Предел сопротивления

Солнце сегодня жарило адски. Рубашка липла к спине, а глаза слезились от пота. Два с половиной часа перелёта отделяли сдержанный климат Вашингтона от знойного Майами, куда капитана Роджерса занесла нелёгкая, прямиком под пальмы и ядовито-бирюзовый зонтик местного пляжного островка. Стивен Грант Роджерс засветил свою безукоризненную физиономию на всех камерах аэропорта Майами и вдоволь наулыбался возле стойки регистрации, а едва покинув здание, разложил мобильник на части и бросил в мусорный контейнер, чтобы благополучно затеряться в толпе. Ищейки Совета безопасности дышали ему в затылок всю дорогу. Он давно примирился со свободой нравов нынешнего времени, но здесь, среди загорелых, едва прикрытых ниточками бикини тел, он не знал, куда себя деть. Чужое беззаботное веселье, танцульки под бамбуковыми навесами, пляжный волейбол на раскалённом песке и бумажные зонтики в коктейльных бокалах вызывали неуютный зуд между лопаток. Багаж мрачных мыслей, который он приволок собой из Вашингтона, отражался на суровом лице серой тенью — он лишний на этом празднике жизни, однако встречу назначили здесь и сейчас без права менять условия. Он терпеливо и ровно сидел на мокрой от пота заднице, потому что на встречу безнадёжно опаздывали. Сэм Уилсон третьим лишним быть не желал, а времени на уговоры у Стивена не было. Сокол был уверен твёрдо, что после воскрешения Баки Барнса, он станет капитану не нужен, а назревающий раскол в рядах Мстителей вынудил его занять нейтральную сторону и вернуться к работе с ветеранами. Что ж, Стив его не винил — брошенный Старком на общий стол проект Акта о регистрации стал для всех поворотным моментом. Оба тонули в пучине недосказанности, оба ощущали себя преданными и предателями одновременно, оба молча всё понимали, но объясняться вслух не спешили. Сэм ― не самый хреновый психолог — решил добровольно самоустраниться. Тягаться с лучшим другом детства он не мог и не собирался. Слишком неравноценная замена. Пусть сержант Барнс давно считается погибшим, рана Роджерса была свежа и кровоточила, а пространные рассуждения о чемоданах и сумочках ситуацию не спасали. Сэм тогда сунул ему в карман бумажку с номером телефона местного окружного шерифа, который был ему «по гроб жизни обязан». Уилсон однажды вытащил из депрессии его сына, иракского ветерана-подрывника. — Ты не найдешь его один, тебе нужна помощь профессионала, ― сказал Сокол, перед тем, как Капитан Америка исчез с радаров Совета безопасности, чтобы найти Зимнего Солдата первым. Необходимыми ресурсами он действительно не располагал, приходилось надеяться лишь на собственную логику, которая расшаталась вкривь и вкось, потому он набрал этот номер, а следом получил смс с адресом, где уже битый час изнемогал от жары. Он почти ничего не знал об охотниках за головами и никогда с ними не пересекался. Услугами бывших тюремщиков, бойцов и наркоманов с навыками следователя и хакера в одном флаконе пользовалась коллекторские и залоговые агентства, полиция, военная служба и само собой частные лица. Они, как никто, умели молчать, работали быстро, эффективно и не бесплатно ― кэп загнал свой почти раритетный «Харлей» за круглую сумму, которая теперь непристойно топорщилась в обоих карманах. От пластиковых карт Стив предусмотрительно избавился. Профессия эта не во всех штатах легальна, он знал ― охотники за головами всегда существовали между миром закона и миром криминала, раз за разом оказываясь то на одной, то на другой стороне. Между тем выбора у капитана не было, как не было ни времени, ни союзников. — Отвали, Мэни! Пошёл на хрен! Где-то на периферии зрения маячила породистая блондинка, силиконовая кукла, и какой-то мужик хватал её за руки. Роджерс едва сдержался, чтобы не вступиться, следуя собственному неистребимому кодексу чести прошлого века, но мужик вовремя отстал от неё, получив тонкой ладонью по лицу. Блонди устремилась к стайке