мин Ха. Что она творит? Пытливо разглядывающий ее парень сдержал вздох, рвущийся из груди. Как же это было черт побери, сложно. Сложно, неимоверно сложно и тяжело понимать, что изменить что-либо не в его власти. СМИ взорвала новость о ее «романе» и последующем, будущем «браке» с королем бизнес мира Гу Чжун Пё. Ниоткуда не возьмись, на просторах интернета плодились как грибы после дождя восторженные комментарии. Вкупе с ехидными отзывами нетизенов. Но в любом случае, любые слова, постоянные упоминания о них сопровождали его, куда бы он не шел, что бы он не делал. В сетчатке глаз отпечатались их счастливые лица на прогулке, которую запечатлели вездесущие репортеры. Ли Мин Ха разглядывал лицо любимой, Чан Ди не улыбалась, но внутренним чутьем он безошибочно улавливал: она счастлива. Все его инстинкты кричали ему украсть ее, выкрасть до того, как все станет слишком поздно. Не сказать, чтобы его не предупреждали. Колокольным набатом все эти дни, когда он накачивался спиртным, звучали нескончаемые предостережения. Звучали голосом Чан Ди. Голосом Дже Ха. Даже голосом его отца. Все они говорили, что он сам виноват, впустив в их жизнь зверя. Хищник явился и украл его любовь. И теперь любовь стояла перед ним, такая близкая, но и далекая как никогда. - Ты меня убиваешь – он вовсе не собирался это произносить. Но как же невыносимо больно было видеть ее бегающий взгляд. Словно прочитав его мысли. Чан Ди посмотрела прямо на него, давая прочитать все самое страшное. - Это жалость, да? Это с самого начала было лишь сочувствие? - Нет, это не так. Это неправда – твердый голос и уверенное отрицание. Коала, когда же ты так виртуозно научилась лгать? Так что веришь сама в эту приторную, мутную псевдо-правду? Или ты поднаторела в этом искусстве за долгие годы, прожитые вместе? - Что не так? Мои прикосновения? Мои поцелуи? Или твоя дрожь на них? Нервная дрожь. – продолжил, переводя дыхание: - Ты ведь потянулась к Нему по первому зову, да? Больше всего ей хотелось зажать уши руками и просить, умолять его о прощении. Он не должен думать, что все эти годы она была неискренна. Чан Ди любила, искренне любила, но не понимала, как мало было этого чувства перед той сокрушающей эмоцией к Гу Чжун Пё, названия которой боялась произносить. - Я… - Чан Ди подняла на него полные слез глаза. Вновь дотронулась до его лица, скользя пальцами по его коже, словно пытаясь тактильно запомнить все черты. Все слова разом пропали у них обоих. То было их прощание, оба понимали это. Последняя встреча. Она приподнялась на цыпочки, и легонько, невесомо поцеловала его в щеку: - Береги себя. Прости меня. Прости меня… пожалуйста,... когда-нибудь. - Прощу – выдохнул Мин Ха, удерживая крик в горле. – «Потому что мы будем вместе» - подумал он, превращая невинное касание ее губ в требовательный поцелуй. Внутри все сжималось при мысли о том, что тот другой, может точно так же целовать ее. Она отшатнулась от него, вырвалась из объятий. Мин Ха мог удержать ее, он почти вновь протянул руку к ней, когда услышал негромкий звук падения какого-то предмета. Чан Ди и Мин Ха как по команде вздрогнули, оборачиваясь на шорох. Внезапно из соседнего закутка метнулся человек в черном, исчезая за поворотом. Побледневшая Чан Ди поняла, что за ней следили. Кинув последний взгляд на застывшего юношу, она побежала прочь.

***

      Прочь, прочь, быстрее ветра от самой себя и собственных ошибок. Она не помнила, как добралась до своей комнаты в особняке. Что-то внутри сжималось как пружина, готовясь вырваться наружу криком. Вновь она попала в старую ловушку. Она всегда в них попадала. Исключительно по своей дурости. И по богатому опыту знала, что расплата не заставит себя ждать. О чем она только думала? Чан Ди не сдержалась и громко всхлипнула. Тут же, словно испугавшись, съежилась, опустила голову, стиснула зубы. - Возьми себя в руки! – процедила сквозь зубы. – Не время сейчас упиваться жалостью к себе! Судьба ее брата в руках у Чжун Пё. Наивная, инфантильная дурочка, позволившая себе невесть что. Цена за ошибку была слишком высока. Подобные эмоции к Мин Ха – табу, баснословная роскошь в ее положении. Ей это было не карману. И Гу Чжун Пё. Как, как теперь говорить с ним, лепетать жалкие оправдания, смотреть ему в глаза, просить прощения? Пытаться что-то ему доказать? Когда она сама не знала до конца ответов. Выстраивать с ним отношения по принципу бартера?! Есть только одна проблема – она любила его. Любила так сильно, что до сих пор боялась собственных чувств. Стыд и тревога из-за произошедшего смешивались с чувством вины перед Мин Ха. Любить своего благодетеля было так зазорно для нее?.. Стайка тревожных мыслей мучила ее. Вода. В такие моменты ей нужно было быть ближе к воде. Чан Ди направилась в душ, порывисто расстегивая рубашку.

***

      Массивные двери особняка резко распахнулись, впуская владельца в освещенный холл. Не обращая внимания на всполошившихся слуг, не ожидавших что хозяин изволит явиться раньше позднего вечера, Гу Чжун Пё взлетел вверх по крутой лестнице. Лиловые стены, окаймленные сиреневыми панелями, большая белая кровать с балдахином, туалетный столик на резных ножках светлого дерева, подле него - мягкий пуфик, обитый бархатом, тяжелые портьеры в тон, светлый тюль не скрывающий закат, сгустившийся за окном. Ее спальня. Но ее не было в комнате. На кровати осталась лежать ее сумочка с одеждой. Кинув взгляд на дверь, ведущую в санузел, из-за которой доносился звуки душа, Чжун Пё начал метаться из угла в угол, представляя, что скажет Чан Ди. Нервно присел на кровать, всерьез раздумывая не юркнуть ли под нее. Нет, сейчас она не оценит. Хрустнул пальцами в волнении. Побарабанил костяшками пальцев по деревянной глади прикроватной тумбочки, отодвигая стоявшею на ней картонную коробку, от чего неплотная затворенная крышка еще больше приоткрылась. Внутри было что-то розовое. От нечего делать Чжун Пё приотворил бумажный ящик, всматриваясь в его содержимое. Мягкая игрушка насыщенного розового цвета была на самом вверху. Кучерявый кот с недовольной мордочкой. Я видел первые игрушки, смастеренные ею. Розовые зверьки с черными кудряшками. Задержал дыхание. Пораженно коснулся завитков на голове у зверька. Невероятно. Невероятно! Эта коробка. Чан Ди привезла ее из отчего дома. Так вот почему?.. Вот что в ней хранилось… Вслед за игрушкой в коробке нашелся браслет. Сплетенный из нескольких звеньев, бело-бирюзовый браслет. Это ведь… Продавец рассказал ему красивую легенду, связанную с украшением, вот он и купил его для Чан Ди, надеясь, что это сработает. Просьба не убегать… Она сохранила… Обнаружились свернутые в трубочку плакаты и смутно знакомый чехол того же цвета. Развязав его, Чжун Пё вытащил на божий свет нечто отдающее прохладой. Очки Пак Тхэ Хвана. Он помнил, как дарил их Химчистке, запрещая пить алкоголь в его отсутствие… Задышал глубже, стискивая предмет. Эти очки больше никогда ей не понадобятся. Чжун Пё разрушил ее будущее пловчихи. Разрушил ее мечту. Разрушил ее прежний уклад жизни, похитив из ее мира, перенося в свой. Насильно навязал себя в качестве мужа. И… не мог остановиться, все больше страшась потерять. Желая связать ее еще более крепкими узами. Чжун Пё не знал, когда же наступит предел его жадности. Одно он знал точно – он не позволит ей покинуть его вновь. Не позволит уйти. Никогда. Теперь ему остался последний способ. Последняя отчаянная попытка. Чжун Пё еле успел вернуть сокровища на место и затворить крышку, когда скрипнула дверь, отворяясь. Поднял глаза и встретился с ее испуганным взглядом. Чан Ди застыла на месте, такая хрупкая и непривычно тихая. Чжун Пё смотрел на нее, словно видел впервые, впитывая все мельчайшие детали, всматриваясь так, словно запоминал ее на всю оставшеюся ему жизнь. Просторный махровый халат с подвернутыми рукавами, слишком большими для ее хрупких рук, из-под низа махровой ткани выглядывали две маленькие ножки в светло-серых плюшевых тапочках, растрепанные влажные волосы — такой домашний, уютный, и вместе с тем такой манящий, соблазнительный вид. Сколько же она перенесла из-за него… И все равно сохранила их воспоминания… Неужели он тоже занимает ее мысли?.. За это ему хотелось вознести ее до небес. - Что с твоим лицом? – Чан Ди обеспокоенно подошла к нему и машинально протянула руку к недавнему удару. Потом опомнившись, опустила руку и спросила – Ты?.. Ездил к … - Мне нужно тебе кое-что показать – бросил наследник. – Приготовься и спускайся как можно скорее. Я буду ждать тебя в машине.