таких же фальшивок и через минуту хохотала, поглощая фиолетовую жижу из бокала: — Я ничего тебе не обещала! До него долго доходило, что почти каждая слабая с виду женщина из-за отсутствия сравнимой физической силы обладает способностями к пси-атакам. Да, его взгляды безнадёжно устарели, но Стив раз за разом убеждался, что женщина должна помалкивать и не кудахтать, тогда у всех было бы меньше проблем. Провоцировать заведомого психопата, а потом орать «Помогите», он считал тупостью, порождением распущенности нравов. Баб у власти он чётко возненавидел, когда председатель Совета безопасности приказала поймать и предать суду Зимнего Солдата, а Романофф, которая своими тайнами почти сорвала ему операцию на «Лемурианской звезде», перешла на другую сторону. Ровно, как и Шерон Картер, царапнувшую его сердце впервые после Пэгги. ― Ничего личного, Стив, — бросила Наташа ему напоследок, хотя совсем недавно под сенью клёнов Арлингтонского кладбища вручала ему редчайшее досье под грифом «Секретно». Капитан никогда не понимал женщин, и вряд ли когда-нибудь поймёт. Многозначительное молчание, ветреный нрав и полное отсутствие логики в поступках — он осознанно избегал их, сохраняя холодную голову и целостность мыслей. Несобранность в его профессии могла стоить жизни, а ставить на себе очередной крест уже вошло в привычку. Пока Роджерс отвлекался на грызню, к нему за пластиковый, усыпанный песком стол, подсели, не спросив разрешения. — Добрый день, мэм. ― Привет. Беглый взгляд отметил очки в пол-лица, надменно поджатые губы и торчащие под тонкой оранжевой майкой соски. Отталкивающий, вызывающий вид дополняла цветастая бульдожья морда — популярная среди морских пехотинцев татуировка, выбитая на плече, и тёмный загар, будто она не первый месяц печётся на солнце. Послать бы её куда подальше, но чёртово воспитание заставляло натягивать на лицо вежливую улыбку. ― Я уже полчаса за вами наблюдаю, мистер Блэк, — она выделила сарказмом его вымышленное имя, будто догадалась, что он шерифу по телефону солгал. Девица сняла очки и положила их на стол, являя беспощадному солнцу заспанные глаза без грамма косметики. Было далеко за полдень, а она словно только что встала с постели. Роджерс заметил длинные строчки арабской вязи от локтя до запястья и две расстёгнутые пуговички на вырезе и без того глубоком. Каждый дюйм её образа был каким-то неудобным, тяжёлым для его пуританского восприятия, и он старательно смотрел мимо, на пенистые волны и пролетающих вдоль побережья чаек. ― Конспирация ваша, капитан, дерьмо. На нём простая бейсболка и очки, грубые джинсы закатаны до колен, а рукава фланелевой рубахи в клетку — до локтей. Он выглядел залётным гостем из северных штатов, по-идиотски привлекая к себе внимание, вместо того, чтобы смешаться с толпой. В трусах и растаманской шапке скосить под местного было бы гораздо натуральнее. ― И сходили бы в солярий, а то бледный, — она же, напротив, слишком пристально его разглядывала. Капитан к повышенной дозе внимания привычен ― на него смотрел весь «ЩИТ», безумные фанаты, коллекционеры винтажных карточек и влюблённые официантки, но сейчас отчего-то было неуютно. Наверняка солнце припекло. — У меня здесь встреча, ― попытался отделаться Стив, но она прервала его, прижав палец к своей нахальной ухмылке. ― Знаю. Бобби сказал мне, что вы интересовались услугами агентов по залоговому правоприменению. Официально нас так называют, — она пожала плечами, мол, ну а что, а у Роджерса дробью заколотилась по мозгам мысль прямо сейчас подняться со стула и умотать подальше. Он доверял чутью, и в этот раз оно стальной хваткой сцепило его под грудью. Девушка опасной не казалась, во всяком случае, не для него, но вся его безумная, отчаянная затея враз представилась ему сомнительной. Остатки здравого рассудка, которые ещё не растаяли под прямыми лучами солнца Флориды, охрипшим голосом нашёптывали ему не связываться. Если б только