***

      Пентхаус в элитном жилищном комплексе. Урбанистичный мужской интерьер, мебель из последних дизайнерских коллекций и продвинутое техническое оснащение квартиры. Несмотря на модную роскошь обстановки, квартира ощущалась холодной и необжитой. Безликий минимализм, так отличающийся от отчего дома Чжун Пё. Чан Ди ломала голову, почему он привёз ее сюда. Никаких следов Мин Ха поблизости не наблюдалось, и теперь ее мучила нависшая над ними неизвестность. Угрюмое молчание Чжун Пё только подстегивало страх, терзающий изнутри. С тревогой она чуть ли не бежала, едва поспевая за женихом весь путь от цокольного этажа до спальни, невольно отмечая среди помещений наличие бассейна. - Это здесь – толкнул дверь Чжун Пё, приглашая ее войти. Чан Ди огляделась. Эта была самая пустая комната, которую ей когда-либо доводилось видеть. Огромная кровать в центре помещения и картина в рост человека с иероглифом «Шинхва», стекло вместо одной из стен. Дурное предчувствие охватило ее. Зачем он привез ее сюда? Неужели за тем, о чем она подумала?.. - Ты ведь знаешь. Звук голоса Чжун Пё показался ей слишком громким, заставляя ее вздрогнуть, предвещая ту бурю, что уготовил его темперамент. Так или иначе, она совершила ошибку. И понесет заслуженное наказание. Самое главное сейчас защитить Кан Сана и Мин Ха от гнева Гу Чжун Пё. - О том, что нужно исповедаться перед венчанием. Их взгляды встретились. - Венчание - это навсегда. После окончания срока нашего фиктивного брака, ты можешь хоть сотни раз выйти замуж. Но единственный брак - это союз, заключенный перед лицом Бога. Это значит, что ты навсегда останешься моей женой. Ты согласилась, зная это? - Ты не оставил мне выбора – как же тяжело вычленить из сумбура чувств один-единственно верный ответ. Чжун Пё одарил ее тяжелым взглядом. Чан Ди не осмелилась спросить о Мин Ха, видя его состояние – мужчина был на взводе, сдерживая себя из последних сил. - Гым Чан Ди. Я хочу, чтобы между нами отныне больше не было секретов. Она знала, она определенно знала, о чем он говорил. Но он не дал ей признаться первой. - Эти апартаменты. Это место. Ты должна знать. Именно сюда я приводил бесчисленное количество девушек. Слова холодным лезвием полоснули по сердцу. Она не должна была быть уязвимой и подавленной сейчас. Только не сейчас. - Ясно – чуть слышно промолвила Чан Ди, опустив голову. Не заметила, как быстро Чжун Пё оказался рядом с ней. - Ясно? Ясно ли?! Сначала, именно в этом доме я собирал себя воедино, по кусочкам, когда осознал, что окончательно потерял тебя. Ты въелась мне в душу, в каждый закоулок моей памяти. Встречалась мне в похожих девушках, я искал тебя, твои глаза в каждой из них. И незаметно, шаг за шагом терял самого себя. Ты считаешь, что знаешь меня?.. Ты видела мое сердце. Пора тебе увидеть мою душу. Схватив ее за ладонь, решительно потянул за собой. Чан Ди, пораженная, безмолвно застыла, словно сквозь пелену удивляясь тому, что полотно оказалось искусно замаскированной дверью. Промелькнула мысль: «И я лечу вниз по кроличьей норе»* Увлекаемая Гу Чжун Пё, прошла в соседнее, укрытое от посторонних глаз помещение. И перенеслась в прошлое. Стены, отделанные панелями старинного темного дуба, обои в вертикальную полоску, телескоп у панорамного окна, коричневая кожаная мебель, и королевское ложе, из такого же темного дерева. Статуэтки, фигурки, макеты разных самолетов и гоночных машин. Спальня кардинально отличалась от остального интерьера пентхауса. Она была точной копией комнаты Гу Чжун Пё восемь лет назад. И фотографии. Как завороженная, она уставилась на огромную картину во всю стену, вбирая в себя остальные изображения, находящиеся в комнате, наконец-то понимая, осознавая, принимая истину… Везде, отовсюду на нее взирало собственное лицо. Ее лик множился из-за макета фотографий в одном углу, ее