не Баки… — Вообще я в отпуске, но он говорит, дело того стоит, — она загадочно вскинула светлые брови, полоснув светлыми же глазами поперёк широкой капитанской груди. Роджерс молча переваривал услышанное. Он не ожидал, что искомым охотником за головами окажется женщина, причём довольно привлекательная, если уж быть честным с самим собой. Какого чёрта красивых девушек заносит в такие опасные профессии? Он вспомнил Наташу, а следом Пэгги. Ни черта он не понимает женщин. ― Коктейлем не угостишь? За знакомство, — в мутный туман внутренних размышлений снова ввинтился её голос, он коротко кивнул и пошагал к стойке под бамбуковые листья. Штаны сзади от пояса до самого копчика наверняка мокрые, хоть выжми, а рубашка ― сплошное пятно от плеча до плеча. Чувствовал он себя в таком виде крайне неловко. На автовокзале, в камере хранения лежал рюкзак со сменой одежды, но прихватить с собой бермуды и гавайскую рубаху он не догадался, за неимением последних в своем простом, без изысков, гардеробе. Ослепительный серфингист улыбался, потряхивая шейкером, как маракасами, выделывался и недвусмысленно намекал, что не прочь затусить, если капитан разделяет его бисексуальные вкусы. Капитан его вкусов явно не разделял, не смотря на то, не имел в принципе ни вкусов, ни опыта. Подобное внимание было ему омерзительно. ― Я — Мэди, ― она выкинула ядовито-зелёный зонтик прямо на песок под неодобрительный взгляд Роджерса, который не мог вытерпеть выброшенного мимо урны окурка. Зато теперь он не опасался быть избитым за то, что указывал свиньям на их свинство — незадачливые курильщики часто приволакивались к мусорным бачкам за шиворот. Представляться в ответ не имело смысла, его раскрыли, как салагу. Он молчал, наблюдал, как она охватывала губами полосатую трубочку, изредка скидывал капли пота со лба тыльной стороной ладони, терпеливо жарясь, будто на сковороде. Ради Баки он будет жрать землю, если потребуется. — Так кого ищем, капитан? ― она оперлась локтями о шершавую поверхность, на груди её звякнули жетоны и подвеска с её полным именем «Мэдисон», являя ему, неискушённому, тёмный провал декольте. Если она поставила себе задачу вогнать потенциального клиента в краску и сбить с толку, то она её выполнила на десять баллов из десяти. — Друга, ― мозги плавило солнце, а жар в груди плавил кости. Он намеренно придумывал себе тысячу действий в минуту, чтобы чувство вины и отчаяние не размозжили остатки здравого рассудка по черепной коробке. Взваливать на себя вину за всё на свете давно привычное дело. Сэм, кажется, называл это гиперответственностью. «Бери ответственности столько, сколько тебя не сломает», — цитировал Сокол чьи-то психологические труды, но где у капитана этот предел сопротивления, было загадкой для них обоих. ― Что-нибудь украл? — Нет. Он меня не помнит. В общем, тут не на пять минут разговор и не здесь… ― Мне нужны исходные данные, — оборвала его Мэди. — Они у меня есть, ― папка с «Делом №17» заперта в камере хранения на вокзале, на дне рюкзака с вещами, да и всё её содержимое навечно отпечатано на сетчатке. ― И аванс, — капитан молча кивнул ей. Она выудила откуда-то из-под стола телефон, наверняка из кармана, взглянула на время и поднялась на ноги. — Завтра в девять. Я зайду. Куда она собирается зайти, если Роджерс и сам понятия не имел, где заночует? Вопрос застрял в отвисшей челюсти, когда Мэдисон дошла до пирса и поднялась по ступенькам на набережную, чтобы исчезнуть в толпе праздно шатающихся отпускников. Шорты её казались капитану короче армейского ремня, а на бедре набита кокетливая подвязка. Он запомнил её по-модному стриженый, сбитый ветром боб-каре, выгоревшие на солнце пряди, небольшой рост и хорошо натренированные и, чёрт побери, красивые, ноги. Теперь он очень постарается не обознаться при встрече, собирая детали её образа в единое целое. А близкий океан так и манил остудиться, чем капитан не преминул воспользоваться.