нынешние черты отражались в рамках фото, где была запечатлена восемнадцатилетняя девочка. И самая большая, центральная картина приковывала к себе внимание. Чан Ди пыталась уровнять дыхание, чувствуя, как отчаянно забился пульс. Ощутила горячие капли, катящиеся по щекам. Опустила глаза, пытаясь смотреть куда угодно, только не на Гу Чжун Пё, неумолимо приближающегося к ней. - Я застрял здесь – гримаса отчаяния исказила его лицо. - Добровольно заперся, погружаясь в воспоминания и мечты. Я жалок, не правда ли? Не знаю, чувствуешь ли ты к Ли Мин Ха хоть толику того, что я испытываю к тебе. Чан Ди часто-часто задышала, и вдруг дернулась, когда Чжун Пё вновь взял ее за запястье. Все ее мысли были сосредоточены на звуке его голоса. Когда повисла пауза, она не выдержала и взглянула в его глаза. Утонула в них. И на дне, увидела, ясно рассмотрела такое… От чего бежала, сломя голову, восемь лет назад. - Знаю, что должен, обязан отпустить тебя. – прижал ее руку к своей груди, позволяя ощутить жар его тела. - Я только мучаю тебя. Для тебя же было бы лучше никогда не встречать меня… - его голос прервался, Чжун Пё с каким-то благоговением гладил ее руки, посылая миллионы мурашек по обнаженной коже. Мир Чан Ди сузился, до одного единственного человека. Единственного, что был вечно в ее сердце выжженным, проклятым клеймом. Измученная, она опешила, когда он упал на колени перед ней, уткнувшись лицом в живот. - Прости меня… Прости меня, пожалуйста. Прости, что причинял тебе боль за разом и всё время продолжаю это делать – Чжун Пё судорожно сжимал ее бедра, прижимая к себе все ближе, все теснее. – Не уходи от меня, Чан Ди. Я сделаю все что угодно, пойду за тобой и на край света, спущусь в самый ад. Последую за тобой в другой, сотнях других жизней. Не отпущу тебя и там… Но только не покидай, не оставляй меня больше. Я с ума по тебе схожу… Я больше не смогу без тебя... Гу Чжун Пё задыхался от страха, сжимая ее как можно крепче. Если бы это только могло остановить ее… Если бы это только могло удержать ее с ним. Он бы держался так за нее вечность. С того самого дня, когда он впервые понял, что это не детская противоречивая увлеченность; с тех пор, как впервые почувствовал, как болит его сердце при виде нее; с того времени, когда он начал осознавать, что помешался на ней; он не боялся так сильно потерять ее. С самого начала их отношений это была бессмысленная, изнуряющая борьба за невозможное. Но он ни за что, никогда ее не отпустит. У него нет сил отказаться от нее. - Это фото. Он замер, слушая любимый голос, пытаясь все теснее прижаться, обхватить так, чтобы при всем желании ничто не смогло разомкнуть кольцо его объятий. - Оно было снято в Макао. – у Чан Ди больше не осталось сил бороться самой с собой. – Я смотрела тогда на тебя. Увидела в рекламном ролике посреди огней чужого города. Смотрела и понимала, окончательно понимала, что как бы ты не относился ко мне, как бы не злился, и не замечал, что бы ты не сделал – я люблю тебя. И, наверное, уже не смогу разлюбить. Хрипло произнесла, проталкивая запоздалые слова через заслон всех этих долгих лет. - …Я боюсь этого чувства как огня, но теперь… теперь я знаю, как больно, когда не можешь сказать о своей любви. Я должна была признаться в этом еще в нашу первую ночь. Глаза в глаза. Чжун Пё забыл, как дышать. Поднявшись, вновь возвышаясь на целую голову над ней, он смотрел на нее и не мог насмотреться. Не мог надышаться ее ароматом. - Ты ведь понимаешь, что теперь никогда и никуда не сбежишь от меня? – прошептал он, обхватив ее лицо ладонями. Медленно втянул воздух, окунаясь в ее волосы. Изнутри пробивался крик. Ему было страшно, сколько счастья может вместить в себя человек. У него есть еще много времени, чтобы узнать это. У них есть много времени. * Цитата из книги Л. Кэрролла «Алиса в Стране чудес»